Упырья невеста

Принцесса уже готова была умереть. Странное безразличие окутало её, и девушке казалось, что она до ужаса устала. И в эту самую секунду Реджина резко подняла голову, облизывая окровавленные губы. Впрочем, это мало помогло — кровь была и на её щеках, и на подбородке, несколько капель было даже на шее. Её глаза всё ещё горели безумным огнём, но женщина, судорожно вздохнув, накрыла раненую ладонь Эммы своей.  — Идиотка, — с придыханием произнесла Реджина, мигом заживляя порез. — Зачем?  — Обещай, что не коснёшься больше никого, кроме меня, — несвязно пробормотала девушка. Это было единственное, что волновало её в данный момент. Эмма была бледна как полотно, но всё же упрямо кусала губы, стараясь не потерять сознание. — Я не хочу делиться…  — Какая же ты, — вампирша и сама всё ещё была немного не в себе, растерянно проводя рукой по губам и щекам, убирая следы крови. — Идиотка, честное слово, идиотка! Эмма кивнула. У неё не было сил переубеждать Реджину в обратном.  — Мне дурно, — прошептала она, понимая, что вот-вот упадёт без сил. В руке ведьмы появился вычурный кубок с холодной водой, и она протянула его девушке. Принцесса сделала несколько жадных глотков, но головокружение никуда не исчезло. Реджина без лишних слов забрала у неё кубок, заставив его исчезнуть, и помогла девушке лечь. Эмма с облегчением вздохнула, устроившись на мягких подушках.  — Кто тебя просил? — вампирша склонилась над ней, с тревогой вглядываясь в непривычно бледное лицо девушки. — Глупая принцесса.  — Но я ведь живая, — светло улыбнулась Эмма, чувствуя, как всё её тело мелко дрожит.  — Тебе повезло.  — Ты остановилась сама, — упрямо возразила девушка. — Значит, и в другой раз остановишься.  — Никаких следующих разов! — тут же отрезала ведьма. — Ты подумала, что бы я сказала твоему брату? Извини, но твоя сестра оказалась самоубийцей? И Лили, ей бы наверняка это понравилось!  — Я не…  — Хватит, — Реджина тряхнула головой, и кончики её длинных волос мазнули Эмме по лицу. — Это было в последний раз. Девушка хотела сказать что-то, но передумала: в голове зазвенело, и она прикрыла глаза, надеясь избавиться от вновь подкатившей дурноты. Ведьма зашевелилась рядом, переложив поудобнее пару подушек. Эмма, не открывая глаз, протянула руку и на ощупь коснулась вампирши.  — Лежи спокойно, — строго заметила Реджина, убирая её ладонь со своего плеча. Девушка и не подумала послушаться: она повернулась на бок и крепко прижалась к вампирше, не обращая внимания на то, что женщина недовольно фыркнула, пытаясь отцепить её от себя.  — Вот же надоедливая девица, — пробормотала она и убрала несколько светлых волосинок, попавших ей в рот. — Раздражают твои патлы.  — Разве? У той женщины они тоже были распущены.  — Ты ещё и разглядывала? — изогнула бровь вампирша. — Всё-таки ты испорченная, принцесса.  — Сложно было не заметить, — Эмма открыла глаза и в упор взглянула на ведьму. — Ты ведь не будешь так больше делать, да?  — Посмотрим. Девушка возмущенно толкнула её в плечо.  — Что значит «посмотрим»?! — воскликнула она. — Я уеду отсюда, если ты посмеешь ещё раз сделать такое!  — И куда же?  — К Мари, в деревню, — с горячностью выпалила Эмма. — Она меня примет!  — О, оттуда я тебя точно верну, — Реджина усмехнулась, заметив взгляд девушки.  — Тогда сбегу куда глаза глядят, — уже не так уверенно предположила светловолосая. — Точно не найдёшь.  — Найду где угодно, моя принцесса, — вампирша прижала девушку к себе, не позволяя той отстраниться. — Верну, посажу в темницу и не отпущу до конца твоих дней. Эмма, обнявшая ведьму в ответ, тихонько рассмеялась. Реджина погладила её по голове и сочувственно прошептала:  — Совсем потеряла разум?  — Нет, — выдохнула девушка ей в шею. — Если я буду здесь всю жизнь, то когда-нибудь стану старой, а ты будешь такой же красивой, как на том портрете. Ты разлюбишь меня, и я умру в холодном и пустом подземелье. Реджина на пару секунд оторопела — откуда только у её принцессы могут быть такие мысли? Она надеялась, что девушка, может, шутит, но та больше не смеялась и не улыбалась, внимательно глядя на вампиршу своими зелёными глазами.  — Тебе ещё жить и жить, — мягко заметила она, заводя светлые прядки девушке за ухо. — Не говори так.  — А что ещё мне говорить? — возразила Эмма, прижимаясь к ней ближе. Реджина укрыла чуть дрожащую девушку одеялом. — Та женщина нравится тебе больше, чем я.  — Замолчи, — поморщилась вампирша. Не будет же она объяснять ей, что та девица из подземелий ни в какое сравнение не шла с принцессой: у крестьянки не было ни манер, ни внешности, и кровь её была словно разбавленное молоко. И уж тем более в девице не было той застенчивости, которая порой не на шутку раздражала Реджину в королевской дочери, но вместе с этим и привлекала.  — Что мне нужно сделать, чтобы ты захотела быть со мной? — тихо спросила девушка, нарушая воцарившуюся тишину.  — Эмма, хватит, — строго приказала вампирша, несильно дёргая её за прядки. — Я и так с тобой.  — Но я хочу…  — Я знаю, — Реджина провела пальцами по её щеке, отчего девушка едва заметно улыбнулась. — Но я хочу, чтобы ты жила. Эмма только открыла рот, чтобы возразить ей, но тут же, не сдержавшись, зевнула. Вампирша усмехнулась и не дала ей продолжить разговор.  — Тебе нужно поспать.  — Ты останешься? — с надеждой в голосе поинтересовалась девушка.  — После такой трапезы я не откажусь отдохнуть, — усмехнулась Реджина. Не удержавшись, она взяла девушку за руку и, поднеся её ладонь к губам, оставила на ней легкий поцелуй. — Ты вкуснее, чем яблочный пирог. Покрасневшая принцесса смущенно улыбнулась и набросила на лежащую рядом вампиршу край одеяла. Женщина повернулась на спину, устраиваясь поудобнее, и Эмма тут же обняла её за шею.  — Прилипала, — беззлобно вздохнула Реджина, чувствуя её тёплое тело совсем рядом. Девушка согласно кивнула. Уж лучше она будет липнуть к вампирше, но зато рядом с ней уж точно не будет кого-то другого. Постепенно пригревшуюся принцессу сморила дремота. Эмма понимала, что проснётся через какой-нибудь часок — и её ведьма будет рядом. От этих мыслей на бледных губах девушки расцветала довольная улыбка: всё ещё можно было исправить, — и принцесса мысленно пообещала себе, что больше не позволит вампирше даже взглянуть в сторону кого-то другого.