Этот долгий путь к мечте

Увы, подобных наполненных страстью и наслаждением ночей у Лейри и Майера становилось меньше и меньше – Сома взялся за ушонка всерьез. Убедившись, что мальчишка усвоил азы орочьей магии и контролирует СИЛУ, зеленокожий забрал его в практически единоличное пользование, гонял и в хвост, и в гриву, выделяя бедняжке на еду и отдых лишь несколько часов, и выдавал мужу едва ли раз в неделю – похудевшего, замученного и засыпающего на ходу. СоШени оказался поразительно способным и стойким, он впитывал знания подобно губке и не жаловался на трудности. Очень скоро Сома честно признался себе, что лучшего ученика у него не было никогда. И осень, и зима пролетели, словно миг – Лейришен их и не заметил. Потом настала весна, растопившая снег и превратившая болота в совершенно непроходимый, надолго отрезающий орочий поселок от остального мира кошмар: блондин зубрил, зубрил… Уже отцвели подснежники, на деревьях зазеленели первые листочки, птицы вовсю распевали брачные песенки над гнездами, а погрузившийся в заклинания с головой юноша оставался слеп и глух к пробудившейся жизни. Даже во время близости с Майером он бормотал под нос магические формулы. Заброшенный оборотень терпел и тихо бесился - ему так хотелось внимания и ласки! Особенно тяжко было по ночам… В этот замечательный теплый вечер Сома чувствовал себя неважно (без малого сто лет, все-таки) и отпустил эльфа пораньше. -Я нас обоих заездил, соШени,- чуть виновато признался старик, и предложил.- Давай отдохнем пару дней, идет? Лейри не заставил себя упрашивать: уложив учителя, юноша приготовил ему укрепляющий отвар и помчался искать кошара. Ушонок торопился – он так безумно соскучился по мужу! Трепеща от волнения и радости, блондин распахнул калитку. В родном окошке горел свет, и сердце юного мага забилось чаще: «Май дома, Май ждет»! Уверенной рукой Лейри толкнул входную дверь, шагнул и - замер на пороге, не в силах поверить в увиденное: его оборотень лежал поперек постели, удобно откинувшись на подушки, обнаженный, а на нем в вихре медно-рыжих волос извивалась стонущая Алина. Любовники были так увлечены процессом, что не заметили появления третьего. -Май,- едва слышно прошептал потрясенный соШени.- Май… В глазах потемнело, комната закачалась и стала медленно клониться на бок. Лейри привалился к стене и постоял несколько мгновений, пережидая дурноту. «Я не хлопнусь в обморок, только не здесь и не сейчас»,- приказал он себе, и, продолжая цепляться за бревна, на подгибающихся ногах выполз обратно в садик. Горло словно сжимала невидимая рука, в голове шумело. Опустившись на крылечко, эльф затих, приходя в себя и стараясь не прислушиваться к доносящимся звукам секса. Вскоре к юноше вернулась способность хоть как-то мыслить. -Пусть будет так,- сказал он тихо.- Ладно… Брачный браслет легко соскользнул с руки. Без его привычной тяжести запястью стало странно пусто. В последний раз огладив кончиками пальцев холодеющую бронзу, оглушенный изменой возлюбленного ушастик положил украшение на ступеньку, поднялся и, шатаясь, побрел в темноту. Его хватились лишь утром. Лейри сидел, сгорбившись, на маленьком кочковатом островочке посреди трясины и смотрел в никуда. Мальчишка не помнил, как здесь очутился, и едва понимал, где находится. Он не ощущал ничего, кроме огромной терзающей изнутри боли. Сердце словно разорвали в куски, и каждый ошметок бился, обливаясь кровью, но почему-то упорно не желал умирать. Голода не было. Жажда не мучила. Осталась одна боль в расцарапанной когтями груди. Больно, больно… И пусто. Пусто в душе, пусто на левом запястье. Перед глазами снова и снова, будто в замедленной съемке, проплывали картины: искаженное предоргазменной гримасой лицо Майера, сильные мужские руки ласкают талию девушки, блики пылающего в очаге пламени на обнаженной коже Алины, рыжие взметающиеся локоны, нижняя губка закушена клычками… Кошар не мог так поступить, но – поступил. Нету больше пары Лейри-Май, распалась пара. И виноват в этом сам Лейришен: нужно было почаще появляться дома. Что ж, значит, судьба такая. Прозрачная слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по грязной бледной щеке, промывая дорожку, за ней – вторая, еще и еще… СоШени бился в рыданиях, раздирая когтями горло, и исступленно, по-волчьи выл в высокое ярко-синее весеннее небо. Он хоронил свою любовь. Незадолго до наступления темноты окровавленного полубесчувственного мальчишку нашли пробирающиеся между топей охотники-эльфы: этих парней блонди не знал. Юного мага перенесли в лодку и перевязали. Лейришен не сопротивлялся – ему было все равно. -Как тебя зовут, вампиреныш?- спросил предводитель трапперов, высокий широкоплечий красавец со шрамом на щеке, пытаясь влить в слабо трепыхающегося ушонка немного вина. Недоэльф перехватил флягу у губ и удивленно взглянул снизу в полные сочувствия темные чужие миндалевидные глаза. Его приняли за кровососа, надо же! Ну и замечательно. Улыбнувшись шатену, мальчишка сверкнул белоснежными клычками и недрогнувшей рукой принял фляжку. -Меня зовут СоШени, и я заблудился, - ответил полукровка.- Поможешь потеряшке, благородный лесовик? Лейришен исчез – сгинул в болоте?.. Его место занял маг-вампир.