Страшная сказочка о розовой закладочке.

Грелль Сатклифф жутко злился на любимого Себастьянчика за то, каким образом тот решил получить нужную информацию от юной и симпатичной монахини Матильды. А когда обезумевший ангел разрушил монастырь и все закончилось, алый жнец был просто вне себя от злости, потому что в ответ на просьбу к Себастьянчику «осквернить» и его тоже, показать и ему «райские врата» демон лишь пафосно фыркнул и заявил, что прелести Матильды ему больше по душе, и он завтра же обязательно еще раз пригласит ее в конюшню, что смогла каким-то чудесным образом уцелеть. А демоны никогда не лгут… Объятый ревностью, Грелль не находил себе места; единственной его надеждой помешать Себастьяну был Гробовщик. Алый жнец преследовал его до самого похоронного бюро, канюча воспользоваться еще раз розовой закладкой смерти и остановить события грядущей ночи, когда демон-дворецкий собирался навестить Матильду, но Легендарный был непреклонен. Он отрицательно качал головой, грозил Греллю пальцем с готичным маникюром и назидательно вещал, что нельзя вот так просто переписывать происходящие в жизни людей события, что это может вылиться в непредсказуемые последствия, и хоть Грелль очень милый и весьма ему симпатичен, даже ради него он не станет пользоваться высокотехнологичными изобретениями по пустякам. Но Сатклифф оказался на редкость упрямым жнецом. Весь следующий день, начиная с раннего утра, он ни на шаг не отходил от Гробовщика, заваривал и подавал ему чай, умилительно хлопая ресничками, помогал с убранством покойников, старательно раскрывая их раны, делая похожими на розовые лепестки цветов, даже собственноручно постирал входной коврик у двери с надписью «Похороны» вместо «Добро пожаловать», как обычно пишут на подобных ковриках. А Гробовщик все посмеивался, грыз свои печеньки-косточки и советовал Греллю прекратить изводить себя бессмысленной ревностью. Бессмысленно испытывать страсть к демону, который не способен на проявление чувств в силу своей природы, ведь всё, что его интересует — души живых, его пропитание. А жнецы всегда были врагами демонов, поскольку мешали им лакомиться, ведя душам строгий учет. О какой вообще взаимности могла идти речь? Сатклифф театрально закатывал глаза и восклицал, что и ничего-то Гробовщик не понимает в чувствах, что для любви нет преград, приводя в качестве примера Ромео и Джульетту, влюбленных из враждующих между собой семей. На что седовласый отпускал ехидные комментарии на тему того, что эта любовь закончилась двумя очаровательными гробиками, и что мертвая Джульетта выглядела несомненно привлекательнее своего супруга, ведь алеющая рана на теле трупа — это так красиво… Но вот сумрак опустился на Лондон, и Легендарный жнец задремал прямо у гроба с очередным клиентом, утомленный событиями последних дней. Грелль же и не думал спать! Энергия била в нем ключом, во что бы то ни стало он решил не допустить встречи Себастьянчика с распутной зеленоглазой монахиней. Поэтому тихонько выкрал у спящего ключи от ящиков его стола и принялся открывать их один за другим, преисполненный любопытства. Ничего интересного в верхних он не нашел: какие-то старые отчеты, накладные на гробы и сопутствующие материалы, красивая колба для чая из черного стекла с беленькими черепочками и надписью «С любовью, от Лау Тао», чётки… А вот в нижнем оказалась та самая книга, где продолжали появляться все новые строки о событиях, происходящих на территории бывшего монастыря, розовенькая закладка с изображенной на ней зловеще улыбающейся рожицей, и красная ручка, выполненная в виде черного пера с розовым орнаментом и розовым же сердечком. — Ах, это пёрышко сегодня напишет историю моей любви… — довольно бормотал алый жнец, вложив розовую закладку между страниц. И после появившихся слов: «Монахиня по имени Матильда спешила к конюшне, возвышавшейся меж руин монастыря» дописал торопливым почерком: «Но решила свернуть, и направилась в темный-темный лес ». Оскалив острые зубки в торжествующей улыбке и мысленно пожелав Матильде быть съеденной в лесу голодными волками, Грелль, кокетливо покрутившись перед зеркалом, умчался в ночь. Расстояние до намеченной цели он преодолел довольно скоро, зашел в пустую темную конюшню, зажег заблаговременно припрятанные свечи и укрепил их по стенам, после чего разделся и обрядился в монашеские одежды, что успел захватить в монастыре. Уютно устроившись на сене и глядя на звезды, что мерцали за маленьким окошком у потолка, он начал мечтать. О том, что Себастьянчик, конечно же, скоро придет, и обнимет его сзади, думая, что это развратная монашка, и поцелует в шею, за ушком… А потом уже не сможет оторваться, поцелует горячо, с языком, так, как Грелль всегда мечтал, чтобы его поцеловали. И продолжит. Его сильные руки разорвут черные одеяния, обнажив бледную кожу и позволив его блестящим алым волосам рассыпаться по плечам. И они упадут на сено в жарких объятиях, и Грелль, сгорая в пламени страстей, увидит не только райские врата, но и рай, и ад целиком, всё, всё ему покажет милый Себастьянчик… Так ему мечталось, и он ждал, и вскоре услышал скрип входной двери. Тихие шаги приближались, Грелль улыбнулся в предвкушении, но не проронил ни слова. Он закрыл глаза и весь превратился в слух и осязание. Темная ночь, мягкий полумрак конюшни, и темный дворецкий графа Фантомхайва, который сегодня станет его любовником… Ну что еще нужно для счастья?