Сакура
Последняя война полностью перевернула наше сознание. Хотя, наверное, такое случается после каждой войны. Однако эта была особенной для нашего мира потому, что она коснулась всех. Полночи я провела, перебирая в голове пустые мысли. Только к рассвету сон потихоньку начал врываться в мое сознание, голова стала тяжелее, потолок над головой поплыл и больше меня уже ничего не интересовало, конечно, пока по ушам не проехался будильник. Я проспала бы до обеда, если только не одно важное дело. Никогда мне не приходилось бывать в этой части Конохи. Никогда я не спускалась в эти сырые полуподвальные коридоры, где толстые стальные прутья отгораживают камеры заключения. Яркое полуденное солнце едва просматривается сквозь решётчатые низкие окошки, поэтому даже днём здесь горит несколько подвесных ламп накаливания. — Подпиши внизу, — Ибики Морино, он же экзаменатор первого этапа на чунина и начальник тюрьмы, протянул мне бумагу с ручкой. Я молча поставила подпись, он убрал документ в стол, и мы пошли вдоль по серому узкому коридору. Ибики открыл первую дверь, подобрав один из ключей в большой связке на его поясе. Мы прошли ещё один коридор, прежде чем мужчина со шрамами на лице остановился напротив одиночной камеры и достал следующий ключ: — Я буду поблизости, если что, зови, — с этими словами он провернул ключ в засове последней двери. «Всё же войны не меняют людей, они только открывают их истинные лица. Людей меняют другие люди. А может мы меняемся сами, ради других?» Как только массивная дверь камеры открылась. брюнет поднял голову и посмотрел сквозь специальную повязку с печатью, скрывающую его глаза: — Сакура? — хрипло спросил он, ещё до того, как я успела подойти ближе. Я подождала, пока тяжелая металлическая дверь за моей спиной захлопнется и спросила: — Ты узнаёшь всех, кто к тебе приходит, Саске-кун? — я остановилась над его койкой, на которой парень всё это время сидел. Он поднял голову выше, словно пытаясь заглянуть мне в глаза сквозь повязку: — Ты первая. Я посмотрела на его смирительную рубашку, пристегнутую сзади: — Хоть где-то, я первая. Брюнет, хмыкнув, промолчал. Я наклонилась к нему и сняла сдерживающую печать. Осталось только отстегнуть ремни, которые стягивают длинные рукава за спиной. Я потянулась дальше. Саске всё это время сидел неподвижно, словно происходящее его не касается. И только когда услышал характерный скрип кожаных ремней, глухо спросил: — Кажется, я больше не так опасен? Я высвободила его единственную руку, а затем и вторую, вернее ту её часть, которую удалось сохранить после того беспощадного боя, который они устроили с Наруто: — Я знаю, чтобы убить меня и сбежать отсюда, тебе хватит и одной руки. Но других способов провести осмотр, у меня нет. Он хрипло усмехнулся: — Сакура, у тебя так много свободного времени, чтобы лично таскаться по тюрьмам? — Я сама захотела. В этом ответе не было лжи, но и правда была не вся. И брюнет, конечно, это понял, а может почувствовал. — Захотела? — на сжатых губах проскользнула самодовольная улыбка, — Или никто другой не согласился? — Скажи, если будет больно. Я присела рядом, сняла перчатки и осторожно спустила смирительную рубашку с его плеч. Начала разматывать бинты на левом. Брюнет не стал повторять вопрос дважды, в конце концов такое можно было ожидать от Наруто, но для Саске мои слова не имеют большого веса. Он едва заскрипел зубами, когда дело дошло до последнего бинта, но не единого звука не издал. И всё же, я заметила, что рана заживает довольно быстро, если не брать в расчёт Узумаки, который больше всех орал на приёмах, но оправился за неделю. Перевязка не заняла много времени: — Думаю, через пару недель можно будет примерить протез — я аккуратно надела его рубашку обратно, сначала на одно, а затем и на второе здоровое плечо. Парень нервно дёрнулся, словно желая поскорее избавиться от моих ладоней на своих плечах. — Зачем? Я даже не знаю, выпустят ли меня отсюда или оставят гнить до конца жизни. Я поднялась на ноги и выбросила старые бинты, затем остановилась над ним. Всё, чего мне захотелось в этот миг, так это броситься к нему и крепко обнять. Возможно, он уже жалеет о том, что добровольно сдался на суд Каге. Я протянула к нему руку и замерла, вдруг вспомнив, чем закончилось моё последнее признание. Брюнет снова поднял голову, похоже почувствовал что-то, и я всё-таки коснулась ладонью его прохладной щеки: — Не волнуйся, скоро ты будешь свободен. Потому что у тебя всё ещё есть друзья, Саске. Я вышла из камеры в полной тишине, не потрудившись пристегнуть обратно ремни на его смирительной рубашке. Какаши-сенсей разрешил мне провести этот осмотр с одним единственным условием — не разговаривать с Саске. Условие, которое я нарушила, стоило мне ступить на порог камеры. — Как он? — слегка взволнованно спросил блондин. Наруто встретил меня на выходе из тюрьмы. Он видимо только вернулся с тренировки, и его растрепанные волосы ещё сильнее взъерошились на макушке, пока он спешил сюда. — В порядке — по моему раздражённому голосу Узумаки сразу понял, что без разговора не обошлось. — Он снова грубил? — нахмурившись, спросил блондин, — Как обычно. — Тебе стоило придерживаться совета сенсея и… Я так же раздраженно перебила: — Он первый начал. Парень удивлённо вскинул светлые брови: — Похоже, не всё так плохо. Наруто закинул руки за голову и довольно улыбнулся. В чём-то он прав. Я не рассчитывала, что Саске вообще будет со мной разговаривать, когда соглашалась на условие нового Хокаге. — Почему бы тебе самому не сходить к нему вместо того, чтобы устраивать мне допрос? Он отрицательно покачал головой: — Нет. Мы с ним уже всё прояснили. Встретимся, когда он будет на свободе. — Как оно кстати? — я с волнением украдкой посмотрела в его голубые глаза. — Ещё на рассмотрении, — Наруто положил свою ладонь на мое плечо — Оставь это нам. Я согласно кивнула. «Всякий раз, когда Наруто говорит что-то подобное у меня даже не возникает мысли возразить ему. Потому что я знаю, он сделает всё возможное и невозможное, но найдет решение. Возможно, я слишком уверена в нём, мы все — слишком уверены». — Пойдём, провожу тебя до дома, — он улыбнулся шире. — Нет, мне ещё нужно к наставнице. Узумаки пожал плечами и повернул на главную дорогу, махнув мне напоследок рукой.***
Саске
Вторая, третья неделя, месяц — не уверен, что уже могу подсчитать, сколько времени прошло с моего заключения. К постоянной темноте я привык ещё со времён жизни в лаборатории Орочимару. Можно привыкнуть ко всему: к жёсткой койке, к отсутствию передвижения, к отвратной еде и даже к одиночеству. Но что делать со своими мыслями? Они сказали — это временно, но, конечно, я с самого начала понимал, что никаких гарантий нет и быть не может. Я слишком далеко зашёл на этот раз. «Я привыкну и к этому тоже» В какой-то миг, я не то, чтобы услышал, скорее уловил звон ключей в связке, где-то в другом коридоре. «Завтрак», если его можно так назвать, сегодня у меня уже был, к тому же, смотрители не ищут лишних причин заглядывать ко мне. «Неужели гости? Вариантов немного, но первым и очевидным мне на ум пришёл Наруто, но лёгкие шаги и мягкий сладкий аромат, перебиваемый резким запахом медикаментов — значит второй вариант». «Отдых» в одиночной камере, пожалуй, лучший способ заставить говорить даже самых неболтливых людей. Не знаю, обрадовался я или разозлился, но разговор сразу пошёл плохо. Девушка наклонилась ко мне, и я сначала почувствовал, как усилился сладкий аромат её волос рядом, а затем услышал скрип ремней. Я не вижу её, хотя чувствую каждое движение, каждую интонацию и то, что разговор ей этот даётся с трудом. Но сам я кажется только сильнее нагнетаю атмосферу. «Я ведь не в том положении, чтобы так выделываться». И всё же отчего-то мне захотелось узнать, она пришла ко мне по своему желанию или это просто работа? — Я сама захотела, — бесхитростно ответила Сакура, но голос дрогнул. «Значит, всё-таки соврала» — я тут же огрызнулся, не сдержав язвительный тон. Она проигнорировала мой следующий вопрос, и я понял, что явно уже перегибаю палку, поэтому решил помолчать. Сакура присела рядом, я услышал шорох ткани. Она, аккуратно касаясь меня пальчиками, спустила с плеч мою смирительную рубашку, если бы не боль в левом плече, у меня может быть бы и встал. Осмотр продлился недолго, хотя я чувствовал, что она использовала свою чакру, потому что, когда куноичи начала перебинтовывать плечо, резкая жгучая боль сменилась тянущей, но уже не столь явной. Тогда я осознал, что отчасти именно той болью было вызвано моё раздражение. Дышать и думать стало легче. Она снова коснулась меня, надевая обратно смирительную рубашку. На этот раз, ещё нежнее, чем прежде её пальчики прошлись по моей коже. Я вздрогнул по телу растеклось что-то приятное. Теперь это действительно стало опасно. При этом она ещё что-то сказала, и я тут же поспешил огрызнуться, лишь бы не думать о происходящем. Девушка наконец отстранилась и поднялась на ноги. Я подумал, что теперь Сакура наверняка уйдёт. Но может быть, она всё так же не равнодушна ко мне, поскольку в отличие от смотрителей, совсем не торопиться скрыться за дверью в коридор. Несколько долгих секунд Сакура стояла надо мной. Что она хотела сделать? Я не знаю, и, наверное, не хочу знать. Но когда её нежная ладонь огладила мою щеку, её голос был уже другим. Не таким трепетным и ласковым, каким я привык его слышать — нет. Она сказала, что я скоро буду свободен, так, словно объявила мой диагноз. Что-то вроде: «Недоверчивый кретин». «Наверное так Сакура разговаривает со своими глупыми пациентами» — мельком подумал я, когда дверь за ней глухо захлопнулась. И я снова остался один на один со своими мыслями. Воздух в камере сухой и сжатый. Я знаю, что в правой стене от койки есть окно, но оно наверняка столь небольшое, что кажется, будто его вовсе нет. К тому же я уверен, что оно тоже перекрыто прутьями решётки. Я потеребил в руке мягкую ткань перчатки и положил рядом на койку ко второй. «Неужели, я так вывел её из себя, что она даже забыла свои перчатки? Но разве это не повод вернуться?» Этого я и ожидал. Сначала думал, что Сакура захочет прийти в этот же вечер, потом ждал утро следующего дня. Но прошел день, неделя, подошла к концу вторая. И наконец в другом конце коридора звякнула знакомая связка ключей, аккурат после «завтрака», как и в прошлый раз. Тяжёлая дверь привычно скрипнула, и я услышал, как девушка переступила порог. — Ты за ними? — я кивнул головой на перчатки, вернее на то место, где я их оставил, пока мои руки вновь не связали, закрепив ремнями за спиной. Куноичи опустила что-то на пол, по звуку какую-то коробку и подошла ближе. — Вот где они были. Спасибо, Саске-кун, — она протянула руку и забрала перчатки. «Может, это и правда была случайность?» Судя по шуму, девушка вернулась к коробке и поднесла её ближе. — Что это? — я кивнул в сторону предмета, — Я ведь говорила тебе, что через пару недель можно будет примерить протез. «Точно, только тогда мне было не до того» — Я сказал, что мне это ни к чему. — Ага, — спокойно отозвалась она, — только сейчас не ты устанавливаешь правила. — А кто? — я усмехнулся, оскалившись. Наверное, если бы не ремни смирительной рубашки, затянутые за спиной, я бы и на ноги вскочил. — Хокаге. И я выполняю его приказ, — равнодушно произнесла она. Я услышал, как куноичи открыла коробку или скорее контейнер. Меня пробрала злость. Я медленно сглотнул и перевёл дыхание: — Сакура, это же смешно! Я не собираюсь его носить. Она выдохнула, тоже перевела дыхание и заговорила монотонно. Я снова почувствовал себя на приёме в кабинете врача. — Саске-кун, мне действительно всё равно, собираешься или нет. Но я отвечаю за процесс. Я сделаю всё, что нужно. А когда будешь свободен, делай что хочешь. «Если буду свободен». — Значит, просто работа? Что-то вроде твоей миссии? И ты от меня отвяжешься, как только закончишь? — язвительно спросил я — Точно. Девушка снова потянулась ко мне за спину. Матрас продавился по тяжестью её колена рядом. Я подумал, что воспоминания о том, что мы когда-то могли выполнять миссии плечом к плечу и спать в одной палатке теперь выглядят странно. Ремни ослабли и упали. Она сняла уже другие перчатки и снова потянулась к моим плечам. Я дёрнулся в сторону, припомнив те приятные покалывания на коже от её пальцев. — Я и сам могу. Не нужно обращаться со мной как с инвалидом, — я рывком потянул целой рукой ткань рубашки вниз и чуть не взвыл от боли, которую доставил сам себе. — Тише, тише, — девушка заботливо отодвинула мою ладонь перехватив её своей рукой, которая кажется в полтора, а то и два раза меньше моей. Куноичи осторожно и быстро сняла бинты, пока я кривился, скрепя зубами. Затем её чакра окутала плечо и боль снова ушла. «Что-то в ней раздражает меня теперь ещё больше, чем прежде. Вроде бы нет никакого повода для такой агрессии, которую это вызывает во мне. Но я не могу быть так же спокоен, как в окружении других девушек». Сакура достала что-то из контейнера и приложила к моему плечу, не сразу, но я почувствовал сцепление между моими каналами чакры. — Отлично! Он управляется твоей чакрой, — с невероятным воодушевлением громко произнесла девушка, и ещё радостностей затараторила: — Мы подумали, что если Сенджу и Учиха произошли от одних предков, то должно быть сохранились общие гены. Не знаю, будет ли всё так же гладко, как с рукой Наруто, но… Я грубо перебил: — Хватит! — и тише добавил — Мне всё равно, как это работает. Она промолчала и сняла протез. Убрала в контейнер, громко захлопнула крышку и начала перебинтовывать плечо. Я погрузился в свои мысли, стараясь взять себя в руки и подумать о чём-нибудь отстранённом. Но когда её ладони снова легли на мои плечи мысли сбились в кучу, как по щелчку. Куноичи потянулась к ремням, похоже решив на этот раз затянуть их обратно и её колено снова оказалось рядом, только на этот раз, я почувствовал, как её бедро скользнуло об меня, прежде чем ремни оказались перетянуты. У меня всё-таки встал. Сакура поднялась и судя по звуку выбросила что-то, возможно старые бинты. — Надеюсь, на этом твоя миссия окончена? — я подал голос, рассчитывая понять её реакцию по ответу. — Надейся, — она подняла с пола контейнер и подала сигнал, чтобы дверь камеры открыли. Прошло ещё две недели, прежде чем я снова услышал знакомый звук в соседнем коридоре. «Какой на этот раз она нашла повод, чтобы прийти ко мне?» — я мысленно усмехнулся, это стало похоже на какую-то игру. Впрочем, в камере не так много развлечений, поэтому времени подумать даже о самых глупых вопросах у меня предостаточно. Но на этот раз шаги оказались другими. Более бесшумные, более ловкие, но тяжёлые. Дверь камеры распахнулась с противным скрипом. Вошли двое: — Саске, у меня для тебя новости, — дежурно произнёс Хатаке.