Closer To The Heart

      Бар тоже был каким-то деревенским – ну, по меркам Йокогамы, разумеется. Чистенький, уютный, оформленный в традиционном стиле, с внутренним двориком и крошечным садиком. О чудесах цивилизации напоминала только огромная плазма на стене и обязательная барная стойка – высокая, из лакированного дерева. Странное смешение эпох, подумал Юу, здороваясь с барменом – высоченным, худым, с длинным, умным лицом и смешно торчащими ушами. - Гары тут нет? – шёпотом уточнил Неро, оглядываясь по сторонам. - Воскресенье. Что ему тут делать? – невозмутимо отозвался Тетсу – именно это имя было написано на бейджике бармена. Неро расслабился и сразу заказал два пива. Бармен аккуратно поставил перед ними кружки и уточнил: – Ямагучи-сан теперь будет моим постоянным клиентом? - А это как у меня здесь жизнь сложится, – улыбнулся Юу. Тетсу чуть заметно дёрнул уголками губ. Юу почувствовал себя неловко, как всегда бывает после неудачной шутки. Неро заржал и хлопнул его по плечу. - Да, приятель, насмешил ты Тетсу-сана, он до сих пор остановиться не может. Юу взглянул на бармена, уголки губ у которого по-прежнему подрагивали. Странный тип. Неро залпом допил пиво, сделал знак повторить, и слез со стула, увлекая за собой Юу к столику неподалёку. - Тетсу-сан всегда такой, ты привыкнешь, – утешил он Ямагучи. Они вообще как-то очень быстро перешли на «ты» и отказались от официальных обращений. Юу это даже немного смущало, но возражать он не стал. В конце концов, им с Неро не только вместе работать, но ещё и жить под одной крышей. – Я только один раз видел, как он смеётся по-настоящему, в открытую. Это когда придурок Гара спьяну полез на барную стойку с целью доказать присутствовавшему здесь же отцу Ниикуре, что религия – это опиум для народа. Гара, пока лез, разлил своё пиво, потом начал ораторствовать, жестикулировать, весь такой эмоциональный. В итоге он поскользнулся на этом пиве и грохнулся мордой о столешницу. Тетсу-сан, конечно, снял Гару со стойки, оказал ему первую помощь, остановил кровотечение из разбитого носа, вызвал такси и отправил этого придурка домой. Отец Ниикура тогда, помню, долго смотрел, как такси увозит Гару, а потом изрёк удовлетворённо: «И повлекли его черти в геенну огненную» и крест свой погладил. И тут на Тетсу-сана как нашло – ржал и ржал, аж до слёз, пока не пришёл отец Кавамура и не накапал ему валерьянки от души. - А отец Кавамура тут вместо неотложки, что ли? – удивился заинтригованный рассказом Юу. Неро душевно отхлебнул из кружки, вытер белоснежной салфеткой пенные усы и хмыкнул: - Да прям. Кто-то, видать, рассказал ему, что Гара вступил в полемику с отцом Ниикурой, и он примчался спасать коллегу от «этого пустозвона». Но, как по мне, – Неро доверительно склонился к лицу Юу, – это Гару надо спасать. Ибо суров отец Ниикура в антипатиях своих. Как глянет на Гару, как зарычит, аки протодиакон на похмелье: «Змий, порождение ехиднино!» – и всё, бежит Гара позорно, только пятки сверкают. Юу расхохотался, до того похоже Неро изобразил отца Ниикуру. Неро, страшно гордый от того, что сумел произвести впечатление на собеседника, довольно улыбался. Оставался непонятным только один момент. - А кто такой Гара? - Журналист. Скандальная сволочь, – Неро допил пиво и со вздохом отставил кружку. – Он тут не живёт, а приезжает из города. Кормится тем, что пишет пасквили про наших священников в местную газету. Где ещё он найдёт столько разных конфессий на квадратный километр площади? Впрочем, про политику он тоже охотно пишет. Всё демократию ругает. Хорошо пишет, складно, но, когда знаешь правду, всё это читать как-то даже неприятно. Бедный Тетсу-сан, ему приходится частенько терпеть болтовню Гары. А что поделаешь – служба такая, – Неро достал бумажник, отсчитал несколько купюр и кивнул Юу. – Пойдём, а то, чувствую, мы завтра глаза не откроем с утра. Расплатившись с Тетсу, они вышли из бара. На улице уже вовсю хозяйничал осенний вечер. Было ещё тепло, но ветерок ворошил опавшую листву, и Неро недовольно ворчал, что вся его уборка – мартышкин труд. Мягкий золотистый свет фонарей манил за собой, звал на ночную прогулку, но Неро уже дважды споткнулся на ровном месте и как минимум четырежды помянул Бога всуе. Прикурить с первой попытки у него тоже не получилось, и Юу галантно поднёс ему свою зажигалку. Неро подпёр спиной фонарный столб и снова высказался. - Богохульствуем, сын мой? – ехидно поинтересовался поравнявшийся с ними отец Ниикура. Неро приосанился и помахал сигаретой в знак приветствия. Отец Ниикура поморщился. – А нагрешили-то, нагрешили… Аж завидно стало. Господи, о чём я? Зависть – большой грех, да. И с ним надо бороться, – отец Ниикура вздохнул, огладил крест и, быстро оглянувшись по сторонам, жестом фокусника достал откуда-то из недр своей рясы пачку сигарет и зажигалку. Юу совершенно некультурно вытаращил глаза. Отец Ниикура затянулся и блаженно выдохнул дым. – Только Рюичи не говорите, а то он меня запроповедует насмерть. - Мы – могила, – поклялся Неро. Юу согласно закивал головой, как китайский болванчик. – А Вы в магазин ходили? - Да, пришлось. Брат Нишимура конфет к вечернему чаю взалкал, а в закромах не нашлось ни крошки. Расстроился брат Нишимура, а отец Кавамура не выносит чужих страданий. И посмотрел он на меня взором своим кротким и любви преисполненным, так что ноги сами понесли меня в супермаркет. Нашёл мальчика, понимаешь ли, – недовольно закончил отец Ниикура, прицельно бросил окурок в урну и повернулся к Неро. – Это хорошо, сын мой, что ты помощника взял себе. Ибо сказано в Екклесиасте: Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Дальше не совсем про вас и совсем не про вас, а посему на этом закончим. Доброй ночи, дети мои. Отец Ниикура кивнул на прощание и бодрым шагом пошёл вверх по улице. Юу долго смотрел ему вслед, пока его внимание не отвлекла белоснежная «Тойота», остановившаяся у соседнего дома. - О, пидорок приехал, – противным слащавым голоском прокомментировал Неро. Юу похолодел. В одной-единственной фразе его новый знакомый выразил своё отношение к людям нетрадиционной ориентации. Это было неприятно. Не смертельно, конечно, но лучше Неро не знать, что сам Юу тоже предпочитает парней. В конце концов, Юу позарез нужна работа и жильё, а никаких отношений у него не было уже лет семь и, похоже, не будет и впредь. По крайней мере, пока он живёт здесь. Из машины вышел парень – тонкий, изящный, светловолосый. Заметив их скульптурную группу у столба, парень остановился и вопросительно изогнул бровь. Неро откашлялся и сказал нормальным голосом: - Добрый вечер, Терачи-сан. - Добрый, Неро-сан, – тихо ответил парень. Окинул равнодушным взглядом замершего Юу и снова уставился на Неро. - Это мой напарник, Ямагучи Юу, – представил его Неро. Терачи ещё раз скользнул взглядом по Юу и захлопнул дверцу автомобиля. - Буду знать. Всего доброго. Терачи скрылся в доме, а Неро едва удержался, чтобы не сплюнуть прямо на асфальт. - Терпеть его не могу. Строит из себя цацу хренову, а сам всего-навсего массажист в местной больничке. Но что ты, он же у нас выше всех, куда нам, простым смертным, до ослепительного Терачи-сана. Пойдём, – Неро брезгливо передёрнул плечами и отлепился от столба. - А с чего ты взял, что он гей? – Юу покорно шёл рядом с широко шагающим Неро. Тот хмыкнул. - Да по нему же видно. У него только что на роже не написано «пидор». - А может, он просто метросексуал, – возразил Юу, отчаянно желая, чтобы Неро не ошибся. Этот Терачи был красивым, даже очень. И, разумеется, стоило присмотреться к нему поближе. Первое впечатление не всегда бывает правильным. Наверняка у него с Неро конфликт, так что поспешных выводов делать не стоит – мало ли, почему человек так холоден. - Ой, я тебя умоляю! У нас тут и слов-то таких не знают. А Терачи точно пидор, я отвечаю. Ездит тут к нему один тип из столицы, я давно приметил. Зачем ездить в такую даль? Правильно, потрахаться. Тьфу, мерзость какая! – Неро всё-таки не удержался и сплюнул в удачно подвернувшуюся на пути урну. - А у него имя есть, у этого Терачи-сана? – полюбопытствовал Юу. - Шинья, – ответил Неро с непередаваемой интонацией. Больше узнавать что-либо о Терачи Юу просто побоялся. До дома дошли в молчании. За ужином едва ли перекинулись парой фраз, и Юу начал всерьёз опасаться, что где-то в сегодняшних разговорах ляпнул что-нибудь не то. Но перед тем, как разойтись по своим комнатам, Неро остановил его и, виновато глядя в пол, признался: - Понимаешь, когда хмель выветривается, я прям дурак дураком становлюсь. Не бери в голову, ты тут ни при чём. Извини, если что не так сказал, ладно? Юу кивнул. Неро пожелал ему спокойной ночи и скрылся за дверью своей спальни. А вот Юу долго не мог уснуть, прокручивая в уме все события дня. Новое место жительства ему понравилось – ну, насколько он мог судить по итогам проведённого здесь времени. Предстоящая работа не пугала. Люди в целом отнеслись к нему достаточно дружелюбно, если, конечно, не считать равнодушного Терачи-сана. Мысли тут же перескочили на красивого массажиста. Конечно, Неро мог ошибаться, утверждая, что Терачи – гей. А мог и не ошибаться. Юу размышлял о том, что в обоих случаях его доля весьма незавидная: с одной стороны, Терачи вполне мог послать его куда подальше, если Юу осмелится подойти к нему, что, конечно, будет весьма обидно. С другой – даже если и не пошлёт, встречаться всё равно не получится. Посёлок небольшой, все друг друга знают, а если не знают сами, то соседи просветят. Кроме того, Неро не дурак и не слепой – сразу заметит и сделает верные выводы. Значит, палиться нельзя. Но этот Шинья произвёл настолько сильное впечатление, что отказываться от возможности узнать его поближе Юу не хотелось. Собственно, в отношениях Юу силён не был. Не складывалось как-то. А потом и вовсе забросил попытки устроить личную жизнь – просто надоело каждый раз разочаровываться. С возрастом всё больше хочется покоя и размеренности, а все эти мексиканские страсти – удел молодых и прытких. Нет, конечно, встречаются исключения, но себя к таким исключениям Юу не относил. То ли темпераментом природа обделила, то ли слишком много мозгов дала, но факт оставался фактом: в свои тридцать семь Ямагучи оставался один. Мысли текли невесёлые, беспросветные, как тьма за окном, и уснуть никак не удавалось. Юу весь извертелся на футоне, несколько раз смотрел на часы, считал оставшееся до звонка будильника время и в красках представлял себе свою помятую с утра физиономию. С такой только к новому начальству на собеседование и идти. Когда Юу отчаялся уже выспаться этой ночью, сон сжалился над ним. Ему снилась «святая» площадь и страдающий от нехватки шоколада в организме брат Нишимура, по-детски дующий губы и капризно хнычущий. Отец Кавамура, почему-то в платье и с длинными кудрявыми волосами, своим чарующим голосом уговаривал отца Ниикуру сходить в магазин и смотрел с безграничной любовью. Отец Ниикура, в джинсах, увешанных цепями и брелоками с черепами, и в футболке с готичными надписями, хмурился, ругался, что совсем пацана разбаловали, но уже шнуровал «мартенсы», а отец Кавамура подавал ему потёртую куртку-косуху и томными взглядами сулил жаркую благодарность чуть попозже, когда ребёнок уснёт. А потом на плечи Юу ложились тонкие, но сильные руки, и Терачи Шинья – красивый, улыбающийся, с сияющими глазами и пухлыми губами – шептал о том, что подглядывать нехорошо, и взгляд его был точь-в-точь, как у отца Кавамуры, и от этого взгляда так сладко замирало сердце… Проснулся Юу от грохота, донёсшегося из коридора. Голос Неро хрипло принялся перечислять всех известных ему языческих божков. Когда счёт перевалил на третий десяток, Юу задремал, но тут Неро бесцеремонно забарабанил в дверь и зычно возвестил о наступлении утра. Ямагучи сполз с нагретой постели и распахнул дверь. Хозяин дома, ещё без очков, облачённый в пижамные штаны с изображениями какой-то гайдзинской нечисти и майку-алкоголичку, смотрел подслеповато и очень вежливо улыбался. Юу пожелал ему доброго утра и уполз в душ. Холодный. Чтобы уж наверняка избавиться от своего ненормального сна.