Тот, кто согревает мне душу

      Колокольчик музыки ветра со звоном ударился о раскрашенное стекло. Я ошарашенно смотрел на пустующий проем окна, не в силах до конца осознать, что Сэнсей ушел. Глазами я видел это, но разум отказывался понимать, что, вероятно, он уже никогда не вернется и это был последний раз, когда я видел его самодовольную пухлую морду. В комнате сразу показалась так тихо, и тишина эта была не умиротворяющей, а нагоняющей на меня тревогу, обволакивала ощущением пустоты и вновь пробравшегося в душу одиночества. Как быстро пролетело время, а казалось, у нас впереди множество дней, что принесли бы новые встречи.       Может быть, Сэнсей все-таки пошутил?       Я не хотел обидеть его, как не желал и прогонять. Слова сами собой сорвались с языка, ведь, в конце концов, у Сэнсея была до встречи со мной своя жизнь, свой дом и, наверняка, кто-то для него важный. Я хотел ему показать, что он имеет право поступать по своей воле, но прозвучало это грубо, словно он мне… больше не нужен? Но это не так ведь! Тяжело вздохнув, я взъерошил волосы, решив после школы обязательно поискать Сэнсея, если к тому времени он все еще не вернется домой.       Домой…       Раньше я не мог назвать места, где жил, своим домом. Ни одно из этих временных прибежищ не обладало для меня тем особенным теплом и важным значением, которое включаешь в понятие «мой дом». Только здесь… впервые я почувствовал себя на своем месте, и, думал, Сэнсею этот дом так же стал дорог. Но может быть, я ошибался, и все это время ему действительно была нужна только Тетрадь. Невольно мой взгляд упал на валявшуюся потрепанную корочку, единственное оставшееся от некогда обладающего огромной силой артефакта.       Не могу поверить, что теперь все будет по-другому. Закончились эти сумасшедшие дни и безумные приключения, больше духи не будут охотиться за мной. Я закончил дело Рэйко-сан и теперь свободен. Странное чувство, за эти месяцы я уже привык к ощущению рядом Тетради и пониманию, что в любой момент ко мне могут нагрянуть духи, пытаясь отобрать ее или же просить вернуть свое имя. Что же теперь будет дальше? Смогу ли вновь вернуться к прежнему течению жизни, не сопровождаемому постоянным ворчанием Сэнсея и чередой замечательных, пусть зачастую и опасных встреч? Смогу ли однажды стать… нормальным?       – Такаши-кун, иди завтракать!       Крикнув в ответ, я бросил еще один взгляд за окно, но бело-рыжей тушки котика удачи так и не было видно. Однако он и раньше так же уходил, но всегда неизменно возвращался. Думаю, так будет и на этот раз. Да, я уверен, Сэнсей обязательно вернется. Токо-сан я не стал ни о чем говорить, только улыбнувшись и заверив ее, что котик сам придет, когда проголодается. И все же, как я ни старался, заставить утихнуть уже прокравшуюся в душу тревогу, у меня не получилось. Страх липкими сгустками начал собираться в груди, противными жилками оплетая ослабевшие конечности и тело.       Уже по дороге в школу я не переставая оглядывался, надеясь заметить в траве или кустах знакомый хвост или торчащие уши, но успеха это не принесло. Я только промерз и поспешил скорее к теплому зданию. Как-то я совсем расклеился, наверное, влияет осознание, что Тетрадь дружбы закончена. Нужно хорошо отдохнуть, надеюсь, теперь я смогу нормально высыпаться, не вскакивая по нескольку раз за ночь от вторжения в дом очередного духа. Интересно, сколько Сэнсей будет дуться? Думаю, уже к ужину он нарисуется пьяный в хлам и с привычным воплем «Моя вернулась» ввалится в комнату, да вдобавок притащит очередной свой подарочек в виде лягушки, целебного корешка или еще какой дряни. С него это станется.       На уроках я отвлеченно глядел в окно, мыслями неизбежно возвращаясь к своему детству, отчего к последнему занятию чувствовал себя в конец разбитым и поспешил поскорее выйти на улицу и остаться в одиночестве. Погода сегодня прохладная и снова поднялся ветер, от которого приходилось кутаться в тонкий шарф. Многие листья уже начали чахнуть и желтеть, подобно моему настроению. Я старался обычно не думать о прошлом, весь день занимаясь чем-то, что помогало отвлечься, только вот ночью ничто не могло спасти от пробирающихся в сны кошмарами воспоминаний. Теперь я думаю, было бы лучшим попросту молчать о том, что вижу, но тогда я был всего лишь ребенком, маленьким мальчиком, который не понимал, что с ним творится и почему все это происходит именно с ним.       Наверное, со стороны это всегда выглядит захватывающе и привлекательно. Видеть духов, иметь возможность общаться с ними, даже подчинять своей воли. Однако на деле это не веселье, а постоянный страх, напряжение, ощущение опасности, не составляющее ни на мгновение, постепенно сливающееся с самой твоей сущностью. Это одиночество и непонимание других, неизменные насмешки и измывательства, застывший в глазах человека напротив ужас, источником которого являешься ты. Это отвращение, презрение, порой граничащие с откровенной ненавистью. Это убеждение других, что ты выдумываешь, ради привлечения внимания. Убеждение, что ты лжец.       Мотнув головой, я свернул в сторону лесопарка.       Слабый осенний ветер ласково перебирает листву пышных кустарников, зеленым туннелем, тянущимся на протяжении всей парковой аллеи, принося с собой влажный запах травы и пыли. В паутине ветвей скрываются стайки крошечных птиц, чья переливчатая песня время от времени мягко вплетается в шелест листьев. Опустившись на траву, я посмотрел на подернутое легкой дымкой невесомых облачков небо и немного прищурился от солнечных лучей, яркими лезвиями проскальзывающих сквозь листья. В этот час здесь совсем никого нет, и можно спокойно расслабиться и насладиться покоем. Я люблю эту аллею из-за тишины и затененности. Зеленый туннель почти не пропускает солнечный свет, отчего создается ощущение уединения, которое мне так привычно; где-то раздался смех, и я поглядел в ту сторону, но из-за плотной зеленой стены почти ничего не было видно.       Смех.       Такие простые эмоции своей глубиной отражают этот мир. Порой, смотря вокруг себя ты и представить не можешь какие чудеса скрывает серая и привычная обыденность, а то, что кажется пределом фантастики вполне находит место в реальной жизни. Наш мир полон чудес и волшебства. Но для кого-то чудо – это пришествие в мир сказочных созданий, вроде фей или драконов, а может даже самих древних богов. Другие же считают чудом последние явления техники, а для кого-то достаточно и цвета подорожника. Однако для некоторых чудо – это магия и люди, владеющие к ней способностями.       Люди, которым приписывают самые невероятные умения.       Люди, которых считают кем-то сродни диковинным зверюшкам.       Люди, которыми интересуются, но боятся приближаться к ним.       Люди, вокруг которых создают кучу мифов, а шарлатаны так радостно их подхватывают, наряжаясь в безумные наряды и совершая порой как жуткие, так и нелепые поступки, убеждая окружающих в их действенности и правильности.       Маги, экстрасенсы, ведьмаки, провидцы, шаманы, гадалки, духовидцы. Называйте, как хотите, но чтобы там ни было, мы остаемся людьми. Самыми обычными, лишь с чуть более развитыми способностями, которыми обладаете и вы, но только спрятали их очень глубоко. Не все выбирают родиться такими или такими стать. Я не хотел ничем обладать и до сих пор мне кажется удивительным и нереальным, что являющееся для меня неотъемлемой частью реальности, значительным элементом моей жизни, для других – детские сказки и глупые выдумки.       Я с тоской смотрю на людей, которые мечтают о том, что досталось мне по рождению. Они видят в этом игру. Для них все несерьезно и весело, а о последствиях они, конечно же, не задумываются и вовсе, считая, что какую-то оплошность можно исправить одним щелчком пальцев. Или мановением волшебной палочки.       Но на деле все иначе.       Поднявшись на ноги, я отряхнул куртку и брюки, неспешно направляясь к дому. К дому, где меня ждали. Впервые мне стал дорог какой-то город, приобретя яркие и конкретные очертания, в отличие от предыдущих, которые остались в воспоминаниях лишь размытыми, смешавшимися в единое пестрое пятно образами. Я по-прежнему ждал возвращения своего хранителя, не веря, что он мог действительно уйти, но за ужином он так и не появился, и зародившаяся утром в душе тревога неприятно шевельнулась. До глубокой ночи я не мог уснуть, то ворочаясь, то сидя у окна и вглядываясь в зыбкий, еще хрустальный сумрак светлой ночи, ожидая появления во дворе покачивающегося от выпитого саке и горланящего песенки пухлого кота.       Однако в этот раз Сэнсей не вернулся.