Страшная сказочка о розовой закладочке.

Грелль развернулся, чтобы поцеловать долгожданного Себастьянчика, потянулся к нему губами, но, открыв глаза, ахнул и упал в сено. Прямо перед ним стоял Гробовщик — в своем обычном темном одеянии, но без траурного цилиндра, и челка на этот раз не скрывала его золотисто-зеленых глаз, грозно сверкавших в отблесках пламени свечей. — Г-гробовщик? — алый жнец все еще не верил своим глазам. — Зачем ты здесь? А где Себастьянчик, почему он не пришел? — Наверное, задержался в объятиях Матильды, — холодно усмехнулся тот и подошел к Греллю совсем близко. — А вот тебе такой образ совсем не идет, если ты думаешь, что сможешь кого-то соблазнить этим, — он легким движением сорвал со жнеца монашеский клобук, помахал им в воздухе и небрежно отбросил в сторону, — то напрасно. Алые волосы несостоявшейся «монахини» красиво рассыпались по плечам, как и мечтал Грелль, только вот ситуация вырисовывалась совсем иная, и совсем не романтичная. — Вот какая нелёгкая тебя сюда принесла? — прошипел он, уничтожающе глядя на Гробовщика. — Ты… ты мне свидание сорвал, да какое ты вообще имеешь право вмешиваться в мою личную жизнь? — Представь себе, имею… — с пугающей полуулыбкой Легендарный снял с плеча черный бархатный мешок и начал прямо на земляном полу конюшни раскладывать всякие странные вещи — сначала квадратный кусок розового бархата, на него — белую бархатную же салфетку, а уже поверх нее — гладкий выпуклый камень с желобом, исписанный неведомыми письменами. — Что ты делаешь? — Грелль подошел к нему, с тревогой наблюдая за происходящим. Все это ему совсем не нравилось и вызывало противный холодок вдоль позвоночника. — Ты взял одну очень ценную вещь, которая тебе не принадлежала, и использовать которую ты не имел права, — очень тихо молвил седовласый, поднявшись и строго взглянув на Грелля. — За это тебе придется понести наказание. — Ой подумаешь, делов-то, — делано-беспечно махнул рукой тот, нервно хихикнув, — я просто вложил розовенькую закладочку меж страниц книги судеб и написал в ней всего строчечку о том, что Матильда пошла не в конюшню, а в темный лес, разве за это стоит… наказывать? Лицо Гробовщика оставалось каменно-суровым, и аловолосый понял, что отвечать за свой проступок ему-таки придется. — Ну… и как ты станешь это делать? — осторожно спросил он, сцепив пальцы в замок. — Отшлепаешь, закроешь в одном из своих гробов, похоронишь заживо, или, может, разденешь и в баррель с солью посадишь, как я тебя? Тот лишь покачал головой, буравя Грелля холодным взглядом, отчего тому стало совсем не по себе. — Нет? А… как же тогда? Легендарный молчал и не двигался с места еще несколько минут, потом достал откуда-то из недр своего черного балахона небольшую бархатную коробочку в виде розового гробика. — Закладка смерти издавна исправно служила жнецам руководящего состава, помогая предотвращать последствия противоправных действий ангелов и демонов, — начал он, — в этом ее истинное предназначение. Если же она попадает в чужие руки, и какой-то нахальный юнец пытается с ее помощью удовлетворить свою прихоть, то… — он побарабанил длинными ногтями по крышке коробочки и, наконец, протянул ее Греллю. Аловолосый нервным движением открыл крышку и ойкнул. Внутри, на розовой подкладке, покоилась та самая розовенькая закладка смерти, которую он совсем недавно держал в руках. Но рожица на ней больше не улыбалась, а зловеще скалила зубы, и это вызывало тревогу. — Она злится, требует платы за свою услугу, — пояснил Гробовщик, вытащив из-за пояса острый блестящий кинжал и поднеся его совсем близко к лицу Грелля. — И платой этой станет твоя жизнь, — добавил он таким обыденным и спокойным тоном, словно рассказывал о чем-то простом и повседневном. — Эй, ты что, совсем рехнулся? — испуганно воскликнул Грелль, пятясь от Гробовщика с кинжалом. — Хочешь принести меня в жертву розовому куску картона? — Это не простой кусок картона, не смей оскорблять древнюю реликвию такими унизительными словами, — седовласый грозно сдвинул брови, наступая. — Ты виноват, и должен понести наказание, а мой долг как ее владельца привести его в исполнение. — Ну нет, я не позволю тебе так просто меня порезать, я буду защищаться, ты же знаешь, — маньячно ухмыльнувшись, Грелль и достал из ниоткуда любимую бензопилу, завел ее, и громкий рев эхом прокатился вдоль каменных стен. — Коса смерти тебе не поможет, — флегматично пожал плечами тот, и в тот же миг она раскалилась докрасна, вынудив жнеца бросить ее на пол. Тут уж Грелль испугался не на шутку. Перед ним сейчас был уже не прежний Гробовщик, добродушно хихикавший, вечно отпускавший язвительные шуточки. Сейчас перед диспетчером Сатклиффом стоял Легендарный жнец — мрачный, суровый, на лице которого не отражалось ни единой эмоции, он выглядел как тот памятник, что был установлен в библиотеке жнецов, и холодом веяло от его темной фигуры. — Закладка смерти питается кровью жнецов, именно кровь дает ей чудесную возможность приостанавливать происходящие в миру события, — молвил Гробовщик, взяв Грелля за руку и увлекая за собой, в сторону алтаря. — Да не хочу я становиться пищей для это куска кар… — не договорив, Грелль замолк, встретив леденящий взгляд, пронзивший его насквозь. — Отпусти меня, пожалуйста, — поникнув, попросил он. — Обещаю больше никогда не брать без разрешения всякие странные вещицы… — Это невозможно, — в голосе Гробовщика, казалось, слышались нотки сожаления. — Ты ведь сам виноват, поддался чарам коварного демона, воспользовался ради желания быть с ним закладкой смерти, и тем самым добровольно подписал себе смертный приговор. Сначала мне придется отрезать тебе пальцы, что переписывали естественный ход событий, потом — вырезать глаза, что видели, как творится недозволительное, а затем пронзить кинжалом сердце, что возжелало запретного… — седовласый смотрел на Грелля — холодно, пронзительно, словно заключал его в невидимые оковы, и тот понял, что не сможет ему сопротивляться. Бледный, с бешено колотящимся сердцем он безропотно проследовал за своим палачом до самого места казни. — Почему я подчиняюсь тебе? Ведь я совсем не хочу умирать… Тот едва заметно усмехнулся: — Чем старше жнец, тем сильнее его воля… — А-а, так вот почему дети сами предлагали тебе свои души, Легендарному жнецу, — процитировал Грелль не так давно услышанную фразу Уилла. — Именно. — Седовласый надавил на плечи Грелля, заставив его опуститься на колени, и сам присел рядом. — Может, сначала убьешь меня, а потом будешь на кусочки резать? — с надеждой спросил алый жнец. — Увы, я должен строго следовать инструкции, — пожал тот плечами, — единственное, что я могу для тебя сделать — отрезать каждый палец не по одной фаланге, а целиком… — О, ты так добр, — съязвил Грелль, бледнея все больше, потому как Гробовщик уже взял его руку и прижал ладонью к плоскому камню, подставив под желоб розовый гробик с закладкой. Да еще свои пальцы меж его пропустил, одновременно и удерживая, и раздвигая их, наверное, чтобы удобнее отрезать было. Сумасшедший садист! А ведь казался такими милым… Да Уилл, постоянно применяющий свой секатор к его макушке, оказывается, был просто душкой! Гробовщик неспешно водил тонким лезвием кинжала по коже Грелля, словно раздумывая, с какого же пальца начать. — Ну, теперь ты понимаешь, до чего может довести безрассудство? — вкрадчиво произнес он, глядя в испуганно–растерянные глаза аловолосого. — Ты пошел на преступление ради демона, думаешь, он это оценит? Ты сейчас тут, и скоро умрешь, а он развлекается с той монахиней, и будет продолжать делать это с другими людьми еще много-много лет… Разве это справедливо? — Будь проклят Себастьянчик! — в сердцах выкрикнул Грелль, изо всех сил сжав левую руку в кулак так, что ногти впились в ладонь, и из нее закапала алая кровь. — Да чтобы ты никогда душу Сиэля Фантомхайва не получил и навеки остался его дворецким, да чтобы тебя кошки стороной всегда обходили, да чтобы… А где он, кстати, ведь его судьбу я не переписывал, и он должен был прийти сюда, — внезапно сбавив пыл, Грелль покосился на Гробовщика. Тот отвел взгляд и вздохнул. А в следующую секунду с силой пронзил кинжалом обе руки — свою и Грелля, что лежали одна на другой. Алый жнец вскрикнул и дернулся, но Легендарный держал крепко, не позволяя отнять ладони от гладкого камня. Горячая кровь заструилась по желобу прямо в оскаленную пасть закладки смерти, и та с громким чавканьем начала ее поглощать. Минуты шли, кровь продолжала течь — Гробовщик не вынимал клинка из раны. Но вскоре оскал чудесной вещицы превратился в обычную ухмылочку, и тогда он, наконец, выдернул кинжал и отпустил Грелля. Тот непонимающе переводил взгляд с Гробовщика на розовую закладку — и обратно. — Ну и что это было? — недоумевающее спросил он, потирая нехотя затягивающуюся рану на ладони; регенерация от жертвенного клинка шла медленнее, чем если бы он был обычным. Седовласый лишь улыбнулся и пожал плечами. Холод и сталь ушли из его взгляда, сейчас он снова выглядел прежним. — Понимаешь, после того, как ты ушел, я тоже сделал запись в книге, дабы минимизировать причиненный тобой ущерб, и вот, пришлось расплатиться за это и своей кровью… — Да ты издеваешься, что ли? — Грелль яростно набросился на него и вцепился в горло обеими руками, крепко сжимая. — К чему тогда были все разговоры про расчленение на кусочки и вырезание сердца? Зачем было так меня пугать? Гробовщик легко расцепил пальцы аловолосого и лукаво посмотрел на него. — Я думал, тебя ничем не испугаешь, — хихикнул он. — Да как ты посмел! Вот так себя повести! А еще Легендарным жнецом считаешься, — Грелль отчаянно колотил его по плечам и груди кулаками, — да я сейчас сам тебе все пальцы бензопилочкой отпилю! Продолжая хихикать, Гробовщик завел руки Грелля ему за спину и притянул к себе, с вызовом посмотрев прямо в глаза. — А чего ты хотел? Чтобы я вот так просто отдал жнеца, который мне нравится, какому-то демону? — длинный черный ноготь с легким нажимом прочертил по щеке Грелля длинную полосу. — Я отправил его в лес, к Матильде, тем самым не нарушив ход событий, а лишь изменив место встречи. Надеюсь, нашей крови оказалось достаточно, чтобы искупить содеянное… — добавил он с некоторым сомнением в голосе, но Грелль этого не заметил, ибо начало фразы привело его в замешательство. — Ты сказал… что я тебе нравлюсь? — он во все глаза смотрел на Гробовщика, взор которого становился все теплее и наполнялся нежностью. — Я думал, что тоже тебе симпатичен после того, что ты мне сказал в библиотеке, — Гробовщик пропустил сквозь пальцы алую прядь волос Грелля, не сводя с него взгляда, в котором сквозили и грусть, и нежность. — Но, как оказалось, ошибся, ты при первой же возможности сбежал на конюшню к демону… Печальный вздох пронесся в тишине каменных стен, всколыхнув пламя свечей. Грелль смутился. И как он мог потерять голову от Себастьяна, который с такой легкостью побежал удовлетворять свои демонические прихоти, а о нем, Грелле, даже и не подумал? Он с интересом вглядывался в лицо Гробовщика, которое больше не скрывала чёлка. Удивительно, Легендарный выглядел и юным — и умудренным посмертным опытом одновременно, лицо его пересекал длинный шрам, но это вовсе не лишало его привлекательности, напротив, придавало загадочности, а зеленые глаза с золотистым отливом, от которых, казалось, ничто не могло укрыться, придавали ему небывалое очарование. Под которое Грелль и попал в библиотеке, и от которого в смущении постарался побыстрее сбежать, вбив себе в голову, что Себастьянчик и есть мужчина его мечты. — Гробовщик… — дрожащим шепотом пробормотал он, — а ведь… здесь, в конюшне ход событий тоже не должен был измениться? Если Себастьян и Матильда сейчас в лесу, занимаются тем, чем занимались бы тут, то и здесь должно свершиться то, что предполагалось, да? — застенчиво улыбнулся он и влажно облизнул губы. — Верно, — кивнул тот, улыбнувшись ему в ответ. — Так ты не против, если твоим Ромео сегодня буду я, а не сладострастный демон? Грелль был не против, и после головокружительного поцелуя, прижавшись к Гробовщику всем телом, прошептал ему на ухо то, о чем уже просил в библиотеке: «Возьми меня…» Ну как можно было отвергнуть такое предложение? Вскоре их темные одежды уже валялись в беспорядке по всей конюшне, а со стороны сеновала слышались влажные звуки поцелуев, довольные стоны Гробовщика и не менее довольные — Грелля, иногда перемежающиеся короткими вскриками; отсутствие подготовки по причине наличия модного маникюра у Легендарного причиняло Греллю боль во время особо нетерпеливых и резких движений его любовника. «Каким же я был глупым, бегал за демоном в то время когда рядом был такой мужчина!» — думал алый жнец чуть позже, отдыхая в объятиях Гробовщика после пронесшегося над ними вихря страсти. А тот, пребывая в сладостной истоме, перебирал пальцами волосы Грелля, мурлыча ему на ушко, словно довольный кот, всякие нежности и приятности. И под эти чудесные звуки алый жнец вскоре задремал… Нестерпимый холод и чудовищная боль в правой руке заставили Грелля открыть глаза. Он попытался пошевелиться, но не смог, двое в черных одеяниях с закрывавшими лицо капюшонами крепко держали его с двух сторон. Он посмотрел вниз, на правую руку — и закричал от ужаса, ибо пальцев на ней не было, лишь уродливые обрубки испускали фонтанчики крови. Чуть поодаль на розовом алтаре закладка смерти с аппетитом хрустела пальцевыми фалангами, что возвышались перед ней на золотом блюдечке. Сейчас она выглядела как пухлый розовый хомяк с черной грудкой — узоры трансформировались в ушки и цепкие лапки, которые сжимали окровавленную плоть. Сглотнув, Грелль чуть повернул голову и увидел… Гробовщика, также стоящего на коленях и удерживаемого в таком положении незнакомцами в черном. Пальцы его правой руки тоже были отрублены и покоились на тарелочке, с которой трапезничала маленькая тварь. — Гробовщик! — что есть мочи закричал Грелль, и его крик гулким эхом отозвался от холодных темных стен. — Ну хватит, это уже не смешно! Что ты на этот раз задумал? Тот чуть усмехнулся правым уголком губ и посмотрел на Грелля взглядом, полным тоски и сожаления. — Ты мне слишком нравился, поэтому я и не смог тебя убить… А теперь Темный Совет пришел чтобы забрать жизни нас обоих. Хе-хе-хе, все случилось, как ты и хотел, мой милый Грелль, проведя вместе восхитительную ночь мы умрем, как Ромео и Джульетта, вместе, разве это не романтично? Грелль даже не успел ничего возразить, потому что уже в следующую секунду один из членов совета выколол Гробовщику глаза стальной вилкой с двумя длинными острыми зубцами, очевидно, и предназначавшейся для таких целей, а другой пронзил клинком грудь. Ни звука не слетело с бледных губ Легендарного. Ничком свалившись на розовый бархат, он больше уже не шевелился, а черно-розовый зверек меж тем уже вгрызался в глазное яблоко с золотисто — зеленой радужкой, нежась в крови, что стекала на него по плоской рукоятке кинжала, торчащего из груди принесенного в жертву жнеца. — Гробовщиииииик! Нет, я не верю, это все не правда! Ты не можешь так вот просто взять — и умереть! — кричал Грелль, вырываясь, что есть сил, с ужасом наблюдая, как стальная вилка приближается и к его глазам, чтобы ослепить навеки. — Гробовщи-и-ик!!!