Упырья невеста

Эмма долго стояла у дверей, не решаясь войти. Ей казалось, она намеревается шагнуть в другую, новую жизнь, и из-за этого сердце стучало, словно сумасшедшее. Она не знала, чего ожидать — в той ужасной книге принцесса смогла прочитать только первые страницы, где было написано, как девице стоит подготовиться, и дальше так и не смогла, решив, что разберётся по ходу дела. А вдруг Реджина не поймёт её? Вдруг откажет или, чего хуже, засмеет? Наверное, быть осмеянной вампиршей было бы хуже всего — и девушка почти что наяву видела её ухмылку и язвительное «Идиотка». Впрочем, пути было лишь два, и Эмма, отбросив все страхи, решительно опустила ладонь на холодную ручку и толкнула двери. Реджина, уже переодевшаяся ко сну, даже не подняла головы — приход принцессы не был для неё чем-то необычным, ведь девушка спала в её постели каждый день, — и продолжила что-то писать на желтоватом пергаменте при свете ярко горящих на столе свеч. Полумрак, царивший в комнате, был уже привычным. Принцесса прошла к кровати и нащупала под своей подушкой кинжал, завёрнутый в тряпицу. Как бы не настаивала вампирша, что тот раз, когда Эмма делилась с ней кровью, был последним, но девушка ещё трижды резала свою ладонь, чтобы доказать Реджине, что та сможет остановиться.  — Тебе ещё много? — поинтересовалась девушка в надежде, что вампирша удостоит её хотя бы взглядом и отвлечется, наконец, от своих дел.  — Нет, — всё так же не поднимая головы, ответила та. — Подожди. Эмма тихонько вздохнула и, забравшись на постель, села, обняв колени. Впрочем, ждать ей довольно скоро надоело, и она, осторожно размотав тряпицу, достала кинжал, крепко держа рукоять. Ей нельзя было порезаться сейчас — это бы всё испортило.  — Ты сегодня какая-то тихая, — заметила Реджина, откладывая в сторону перо, и несколько раз сжала и разжала кулаки, разминая холодные пальцы. Пламя свеч тут же пугливо затрепетало, а принцесса не сразу решилась ей ответить.  — Я волнуюсь, — тихонько пояснила она. Обернувшаяся вампирша явно хотела что-то сказать, но потеряла дар речи. Девушка в легкой белой сорочке, сидевшая на её постели, была ей незнакома. Хрупкая, нежная и до невозможности волшебная, прекраснейшая — истинная принцесса сидела на мягком покрывале. Светлые волосы, хитроумно убранные на одно плечо, обнажали тонкую шею, на которой тускло поблескивала цепочка, а в руках девушка, явно не на шутку нервничавшая под внимательным взглядом Реджины, сжимала кинжал.  — Эмма, что это? — вампирша в мгновение ока оказалась на постели рядом с девушкой. Не в силах устоять перед искушением, она приблизилась к шее принцессы и тут же почувствовала сладкий дразнящий аромат. — Этот запах…  — Твой любимый, — испуганно обернулась на неё Эмма. А вдруг она всё перепутала?  — Принцесса, — пробормотала Реджина и нервно облизнула губы, — что же ты творишь?  — Сегодня твой день рождения, — девушка осторожно взяла её за руку и оставила на прохладной ладони лёгкий поцелуй.  — Вот оно что. И как же ты узнала?  — Неважно, — помотала головой принцесса, отчего несколько светлых прядок упали ей на лицо. Реджина, протянув руку, заправила их ей за ухо. — Ты сделала мне такой прекрасный подарок, и теперь моя очередь. Разве не так?  — Звучит заманчиво, — на лице вампирши вновь появилась усмешка. — И где же он, принцесса? Вместо ответа Эмма удобнее перехватила кинжал, чувствуя, как дрожит её рука. Всё должно было решиться сейчас. Тонкое остриё с легкостью оставило кровоточащую царапину на нежной коже. Девушка, сцепив зубы, вела кинжалом по собственной голени, и длинный подол её полупрозрачного наряда, окрасившийся мелкими красными точками, собрался крупными складками у колен. Реджина не могла заставить себя остановить принцессу, равно как и не могла отвести взгляда от крови на светлой коже. Эмма бросила глухо звякнувший кинжал на пол и с замиранием сердца взглянула на вампиршу. Та, словно зачарованная, зачарованно протянула руку и провела по царапине пальцем, собирая выступившую кровь и заживляя ранку. В следующую секунду Реджина слизнула алую каплю, заставив следившую за ней девушку тяжело выдохнуть.  — Что ты творишь, принцесса? — тихо повторила женщина. Вместо ответа девушка потянула её за запястье и опустила холодную ладонь вампирши на своё обнажённое колено. Реджина крепко сжала зубы, стараясь не выдать своего собственного невесть откуда появившегося волнения.  — Мы не должны, — процедила она, чувствуя под пальцами мягкую кожу, так соблазнительно пахшую сладковатой ванилью. — Я могу убить тебя.  — Но я хочу, — выдохнула девушка, сильнее надавливая на её ладонь. — Я готова, не хочу больше ждать. Мы ведь сыграем свадьбу летом!  — Всё равно нельзя, принцесса.  — Но почему?  — Нет.  — Пожалуйста!  — Эмма, нельзя.  — Реджина!  — Нет! Девушка прекратила спор поцелуем, да таким неожиданным, что Реджина не успела ни удержать её, ни отстраниться. Это было не обычное касание губ, не нежный поцелуй перед сном — настойчивый и требовательный, такой необычный для принцессы и такой манящий для вампирши. На мгновение отстранившись, девушка взглянула в карие глаза Реджины.  — Пожалуйста, — медленно прошептала принцесса и, подчиняясь инстинкту, подалась вперед и дразняще провела по нижней губе женщины языком. В любой другой момент это было бы непозволительно, но сейчас девушку не волновало ничего — только бы Реджина не отказалась от неё. И тут вампирша исчезла. Эмма, всё ещё ощущая мягкость её губ, изумлённо взглянула на смятое покрывало, где только что была женщина, и, не понимая, что только что произошло и куда делась вампирша, завертела головой. Ведьма не ушла — она стояла у изножья кровати и смотрела на Эмму сверху вниз.  — Реджина-а-а, — протянула девушка, — верни… Она не смогла договорить, осекшись на полуслове. Одежда соскользнула с тела вампирши, словно её и не было вовсе, и принцесса только и смогла, что ахнуть от неожиданности, глядя на обнажённую женщину перед собой. Реджина упёрлась коленом в край кровати и смотрела на девушку, словно испытывая её на смелость. Казалось, вампирша раздумывает, стоит ли ей поддаваться на уговоры светловолосой принцессы. В наступившей тишине, нарушаемой лишь редким потрескиванием свеч, время словно замерло, исчезая и теряясь в искушающем молчании. Эмма не смела шевельнуться, пленённая колдовским взглядом, и не двинулась, даже когда с её хрупкого плеча соскользнула кружевная шлейка сорочки. Для Реджины же это было последней каплей: схватив девушку за тонкие щиколотки, она с лёгкостью притянула принцессу к себе. Не ожидавшая этого Эмма громко взвизгнула и царапнула пальцами по сбившемуся покрывалу, а ведьма уже скользила руками по ногам отчаянно покрасневшей девушки, задирая подол. Принцесса не сдержала лихорадочного стона, когда вампирша оставила её без белья, бросив его куда-то на пол.  Эмма никогда раньше не испытывала ничего подобного. Ей хотелось прильнуть к такому желанному телу женщины, хотелось, чтобы та показала ей те таинства, что творятся за закрытыми дверями. Но просить об этом было так неловко, что девушка невольно укусила себя за губу, стараясь сдержаться. Заметив это, Реджина усмехнулась, и Эмма услышала дразнящее «Громче, принцесса!», когда вампирша вновь поднялась к её лицу и нависла над ней, опираясь на локоть. — Я хочу слышать тебя.   Эмма смогла только кивнуть, быстро переводя затуманенный взгляд с её лица на шею и не решаясь взглянуть ниже.  — Коснись меня, принцесса. Девушка неуверенно подняла руку и несмело провела пальцами по её спине, пытаясь вспомнить, что было написано в той книге. Хотя какая книга — Эмма не смогла бы сейчас вспомнить своего имени от охвативших её новых, ещё неизведанных и таких будоражащих кровь чувств. Ведьма жадно впилась в податливые губы принцессы, и та сразу же обвила её шею руками, чувствуя под пальцами шёлк чёрных волос. Одну ладонь Реджина опустила ниже, гладя девушку через тонкую ткань. Не разрывая поцелуя, они вновь сели на кровати. Вампирша потянула за воздушную сорочку, и через несколько мгновений Эмма осталась перед ней в чём мать родила — нагая, открытая, беззащитная и до безумия желанная. Реджина позволила себе несколько мгновений, чтобы просто полюбоваться невинной девушкой. Щеки Эммы заалели, словно лепестки роз, и, заробев под взглядом женщины, принцесса скрестила руки на груди, пытаясь прикрыться. Вампирша подалась вперед, увлекая девушку в поцелуй, и мягко потянула её за запястья. Эмма послушно убрала руки, тут же обнимая женщину. Реджина не могла желать большего: всё происходящее было величайшим доверием, которым девушка только могла ей оказать, и вампирша намеревалась принять этот великодушный дар. Женщина вновь поцеловала принцессу, ласково гладя её по мягким щекам. Эмма немного дрожала в её руках, и пару минут Реджина просто наслаждалась её губами, позволяя девушке привыкнуть к ощущению соприкосновения обнажённых тел. Когда девушка осмелилась прикоснуться к ней, вампирша не смогла больше сдерживать себя, и с губ принцессы сорвался невольный стон, когда ведьма коснулась ладонями её груди. А уж когда на смену ловким пальцам пришли обжигающе горячие губы… Эмма буквально упала на покрывало, когда Реджина легко толкнула девушку в плечи. Её грудь высоко вздымалась, принцесса сжимала ладонями покрывало. Какие слова, какие мысли — в это время девушка только и могла, что подчиняться каждому движению вампирши, каждому её жесту. Ничего больше не было, кроме женщины, покрывавшей поцелуями её живот, и болезненно тянущего чувства между ног. Реджина спустилась ниже, касаясь губами чувствительной кожи у самой линии светлых волосков, отчего Эмма застонала и неловко дернула бедрами. Одними поцелуями ведьма творила с её телом нечто невообразимое, сводя неопытную девушку с ума. Когда губы сменились ладонями, и вампирша, огладив колени принцессы, провела пальцами выше по бедру, девушка догадалась, что ей нужно сделать. Она едва смогла развести ноги, чувствуя себя до безумия развратной, и прохладная ладонь скользнула выше, подбираясь к чувствительному центру. Эмма едва не задохнулась, ощущая её прикосновения и извиваясь от тех ласк, что дарили ей тонкие пальцы — и вскрикнула, когда один из них оказался внутри неё. Теперь-то принцесса могла понять, почему та девушка, которую она увидела в постели Реджины, стонала так сладостно: болезненно-сладкие стоны, вырывавшиеся из груди Эммы в такт движениям руки ведьмы, были куда громче, настоящей музыкой окутывая их обеих. Вампирша, не убирая руки, вновь обхватила губами её сосок, и девушка закрыла лицо ладонями, пытаясь заглушить свой голос. Реджина вела её по самой грани, умело смешивая боль и наслаждение во всём её теле, доводя чувства до неведомых высот, и через несколько мгновений Эмма провалилась в безумный водоворот из эмоций, закруживших, захлестнувших её. Она словно потеряла все силы в один миг и теперь жадно хватала воздух. Принцесса не ожидала, что всё будет настолько влажно, горячо и исступлённо, до изнеможения приятно, и девушке определенно требовалось пару минут, чтобы прийти в себя и унять бешено стучащее сердце. Все тревожившие её сны, наконец, стали реальностью. Буквально через полминуты рядом с ней на покрывало упала и тяжело дышавшая Реджина. Покрывало приятно холодило их разгорячённые тела. Эмма наслаждалась, лежа с закрытыми глазами, и чувствовала, как женщина держит её руку, мягко поглаживая пальцами раскрытую ладонь. Они ни о чём не говорили, но тишина между ними значила куда больше, чем слова. Теперь всё точно не будет, как раньше — хотя бы потому, что вампирше больше не нужен был кинжал, чтобы попробовать такой сладкой и манящей крови принцессы. Вспомнив об этом, девушка резко открыла глаза и взглянула на Реджину. Та всё гладила её ладонь и, Эмма готова была поклясться, едва сдерживалась, чтобы не впиться в венку у локтя.  — Реджина, — тихо позвала её светловолосая и дёрнула рукой, привлекая внимание женщины к себе.  — Я не могу, — глаза вампирши едва заметно светились в полумраке комнаты. — Я ведь говорила тебе, не стоило этого делать. Девушка молча убрала светлые прядки и чуть повернула голову, открывая беззащитную шею. Реджина замерла, гипнотизируя взглядом едва заметно пульсирующую вену. Устоять было невозможно. Сначала Эмма почувствовала, как нежную кожу огладили тонкие прохладные пальцы — мягко-мягко, словно вампирша извинялась за то, что собиралась сделать. Потом были губы, которые девушке так нравилось целовать, и только тогда сердце принцессы ёкнуло, впрочем, тут же успокоившись. Она доверяла Реджине. Когда клыки впились в нежную кожу, и без того обессиленная Эмма только вздрогнула. Было совсем не больно, только, может, чуть-чуть волнительно. Тяжёлое дыхание женщины слышалось у самого её уха, и девушка прикрыла глаза, позволяя вампирше получить, наконец, то, чего она так долго ждала, чего они обе ждали. Реджина едва смогла заставить себя отстраниться от обессиленной принцессы. Та была прекрасна, и вампирша не смогла удержаться от того, чтобы прильнуть к её всё ещё красноватым щекам, покрывая их легкими поцелуями. Сама Эмма не заметила, когда женщина остановилась, и едва почувствовала, как Реджина передвинула её выше, к подушкам. Укрыв обнажённую принцессу одеялом, вампирша легла рядом с ней.  — Прости меня, — тихо прошептала Реджина, стирая пальцем с нежной кожи на шее девушки капельку крови.  — Я жива, — невнятно пробормотала Эмма, заставив женщину улыбнуться.  — Спи крепко, моя принцесса, — прошептала она. — Самый волшебный подарок в моей жизни.  — С днём рождения, — голос девушки был совсем сонным.  — Спи, — снова улыбнулась вампирша. — Засыпай скорее, вечером тебе понадобятся силы. Девушка повернулась на бок, лицом к Реджине. Та обняла её и, прижав к себе, уткнулась в растрепавшиеся светлые волосы, наслаждаясь теплом юного тела принцессы. Воздух был полон легкого аромата нарциссов и ванили.