Любви здесь не место

Солнечные лучи пробивались в плохо зашторенное окно, светя мне прямо в глаза. Я недовольно буркнул и перевернулся на другой бок. Заснуть уже не получится. Сегодня день жатвы. Я неторопливо встал, натянул одежду, пригладил волосы и взглянул в зеркало: невысокий рост (что возможно могло мне помочь в Играх), темные волосы, раздражающие меня веснушки и голубые глаза, под которыми залегли мешки. Да уж, неделя перед Жатвой самая сложная и напряжная. Вообще бояться мне не положено, ведь меня готовили к Играм с детства. Мой отчим Курт, человек суровый, отправил на позапрошлые Голодные Игры своего сына, моего сводного брата, Кейна, который вышел победителем (ну серьёзно, вы видели его? С такой горой мышц и я бы без проблем победил). Так вот, мой отчим видимо решил, что я тоже обязательно должен поучаствовать в Играх. Ну и победить, разумеется. Как будто славы и почестей с победы Кейна ему мало. Он постоянно заставлял меня тренироваться, нанимал мне учителей, тренеров. Ну, скажу я вам честно, помогли мне только уроки владения оружием. Но сил у меня от занятий явно не прибавилось. Я остался хиляком. Я направился в ванную. Может, утренний душ взбодрит хоть немного. Вообще мне кажется, Курт не уверен, что я выживу в Играх, и поэтому он тренирует ещё и запасной вариант - мою пятнадцатилетнюю сестру Рейвен. Которая, в отличие от меня, тренируется куда усердней и жаждет попасть на Игры куда больше. Прохладный душ приятно освежал напряженное тело, и я удовлетворенно выдохнул, подставляясь под струи. Неспеша вытершись полотенцем, я оделся и тут же услышал звонкий голос Рейвен: — Чарльз? Чарльз, ты где? Вот уж точно неугомонная особа. Могла бы ведь поспать ещё. Я вышел из ванной, и блондинка налетела прямо на меня. — Ох, прости, Чарльз, — она улыбнулась. — Все в порядке, — я отпустил её и ласково улыбнулся. — И доброе утро. — Доброе, — Рей потащила меня в столовую. — Волнуешься? Я вот очень! Сегодня ведь Жатва! Ты готов? Я прямо в нетерпении! А ещё... Все, дальше можно не слушать. Рейвен болтает постоянно, и если бы я слушал её каждый раз, мой мозг бы вскоре взорвался от такого потока информации. Мы пришли в столовую, где уже был накрыт стол, на котором, как обычно, было больше еды, чем нужно. Во главе стола гордо восседал довольный Курт. Ну ещё бы, отправление меня на Игры несёт ему одну радость: либо я принесу ему почести, либо-о-о... Не буду больше мешаться под ногами. Я сел как можно дальше от отчима, Рей опустилась рядом со мной. Я надеялся, что Курт не станет со мной разговаривать и не испортит мне настроение, как обычно. Мои ожидания, естественно, не оправдались. — Ну что, Чарльз, надеюсь, ты готов? — начал Курт, гадко улыбаясь. Сам бы съездил. — Разумеется, я же тренировался, — я постарался вложить в голос как можно больше холода, надеясь, что отчим отстанет. Однако нет. — Я надеюсь, ты не подведешь свою семью и возьмешь себе в пример Кейна, — продолжая гадко улыбаться, сказал Курт. — Разумеется, — боже, ну почему ты не можешь просто заткнуться и не раздражать меня хотя бы день. — Молодец, — наконец отчим снял эту гадкую улыбочку. Если бы не он, я бы в жизни на Игры не пошёл, они слишком жестоки. Почему дистрикты должны расплачиваться годами за то, что совершено столько лет назад? Дистрикт-13 уже отплатил сполна. Мне, как жителю дистрикта-1, жаловаться вообще не следует, если ты не хочешь на Игры - есть куча добровольцев, не проблема. Но вот бедные дистрикты, как же им? Добровольцев там нет, и каждая жатва как смертный приговор. Я каждый раз, смотря жатвы по телевизору, сочувствую тем, кого выбрали. Там ведь и двенадцатилетние дети есть. Они этого не заслужили, не заслужили смерти. Я быстро проглотил завтрак, не заметив этого за чередой размышлений. На часах всего полдень, а значит до жатвы ещё два часа. — Пойду прогуляюсь, — я поднялся и выскочил из столовой. — Не опоздай к жатве! — послышался вслед голос Курта. Да тут попробуй опоздать, силком затащит. Я торопливо вышел из дома и направился в лесок. Конечно, в лес нам нельзя, но есть одна лазейка, о которой знаю только я. Проходя мимо дорого украшенных домов, я все больше задумывался над вопросом: А смогу ли я убить? Конечно, в манекены и голограммы я попадал без труда, но ведь это не живой человек. Убить человека гораздо сложнее. Чёрт, зачем я вообще поддался и согласился. Я прошмыгнул к забору и выскочил в лес, на долгожданную свободу. Лазейку я нашёл около двух лет назад, когда мне было пятнадцать. Я не мог долго сидеть в окружении разукрашенных, пестрящих красками людей из дистрикта и даже дома я не всегда мог скрыться от вездесущих Курта и Кейна. А здесь тишина и покой. Я частенько приходил сюда, чтобы почитать или поразмышлять. Тут есть небольшая полянка, около которой протекает маленький учеек, а также есть прекрасный дуб, скрывающий от солнца. Я сел и прислонился спиной к стволу. Из мыслей никак не шла предстоящая жатва. Конечно, мне только 17, я мог бы ещё год потренироваться, но какой уже смысл, лучше я все равно не подготовлюсь. Главное, чтобы повезло. Добровольцев определенно будет очень много, так что нужно постараться. Интересно, какой будет арена... *** В час я уже прибежал на площадь перед домом Правосудия. Курт и Рей уже там, Курт - в толпе зрителей, Рейвен - с остальными пятнадцатилетними. Я встал к своей возрастной категории и начал ждать, немного нервно осматривая площадь. Мэр Шоу, как обычно, произнёс речь о Панеме, истории Голодных Игр и тому подобной ненужной ерунде, которую я прослушал, вновь размышляя о своём. Рядом с ним сидели ментор - Ороро Монро и сопровождающая Эйнджел Сальвадор. Эйнджел выступила после Шоу и наконец подошла к двум стеклянным шарам: для мальчиков и девочек. — Сначала дамы, — приторно улыбается Эйнджел и достаёт листок и с именем. — Джубили Ли! Тут же в воздух взметаются десятки рук и возгласы: — Я доброволец! Сальвадор улыбается. В первом дистрикте всегда много добровольцев. — Ну что ж, раз так, то прошу всех добровольцев подойти к мистеру Блэку и записаться, — она указала рукой на чиновника. После пятнадцати минут записей Эйнджел дают новый шар - теперь только с именами добровольцев. — Эмма Фрост, — возвещает Сальвадор. Эмма. Конечно, я знал Эмму. Она была чуть ли ни самой яркой личностью в нашей школе. Сейчас она, победно улыбаясь, поднялась на сцену. — Теперь парни, — Эйнджел опустила руку в шар. — Бобби Дрейк! И вновь десятки рук взметнулись вверх, и моя в том числе. Нас направили к чиновнику. Я заколебался. Может не записываться? Нет. Не место страху. Не сейчас. Я записываюсь и возвращаюсь назад. Эйнджел достаёт листок. Я скрестил пальцы. — Честь представлять наш дистрикт на Голодных Играх получает, — она помахала листочком. — Чарльз Ксавьер!