Упырья невеста

Эмма устало прислонилась спиной к холодной плитке, которой была выложена стена у камина, и убрала за уши мешавшие светлые прядки. Она уже несколько часов как была на ногах, за это время успев прибраться во всех комнатах, что были на первом этаже. Впрочем, никакой похвалы за это она не получила — лишь тарелку жидко сваренной каши и кусок хлеба. О том, когда она хорошо ела в последний раз, девушка с трудом бы вспомнила, хоть прошло всего лишь две недели с её появления в замке. В этом месте жизнь текла не так, как в королевском дворце, — хотя бы то, что приходилось ложиться спать с рассветом и вновь вставать перед закатом. Поначалу Эмма часто просыпалась от странных шорохов и долго лежала, с тоской глядя на тонкие полоски солнечного света, пробивавшегося через неплотно занавешенные шторы, но через пару дней, казалось, могла заснуть даже стоя, набегавшись за ночь с подносами и тряпками. Доброго слова в свой адрес некогда принцесса практически не слышала — только каждый день узнавала, что она глупая, нерасторопная и ни на что не годная дармоедка. Вдобавок, сегодня ей напомнили о том, что она ещё и неаккуратная: проснувшись вечером, Эмма с ужасом увидела на своей простыне пятнышко крови. Конечно, девушка знала, что это, и, застирывая ткань в холодной воде, долго думала, как бы в ближайшие дни не попасться на глаза вампирше. Впрочем, с ней они встречались не так часто, как это могло быть, хотя Эмма, бывало, нервно оборачивалась, чувствуя на себе чей-то внимательный взгляд. Однако всякий раз за её спиной никого не оказывалось. Девушка тяжело вздохнула и потянулась за тряпкой, которая висела на краю ведра с водой. Управляющая сказала ей вычистить камин в гостиной: золу Эмма уже вынесла, перепачкав руки, и теперь оставалось лишь протереть плитки и смести мелкие щепки. По спине прокатилась волна боли, замерев у поясницы. Будь бы девушка в родительском замке, Лили наверняка бы уже принесла ей какого-нибудь отвара, который облегчил бы её состояние, но в этом замке никому не было дела до проблем служанки. Мелкую пыль было не так просто стереть с плиток. Эмма в очередной раз сполоснула тряпку в остывшей воде и вдруг отчётливо услышала за спиной шорох. Она не успела даже обернуться, как кто-то опустился рядом с ней на колени и обнял девушку за талию. Принцесса замерла: ей не составило труда понять, кто это, когда она увидела ухоженные ладони с длинными ногтями на своём животе.  — Здравствуй, — тихо шепнула ей на ухо вампирша. — Я не буду мешать. От ужаса, сковавшего её в первую же секунду, светловолосая девушка даже дышать не могла.  — Я не укушу, — вновь услышала она бархатный голос женщины, — если продолжишь. Эмма невольно сжала тряпку, отчего с той упало несколько капель прямо на подол серого платья. Она не могла ни о чём думать, кроме как о том, что сидит на полу в объятиях вампирши, сама истекая кровью. В комнате едва уловимо запахло нарциссами, и от этого нежного аромата шла кругом голова.  — Я могу вас нечаянно толкнуть, — едва слышно пробормотала Эмма, не осмеливаясь двинуть рукой. — И вы испачкаете платье. Отпустите, пожалуйста.  — Я хочу, чтобы ты продолжила работу, — в голосе Реджины послышались недовольные требовательные нотки. Девушке не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Она подалась вперёд, проводя тряпкой по плиткам и стирая серые полосы. Вампирша разомкнула руки, чтобы не мешать ей.  — Ты пропустила, — указала она ухоженным пальчиком на край одной из плиток. Эмма поспешила стереть незамеченное пятнышко и занесла руку над ведром. В следующее мгновение Реджина схватила её за запястье, отчего девушка невольно выронила тряпку прямо в мутноватую воду.  — Откуда эта царапина? — нахмурилась женщина, разглядывая бледную ладонь служанки.  — Схватилась за нож, — призналась Эмма, не осмеливаясь высвободить руку. — Не с того конца. Реджина мягко рассмеялась, проводя большим пальцем по царапине — та мигом затянулась, не оставив и следа.  — Спасибо, — изумлённо выдохнула светловолосая девушка. Такой доброты она не ожидала — тем более, от той, что заперла её в этом мрачном замке. Да и все эти дни Реджина, скорее, издевалась над ней, не имея ни малейшего представления о милосердии.  — Иди сюда, — не успела Эмма и глазом моргнуть, как вампирша вновь обвила её руками и притянула к себе.  — Миледи, что вы… — девушка попыталась высвободиться, но Реджина неожиданно дернула её за волосы.  — Сиди смирно, — прошептала женщина прямо ей на ухо, и от этого шепота по телу служанки пробежали тысячи мурашек. Эмма пыталась не обращать внимания на прохладные руки вампирши, которые поглаживали её живот через грубую ткань. Жаркое дыхание, казалось, вот-вот обожжёт шею девушки, и она невольно зажмурилась, стараясь не поддаваться вампирьим чарам.  — Миледи, прошу, — через несколько бесконечно долгих минут осмелилась попросить она, — мне ещё очень много нужно сделать.  — Разве тебе не плохо? — вкрадчиво поинтересовалась вампирша.  — Всё в порядке, — поспешила заверить её девушка, не желая признаваться в том, что с удовольствием прилегла где-нибудь хотя бы на пару минут, пока не уйдёт изматывающая боль.  — Взгляни на меня, — вдруг приказала Реджина, потянув её за плечо. Эмма неловко повернулась и практически улеглась в объятиях вампирши. Та смотрела на неё так, словно видела в девушке что-то волшебное, тайное, понятное лишь ей одной. Это пугало Эмму, но она не могла отвести взгляда от лица этой красивой и изящной женщины. Девушке казалось, что ведьма постепенно околдовывает, зачаровывает её, и сердце служанки трепетало, словно пойманная пташка.  — Не лги мне больше, — сорвалось с алых губ Реджины. — Никогда. Эмма только и смогла, что кивнуть. Вампирша пропустила между пальцев светлый локон. Как бы ей хотелось прильнуть к исступлённо пульсирующей венке на белой шее, почувствовать это взволнованное биение, ощутить душистую, пьянящую королевскую кровь на своих губах. Она вдыхала этот тонкий аромат, который кружил голову. Реджина ненавидела эту светловолосую принцессу, но вместе с этим не могла противиться странному, влекущему чувству, которое жгло её, подобно огню. Эмма сводила её с ума — и женщина готова была всецело отдаться этому безумию.  — Вот уж не думала, что ты будешь отвлекать девочку от работы, — услышали девушки несколько удивлённый голос Коры. — Реджина, оставь её.  — Я нашла её лежащей на полу, — не моргнув глазом, соврала вампирша. — Ей очень плохо.  — Вот как, — её мать подошла ближе, внимательно глядя на Эмму.  — Простите, госпожа, — девушка смогла, наконец, подняться и почтительно склониться перед Корой. — Я не хотела, чтобы… Женщина махнула рукой, заставляя Эмму замолчать.  — Я ведь говорила, чтобы ты не отлынивала от обязанностей.  — Она моя, и мне решать, что она будет делать, — неожиданно вызверилась на мать Реджина и, повернувшись к опешившей Эмме, кивнула ей: — Я запрещаю тебе сегодня работать. Иди в кухню и попроси лекарство. Эмме показалось, что боги — а точнее, её единственная повелительница в этом замке, — услышали её робкие просьбы.  — Благодарю, миледи, — поклонилась она обеим женщинам и поспешила уйти, пока Реджина не передумала. Через десять минут она уже лежала на своей постели, прижав ноги к животу, и терпеливо ждала, пока управляющая готовила для неё отвар.  — Держи, — пожилая женщина подождала, пока она сядет, и дала девушке в руки кружку. — В следующий раз сготовь заранее, чтобы не страдала.  — Спасибо, — искренне поблагодарила её Эмма, делая маленький глоток. Для неё в новинку была доброта управляющей, а потому девушка поспешила спросить: — Простите, мне весьма неудобно, но я не знаю вашего имени. Женщина окинула её оценивающим взглядом.  — Все зовут Бабулей, — хмыкнула, наконец, она. — И ты зови. Эмма понятливо кивнула. Чашка с отваром приятно согревала руки, боль постепенно уходила, а вдобавок девушке можно было лечь спать прямо сейчас и прекрасно выспаться к следующему вечеру — а о большем она и не смела мечтать. Вскоре она уже дремала, свернувшись калачиком под тонким одеялом, и не проснулась, даже когда Бабуля швырнула ножом в вездесущих привидений за то, что они слишком громко спорили о могильных червях.