Власть. Ревность. Любовь.

"Плохая, плохая, плохая идея!" - панически подумал Драко, когда директор Дамблдор с лукавой отеческой улыбкой объявил о межфакультетской вечеринке в честь дня освобождения Англии Горациком I от орко-гоблинского ига. Мерлин Великий, да кроме Бинса и заучки-Грейнджер никто вообще не подозревает о существовании какого-то там Горацика, жившего более трёхсот лет назад. С какой стати в честь него устраивать столь масштабное празднество? Ну, разумеется, это лишь предлог, которым старик решил прикрыть свою очередную интригу. Интересно, что он на этот раз задумал? Наверняка какую-нибудь дребедень вроде сглаживания политических разногласий путём дружбы между детьми враждующих сторон. Ха, бред какой-то. Однако, как тогда объяснить абсолютную вседозволенность, в которую окунулись студенты с молчаливого согласия директора? Никакого надзора, никаких ограничений, хоть бухайте, хоть массовую групповушку устройте, никто не запрещает. Нет, конечно, директор наказал старостам следить за порядком, но он же не мог не предусмотреть, что оголодавшие на своей непростой должности старосты не то что не сдержат - возглавят хаос? Драко злился. Очень злился. На Дамблдора, на себя, на него. Ведь он так старался избегать встреч, чтобы не видеть, чтобы не чувствовать. А как скрыться от собственных порывов на вечеринке, где всё позволено, где царят всеобщее веселье и развязность, и где он будет пьян и беззащитен? Противоречивые эмоции буквально разрывали сердце, стоило только вспомнить о глазах, улыбке, о небрежно расстёгнутой пуговице, бесстыдно оголившей соблазнительно выступающий кадык. От желания сводило внутренности, мокрые сны изводили слизеринца с завидным постоянством, но от невозможности исполнения этих фантазий хотелось вскрыться. А проблема-то была даже не в том, что все его эротические мечты направлены на парня, а в том, кто этот самый парень. Соперник, враг, человек, который никогда не позволит Драко даже прикоснуться к себе. Поэтому Малфой впервые в жизни решил отдаться на волю случая - если на чёртовой вечеринке Поттер снова будет провоцировать его своим невинным видом, он не станет сопротивляться. Сейчас, сидя на дальнем кресле в затенённом углу и попивая безалкогольный коктейль, слизеринец чувствовал себя затаившимся хищником. Словно гепард, затерявшись в сухих зарослях, он выжидает, когда антилопа потеряет бдительность и увлечётся поглощением сочной зелени, и тогда уже ничто не спасёт её от стремительного нападения. И "антилопа" не обманула ожиданий, Поттер совершенно беззаботно развлекался, напиваясь, как в последний раз. И он был не одинок, почувствовав безнаказанность, все студенты отрывались по полной, ни в чём себе не отказывая, даже правильную Грэйнджер слегка повело от выпитого шампанского, и Драко с отвращением подумал, что сегодня Уизли наконец-то сумеет залезть ей в трусы. Из всей тусовки только сам Драко держался обособленно, он не мог позволить себе расслабиться, ведь для осуществления его рисковой задумки нужна трезвая голова. В какой-то момент Драко понял, что пора. Поттер уверенно приближался к конечной стадии опьянения, а соблазнять безвольное пьяное тело представлялось слизеринцу бесполезным и унизительным занятием. Однако, стоило Малфою подняться с облюбованного кресла, к Поттеру, как назло, прилип танцующий Лонгботтом. Драко поморщился - на его превратный вкус, танцевал тюфяк отвратительно. И хотя Невилл заметно похорошел за последние два года, подкачался и выпрямил зубы, и в общем старался подать себя крутым парнем, Драко видел его всё тем же неуклюжим мямлей и не понимал, почему другие не придерживаются того же мнения. Даже Паркинсон, капризная эстетка в плане мужской красоты, однажды доверительно поделилась с Драко соображениями по поводу "секасного" Лонгботтомовского торса, чем повергла своего друга в культурный шок. Однако, в данный момент Лонгботтом не то что раздражал, он рисковал занять первое место в списке персональных врагов Драко Малфоя. Этот бегемот, судя по всему, совершенно не собирался покидать Поттера, наоборот, он бесстыдно лапал разомлевшего Золотого Мальчика, прикрываясь особенностью танца. А самое паршивое, что сам Поттер не особо и возражал против этих откровенных игрищ, он покорно изгибался в такт музыке и гладил партнёра в ответ, заставляя впечатлительного слизеринца пережить несколько маленьких смертей. Сразу же захотелось распороть Лонгботтому его сраный "секасный" торс и медленно и мучительно вытягивать из него кишки, пока он не осознает, что чужих Поттеров трогать не следует. А самого Поттера выебать насухую, а потом убить. Нет, два раза выебать. Чтобы знал. В это время песня закончилась, и Гарри попытался отвесить Невиллу шутливый благодарственный реверанс, но потерялся в пространстве и стал заваливаться вбок. Благородный Лонгботтом, конечно, подхватил друга и словно невзначай скользнул ладонью вдоль спины к поттеровской заднице. Драко, за это время успевший подойти поближе, едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на обнаглевшего извращенца. - О-о, Гарри, да ты знатно набрался. Пойдём, я тебя в спальню отведу. - Невилл громко засмеялся, демонстрируя всем присутствующим свою бескорыстную заботу о друге, но Драко вновь отметил нехороший, жадный блеск в глазах Лонгботтома, когда тот смотрел на то, как Поттер в раздумье закусил губу. - Наверное, ты прав, - неохотно согласился Гарри, напоследок одним махом осушив бокал шампанского с ближайшего подноса. - Но я сам могу дойти. Ты - веселись. - Нет, я провожу, - настойчиво повторил Невилл, и, наклонившись к самому уху Поттера, тихо прошептал, - Без тебя мне всё равно здесь делать нечего. - Ну, раз так, тогда пойдём, - согласился Гарри, не усмотрев в этих словах никакого скрытого смысла. Поттер беззаботно позволил обнять себя за талию и петляя направился к выходу. Драко, закипая от гнева, последовал за сладкой парочкой на некотором расстоянии, презирая себя за унизительную слежку. Некоторое время Лонгботтом действительно вёл Поттера в направлении Гриффиндорской башни, но в один момент, неожиданно для Драко, втолкнул Гарри в одну из широких ниш с плохим освещением. Драко мгновенно запаниковал и почти бегом преодолел расстояние, отделявшее его от того места, куда засунули его Поттера. - Гарри, о, Гарри, какой же ты красивый, - интимно шептал Лонгботтом, всем своим массивным телом прижимая Поттера к стене и по-хозяйски шаря руками под его футболкой, - Я два года о тебе мечтаю, а ты меня не замечаешь... Я же для тебя это всё... Думал, если похорошею, ты меня заметишь, но ты, глупенький, даже не догадывался о моих чувствах... - Невилл, что ты делаешь? Отпусти меня, это же неправильно. Ты мой друг, - Гарри изо всех сил старался вывернуться из объятий,но координации и силы ему явно не хватало, - Я не хочу... - Тебе понравится, Гарри, не бойся, - не обращая внимания на слабые потуги Поттера вырваться, Невилл во всю наслаждался, гладя и тиская извивающееся горячее тело. Ему словно даже доставляло удовольствие ощущение превосходства над пьяным и беспомощным Гарри Поттером, который в попытке уйти от его прикосновений, лишь теснее прижимался, провоцируя у Лонгботтома каменную эрекцию. - Какой ты... Маленький, хрупкий... Я сделаю всё нежно, обещаю. А пахнешь как... С ума сойти можно. Когда Лонгботтом начал стягивать с хнычущего Поттера джинсы, Драко опомнился и, быстро выхватив палочку, свирепо заорал: - Петрификус Тоталус! - Лонгботтом отпрянул от Поттера и замер с неестественно прямой спиной, а потом с характерным стуком упал на пол, неподвижно замерев. - Тварь. Сука. Вот значит какой ты хороший друг. Воспользовался тем, что он пьян... Уёбище! Ненавижу! - чеканил Драко, на каждое слово пиная Невилла по бёдрам, под рёбра, и с особым удовольствием - в пах, совершенно забывая, что сам он сегодня собирался действовать абсолютно по аналогичной схеме. Насытившись избиением зарвавшегося Лонгботтома, Драко снова переключил своё внимание на Поттера. Тот в это время осел возле стены и дрожал, захлёбываясь пьяными слезами облегчения. - Поттер, ты как? - Малфой. - бестолково констатировал Гарри и закрыл глаза, намереваясь уснуть, видимо решив, что напился он всё же слишком сильно, раз сначала домогающийся Невилл привиделся, а потом вообще заботливый Малфой. - Акцио "антихмельное", - вздохнув, произнёс Драко, призывая флакончик с зельем из своей спальни. - Поттер, не вздумай спать. Я с тобой ещё не закончил, - строго оповестил Гарри Малфой, несильно похлопав его по щекам. Вскоре в Ладонь Драко ткнулся холодным боком стеклянный флакон с зельем, тот нетерпеливо откупорил его и бесцеремонно ткнул в губы Поттера. - Открой рот, Поттер, - Гарри рот открывать не хотел, поэтому Драко пришлось чуть ли не насильно разжимать ему челюсти, но своего он всё таки добился, зелье было употреблено по назначению. Через несколько минут взгляд Поттера прояснился и он вскочил на ноги, озадаченно вертя головой. - Что произошло..? - спросил он, но когда взглядом наткнулся на лежащего неподалёку Невилла, на лице его отразилось вспоминание, затем понимание, а затем такая неприкрытая ярость, что Драко слегка поёжился. - Невилл... Как же так?! Я же его другом считал! Как он мог так поступить со мной? Я его убью! - затем он снова обратил внимание на Драко, и скулы его слегка порозовели от осознания, что Малфой наблюдал от начала и до конца ту похабную сцену, когда в усмерть бухого Золотого Мальчика чуть не изнасиловал собственный друг. - Малфой... Даже не знаю, что сказать. Спасибо, что помог мне. Если бы не ты... - На что мне твоя благодарность? - перебил его Драко, резко приближаясь и решительно сверкая глазами. - Не знаю, то есть... - Гарри замялся, обескураженный грубым поведением Малфоя после того, как тот совершил такой благородный поступок, заступившись за него,- Если тебе что-то будет нужно, ты можешь обратиться ко мне. Я правда очень благодарен... - Благодарен, говоришь? - вкрадчиво переспросил Драко, всё больше наступая на Поттера и тесня того к стене, - Тогда ты не будешь против, если я заберу свою награду прямо сейчас? - и, не дожидаясь ответа, обнял Гарри за шею и прижался губами к его губам, слегка стукнувшись подбородком. Рот Поттера приоткрылся от неожиданности и Драко, воспользовавшись моментом, проник туда языком, стараясь успеть как можно больше, ведь его в любой момент могли оттолкнуть, ещё и заклинанием приложить для полного счастья. Но Поттер не пытался его оттолкнуть, сначала он словно был обескуражен такой отчаянной напористостью, а потом просто потерялся в приятных ощущениях, ведь с Малфоем было совершенно не так, как с Невиллом. Драко был сильным и спортивным, но всё же был более худощавым и гибким, чем Гарри, поэтому в его настойчивости не чувствовалось угрозы, Поттер понимал, что при желании он в любой момент может прекратить это, а то и вовсе перехватить инициативу. Губы у Малфоя были мягкие, а пальцы, бездумно массирующие шею Гарри, длинными и нежными, как у девушки, а ещё был дурманящий восхитительный аромат дорогого парфюма, в то время как Невилл благоухал отталкивающим терпким запахом мужского пота. Руки Гарри плавно опустились Драко на талию, целоваться с ним было восхитительно приятно и Поттер не хотел пока анализировать эту ситуацию. Так хорошо сейчас... А потом - будь, что будет. Но тут Драко сам отстранился, глядя в ошалелые глаза Поттера и на его припухшие заалевшие губы, и самодовольно ухмыльнулся. - Мы ещё вернёмся к этому разговору, Поттер. - тихо сказал он, невесомо дотронувшись пальцами до смуглой щеки. Драко быстро развернулся, собираясь уйти, и внезапно обнаружил, что, у поражённого заклятьем Лонгботтома, голова повёрнута в их сторону. Сейчас глаза неудавшегося насильника источали возмущение и бессильную злость, а у Драко настроение поднялось ещё сильнее. Он наклонился к самому лицу обездвиженного сокурсника и мстительно прошептал: - А со мной ему понравилось... - Драко торопливо выскользнул из ниши и прошептал контрзаклятье, возвращающее Лонгботтому возможность передвигаться. Затем, довольный собой, слизеринец отправился в подземелья, уверенный, что Поттер в этот раз сможет за себя постоять.