Неловкий разговор

      Захлопнув дверцу Импалы, Дин откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Фиаско. Он в очередной раз терпит фиаско. Нормальные отношения – это не его конек, стоило бы уже привыкнуть и смириться. Дин сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Расслабиться. Отвлечься. Прохладный лесной воздух пах хвоей и сыростью.       Им давно следовало поговорить. Но они почему-то дотянули до момента, когда вместо обычного диалога получается одна сплошная, бесконечная и беспросветная ругань.       А ведь все начиналось неплохо. Дин под предлогом безотлагательного обновления холодильника собрался в ближайший супермаркет. Кас увязался следом, видимо, также отлично понимая, что разговор назрел. Мог бы, конечно, и раньше сообразить, пока привычное напряжение между ними не превратилось в демонстративный игнор. Дин злился, пытаясь подобрать нужные слова. Кас же в своем ангельском упрямстве просто выносил ему мозг. Разговора не получалось. И разговора закономерно не получилось даже сейчас.       Дин сплюнул в окно и стер кровь рукавом куртки. Нижняя губа опухла и нещадно болела. Чтоб Каса с его суперспособностями! И это он еще ласково приложил, не в полную силу, жалея Дина. Но, надо сказать, Дин целиком и полностью заслужил то, что получил. Не стоило срываться, разражаться обвинениями и оскорблять. Кас подставит вторую щеку раз, другой, третий… а на четвертый вмажет так, что чудеса челюстно-лицевой хирургии не помогут. Да-да, не следовало доводить нудного ангела.       Дверь справа противно скрипнула. Раздраженно вздохнув и подобрав полы плаща, Кас опустился на пассажирское сидение. Посмотрите на него, аж светится чистотой и благодатью небесной! И это после пыток Амары, развлечений Люцифера и последней битвы. Ей-богу, любовь Чака к детям поражает своей жестокостью. Касу просто тотально, чудовищно не везло в его гребаной земной жизни. И едва ли он того заслуживал. Нет, совершенно не заслуживал.       Потому что во всем том дерьме, что случалось с Касом, всегда был виноват Дин. И немного сам Кас. Но в абсолютном большинстве ситуаций все же Дин, ведь он так решил. Решил, что младенец в плащике слишком мало понимает в человеческих судьбах, чертовски плохо разбирается в нюансах отношений, и многообразие эмоций вгоняет его в чудовищный ступор. И за всем этим горячечным бредом Дин как-то совершенно забывал, что Кас частенько шел против своих, торговался с Кроули, поглощал души Чистилища и вел гражданские войны там, наверху. Дина мало интересовало, насколько хорошим ангелом был Кас, да что там, он на это плевать хотел. Просто это был его ангел, и точка. Как многие другие вещи в жизни Дина: мой брат, моя семья, моя машина – всё, всё чертовски важное сопровождалось притяжательным местоимением. И несомненно одно – за Каса он бы отдал жизнь, не раздумывая, как тот делал не раз. Просто Дин зверски устал хоронить близких, он выдохся. А Кас… этот идиот постоянно лез на рожон и как будто норовил уйти в лучший мир, если для ангелов таковой предусмотрел Чак, конечно. Или всему виной пресловутое ангельское моджо.       И вот еще одна причина, по которой Дин не стал вмешивать Сэма в их разборки. Потому что у Сэма была четкая позиция в отношении поступка Каса – это его выбор и этот выбор нужно уважать. Только Дин Винчестер отказывался мириться с выбором, где в его жизни больше нет пернатого засранца. Дин вообще плохо воспринимал любое решение близких, если оно в семидесяти процентах вероятности означало смерть. Так что пошел бы Сэм со своими праведными речами! Это не его ангел. Впрочем, Сэмми и ради своего ангела вряд ли бы так задницу рвал.       Кас сел вполоборота и протянул руку, уже автоматически, как делал всегда, когда Дину требовалась починка.        — Позволь, — по обыкновению не спросил, а излишне вежливо предупредил Кас.       Небрежно пожав плечами, Дин кивнул, и в следующий момент рука Каса коснулась его щеки. Тепло, покой, уверенность, сила… что там еще? Дин не сентиментален. От ангелов веяло холодными громом и молниями, чертовы айсберги. От всех подряд, кроме одного. И Дин бы не перепутал это прикосновение ни с чьим другим.       Кас был странным, чудным до жути или умиления, кому как нравится, поэтому Дин не слишком удивился, когда большой палец осторожно мазнул по линии губ и замер в самом уголке. Дин моргнул. И увидел этот коронный, чрезмерно сосредоточенный взгляд синих глаз напротив, как будто Кас сейчас решал проблему глобального уровня.        — Странно, — сакраментально изрек он, глядя на губы Дина.       Да неужели? А по мнению Дина, это просто ни в какие рамки не укладывалось. И он, осторожно сжав запястье Каса, мягко отстранил его руку, пока сей чувственный момент не увел их за черту дальше обычного.        — Я ощутил сексуальное напряжение…        — Заткнись, Кас!       Дин вскинул руку в предупредительном жесте. Им не стоит это обсуждать. Кому угодно, но им точно не следует даже заикаться на эту тему. Поскольку Кас по простоте душевной скажет все, что чувствует, спросит у Дина совета, начнет серьезно копаться в данном вопросе и в итоге смутит всех. Даже притом что за последние годы он в плане мудрости переплюнул многих из ныне живущих. Ну, значит, смутит только Дина, поскольку Дину как раз было что скрывать. И теперь Кас сделал для себя выводы судя по тому, как он тактично опустил взгляд и спокойно проглотил окончание фразы. И, вообще, разговор на тему их напряжения, каким бы оно ни было, очень долгий, очень неудобный и требует гораздо большего пространства для маневра, чем салон автомобиля. Дин не вел бы себя как подросток, если бы Кас… Нет, Кас тут совершенно ни при чем.        — Дин, мне, правда, жаль, что я заставил тебя переживать.       Вот так, буквально, откровенно, вместо тысячи слов, которые крутились в голове у Дина. Разъяренный поток сознания и обиды, лишь бы не казаться таким плаксиво мягкотелым. Касу же было плевать, насколько мужественно он выглядит, и все у него выходило так гладко, так естественно, что Дин ощущал себя последним лжецом и лицемером. Они это уже проходили с Сэмом много раз.        — Ладно. Хорошо. Слушай, Кас, ты, возможно, лучшая сверхъестественная хрень, которая случилась в моей убогой жизни. И, черт, если надо, я повторю — ты мне нужен, засранец.       Дин Винчестер терпеть не мог прибегать к приемам грязного манипулирования, особенно когда дело касалось близких людей, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Дин знал, что на этих словах в голове у Каса, некогда идеального оружия небес, что-то щелкало, и «я нужен» стремительно превращалось в «я должен». Как это ни парадоксально, но слабое место оружия небес заключалось в исключительной преданности братьям Винчестерам. Ручной, черт бы его побрал, ангел. Променять покровительство небес на короткий миг в кругу семьи? На это явно была способна только их ненормальная троица. Дин повидал на своем веку немало представителей ангельского племени и окончательно укрепился в вере, что подавляющее их большинство просто-напросто высокомерные крылатые ублюдки. И даже Кас в самом начале их странного знакомства ничем от ублюдка не отличался, ну, разве что он был гораздо уязвимее для того вихря человеческих эмоций, в эпицентре которого оказался. А теперь Кас называется членом семьи, творит неведомую херню во имя вселенского добра да эпического спасения жизней, и Дин, размазывая сопли, образно выражаясь, в очередной раз признается тому в нежной привязанности. Блядь. Дина уже слегка выворачивало от этого обтекаемого определения. Нужен он ему, пиздец как нужен. Потому что у них нездоровая, противоречивая и слишком глубокая духовная связь. Такова цена дружбы с Винчестерами.       Кас, не сводивший с него спокойного взгляда, печально улыбнулся.       — Я знаю, Дин.       И этот пришибленно смиренный тон, за который Каса периодически так хотелось придушить. И это все? Никаких страстных признаний в ответ? Отменного траха на заднем сидении? А что? Дину не впервой совокупляться с ангелом. И, вообще, все эти годы непреходящего, прямо даже фанфикерского юста должны были чем-то закончиться. Плохо дело. У Дина Винчестера случился кризис среднего возраста, с приходом которого он вдруг осознал, что не прочь отжечь с наивным бесконечно древним мужиком. Теперь честно.        — Тогда какого хрена ты творишь? – Дин в отчаянии вцепился в руль.       Кас устало нахмурился и отвел взгляд.        — Самопожертвование не только твоя прерогатива, Дин.        — Так у нас тут широкий жест доброй воли?        — Ты напрасно ерничаешь. Это был единственный способ покончить с Амарой. Немногая заслуга для расходного материала небес.       Дин медленно перевел ошеломленный взгляд на Каса.        — Так в этом дело? Поздравляю с рухнувшей самооценкой, приятель! Ты идиот, Кас. Ты серьезно решил, что якшаться с Люцифером отличная идея?        — Лучшей у нас не было, — хладнокровно ответил тот. – Как, впрочем, и запасной.       В этом Кас несомненно был прав, и Дину не оставалось ничего кроме, как ухватиться за единственную возможность промыть самонадеянному небесному младенцу мозг.        — Мы бы что-нибудь придумали. Блядь, Кас, мы всегда что-нибудь придумываем! Мне плевать, кто ты там в масштабах чертовой Вселенной или иерархии ангелов. Ты часть моей семьи. И семье, как правило, не плевать на чувства родных. Это дерьмово, знаешь, видеть, как дьявольский сукин сын, напялив твою оболочку, корчит рожи и через раз пытается убить нас с Сэмом. И еще дерьмовее то, что эту оболочку я раньше знал, как лучшего друга.       М-да, коряво вышло, но ведь они реально и не из такой чертовщины выбирались.        — Я понимаю, — после короткой и напряженной паузы ответил Кас. – Я, наверное, должен извиниться…       Он поспешно опустил глаза. Взгляд нервно прошелся вдоль приборной панели автомобиля, опустился еще ниже. Кас мучительно пытался подобрать слова, и наблюдавший за ним Дин, заметно смягчившись, не стал торопить его с лишними извинениями.        — Извиниться, что вел себя, как типичный представитель семьи Винчестеров.       Кас вдруг поднял уверенный взгляд, и Дин понял, что пауза в разговоре была явно потрачена на поиск более тактичных выражений и сравнений. В сарказме Кас не силен, и едва ли он хотел задеть Дина. «Это же Ка-ас, чувак!» Как будто одна эта фраза объясняла все, что происходило с Кастиэлем на протяжении долгих лет дружбы. Да, черт возьми, семья – отличная школа жизни! Прямо ирония судьбы высшей марки! С чего бы Касу поступать иначе, когда единственное, что он вынес из знакомства с Винчестерами, это необходимость класть собственную жизнь на алтарь жертвоприношений?        — Мы с Сэмом не самый лучший пример для подражания, — устало признал Дин с интонацией отца-неудачника.       Кас сочувственно склонил голову набок, прожигая Дина этим своим чертовски магнетическим взглядом. Дина бы, пожалуй, бросило в жар, но значительный опыт открытых и продолжительных взоров друг на друга, пренебрежение личным пространством и двусмысленные шуточки, которые здорово снимали напряжение и неловкость, выработали иммунитет к подобной реакции Каса на кажущуюся ему достаточно смелой откровенность.        — Ладно, друг, — Дин глубоко вздохнул, — думаю, мы выяснили, что, прежде чем ты начнешь вытворять все эти свои безумные вещи…       — Ты говоришь со мной как с ребенком, на минуту забывая, что я видел сотворение мира, — важно отозвался Кас.        — Да не выделывайся. Младенец, как он есть.       Сверкнув грозным ангельским взглядом, Кас отвернулся к окну. Дин в ответ лишь хмыкнул и опустил подбородок на сложенные поверх руля руки.        — Ты мне дорог, Кас, поэтому не веди себя как эгоист, ради всех святых. Ни один конец света не стоит того, чтобы терять близких и друзей, уж поверь, я знаю. И пошли твои ангелы в задницу с их миссионерской пропагандой. У меня остались только ты и Сэм. Я за вас жизни не пожалею.       Дин видел, как Кас тяжело сглотнул и опустил глаза. Очень живая и честная реакция для ангела. Человечность, а не человекоподобие, Каса становилась все более очевидной. Он повернулся и дернул уголком губ в слабой улыбке.        — Целоваться не будем, — поспешно развел руками Дин.        — Да, — вяло протянул Кас. – Это не очень удобно.       Пораскинув мозгами, Дин предпочел не анализировать, что скрывалось за словами Каса: феноменальное чувство юмора или убийственная прямолинейность. Вряд ли хоть один из предложенных вариантов его бы устроил.       Между ними всякое бывало: они дрались до кровавых соплей, ругались так, что ком болезненно подступал к горлу, обвиняли друг друга как среднестатистическая парочка, а потом рисковали жизнью и даже всерьез умирали. И воскресали, потому что Чаку это казалось дико забавным. А вера Каса в благородство Всевышнего только укреплялась. Бедняга. Кто же знал, что рядовой ангел, которому приказали слоняться на пару с Винчестерами, станет любимчиком небес? Любовь Всевышнего оказалась не так однозначна. В общем, все они изначально были прокляты, и отношения у них были дебильными. Дебильными, но чертовски крепкими. Всегда.        — Черт, отвратительно, — Дин медленно втянул ртом воздух. — Я расклеился как девчонка на выданье.        — Не все человеческие эмоции отвратительны, Дин. Есть и прекрасные.       Господи! До чего же этот ангел безоблачно чист! Кас, Кас, Кас… Бесконечно наивный небесный оптимист. Дина это и чертовски трогало, и зверски раздражало.        — Да? И какие же? – спросил он, только чтобы поддержать разговор.        — Любовь, например, — с обезоруживающей искренностью ответил Кас.       Докатились! Теперь и ангел небесный поет ему о любви. Какого хрена? Сегодня не Валентинов день. И Кас, насколько знал Дин, в ангельской иерархии находился на порядок выше купидонов. Поэтому пускай уймется!        — Много ты знаешь о человеческой любви, чудик.        — Дин, я когда-то воскресил тебя. Это дорого мне обошлось, но я не жалею. Никогда не жалел. Полагаю, дальнейший разговор будет неловким.       И в устах Кастиэля фраза прозвучала как-то чудовищно интимно.       Дин резко повернул ключ в замке зажигания с полной уверенностью, что когда-нибудь этот чертов Ангел Господень обязательно затащит его в постель. И, кажется, Дин не собирался возражать.