Closer To The Heart

      Известие о собственном увольнении Юу воспринял спокойно, даже отстранённо. Неладное он начал подозревать ещё несколько дней назад, когда на фоне предупреждений начальства о грядущем сокращении штата в связи с мировым кризисом зашептались коллеги, многозначительно прерывая свои разговоры в тот момент, когда в помещение входил Юу. Поэтому сегодняшний разговор с кадровиком стал всего лишь формальностью. Ямагучи молча выслушал претензии, даже не пытаясь возмутиться, когда в вину ему поставили внешнюю невозмутимость, назвали безынициативным и незаинтересованным. Он просто собрал свои немногочисленные пожитки, вежливо попрощался с бывшими коллегами и отбыл домой. Масштаб трагедии он осознал позже, методично прочёсывая сайты с объявлениями о работе, рассылая резюме по более-менее подходящим вакансиям и раз за разом получая вежливые отказы. Диплом и стаж работы не представляли никакой ценности для потенциальных работодателей – научный сотрудник не нужен был никому. Школы и колледжи тоже не нуждались в нём: он не был педагогом, а значит, не имел права преподавать. Для работы продавцом необходим был стаж, а откуда ему взяться, если Юу пятнадцать лет своей жизни после окончания университета отдал не продажам, а научной работе. Если честно, с людьми Юу не очень-то ладил – сказывалась застенчивость, бороться с которой никак не получалось. Только вообразив, что придётся целый день улыбаться людям, консультировать их и стараться всячески угодить, Ямагучи приходил в ужас и отбрасывал мысли о работе в сфере продаж как можно дальше. А ещё мешала гордость. Было отчего-то стыдно, что его могут узнать бывшие коллеги. Узнать и посмеяться. Хватит и того, что его попросту «подсидели». Но по мере того, как отложенные с лучших времён деньги заканчивались, Юу понимал, что тянуть некуда. Срок аренды квартиры подходил к концу, а продлевать его было уже не на что. Юу дошёл до того, что готов был, наплевав на гордость, пойти работать в ближайший супермаркет грузчиком, как вдруг в обновлениях, ежедневно приходящих на электронную почту, мелькнула интригующая «вакансия с проживанием». Автор объявления прилагал номер телефона, просил звонить после шести вечера и обещал откликаться на странное имя Неро. Юу почти две недели гипнотизировал загадочное объявление, регулярно появлявшееся в обновлениях, а потом решился, набрал номер и замер, прислушиваясь к длинным гудкам. - Слушаю, – голос этого Неро был низким, с хрипотцой и вряд ли принадлежал молодому парню. Скорее всего, автор объявления был уже не юн. - Здравствуйте, Неро-сан, я по объявлению, – скороговоркой выпалил Юу. – Хотел бы узнать подробности. - Я сейчас адресок скину – постучитесь ко мне в скайп, там и поговорим, – ответил Неро и отключился. Через пару минут телефон оповестил о входящем сообщении. Юу вздохнул, набираясь смелости, и решительно открыл окошко скайпа. Через несколько минут разговора Юу мог только ошалело поддакивать и многозначительно хмыкать, исподволь разглядывая собеседника, который, к слову, оказался его ровесником. Этому Неро явно нужен был слушатель, потому что рот у него не закрывался вообще. А ещё ему нужен был напарник – вот прямо позарез нужен, потому что в одиночку убирать закреплённый за ним район посёлка весьма трудоёмко и энергозатратно. И сосед в дом ему тоже нужен был, а то даже пивка вечером выпить не с кем и косточки соседям перемыть. Юу сам не понимал, как умудрился согласиться на предложение Неро встретиться в ближайшие выходные с тем, чтобы увидеть будущее место работы и проживания. И только распрощавшись со словоохотливым работодателем, Ямагучи смог расставить хаотично бегающие мысли по местам и понять, на что же он только что подписался. Этот Неро предлагал ему работу дворника. Сдавал комнату в собственном доме. А жил он, чёрт бы его побрал, аж в Гунма. Юу долго изучал карту родной страны, тоскливо вздыхал и думал о том, что переезд из «почти столицы» Йокогама в небольшой посёлок Ора не является пределом его мечтаний. Но идти на попятный было поздно – он сам согласился на встречу. С другой стороны, утешал себя Юу позже, лёжа без сна на футоне, шанс встретить там кого-либо из знакомых сведён к нулю, а значит, можно начать новую жизнь и не ждать ножа в спину от тех, кого считал приятелями. Погожим воскресным днём Юу стоял на железнодорожной платформе станции Ора, высматривая среди снующих вокруг людей своего нового знакомого. Неро обнаружился возле одного из деревьев: стоял в эффектной позе и курил, небрежно стряхивая пепел в ближайшую урну. - Добрый день, Неро-сан, – вежливо поклонился Юу. Неро выбросил окурок, поправил яркий шарф на шее и картинно приподнял шляпу. - Добрый, Ямагучи-сан. Юу почему-то думал, что Неро сразу же начнёт болтать, как тогда по скайпу, но ошибся. Тот молчал, а Юу мучительно пытался найти подходящие случаю слова. Молчание затягивалось, давило, и мелькнула подлая мыслишка, что, наверное, зря он всё это затеял. - Вы уверены? – неожиданно заговорил Неро, и Юу сразу понял, что тот имеет в виду. А уверен ли он? Не было ли принятое решение спонтанным и поспешным – таким, в котором позже непременно раскаешься? Но озвучивать это Неро было как-то стыдно. - Уверен, – кивнул Юу и поправил сползший с плеча ремень спортивной сумки. И вот тут Неро прорвало. - Тогда мы сейчас прогуляемся по нашему району, потом заскочим в супермаркет, а вечерком можно будет и в бар заглянуть, если захотите, конечно, – зачастил он, и Юу понял, что Неро тоже переживал – возможно, даже больше, чем он сам. – Не тяжело? - А? – переспросил Юу. Неро кивнул на сумку. – А, нет, всё нормально. Шли медленно. Ямагучи с любопытством смотрел по сторонам. Осень здесь была красивой, яркой; она переливалась красками и потрескивала сухой тенётой, играла солнечными зайчиками на тротуарах и звенела птичьими голосами в высоком, пронзительно-голубом небе. Аккуратные домики вдоль дороги, белые хризантемы и разноцветные астры в вазонах у дверей – это напомнило Юу детство, проведённое в деревне. После шумной, вечно спешащей Йокогамы здесь было тихо и умиротворяюще спокойно. Идущий рядом Неро что-то бормотал про местных жителей, лебедей и прочие достопримечательности, но Юу его слушал вполуха. - У тебя сегодня гость, Неро-кун? – мягкий, хорошо поставленный голос ласкал слух и казался гармоничным продолжением окружающего мира. - Это не просто гость, отец Кавамура, это мой напарник! – от гордости в голосе Неро впору было смутиться, но Юу так расслабился за время прогулки, что воспринимал всё на удивление спокойно. Он перевёл мечтательный взор с прозрачных голубых небес на грешную землю и узрел приятно улыбающегося мужчину лет сорока пяти, в чёрной сутане и с потрёпанной книгой в руках. Неро откашлялся и торжественно возвестил: – Знакомьтесь, это Ямагучи Юу. А это – отец Кавамура, наш священник. Католический. - Очень приятно, – смутился Юу. Он помялся немного, но всё же спросил, решив показать себя не чуждым мировым религиям: – Это у Вас Библия? Отец Кавамура обворожительно рассмеялся и повернул книгу лицом к Юу. - Зачем же так банально, Ямагучи-сан? Это Джеральд Даррелл. С детства люблю его произведения. Юу увидел название книги – «Моя семья и другие звери» – и стушевался окончательно. Мелодичный смех отца Кавамуры звенел серебряными колокольчиками, и Юу пожалел, что так неосторожно ляпнул глупость. Отец Кавамура ему понравился и выставлять себя перед ним идиотом не хотелось. - Чьих будете? – вклинился в разговор новый голос, низкий и глубокий, с бархатными обертонами и властными нотками. Юу поднял голову и удивлённо замер, разглядывая странного персонажа. Персонаж был примерно того же роста и возраста, что и отец Кавамура, но взор и профиль имел орлиные, волосы – кудрявые, бородку – подозрительную, а одежду – странную. Вроде не сутана, но тоже чёрная и какая-то… религиозная. А на шее висела цепь с крестом сверхъестественных размеров, чуть ли не во всё пузо. - Йокогамский, отец Ниикура, – радостно выпалил Неро и повернулся к Юу. – Это отец Ниикура, тоже наш священник. Только православный. Юу поклонился и хотел уже стандартно ляпнуть про «очень приятно», но отец Ниикура его опередил. - Будет, будет кланяться-то, – махнул он рукой. – Лучше расскажи мне, сын мой, что же творится в нашем королевстве, раз люди из мегаполиса бегут в далёкую деревню? - Да Господь с Вами, отец Ниикура, что там делать, в мегаполисе этом? – искренне удивился отец Кавамура. – Шум, гам, грязь, больная экология и больные же люди. А здесь… Оглянитесь, отец Ниикура, красота-то какая! – голос отца Кавамуры зазвенел силой, заставляя прислушаться к себе. – Где ещё, как не в деревне, на лоне природы, жить в гармонии с собой и окружающим миром? Разве в Йокогаме Вы найдёте это? - Я был в Йокогаме, – важно сообщил новый голос. Юу обернулся. На ступенях, ведущих к небольшому храму, сидело, судя по всему, буддийское божество в скромном кимоно и безмятежно улыбалось солнцу. – Мне не понравилось. - Вообще-то я родом из Эхимэ, – робко заметил Юу. – Мои родители и сейчас живут в Мацуяма. - Я был в Мацуяма, – кивнуло буддийское божество и шмыгнуло носом. – Там красиво. И горы. - И везде-то Вы были, брат Нишимура, – капнул ядом отец Ниикура. Божество лениво приоткрыло один глаз, посмотрело на отца Ниикуру и снова зажмурилось. Отец Ниикура недобро прищурился. - Отмечать знакомство собираетесь? – разрядил обстановку отец Кавамура. Юу виновато потупился. Отчего-то признаваться в том, что они планировали посетить местный бар, казалось кощунственным. - Да так, – заюлил Неро, преданно улыбаясь, – хотели посидеть вечерком, пивка выпить… - Гр-р-рех! – пророкотал отец Ниикура и выпрямился во весь свой прекрасный средний рост. Солнце осветило его фигуру, и крест на груди засиял нестерпимо. - Ну-ну, будет Вам, отец Ниикура, – ласково заговорил отец Кавамура. Он встал напротив отца Ниикуры, заслоняя солнце, и крест на груди отца Ниикуры померк. Солнечные лучи запутались в волосах отца Кавамуры, создавая вокруг его головы мягкое сияние. Неро отчего-то заторопился. - Всего доброго, святые отцы, – скороговоркой выпалил он, дёргая Юу за рукав куртки, и вдвоём они покинули место действия. Перед тем, как скрыться за углом ближайшего коттеджа, Юу обернулся, чтобы увидеть «святое» место. А место было удивительным: маленькая площадь, выложенная брусчаткой, а по периметру – буддийский храм и две церквушки. Возле православной – огромный дуб, наверняка вековой. Перед католической – ухоженный аккуратный газон. У ступеней, ведущих к храму, стояли два вазона с умирающими петуниями и дремал на солнышке брат Нишимура. Отец Ниикура окинул орлиным взором окрестности и уселся на резную скамейку, стоящую у ворот церквушки. - Читай дальше, – приказал он. Отец Кавамура поёрзал на ступеньках своей церкви и раскрыл книгу. Отец Ниикура тяжко вздохнул. – Триста раз тебе говорил – поставь скамейку, сколько можно задницу мозолить? Своя ж, не казённая. Юу замер, осторожно выглядывая из-за угла дома. Было страшно интересно наблюдать за святыми отцами. Отец Ниикура поднялся со скамейки и скрылся во флигельке церкви. Отец Кавамура недоумённо смотрел ему вслед, держа на коленях раскрытую книгу. Отец Ниикура вернулся через пару минут, неся в руках раскладной стул. Молча поставил его возле отца Кавамуры и снова утвердился на своей скамейке. Отец Кавамура ласково улыбнулся, перебрался на стул, откашлялся и продолжил чтение. - Этот небольшой квадратный дом стоял посреди маленького садика с выражением какой-то решимости на своём розовом лике. Зелёная краска на его ставнях побелела от солнца, растрескалась и вздулась кое-где пузырями. В садике с живой изгородью из высоких фуксий были разбиты цветочные клумбы самой разнообразной формы, обложенные по краям гладкими белыми камешками. Светлые мощёные дорожки узкой лентой вились вокруг клумб в форме звёзд, полумесяцев, кругов, треугольников размером чуть побольше соломенной шляпы. Цветы на всех клумбах, давно оставленных без присмотра, буйно заросли травой. С роз осыпались шёлковые лепестки величиной с блюдце – огненно-красные, серебристо-белые, без единой морщиночки. Ноготки тянули к солнцу свои пламенные головки, точно это были его дети. У самой земли среди зелени скромно сияли бархатные звёздочки маргариток, а из-под сердцевидных листьев выглядывали грустные фиалки. Над небольшим балконом пышно раскинулась бугенвиллия, увешанная, будто для карнавала, фонариками ярко-малиновых цветков; на сомкнутых кустах фуксий, как маленькие балерины в пачках, застыли в трепетном ожидании тысячи распустившихся бутонов. Тёплый воздух был пропитан ароматом вянущих цветов и наполнен тихим, мягким шелестом и жужжанием насекомых. Нам сразу захотелось жить в этом доме, как только мы его увидели. Он стоял и будто дожидался нашего приезда, и мы все почувствовали себя тут как дома...