Упырья невеста

Когда чистое полотенце соскользнуло с маленького столика, стоявшего у ванной, и с лёгким шорохом бесформенной грудой упало на пол, испугавшаяся Эмма неловко взмахнула рукой, забрызгав водой всё вокруг. Ей показалось, что капли долетели даже до тюлевых занавесок на высоком окне, которые она привычно задёрнула, прежде чем залезть в тёплую воду. Принцесса прекрасно знала, что её никто не увидит, но всё же ничего не могла поделать со своей привычкой. Если бы не камин, в котором так уютно потрескивали поленья, в ванной комнате наверняка было бы очень холодно — чего стоили одни только каменные плиты пола, по которым было достаточно один раз пройти, и ноги тут же леденели. Эмма обернулась на двери, в который раз проверяя засов, и только потом позволила себе снова откинуться на деревянный бортик. Вода в ванне никогда не остывала, и нежиться в тепле можно было хоть целый день. Правда, девушке было не до этого: она сосредоточенно думала, о чём могла забыть.  — Ванная, масло, — Эмма невольно взглянула в сторону невысокого зеркала, у которого в ряд стояли несколько баночек. — Заколки, платье, кинжал… Она нервничала, как никогда, пытаясь вспомнить все нужные ей мелочи. Сегодня у Реджины был день рождения, как девушка выпытала у Коры, и Эмма намеревалась преподнести ей неожиданный подарок. Эта сумасшедшая идея пришла принцессе в голову пару дней назад, и она так и не смогла от неё отказаться. Вдобавок, три недели назад, через день после их визита к фейри, вампирша всё-таки рассказала ей о мрачном пророчестве. Девушка до сих пор помнила, как она сперва не поверила своим ушам, а потом пожала плечами и напомнила Реджине, улыбаясь: «Я и до девятнадцати дожить не должна была». Ведьма тогда согласилась с ней, но Эмма прекрасно видела, что женщина изводит себя дурными мыслями, и всё старалась отвлечь её от этого. Разумеется, ей и самой было немного не по себе, но девушка слишком часто слышала о собственной смерти, чтобы испугаться очередного предупреждения. И вот в один день, когда она вновь подскочила в постели от слишком уж откровенного сна, Эмма и решила, что стоит немного ускорить события — тем более, если она якобы скоро умрёт. Волей-неволей ей всё-таки пришлось вылезти из воды. Первым делом принцесса вытерла ноги, чтобы торопливо надеть мягкие туфли, а потом, завернувшись в полотенце, подошла к зеркалу. Одна из баночек уже давно привлекла её внимание: Реджина как-то рассказывала принцессе, что за масла были собраны в каждой из них, но Эмма не запомнила названий. Зато то, что любимый аромат вампирши прятался в самой маленькой, девушка помнила точно. Крышечка поддалась не сразу, но всё же принцесса добилась своего. Она осторожно смочила край платка, который принесла заранее, и несмело мазнула сперва за ушами, потом провела по шее. Сладкий, пряный аромат тут же окутал её, и Эмма даже испугалась, что переборщила — она в жизни не наносила духов сама. Впрочем, запах быстро развеялся, и девушка, осмелев, провела по запястьям, потом, приподняв край полотенца, под коленками, как было написано в книге, которую она тайком вновь взяла у не заметившей этого вампирши. Оставалось самое сложное. Эмма немного поколебалась, прежде чем позволить полотенцу упасть к её ногам. Смотреть на обнажённую себя было неловко, но вместе с этим в девушке проснулось стеснительное любопытство. Принцесса невольно вспомнила о Реджине — о том, каким идеальным казалось ей тело вампирши, — и вздохнула, глядя на собственное отражение: нескладная, угловатая, без особых-то достоинств, без очередного наряда она казалась себе совсем ещё девчонкой, гадким утёнком. Эмма понимала, что ещё немного — и она всё бросит. Крепко зажмурившись, словно задумав что-то неприличное, она провела платком по ложбинке между грудей и тут же торопливо подхватила полотенце, вновь прикрываясь им.  — У тебя всё получится, — тихо произнесла девушка, обращаясь к своему отражению. Быстро закрыв баночку крышечкой и вернув её на место, Эмма подошла к широкой полке и принялась надевать платье. Ей нужно было лишь добраться до своей комнаты, а там снова переодеваться — на этот раз в искусно расшитую золотыми нитями ночную сорочку, которая появилась в шкафу только вчера. Приведя себя в порядок, девушка подошла к двери, откинула засов и вышла в тихий коридор. Ванная комната была не так далеко от кухни, и Эмма невольно улыбнулась своим воспоминаниям. До главной лестницы она добралась без приключений, но подняться наверх не успела — в холле появились Руби и Салли, которые о чём-то горячо спорили.  — Привет, Эмма, — махнула ей оборотень, которая так и не начала относиться к девушке, как к принцессе. — Куда спешишь?  — Посмотри, какая красотка, — Салли склонила голову на бок, разглядывая Эмму. — Что-то здесь не так.  — А ты права, — глаза Руби вдруг ярко блестнули. — Я чувствую воду, мыло, и…оооо!  — Что? — дернула её привидение.  — Какое бесстыдство, — ухмыльнулась оборотень, пристально глядя на зардевшуюся принцессу. — И зачем же нужна ваниль? Эмма закусила губу и поспешила подняться на несколько ступенек. Ей не хотелось признаваться в том, что она задумала.  — Могу помочь, если хочешь, — весёлый голос Руби заставил её остановиться и обернуться. — Я знаю, что понравится нашей госпоже. Девушка густо покраснела, осознав, что скрыть всё от оборотня не удастся, и кивнула, соглашаясь. Уж лучше ей поможет какая-никакая, но подруга, чем потрёпанная книжица. Руби просияла и поспешила следом за принцессой. … — С чего это вдруг ты решилась? — растягивая слова, поинтересовалась оборотень, пока Эмма оправляла подол сорочки. — Вот уж от кого не ожидала, честное слово.  — Неважно, — выдохнула принцесса, выходя на свет. — Ну, как? Руби присвистнула, заставив девушку вскинуть голову.  — Нет? — расстроенно спросила она. Руби приложила руку к сердцу:  — Я сражена наповал. Ты волшебна.  — А Реджину я смогу сразить? — тут же спросила Эмма. Это волновало её больше всего.  — Разумеется, да, — Руби подскочила к девушке и потянула её за руку в сторону зеркала. — Она же не каменная, честное слово. Тем более, ваниль, это её с ума сведёт. Оборотень усадила принцессу на мягкий пуф и, беззастенчиво наклонившись к ней, втянула воздух у её уха. Эмма вся сжалась, не желая, чтобы Руби касалась её.  — Да и меня сводит, — со смешком заметила оборотень и потянулась за гребнем.