Прости, Котик

Ни одной звезды не мерцало в плотно затянутом дождевыми тучами, небе. Только в свете уличных фонарей и холодных, неоновых витрин магазинов мелькало спиралевидное кружение сорвавшейся листвы. Мокрые дома нахохлились и зябко жались друг к другу в неспокойном сне. Завывание ветра, гудя в водосточных трубах, то взлетало на верхушки крыш, то, грохоча, катилось вниз и рассыпалось бурлящей рябью в глубинах луж. Заплаканные окна своими бездонными, бархатными глазами грустно смотрели в беснующуюся, осеннюю ночь. — Кот, стой! Я м-могу объяснить! Я протянула руку, пытаясь дотронуться до него. Он стоял в пол-оборота, замерев на месте. Его пшеничные волосы трепал холодный ветер. Лицо было неестественно белым, вытянутым, а глаза горели зелеными фонарями в ночной темноте. Непонимание, страх и… презрение. Вот что я прочитала в его глазах. Сердце пропустило удар, а к горлу подступил ком. Я ступила навстречу ему. Позвала, удивившись хрипоте и жалостливости своего голоса. Молчание. Он цыкнул, нервно мотнул хвостом и развернувшись, стал медленно уходить. Я позвала его, но лишь слабый хрип вырвался из горла. Он все отдалялся и отдалялся, медленно, не спеша, ступая по черепицам крыш. А я бежала, задыхаясь и зовя его. Белая пелена легла перед глазами, а я продолжала бежать, только слезы градом катились по щекам. Как бы я не звала и не бежала, расстояние между нами не сокращалось - он все отдалялся, пока и вовсе его силуэт не скрылся из вида. Я споткнулась, боль пронзила правую ногу и я полетела вниз с крыши в непроглядную тьму, а перед глазами до сих пор сияли два зеленых, словно фонари, глаза, которые с ненавистью и отвращением смотрели прямо в душу, разрывая её на мелкие куски. *** Я проснулась в холодном поту. В горле першило, сердце отбивало бешеный ритм, и казалось вот-вот выпрыгнет. Я обхватила плечи руками, все тело забила мелкая дрожь. Я тяжело втянула носом воздух и уставилась в окна, за которым в небе висела большая луна. — Маринетт, все хорошо? — пропищала Тикки откуда-то из темноты комнаты. Я сглотнула подкативший к горлу ком: — Д-да, все нормально. Откинувшись обратно на подушку, я уставилась в потолок, пальцами отбросила прилипшую ко лбу челку назад и прикрыла глаза. Черт… Я что, с ума схожу? Когда этот ужасный сон перестанет преследовать меня? Я встала с кровати, медленно подошла к зеркалу. В свете луны мое лицо казалось еще более болезненным и бледным, все черты стали более заостренными. Волосы растрепаны. Какой день я уже не расчесывалась? Фу, отвратительно… В уголках глаз скопились слезы. Я смахнула их руками и тряхнула головой. Боже… В кого я превращаюсь? Из-за его исчезновения мой мир рухнул, словно карточный домик. Рассыпался, с глухим треском. Я перестала видеть мир таким, каким он казался мне раньше. Словно, его подменили. Нет, словно меня подменили. Я перестала что-либо чувствовать. Мир стал серым и мрачным, и только при виде обычных, черных котов, сердце болезненно сжималось. Жизнь разделилась на до и после. Хотя, может и к лучшему? Ведь смотря на все через розовые очки, я перестала замечать очевидные и до тошноты элементарные вещи. Та ночь, которая полностью изменила мою и Кота жизнь. Эти глаза, когда он узнал кто я, до сих пор снятся мне в кошмарах. Он ничего не сказал, махнул хвостом напоследок и блеснув зелеными глазами, ушел, растворился в ночной тиши, словно туман. Помню, искала его всю ночь, носилась по крышам до потери пульса, только когда солнце взошло над городом без сил упала в гору мусорных пакетов. Как низко я тогда опустилась... Но в тот момент, я перестала думать о гордости. Я просто хотела найти его, заглянуть в глаза, услышать голос, увидеть улыбку... Мне просто хотелось все ему объяснить, невзирая на гордость, разрушить все недопонимания между нами. Но больше, с того момента я его не видела. Он растворился, полностью ушел из моей жизни, оставив лишь воспоминания. А затем, в тоже утро исчез Адриан, так же бесследно, как и Кот. Тогда, мой мир окончательно был разрушен, тогда то именно я и поняла как была слепа. «Кот Нуар и Адриан Агрест один и тот же человек.» прошептала я тогда, при просмотре новостей вместе с родителями. Весь Париж гудел о пропаже сразу двух человек — смелого героя Парижа Кота Нуара и Адриана Агреста, сына знаменитого Парижского модельера Габриэля Агреста. До меня все дошло, когда их фотографии показали рядом. Осознание ударило по голове, словно молотом. От шока, я не заметила, как прошептала те слова в слух. Слава Богу, меня не услышали тогда родители, а то бы точно позвонили «веселому врачу». Они лишь слегка удивились, когда я вскочила и понеслась в свою комнату. Я и сама тогда думала, что с ума сойду. Рыдала, помню, безостановочно, только Тикки меня успокаивала. Я подошла к окну и аккуратно открыла его, чтобы скрип не разбудил спящую квами. Она тоже устала, ей тоже тяжело. Из открытого окна подул холодный ветер. Я поежилась и обхватила себя за плечи. Ночью обычно так тихо, что редкие отдаленные звуки — голоса людей, собачий лай, скрип дверей — слышны, будто они совсем рядом. Фонари освещают улочки. Большая луна и множество звезд раскинулись на черном куполе неба. Красиво. Но я не чувствую ничего. Совсем. Интересно, где ты сейчас, Котик? Что с тобой случилось? Почему ты ушел, ничего не объяснив? Дурачок, все же волнуются за тебя… — Возвращайся поскорее, пожалуйста. Я сама не ожидала, насколько громко проговорила эти слова. Они эхом разнеслись в ночной тишине. Вдруг, внутри что-то сломалось, треснуло. В носу защипало, прозрачная пелена заслонили глаза. Я прикрыла рот руками, всхлипнула. Слезы покатились по щекам холодными струйками, вся боль и все чувства резко выплеснулась. Колени предательски подкосились, я осела на пол и зарыдала. Громко, не скрывая эмоций, мне просто необходимо было выплакаться, не ставя рамки, не держа все в себе. Сейчас, я по-настоящему ненавидела себя за собственную слабость, но поделать ничего не могла. Впиваясь ногтями в ладони, я все повторяла его имя, глотая слезы, которые все катились и катились по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. Почему, почему же так больно? Сердце, его хочется просто вырвать, только бы не чувствовать больше этой адской боли. Почему я такая? А?! Почему?! Почему я не могу забыть его? Просто стереть из памяти все, что с ним связанно?! Свет его зеленых глаз навсегда оставил след в моей душе... И от этого тошно. Тошно и больно. Сильная боль в руках перевела меня в чувство. Я глянула на ладони. На них красовались красные следы от ногтей, из ранок сочилась кровь и падала алыми каплями на паркет. Я еще раз всхлипнула и размазала кровь ладонями по полу. Зачем, я не знаю. Мне просто не хотелось видеть этот отвратительный ярко-красный цвет крови… Я не сразу заметила, как над моей головой медленно кружит Тикки и отчаянно пытается докричатся до меня. Маленькая квами обессиленно упала мне на плечо. — Тикки, извини, я опять потеряла контроль. Я только все порчу. — я отвела взгляд и тяжело вздохнула — Не глупи! Маринетт, хватит винить себя во всех бедах. — божья коровка обняла меня за шею маленькими лапками. — Он… Вернется. Я знаю, Плагг не даст ему пропасть. — Спасибо, Тикки, что бы я без тебя делала... От слов Тикки мне и вправду стало чуточку легче. Я аккуратно, чтобы не запачкать кровью, сняла уснувшую квами с плеча. В последнее время она часто и неожиданно засыпает. Но это и понятно. С момента исчезновения Нуара я каждую ночь скакала по крышам, искала его, заглядывала в каждый закоулок, залезала на чердаки и в подвалы. Нередко даже Парижан опрашивала, разумеет тех, которые по какой-либо причине не спали. И делала я это все в обличии ЛедиБаг, так что моей квами приходится очень нелегко. Да и она о Плагге волнуется, хоть и пытается это тщательно скрыть. Но не редко я слышу, как дрожит её тонкий голосок, когда я упоминаю помощника Кота Нуара. Я уже собиралась вернутся обратно в кровать, как вдруг услышала шум телевизора и неестественные голоса родителей на первом этаже. Я немного опешив, быстро стерла кровь полотенцем, которое висело на спинке стула и отправилась вниз. — Эй, вы чего телевизор так поздно вкл… Я замерла на полуслове, когда увидела, что родителей то и нет. В место них, на спинке нашего диване сидел большой, облезлый попугай Жако. Он распушил свои серые редкие перья и царапая красную кожу дивана скрюченными черными когтями, он вытягивал шею, немного подпрыгивая и что-то увлеченно вопя. Вдруг он уставился на меня своими черными глазами-пуговицами и неприятным, скрипучим попугайским голосом он заговорил: — А вот и ЛедиБаг, ЛедиБаг, ЛедиБаг! Спаси, спаси их, спаси! Умрут, умрут, умрут! По мой спине пробежала волна мурашек, когда попугай снова завопил и расставив свои облезлые крылья начал ими махать и будто смеяться скрипучим голосом. Я схватила толстые журнал и махнул им, сгоняя с дивана птицу. Та закружилась над моей головой и снова завопила: — Глупая, Глупая ЛедиБаг! Все умрут, умрут! — Пошел вон! — я закричала и швырнула в Жако журналом, тот увернулся и выпорхнул в окно, скрываясь в ночи города. Тяжело дыша я опустилась на диван и с отвращением скинула серые перья, которые оставил после себя попугай. Что это, чёрт возьми, было?! Что несла эта птица и чья она? И почему вообще родители на эти крики не пришли? Я уже собиралась встать и направится в спальню папы и мамы, что бы убедиться, что они в порядке, но вдруг обратила внимание на телевизор. Шли новости. Интересно, почему так поздно? За длинным, дикторским столом сидела женщина. Лицо её было хмурое. Очки-бабочки идеально сидели на её длинном носу, алые губы были сомкнуты в тонкую линию, четко виднелись скулы. Каштановые волосы с рыжим отливом были собраны в тугую кичку. Не одной пряди не выбивалась из прически женщины. Вытянутое лицо не выражало никаких эмоций. И не скажешь, что эта женщина не спит ночами напролет. Не человек, а робот какой-то. Вдруг женщина-робот заговорила металлическим голосом: — По нынешним отчетам в заложниках на крупнейшем заводе Парижа на данный момент находятся около двух тысяч человек. Внимательно посмотрите в списках имена ваших близких. — на экране появился список множеств имен и фамилий, с ужасом я обнаружила имена своих родителей и одноклассников. — полиция всеми силами пытается остановить преступника, который известен нам под именем « Бомба». Следите за новостями и не пере… Я выключила телевизор, опустила голову, пытаясь переворить только что увиденное. Черт тебя дери!.. Уже не теряя ни секунды, я побежала на вверх в комнату, где спала моя квами. *** Темнота. Я медленно открыл глаза. Веки будто налились свинцом. Голова болит так, словно по ней кто-то чем-то тяжелым заехал. Я провел рукой по затылку и вляпался во что-то липкое и теплое. Ага, видимо и вправду, заехали. Что же произошло то? Ни черта не помню… Вокруг темно… Ничего не вижу. Вскоре глаза привыкли к темноте. Я лежу на кровати, застеленной колючим зеленым пледом. Странно, это не моя кровать… Где же я? На стене нащупываю выключатель. Комнату озаряет тусклый желтый свет. Я находился в меленькой комнате с низкими потолками. По обшарпанным серым стенам текла какая-то жидкость, меня передёрнуло от отвращения. В одну из стен был встроен на удивленнее новый телевизор. Ко всему прочему в помещении стояла ужасная вонь… И дополнял этот букет « неожиданностей» тот факт, что моя руку была привязанная к кровати заржавевшей цепью. Мм красота. Я будто в фильм « Пила» попал. Ха, еще человечка на детском велике не хватает! Так, мистер Агрест, хватит причитать! Пора взять себя в руки и разобраться. Я стал потирать виски пытаясь собраться с памятью и выстроить хоть какую-то логическую цепочку. Но лишь какие-то обрывки фраз и лиц возникали в памяти… Черт! Лязганье цепи не давало сосредоточится. Я со злости дернул рукой, и не удержавшись на кровати, полетел вниз прямо на холодный пол. Ойкнув, ударился головой прямо об холодные плиты, а затем вскочил, зашипел и стал потирать ушибленное место. Ашшш, больно то как! Вдруг, в памяти стали всплывать картинки. Ночь. Крыша. О это Маринетт! Стоп, что? Почему она превращается в… ЛедиБаг?.. От внезапно нахлынувших воспоминаний, я присел на край кровати, та неприятно скрипнула, но это не отвлекало меня от воспоминаний. Маринетт… Она стояла на той крыше, нервно оглядываясь. Она не заметила меня, ведь я прятался за небольшим кирпичным выступом. Я собирался позвать её, но она вдруг превратилась в… ЛедиБаг. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять. Страх и ужас — прочитал я в её глазах, прежде чем уйти. Да, просто молча уйти, не сказав ни слова. Помню, она кричала мне что-то. Но… Почему я не обернулся тогда? Испугался? Наверно да… Надо было остановится и поговорить, но я настолько был поражен и растерян, что просто сбежал поджав хвост, как последний трус. Сейчас, мне захотелось залепить себе смачную пощечину, но что-то меня остановило. Это ведь не все… Что-то произошло дальше… Верно? Точно! Мое превращение заметил… Отец! Он зашел в комнату, когда я!..Да не верю! Не может быть такого. В сознание меня привел резко включавшийся телевизор. На нем показалась женщина с идеально-спокойным лицом. — Нам стало известно, что ЛедиБаг нашла способ обезвредить бомбу, но для этого ей придется… Но монитор резко погас. Но впрочем, мне уже не нужно знать, когда я услышал её имя я и так понял, что надо мне делать. А теперь, надо Плагга найти и выбираться, где бы я не был! *** «Самоуничтожение через 3 минуты» Я обессилено опустилась на холодный кафель. Откинула голову и уставилась в обшарпанный потолок. Ну, вот и конец, да? Ха, не так и не здесь я собиралась закончить свою жизнь… Зато, я спасу их, людей, которые верят и нуждаются во мне, так? Ха, какая ирония, а самого дорого для меня человека, я даже найти не смогла… Кот... Ты прости меня, за все меня прости, ладно, Котик? Как же мне хочется сейчас увидеть тебя, сказать, как ты мне дорог. Как же хочется прошептать на ухо те заветные три слова, которые не успела сказать. Я не смогла тебя забыть... Прости, ладно? «Самоуничтожение через 2 минуты» Так больно… и страшно. Безумно страшно. Сердце колотится так быстро.... оно хочет жить. Почему тебя нет тогда, когда ты мне так нужен? Наверно, так надо, да? Наверно, мне суждено спасти всех одной? Но если так надо, то почему так трясутся колени, почему мне так хочется жить…? Мне так хочется жить, Котик. Не хочу, не хочу умирать здесь. Хочу увидеть тебя, прикоснуться к твоим пшеничным волосам, заглянуть в зеленые, словно изумруды, глаза. Не хочу, что бы вот так все закончилось... Я хочу быть рядом, так почему же… За все меня прости, хорошо? Прости… Только не ненавидь меня! «Анализ голоса завершён. Голос неизвестен. Вы не допущены» Удар. Странно, кто это может быть? — Пусти меня, тупая железяка! ЛедиБаг, это я, не смей этого делать, слышишь?! — Кот…? Сердце на секунду остановилось, а затем сново заколотилось, еще быстрее. Ха, мне мерещится твой голос. Такой родной… почему же всё так закончилось? В груди сперло. Тяжело дышать. Откидываюсь назад. Закрываю глаза, по щекам катятся слезы. Так должно быть, должно. Это мой долг, моя судьба. Я хочу спасти этих людей. Но еще больше я хочу остаться с тобой. Но... я не могу. Давай я буду приходить к тебе во снах, хорошо, Котик? Ты же не против, да? Обещаю, это будут только добрые сны. Я буду жить с тобой в них. — ЛедиБаг, ты меня слышишь? Ответь! Прости… Ты ведь простишь меня? «Самоуничтожение через 30 секунд» Конец так близко, словно на расстоянии вытянутой руки. Интересно, что меня ждет? Сильнейшая боль, а потом темнота и холод, верно? Не хочу.... Я всегда боялась темноты, до дрожи в коленях. В темноте целую вечность... Не хочу. Меня всегда удивляло, почему люди начинают ценить все, всего за пару моментов до своей кончины? Правда странно? Да, я ужасна, но можно я буду любить тебя там, в темноте? Мне будет так легче, можно? Это ведь далеко, ты даже этого не узнаешь. Можно? Какая же я эгоистка...ха. — Л-ЛедиБаг, молю, остановись!!! Живи, Котик, и помню, что каждое мгновение может стать последним. Живи и дыши, цени то, что у тебя есть. И помни, я люблю тебя и всегда, даже в той темноте буду любить только тебя... Ты прости меня, за все меня прости. «15 секунд» Мне жаль... Ты только не плачь, ладно? Я тоже больше не буду, обещаю. «10 секунд» Я ухожу, прости. «5…4...3…2.» *** Я широко зевнул. И снова сделал глоток. Горько... Поежился от сильного порыва ветра и недовольно дернул хвостом. Привычки... Солнце, которое неспешна уходило за горизонт уже перестало греть недели так две назад. Закат — это так прекрасно. Закат зимой — еще лучше. Но я не чувствую ничего, смотря на алый диск солнца, которые плавно уходит за горизонт, окрашивая облака в пестрые цвета. Когда же я перестал видеть всю красоту? Когда мой мир покинули краски? Точно, именно тогда… Мне отвлекает смех прохожих. О, это семья. Они идут по подсвеченной яркими фонарями и гирляндами улочкам, крепко держась за руки, видимо спешат домой на ужин. Такие счастливые… Смеются так звонко. Ненавижу. Кому они обязаны своим счастьем? Ей, именно ей. Она отдала свою жизнь за них, за них всех!..И чем ей отплатили?!.. Сволочи! Я снова сделал большой глоток, что бы немного отвлечься. Я отбросил банку в сторону, утер кулаком рот. Как же я всех их ненавижу, и себя тоже. Ведь она бы расстроилась, если бы узнала, что я каждый день проклинаю людей, которых спасла она ценной своей жизни. Да кого я обманываю, я не имею право ненавидеть этих людей. Ведь это я ушел тогда, испугался! Если бы я поговорил с ней тогда, то смог бы спасти…! Во всем виноват только я! Идиот! Кошара эгоистичный! Я зло зарычал и вцепился пальцами в волосы. Почему она это сделала? Зачем пожертвовала собой, почему она оставила меня совсем одного?! Почему же я не спас её?! Я миллионы раз задавал себе эти вопросы, но до сих пор не смог найти ответа ни на один. С уходом моей Леди, мою жизнь покинул смысл. После той ночи весь город поминал ЛедиБаг. Странно, что не нашли её тела. Ничего не осталось от нее, только воспоминания и брызги алой крови на обугленных деревяшках. Как вспомню — внутренности завязываются тугим узлом, а к глазам подступают слезы. Помню, как я пришел к её дому. Я мялся у порога минут двадцать, пока окончательно не замерз и не решился войти. Её родители приняли меня радушно, с немного печальной и натянутой улыбкой на лице. Они рассказали, что Маринетт пропала после того инцидента на заводе. Её не было в списке погибших, да и в списке заложников тоже. Они искали её очень долго и даже не подозревали, что их дочь так героически закончила жизнь... Выслушав их мне стало еще трудней рассказать им правду. Но все таки, я взял все волю в кулак и выложил всю правду: кто была их дочь и кто на самом деле я, все о наших миссиях и героических сражениях и даже о её разоблачении... Они слушали меня молча, не перебивая, с бледными, как у мертвецов, лицами и немым шоком в глазах. А потом, она оба заплакали, безутешно всхлипывая и обнимая портрет Маринетт. А потом, зарыдал и я. Не выдержал и все эмоции выплеснулись наружу. Не помню, сколько я вот так просидел с ними, рыдая и поминая Маринетт. Но ушел я очень поздно, когда уже солнце начало медленно вставать из-за горизонта, показывая свои первые лучи. Они предлагали остаться, но я тут же отказался, не чуть не колеблясь... На следующий день я молча сбежал от отца и поселился на той самой крыше. Да, это та крыша, на которой я узнал, кто на самом деле моя Леди. Это та крыша, на которой я изменил свою и её судьбу. Та крыша , на которой я погубил её. Я открыл новую банку и сделал пару глотков. Как же мне хочется снова тебя увидеть, обнять, поцеловать. Мне невыносимо без тебя. Эта боль, что разрывает меня изнутри изо дня в день, в конечном итоге просто убьет меня. Черный кот, который приносит неудачи. Да, это точно про меня. Я готов отдать все свои девять жизней, только бы еще хоть раз прикоснуться к твоей бархатной коже, услышать заливистый смех, заглянуть в глаза, цвета неба, в которых на самой глубине всегда горели те искорки восторга и любви к жизни. Так хочется, увидеть тот легкий румянец на твоих щеках и веснушки. Твои очаровательные веснушки… Мне так не хватает тебя… Прошу, ЛедиБаг, нет, Маринетт, вернись! Пожалуйста, хотя бы на мгновенье… Всего на секунду. — Я так люблю тебя, Принцесса… — А я тебя, Котеночек. Голос, её голос, бархатный, нежный, мелодичный. Я повернул голову. Она стояла всего в паре шагов от меня в свете уходящего солнца. Иссиня-черные волосы трепал ветер, алые губы были растянуты в ласковой, живой улыбке. А в голубых глазах блестели огоньки счастья. Не смотря на множество повязок и пластырей, она выглядела живой, настолько реальной, что я открыл рот, не в силах что-либо сказать. Сердце, кажется, просто перестало биться. Все замерло вокруг. Мираж, иллюзия, или все взаправду? Я не мог ответить, да это и не так уж важно. Я встал и медленно подошел к ней. Вблизи она была еще прекрасней, словно нимфа, ангел. Я крепко обнял её, прижимая к себе, мне надо было убедиться, что это это не иллюзия. Что она — настоящая. Вдыхая аромат её волос и чувствуя тепло тела, я понял, что по настоящему счастлив. Как такое возможно, я не знал, просто наслаждался ей. Я почувствовал, как она провела рукой по моим волосам и тихонько на ухо прошептала: — Ты ведь простил меня, да, Котик?