После войны, по ту сторону мыслей

— Сакура, постой! — вдруг отчётливо прозвучал хрипловатый голос за спиной. Я обернулась, слегка приподняв голову. — Я сказал глупость, — с расстановкой твёрдо произнёс песчаник. Его тон больше не казался таким пугающим, как всего пару минут. Гаара сделал шаг к лестнице и остановился чуть ближе, чем обычно. Он всего на несколько секунд заглянул мне в глаза, и снова этот нефритовый взгляд показался мне странным. — Я вовсе не хочу отправлять тебя обратно в Коноху, но я так же больше не могу позволить тебе изматывать себя работой в лаборатории, — Гаара замолчал, скользнув взглядом по моему лицу и бегло рассмотрев его, громко произнёс, словно собравшись с мыслями. — Оставайся в качестве гостя в моём доме. Я молча подняла на него глаза, стараясь понять, действительно ли он это мне сказал. Мне тут же вспомнились слова Амено, когда она убеждала меня в том, что Казекаге испытывает ко мне более сильные чувства, чем дружеские. «Нет, это невозможно!» Мысленно заглушив собственные рассуждения, я поднялась на ступень вверх и с полуулыбкой тихо ответила: — Гаара, если я на такое осмелюсь, у людей возникнет множество вопросов к тебе. Ходят разные слухи… Ты и так слишком хорошо ко мне относишься… — он осторожно перебил, застыв в полушаге от меня. — Я знаю, о чём ты говоришь. Но, если это не слухи? — посмотрев сверху, хрипловато произнёс он. Я молча приподняла голову, искоса и растеряно рассматривая слегка взволнованное лицо Казекаге. — Я не жду взаимности, поэтому не стоит пугаться, — похоже, заметив мой потерянный взгляд, тихо произнёс он. — Но я тот, к кому ты можешь обратиться за поддержкой. Даже если я просто твой друг, я могу быть рядом тогда, когда тебе это будет нужно. Переведя взгляд на лестницу позади меня, он положил руку на перила, очевидно, не решаясь придвинуться ближе. «Гаара и правда может быть таким?» — я осторожно отвела взгляд, стараясь подобрать подходящие слова для ответа. — И всё же, остаться в твоём доме я не могу. Если у тебя больше нет для меня работы, я полагаю, самым правильным будет действительно вернуть меня в Коноху. — Я понимаю, если тебе необходима причина, чтобы остаться здесь… — Казекаге заговорил своим спокойным размеренным тоном. — Учитывая твои способности, не думаю, что будет проблемно найти что-то для тебя, к тому же возвращаться в Коноху через пустыню в твоём нынешнем положении — не самая лучшая идея. Учтиво кивнув головой в знак согласия, я снова развернулась к выходу, чтобы уйти, как почувствовала, что что-то удерживает меня на месте. Тонкий слой песка словно окутал тело, не позволяя сдвинуться. Слабо обхватив мою кисть своей ладонью, Но Собаку тихо произнёс за спиной: — В следующий раз расскажи мне, если что-то случится, — и, осторожно убрав руку, незаметно отступил. Затем послышались поспешные удаляющиеся шаги, и, спустя несколько мгновений, я снова осталась в коридоре одна. «Наверное, это странно, но когда он взял мою руку, я не почувствовала необходимости оттолкнуть его или одёрнуть кисть, как это возникало всякий раз, когда Такаи пытался коснуться меня. Обычно даже при случайном соприкосновении с кем-либо, я ощущала острое желание отстраниться, но не в этот раз». Что-то в его поведении отдалённо напоминает мне Саске, но одновременно и противоречит ему. Может, потому что они оба ещё будучи детьми пережили то, что не каждому взрослому будет под силу пережить, не лишившись рассудка. Однако в отличие от Саске, похоже Гаара смог переступить через своё прошлое, оставив ненависть позади. Но даже если дело в этом, Саске никогда не был открыт ко мне. В тот раз, когда он попросил помочь восстановить его руку, навряд ли бы он доверился мне, если бы мои медицинские навыки уступали кому-то другому. Я даже не могу точно сказать, что между нами происходило всё это время, но стоит ли теперь думать об этом, я ведь и так прекрасно знаю, что ему было от меня нужно. Пусть в чём-то они похожи, но это совсем разные люди, мне не стоит забывать об этом. Однако всю дорогу до временной квартиры, в моей голове то и дело всплывал этот странный и совсем непривычный образ Казекаге, который я сегодня увидела, наверное, впервые за все годы знакомства с ним. — Что случилось? Ты какая-то потерянная, — вздрогнув от этого неожиданно громкого голоса поблизости, я тут же разразилась криком, чтобы скрыть недавно нахлынувшее волнение. — Какого чёрта ты караулишь меня у дома, да ещё и в полной темноте?!   Блондин остановил на мне удивлённый взгляд, затем как ни чём ни бывало произнёс: — Ну ты же ниндзя, это не должно быть для тебя проблемой. — Ты поучать меня притащился? — в том же грубом тоне спросила я. — Нет, вовсе не для этого, — Такаи усмехнулся и немного тише добавил. — Я ухожу на миссию завтра на рассвете, зашёл попрощаться. — Это было не обязательно, — я безразлично перевела взгляд на свою входную дверь. — Для тебя возможно и так, — язвительно проговорил парень, затем громко вскрикнул. — Попрощаться со мной нормально хотя бы можешь?! Всё-таки не на два дня ухожу… — А на сколько? На неделю? — я насмешливо вскинула брови. — Сам ещё не знаю, боюсь одним месяцем не обойдётся. Голос Такаи стал серьёзней, он придвинулся ближе, смело заглядывая в глаза. — Ладно, не умри там, — я с ухмылкой слегка ударила его в плечо, тем самым немного отодвинув от себя. — Уж кто бы говорил, сама недавно еле ходила, — он улыбнулся и сделал ещё шаг назад, больше не пытаясь приблизиться. — Будешь много болтать и пойдёшь завтра не на миссию, а в больницу. — Лучше бы так, — парень засмеялся. — Но от этого задания мне так просто не отказаться. — Ну, до скорого! — словно собравшись с мыслями, с явной неохотой, наконец, произнёс блондин. Махнув рукой, он развернулся и уверенным шагом направился в сторону от квартала медиков, как его теперь называют местные жители. С этого дня с привилегированным отделением S-ранга было покончено. После моего перевода в теоретический отдел, за мной хвостом потянулись слухи о причинах такого решения Казекаге. Сначала это всерьёз беспокоило меня, ведь нелепость таких слухов периодически достигала высшего предела идиотизма, но со временем эти разговоры за спиной даже перестали меня раздражать. К тому же абсолютное равнодушие самого Гаары ко всей этой болтовне внушила мне уверенность и спокойствие, которых я не ощущала, кажется, с того момента, как покинула Коноху. Закончив бумажную работу, я поднялась на последний этаж. Не так давно я узнала, что в здании есть выход на крышу. Ветер наверху гораздо сильнее, но вид открывающийся на Сунагакуре и на золотистые песчаные равнины, раскинувшиеся за пределами селения, стоит того, чтобы потерпеть некоторые погодные неудобства. Он снова ждал меня. Сухой ветер пустыни обдувал его багровые пряди, а он гордо и неподвижно стоял практически на краю крыши, словно возвышаясь над этой бушующей стихией. Когда-то кровавый принц пустыни вызывал у меня самые жуткие впечатления. Невероятный страх, сдавливающий горло, пробирался под кожу всякий раз, когда младший сын Четвёртого Казекаге обращал свой взгляд в сторону Седьмой команды вовремя первого экзамена на чунина, а при одной мысли о том, что я могу оказаться его противником всё тело сводило от ужаса. Но в какой момент всё так изменилось? Пока мы с Наруто гонялись за Саске, вкладывая все силы, чтобы вернуть его из мира ненависти или хотя бы приблизиться к нему, Гаара нашёл свой путь после единственного боя с Наруто и, следуя по нему, самостоятельно выбирался из тьмы. После того разговора в резиденции Казекаге, он стал чаще навещать меня на работе. Каждый раз начиная беседу с вопроса про самочувствие, Гаара вовсе не стремился продемонстрировать беспокойство или ревность, он не цеплялся за нить разговора, если замечал мою усталость или не желание отвечать на вопрос. Он словно чувствовал ту неосязаемую границу, разводящую нас по разные стороны, и ни разу не попытался перешагнуть через неё. Окинув спокойным взглядом, кажущиеся бескрайними, песчаные дюны, он неожиданно спросил, слегка повернув ко мне голову: — Когда закончится миссия, ты останешься в Сунагакуре? — Скорее всего к этому времени мне уже будет не под силу преодолеть пустыню без последствий, даже с сопровождением. Поэтому вернуться в Коноху я смогу только после родов. Он внимательно слушал меня, не отвлекаясь на закат, пылающий рыжим огнём на горизонте. Заметив этот серьёзный взгляд, я с усмешкой добавила: — Но пока в твоей деревне не стало на одного жителя больше, у тебя ещё есть возможность избавиться от меня сейчас. — И в мыслях не было, — едва заметно улыбнувшись, он отвёл взгляд. — Как ты назовёшь своего ребёнка? — Ну… Я пока даже не знаю, кто это будет, — я посмотрела вниз, рассматривая мелькающих возле здания людей. — Хотя я почти уверена, что мальчик. На самом деле, это практически невозможно узнать наверняка, так что это лишь мои догадки. Он ничего не ответил, лишь кивнув головой, и, наверное, как и я, засмотрелся на людей внизу. Сегодня работы было немного, поэтому усталость меня особо не волновала. К тому же погода оказалась на редкость хорошей, поэтому мы не спешили разойтись. Алый закат с крыши больницы продолжал расплываться на горизонте, гранатовыми лучами окрашивая ясное небо. И даже, когда тона начали меняться, незаметно перекрашиваясь в тёмные оттенки, теперь чёрно-синий небосвод осыпался яркими, мерцающими прямо над головой, звёздными рядами. Никогда ещё небо не казалось мне так близко, как в этот момент. — Не думала, что в пустыне такое красивое звёздное небо, — тихо произнесла я, очарованно смотря ввысь. — Ты красивее, — с трепетом, так же тихо ответил он, не отводя глаз, едва ощутимо коснулся прохладными пальцами моей щеки и тут же убрал руку, словно опасаясь чего-то. Затем, тем же низким завораживающим голосом, тихо произнёс: — Говорил ли он когда-нибудь тебе об этом? — отрицательно покачав головой, я, с долей обиды, прикусила губу, теперь тоже смотря на него. Это был первый раз, когда Гаара так открыто выразил свои чувства, упомянув при этом Саске. Наверно, в другой раз, я бы лишь разозлилась, но сейчас услышать это оказалось столь же приятно, сколько и больно. — Я даже боюсь, — так же осторожно прикоснувшись к моему плечу, Казекаге продолжил словно прикованный вглядываться моё лицо. — Ты боишься? — удивлённо переспросила я, с искренним удивлением рассматривая так близко его нефритовые глаза, кажущиеся такими притягательными в этом лунном свете. — Да, разбить тебя, — ответ поразил меня, но я лишь горько усмехнулась, опустив взгляд. — Поздно… — почти беззвучно, отчаянным шёпотом вырвалось у меня.  — Но я не повторю чужих ошибок, — так же тихо ответил Гаара, прошептав в губы. И тут же я почувствовала касание его тёплых губ, мягко ласкающих мои нежным поцелуем, таким же лёгким, как и сам ветер, гуляющий этим вечером по жаркой пустыне. Это странное чувство, я не знаю, можно ли его как-то описать. Я впервые так ясно ощутила, что меня любят. И невыносимая боль сжала сердце, словно сжигая его. «Почему я не чувствовала этого от Саске? — по щекам скользнули горячие слёзы. — Ведь я прекрасно знаю ответ. Никогда он не любил меня той любовью, о которой я так мечтала. А может быть и вовсе никак не любил». Заметив мои слёзы, Гаара аккуратно отстранился и, прервав поцелуй и прижав к себе, осторожно обнял меня. — Прости. Я позволил лишнее, — успокаивающе поглаживая мои волосы, с волнением произнёс он. — Это я должна извиняться. Ведь это пустые надежды… — чувствуя такие непривычные и чужие, но по-настоящему тёплые объятия, я непроизвольно слегка расслабилась. «Вот каково это, когда тобой дорожат». — Пусть так, я благодарен и этому. Но стоит тебе захотеть, и я сделаю всё, чтобы Суна могла стать твоим домом, — парень не спешил отпускать меня, неподвижно держа в объятиях. — Уже поздно. Мне пора возвращаться, — слегка мотнув головой, я легонько отодвинулась от него. — Я провожу, если позволишь. — Ты Казекаге, разве я могу запретить тебе что-то? — я усмехнулась. — Ты можешь. Я без сомнений успешно добралась бы и сама, но возражать в этот вечер у меня не осталось никакого желания, поэтому я лишь одобрительно кивнула головой, наверное, впервые за всё это время здесь, не задумываясь о правильности своих действий.