***
Он прекрасно помнил тот бой в Чечне. Его-то ни разу не задело, ни царапины не было. А сколько его товарищей на его же глазах были застрелены, зарезаны... На его руках они умирали, кто с мучением во взгляде, кто - с отчаянием, а кто-то и вовсе смотрел на войну с непониманием. И он не знал, что страшнее. Один из подчиненных ему рядовых с необычным именем Захар часто говорил своим более старшим товарищам, что всегда надо делиться, всегда. Хлебом, патронами... Всем. Бойцы его не просто не понимали, а даже смеялись, считая "юнцом бесхребетным". - Вот и зачем ты ему кусок-то дал, а?! - Аристов отвесил Захару оплеуху за то, что тот накормил пленного чеченца своим куском хлеба. - А чтоб не голодал-то, - темно-зеленые глаза устремились прямо на Романа. - Это вы все привыкли - вам сказали - убивать, вы и убиваете. А у него семья небось, дети... - А у нас что, нет?! - послышался голос из группы обедающих. - И у вас есть, - кивнул Захар. - Да только вы все по ложному пути идете. И они, - он указал рукой на пленного. - Все неправильно идут. Воюют только из-за того, что это кому-то надо. Им выгодно уничтожать нас. Вам выгодно уничтожать их. А так ли это? Подумайте? Что конкретно этот пленный вам сделал? Что? Он вообще, может, первый день воевал, а вы его тут же схватили. Он-то особо и не сопротивлялся, кстати. Ему вообще, может, воевать не надо. Он домой хочет, к миру. А какой тут мир, если устроили кровь, устроили войну? А для людей разве она? Для мира? Нет, и вы сами знаете ответ. Аристов сжал руки в кулаки и подошел ближе к Захару. - Ты что мне тут загоняешь, сопляк?! - рыкнул он на рядового. - Ты что тут устроил, а?! - В детдомах учат делиться, - не изменившись в лице, сказал Захар. - Правда, почти никто воспитателей не слушают, все лишь бы себе, лишь бы побольше. О других не думают. А если бы всего в мире было равное количество, то никаких ужасов, может быть, и не было бы. Еды бы всем хватало на равное количество, и никто бы не спорил, что ему мало. Никто бы никого не ограничивал, потому что все были бы равны. Строили коммунизм... А что построили? Да все разрушили. Потому что мир менять в лучшую сторону не хотели. А захотели бы изменить мир - и что-то могло получиться. И сейчас бы мы работали в миру, а не воевали. Кому нужна эта война? Вам? - указал он на солдат, жующих кашу. - Или вам? - кивнул он на пленного. - Или... Вам, а? - взглянул он на Аристова. - Пока каждый из нас не захочет себя поменять, свой мир поменять, быть добрее и научиться делиться, то ничего из нас не получится. Эх, вы.... Ну ж вас. - Ты-то откуда все про детдома знаешь? - спросил кто-то из солдат. - Сам оттуда, - не отводя взгляда от Романа, произнес Захар. - Научитесь менять свое мировоззрение в добрую сторону. Меняйте свой мир в добрую сторону, и мир изменит сам себя так, чтобы было правильно.***
- Степ, а как ты игру начинаешь? - резко спросил майор. - Да как... - протянул Данилов. - Оно само собой как-то получается. Например, однажды в клоуна наряжался. - Я тоже, - усмехнулся Аристов. - Но из меня он явно лучше, хоть я и без костюмчика был, - улыбнулся капитан. - А вообще, смотри: вот увидел ты свою дочку. Просто, она тебя впервые видит и не знает, кто ты такой. Первое - ты должен сказать, кто ты. Но! - выделил он. - Говори правду, но не ту, которая нужна ребенку. Говори - привет, я друг твоей мамы и я хочу стать твоим другом. Майор лишь глубоко вздохнул, снова глядя в окно: - Какие мы с ней друзья, она меня терпеть не может... Вранье получается тогда, а ты говоришь - правду. - Но ведь был другом? - Ну... Был. - Так в чем проблема? - удивленно сказал Степан. - Ты просто время не уточняй. Детям далеко не всегда обязательно знать истину. Им пока достаточно знать правду. А мир для них не раз изменится, и они смогут научиться отличать правду от истины, и в чем на самом деле их суть. А пока ребенок - пусть наслаждается счастливым детством. А потом, уже в процессе игры девочка сама все поймет. Она почувствует. А поверь мне, дети все чувствуют. Не сразу, да, на это им нужно время. Они должны научиться верить человеку. Поэтому... На этих словах Данилов замолчал и глубоко вздохнул. - Поэтому что? - напрягся Роман. - Поэтому не забывай, что перед тобой все-таки ребенок, а не профессиональный боец, которому можно отдавать приказы, - уточнил капитан. - Мягче, Ром, мягче общаться. Не забывай - через игру, через временные пространства изучай ее. Таким образом изучишь себя и поймешь, что на самом деле было неправильно раньше, что у вас там... Тогда не получилось. И тогда изменишь себя, изменишь ее, изменишь мир, изменишь наименование себя. - И в какую же игру ты предлагаешь мне с ней поиграть? Машины в пробке постепенно начали продвигаться, и ФЭСовский автомобиль смог отправиться дальше. - Ну, что у тебя лучше всего получается? - поинтересовался Степан. - Откуда я знаю, - отмахнулся Аристов. - Раньше думал, что преступников ловить. Хотя, кто знает теперь, что я умею, а что - не умею. - Эй, так не пойдет, - шутливо погрозил Данилов. - Не надо себя принижать. Ты сам прекрасно понимаешь, что твое понижение из полковников в майоры было наилучшим решением. Тебя уважают, именно из-за этого из органов не поперли. Ты многое сделал для страны, да и для себя. И поверь, те, кто принимал это решение, были на твоей стороне. Они бы сделали то же самое. Сейчас, спустя годы, ты понимаешь это? Майор молчал. - Отвечай. - Ну... Понимаю. Вроде как. Степан снова глубоко вздохнул. А Роман в это время думал о том: в какую игру ему нужно играть с дочкой? Что он больше всего умеет?***
- Эх, Роман Евгеньевич, что же Вы себя так принижаете? - заговорил с ним один из его верных солдат, когда в одной из операций они не смогли предотвратить взрыва одного чеченского аула. Чудом повезло, что не зацепило никого из своих, да и чужих вроде как тоже, и мирных жителей сами же чеченцы вроде как эвакуировали. Хотя кто там - свои, кто там - чужие? Все они - люди, все боятся. - Ну, сделали Вам выговор - ну и ладно, Вы дальше свою работу делайте, - продолжал солдат и закурил. - Делайте то, что умеете, только и всего. - И что я умею? - спокойно спросил Аристов. Бои слишком вымотали его, поэтому не было сил даже на то, чтобы наорать на рядового. - Сражаться за жизнь и менять мир, - ответил он. - Мы все с этой целью сейчас тут - мы сражаемся за жизнь и меняем мир. Обе стороны. А куда меняем - сами не поймем. Сложно все это. Слишком сложно.***
- Что я умею? Сражаться за жизнь и менять мир, изобличая преступников? - спросил Степана майор. - Так в это девочкам играть не так интересно. - Откуда ты знаешь? - удивился капитан. - Девочки разные бывают. А вообще - многие девочки, хоть и не все, любят героев. Принцев, которые спасают принцесс, да и вообще храбрых и смелых. А ты - и храбрый, и смелый. Ты - и так настоящий герой. Аристов улыбнулся. Оказывается, все так просто! Хотя... Кто знает, согласится ли его дочка на эту игру. - Игра в героев детям всегда интересна, они всегда нуждаются в героях, - объяснил Данилов. - Только сначала выясни, что любит девочка - принцесс или машинки, а потом уже играй с ней и учись взаимодействию, и потом у тебя получится изменить и ее мировосприятие, и свое. - Удастся изменить мир? - ответил Роман. - Если тебе так проще думать, то да, - проговорил Степан. - А мы-то уже приехали.