* * *
Энди вольготно сидел за письменным столом в школьной библиотеке. В разгар обеденной суматохи он перехватил резинкой темные волосы, и к раннему вечеру в ней уже были заткнуты три карандаша и две ручки. И все-таки как брюнет не старался готовиться к экзаменам, парень снова и снова упрямо возвращался к мыслям о Фурухате Мотоки: почему-то у него возникло отчетливое чувство, что они знакомы - но такое было абсолютно невозможно! – А-а-а-а! Достал! Ну что ж, «лучший и единственный» друг, сейчас разберусь с тобой и вернусь к истории, – насупленно проворчав себе под нос, Эндимион взял на колени ноутбук и вошел в интернет. Набрал в поисковике фамилию и имя. В "Google" нашлось более сотни упоминаний. Пройдясь по статьям, он узнал, что смог о дипломате, женатом на некой Мейо Сецуне (в груди опять сжалось - приятное тепло) и воспитывающим сына-подростка. Брюнет был так увлечен изучением информации, что не услышал, как со спины к нему подошли и опустили руки на глаза. – Угадай кто? – Моя любовь Сумирэ [2]! – Бабник! – фыркнули немного сердито. – Ревнуешь? – Может быть. – Нравлюсь? – Возможно. – Любишь? – он аккуратно освободился от нежных рук. От мешавшегося ноутбука. Встал напротив. – Ну ты… – Какой, Коу Усаги-сан? – заинтересованно осведомился Энди. – Классный? Парень осторожно взял девушку за подбородок. Наклонился. Но был яростно остановлен возмущенным криком библиотекаря: – Вон отсюда! Нашли место! Он и она весело прыснули и заспешили прочь. «Уса, у меня ведь мог бы быть шанс, а?». Пальцы Эндимиона переплетаются с пальцами Усаги, еще больше укрепляя их связь. «Да, мог бы!».* * *
Элиос повертелся у зеркала, рассмотрел исправно разглаженную белую рубашку, расстегнутую на пару пуговиц, такого же оттенка джинсы, обтягивающие ноги, как вторая кожа и итальянские кожаные ботинки, повернулся боком, спиной. Крыльев, ух, нет. В целом, он остался довольным своим внешним видом. Подхватив со стола папку с документами, мобильный телефон и ключи - ему предстояла деловая встреча с помощницей главы благотворительного фонда "Mugen" Томоэ Хотару - второпях покинул квартиру. Элиос, наравне с младшим братом, отлично догадывался, что благополучие и счастье были первым и вторым пунктами в списке приоритетов у родителей. По их категоричному мнению, человек с фамилией Такао просто обязан унаследовать семейное дело и быть успешным управляющим, а не едва сводящим концы с концами писакой: посему преследуя столь благородную цель - приобщение сыновей к делам галереи - иногда позволяли себе вот такие побеги под покровом ночи из дому. – Что ж, – поддерживал его Эндимион, – посмотрим, что они скажут, когда ты получишь премию Акутагавы [3], а твоя книга попадет в список бестселлеров. До бизнес-центра, высокой башни из стекла и бетона, беловолосый добрался беспроблемно, прошел внутрь - тоже. Он почти достиг лестницы, ведущей к лифтам, когда приметил кофейню-кондитерскую. А что, презент не помешает. Элиос уверенно зашагал туда. Местечко оказалось симпатичным, пахло кофе и свежеиспеченными булочками с яблоком и корицей - или иными словами, как в Раю. У мраморной стойки, под ошалелый взор хозяйки и одной-единственной посетительницы, он, деланно улыбаясь, заказал пирожные и заспешил на встречу. «Макото, это… только что… это был Гелиос?». Подруги обменяли ничего непонимающими взглядами. «Минако… кажется… да!».* * *
– Энди, чай? Кофе? Воды? Сока? А может быть, хочешь чего-нибудь перекусить? – поинтересовалась Чибиуса, пока они топтались в прихожей. Заметив усердную подготовку брюнета к будущим экзаменам, со словами: «Я все-таки племянница историка и крестница директрисы!», розоволосая пригласила парня к себе в гости. К тому же, заранее предупредив - дом пуст. – Усаги… – Эндимион взглянул на подругу (та грозно уперла руки в бока) и запнулся, в полной мере осознав, над гостеприимством девушки лучше не возражать, а затем спросил: – Есть зеленый чай? – Зеленый. Есть, – уведомила розоволосая и добавила: – Только с жаснином. – Мой любимый, – улыбнулся брюнет. – Правда! И мой, – отметила девушка. – Гостиная прямо и налево, – махнула рукой и направилась на кухню. Гостиная комната семьи Коу имела обычный интерьер - стол, стулья, телевизор, цветы в горшках, картины на стенах: Энди безошибочно определил художницу - Юмеми Юмено. И тут его взор зацепился на фотографии в серебряной рамке. На ней Цукино Усаги. Он взял ее в руки, чтобы рассмотреть получше. Убедиться. Сердце заколотилось быстрее, готовое чуть ли не выскочить из груди. Она. Это точно она. А рядом темноволосый мужчина целует Усако в щеку. Стекло над фотографией отражало дребезжащий свет люстры. А нет, ведь за окном еще довольно-таки светло, да и свет никто не включал. То, что дрожала его рука, стало неприятным открытием. А вот полным раздраем стало то, что ему безмерно нравились и мать, и дочь. Брюнет с размаху поставил рамку обратно и сделал глубокий вдох. «Зря я сюда пришел. Пора уходить». Глубокий выдох. Когда Чубиуса зашла в гостиную с подносом, на котором стоял дымящийся чайник с чаем и две чашки, Энди там уже не оказалось. Эндимион бежал изо всех сил. Отчего-то захотелось куда-то спрятаться - гнусное чувство. Парня это начало уже порядком напрягать: желание спрятаться никогда не было ему свойственно, и, тем не менее, он все время его ощущал с тех пор, как услышал треклятое «Мамору». Фотография Усаги в доме Усаги («Вселенная, да ты издеваешься!») произвела на него настолько мощное впечатление, что брюнет не обратил никакого внимания на то, как выбежал на перекресток, на запрещающий сигнал светофора, где и угодил под машину. – Эй, парень, ты в порядке? В больницу? Зовут, как помнишь? – обратился кто-то. Голосом далеким и размытым, наверное, водитель. – Да. Нет. Мамору, – он постарался сфокусировать свой взгляд на говорящим с ним человеке. Получилось, но с огромным трудом. – Кунсайт!!! – раздался вскрик, невольно. А потом брюнет попытался шустро встать на ноги и атаковать врага, да не ничего вышло: ни перевоплощения в Такседо Маска, ни красных роз. Запнувшись о выбоину в асфальте и не удержав равновесия, он растянулся на земле. Мужчина обеспокоенно застыл, искренне не зная, что ему делать-то - смеяться или за голову хвататься. – Пацан, ты явно не в порядке. Поехали-ка все же в больницу, – заключил водитель, наклонившись к лежащему. – Все приехали, Изоу, меня убьет. * - использованы моменты из 166 серии или 4 сезон 39 серия: 1) Гелиос лежащий на обложках разрушенного цирка; 2) приземление Усаги и Чибиусы на пешеходный переход. [1] - японский термин, используемый по отношению к работникам, занимающимся нефизическим трудом (служащим), особенно находящимся на окладе у крупных корпораций; [2] - героиня романа Харуки Мураками "Мой любимый Sputnik" (той самой из части 9); [3] - премия имени Рюноскэ Акутагавы – самая престижная из литературных премий Японии, присуждаемых дебютантам.