Human Race

Крис милый, обходительный, приторно весёлый и беззаботный. Они несколько раз выезжали на задержания мелких земных правонарушителей и мотались на пару соседних планет, тоже, собственно, в связи с земными нарушителями, эмигрировавшими туда. Ничего серьезного Дауни им пока не поручал, очевидно, давая возможность сработаться получше. Ага, сработаешься тут, как же. У Криса шило в заднице. Нет, серьёзно, он постоянно что-то делает. На месте не может усидеть ни секунды, и когда они ждали пару часов в засаде, он нежно изнасиловал Себастьяну мозг своими постоянными расспросами, разговорами и просто возней. А еще он радуется каждому задержанию, как ребенок. Такой чистый, ничем не прикрытый восторг, что порой Стэну становится немного жутковато. Сам он ничего классного в задержании подравшихся пьяных подростков не видит. Впрочем, вряд ли у хомодроида раньше был подобный опыт, так что понять его вполне можно. — А расскажи мне, что с тобой случилось, — просит Крис, доверчиво глядя на Себастьяна. Очевидно, он спрашивает именно о том, о чем Стэну говорить хотелось бы меньше всего. Хотя, рано или поздно поговорить пришлось бы, потому что Крис явно испытывает симпатию к Себастьяну, и прояснить некоторые моменты в их отношениях необходимо. — Роб говорил, что ты почти два года работал с огроменными перерывами. Почему? — У меня была депрессия, — отвечает Себастьян так, словно это что-то мелкое и незначительное. — Да? — удивлённо тянет хомодроид. — А из-за чего? — Напарник погиб, спасая меня. Крис не удовлетворен таким ответом, и Себастьян тяжело вздыхает, понимая, что придется рассказывать все с самого начала, ведь хомодроид бывает очень настойчивым. — Ладно. Его звали Крис. Крис Хэмсворт. Я пришел работать в участок после Полицейской Академии, полный еще того романтического бреда, которым обычно забиты головы курсантов. Дауни поставил меня его напарником, и я понял, что пропал. Крис был высоким, красивым, как какое-то скандинавское божество, с копной светло-русых волос и дьявольски притягательными голубыми глазами. Про таких говорят «косая сажень в плечах». Короче, мужик фактурный. Влюбился я, как последний дурак, практически мгновенно. И, к моему великому счастью, Крис ответил мне тем же, — Себастьян выбивает из пачки сигарету, закуривает, потому что, оказывается, вспоминать об этом все еще слишком больно. Хомодроид машинально тянется за сигаретой тоже. — У нас был короткий бурный роман, с сексом в неожиданных местах, безумными поступками, когда партнера мало катастрофически, и хочется быть рядом ежесекундно, который быстро перетек в крепкие, почти семейные отношения. Он был удивительным, этот Крис. Нежности в нем не было ни капли. Зато мужественности и надежности — хоть ложкой жри. И жили бы мы долго и счастливо, если бы не то задание. Крис смотрит на Себастьяна так, словно только теперь начал что-то понимать. А еще он расстроен и зол одновременно. Впрочем, Себастьян не уверен, что эта эмоция означает именно злость. Мало ли, как у роботов это работает. — Мы должны были задержать банду межпланетных наркоторговцев. Работали с внедрением. Собственно, внедрялся я, потому что прослужил в полиции всего ничего, и лицо мое еще мало засвечено в криминальных кругах. Все шло отлично до тех пор, пока меня случайно не раскрыли. Причем реально совершенно случайно. Подружка одного из бандитов вспомнила меня. Еще в Академии я поймал карманника, вытащившего ее кошелек. Я чудом успел позвонить Крису до того, как меня схватили. Он примчался сразу же, и в момент, когда меня уже должны были пристрелить, закрыл собой. Потом прибыло вызванное им подкрепление, завязалась перестрелка, банду положили всю. Но Криса это уже не спасло. Мне казалось, что жизнь моя кончена. Если бы Дауни не приглядывал за мной все это время, то я бы определённо наложил бы на себя руки тогда. Потом я много пил, чуть не подсел на наркоту и почти потерял работу. Помог, опять-таки, Роберт. Ну, вот уже год я не пью ничего крепче кофе (тот случай в баре не в счёт, сам не знаю, что на меня нашло), являюсь лучшим сотрудником года, и, до знакомства с тобой мог сказать, что работаю один. Отношений ни с кем не заводил. — Прости, — как-то странно шепчет Крис. Себастьян успевает удивлённо моргнуть до того, как губы хомодроида накрывают его. Сначала Стэна ведет от удивительных ощущений, потому что целоваться с Крисом действительно приятно, и это тепло, по-истине человеческое, именно то, в чем Себастьян так давно и отчаянно нуждается. Но потом он вспоминает, что Крис — робот, да и сам он ведет не совсем честную игру, стараясь заполнить эту щемящую пустоту в сердце, и отскакивает от хомодроида, как ошпаренный. — Господи, Крис, что ты делаешь?! — почти жалобно вскрикивает Себастьян. Ладно, признаться честно, где-то в глубине души он хочет этого, и сопротивляться искушению, когда Крис буквально сам идет к нему в руки — тяжело. — Что-то не так? — удивлённо спрашивает хомодроид. — Ты расстроен, а мои данные говорят, что самый рациональный и быстрый способ успокоить тебя — поцелуй. Похоже, Крис ничего не смыслит в человеческих отношениях. — Боже, не делай так больше, ладно? Ты чем-то неуловимо похож Хэмсворта, а я, конечно, не самый лучший парень, но превращать тебя в реминисценцию не собираюсь. Крис смотрит на Себастьяна как-то странно. И замолкает на весь оставшийся вечер. А на следующий день младший помощник шерифа с удивлением слышит, как новенький детектив орет на шефа. Юный полицейский не старается прислушиваться к разговору, но отчетливо улавливает фразы вроде «почему ты не сказал мне об этом?!» и «как по-твоему я теперь должен на все это реагировать?!». Младший помощник удивлённо хмыкает, пожимает плечами и идет дальше, отметив про себя, что так по-хамски разговаривать с Дауни мог только Хэмсворт. **** На следующее утро Крис появляется на пороге дома Себастьяна, сияя ослепительной счастливой улыбкой. Стэн снова недоволен ранним пробуждением, но… он на самом деле не уверен, что хомодроид вообще спит (хотя, если ему установили возможность заниматься сексом, то, наверное, потребность в сне была бы логичной) и поэтому сильно сердиться не получается. А еще Крис слишком восторженный, чтобы сердиться на него хоть как-нибудь. — Привет, проходи, — сонно бормочет Себастьян. Сегодня он намного мудрее, чем раньше, и одет в широкие бежевые бриджи. Слишком много всякого вышло у них с Крисом, чтобы безмятежно разгуливать по дому в боксерах. Пусть даже и по собственному дому. Гаденький внутренний голос ехидно шепчет «а может слишком мало?», но Себастьян отчаянно пытается не слушать его. У них с Крисом и так все слишком запутанно, и усложнять ситуацию еще больше не стоит точно. — Да нет, я это… — Крис престранно смущается и мнется в нерешительности. — Ты сможешь быстро собраться? Сначала Себастьян непонимающе морщится, а потом смотрит на руки хомодроида. Вернее, на то, что он в этих руках сжимает. — Ты ебанулся? — ошарашенно спрашивает Стэн. — Ролики? Серьёзно? Крис обиженно насопливается и выглядит до того трогательно, что Себастьян смягчается. Ей-богу, что творит с ним этот парень?! — Между прочим, настоящие раритетные роликовые коньки две тысячи двенадцатого года выпуска, — произносит хомодроид с чувством оскорбленного достоинства. — Я подумал, что было бы здорово покататься вот так… вместе. Себастьян готов застонать от отчаяния. Господи, Крис, ну почему ты не можешь быть нормальным роботом?! — Я не умею кататься, понял? — излишне сердито спрашивает Стэн, с ужасом понимая, что если хомодроид посмотрит на него еще хотя бы секунду таким убийственно трогательным взглядом, он не то что покататься на роликах согласится — под венец радостно побежит. — Да я тебя научу! — оптимистично заявляет Крис, доверчиво глядя на Себастьяна. — Это не сложно. Ну да, как Себастьян мог забыть, что создатели хомодроида отчего-то наделили его невероятным упрямством. «Или просто кто-то неравнодушен к Крису, а?» — проснулось снова это дурацкое второе я. «Заткнись!» — мысленно стонет Себастьян, чувствуя себя Дэдпулом, о котором он читал комиксы вместе с Хэмсвортом. Удивительное дело, но воспоминания о Крисе не причиняют ожидаемой боли. Себастьян чувствует себя ни хуже, ни лучше, чем прежде. Возможно потому, что рядом стоит другой Крис, смешно морщась от солнца, и сверлит Себастьяна своими невозможными глазищами, точно прожигая насквозь. — Ладно, — тяжко вздыхает Стэн, смиряясь с неизбежностью. — Дай мне десять минут. Крис кивает в знак согласия и остается ждать снаружи. Даже несмотря на то, что Себастьян милостиво пытается пригласить его внутрь, сделав характерный жест рукой. *** Себастьян солгал, говоря, что не умеет кататься. Во времена его бурной молодости это занятие еще было очень популярно. Да и Хэмсворт любил ролики, так что иногда они катались по утрам по парку. Намного раньше, чем это затеял сейчас Крис, потому что пугать прохожих им не хотелось. Зато хомодроиду плевать. Он тоже солгал. Крис и ролики — абсолютно несовместимые вещи. Но ему, кажется, ни капли не стыдно от того, что он, с виду здоровенный мужик, плюхается прямо на асфальт, неуклюже топчется на коньках, мелко семенит, даже не пытаясь поехать и все время заливисто хохочет. Себастьян ловко лавирует между ошарашенными прохожими, поначалу очень стесняясь и себя, и Криса, и самой ситуации. Но потом он все больше входит в раж, беззлобно подтрунивает над полетами хомодроида, и даже как-то, в порыве чувств, приобнимает его. Потом, конечно, вскидывается и смущенно отскакивает в сторону. Но Крису достаточно. Его широченная улыбка становится еще шире, отчего кажется, будто губы вот-вот треснут. И тут хомодроид снова теряет равновесие. Падает он ничком, пребольно ударяясь руками о землю. Ну, наверное, это больно. Себастьян не уверен точно. Будь он конструктором Криса, он бы не стал программировать ему возможность чувствовать боль. Но если этот удивительный парень умеет даже есть, то болевые ощущения испытывает наверняка. Стэн бросается к Крису так молниеносно, словно упавший — настоящий человек. Хотя, на самом деле Себастьян даже не успевает подумать о том, что им движет. Он просто кидается к хомодроиду на инстинктах, задыхаясь от захлеснувшей его тревоги. Крис в норме. Это видно по его испуганному, но вполне нормальному лицу. Кажется, он повредил при падении правую руку, но Себастьян не может разглядеть, как именно, потому что хомодроид тут же прячет ее в карман. Левой он опирается на Стэна, поднимаясь с асфальта. — Все, хватит, — решительно заявляет Себастьян. — Накатались. Откуда у тебя вообще ролики? Крис понуро садится на ближайшую лавочку, принимаясь расшнуровывать коньки. — Скотт, мой бр… конструктор, подарил. В процессе моей адаптации он курировал меня, и все время притаскивал разные интересные штуки, способствующие максимальному превращению меня — в подобие человека. Но на роликах я кататься так и не научился. Сначала оперативки не хватало. А потом как-то не пришлось. Куча новых, более серьезных занятий появилась. — А где сейчас этот Скотт? — спрашивает Себастьян чересчур ревниво. Но, серьёзно, неизвестно, каким ЕЩЕ видам человеческой деятельности учил Криса этот конструктор. Особенно, учитывая половые пристрастия хомодроида. — Курирует других Крисов, конечно же, — усмехается хомодроид. Себастьяну кажется, что он лжет. Но уличить Криса в этом невозможно. Уже вечером, лениво развалившись на диване с банкой энергетика в руках, Стэн понимает, что пора завязывать с очеловечиванием Криса. Себастьян вдруг с чего-то решил, что отчётливо видел на асфальте кровь в том месте, где хомодроид проехался рукой. А, поскольку, эта отчетливость — стопроцентный бред, пора заканчивать сходить с ума на почве излишней человечности Криса. Он робот. И все тут. *** Себастьян понимает, что все больше привязывается к Крису. Это немного пугающе. Ну, хотя бы потому, что привязанность к роботу — это реально ненормально. Но Крис невероятно заботливый, легкий в общении и милый. И Себастьян почти готов признаться, что влюбляется в него. И это очень тупо. Стэн никогда бы не смог предположить, что первый человек, в которого он влюбится после Хэмсворта, окажется НЕ человеком. Как-то само-собой вышло, что оставшись один на один со своими чувствами, Себастьян решился поговорить с Робертом. Так уж получилось, что Дауни стал своего рода поверенным во всех сердечных делах Себастьяна. Он когда-то здорово помог ему разобраться в себе, когда Стэн только-только запал на Хэмсворта. Потом вытащил Себастьяна из депрессии, когда Крис умер. И оказавшись наедине с новой влюбленностью, Стэн невольно вспомнил о Роберте. — Привет, — говорит он, заходя в кабинет начальника. — Себби, ты ударился головой? — добродушно интересуется Дауни. — Решил поработать в выходной? — У меня проблемы, — заявляет Себастьян, игнорируя дешевый сарказм. Роберт мгновенно выпрямляется, становится серьёзным и внимательно смотрит на друга. — Что случилось? Себастьян не знает, с чего начать. В его мыслях этот разговор получался намного проще, но на деле сказать, что он влюбился в Криса оказазывается намного сложнее. — Ты можешь… дать мне другого напарника? Джереми или Тони. Чёрт, да кого угодно! Только не Криса… — Почему? Он что-то сделал? Обидел тебя? — спрашивает Дауни со странной поспешностью. Себастьян отрицательно машет головой, по привычке облизывая пересохшие губы. — Тогда что случилось? — Я… влюбился в него. Кажется, — на одном дыхании выпаливает Стэн, готовый провалиться сквозь землю в любую минуту. — И что? — фыркает Роберт так, словно это — совершенно нормальная вещь. — А то, что он — гребаный робот! И я даже не уверен, заложена ли в него способность любить. А если даже и заложена, то по сути она будет всего лишь программой. И на самом деле он будет любить не меня, нет. Он будет повиноваться очередному сложному алгоритму, который может когда-нибудь выйти из строя! И вообще, любовь — это то, что чувствуешь сердцем! А у Криса и сердца-то нет! Вообще ничего нет, кроме суперсложных железяк и навороченных технологий, — Себастьян выпаливает это на одном дыхании, старательно не глядя Роберту в глаза. — Себ, ты многого не знаешь и… я считаю, что вам просто нужно поговорить. Откровенный разговор по душам еще никому никогда не повредил, — произносит Дауни с изрядной долей лукавства, отчего Себастьяну становится немного не по себе. Как будто Роб что-то знает, но не собирается раскрывать карты. — Да как вообще можно поговорить о таком с машиной?! Что он может понимать в чувствах? — злится Стэн, мечтая закурить, потому что нервы действительно на пределе. — Крис гораздо умнее, чем ты думаешь, поверь мне. Завтра у вас будет совместный вылет в соседнюю галактику. Мы планировали эту операцию на следующей неделе, помнишь? Но банда активизировалась раньше, так что мне в спешке пришлось поменять сроки. Я уже предупредил Криса и собирался связаться с тобой. Но ты приехал сам, — спокойно говорит Дауни, будто не слыша предыдущих слов Себастьяна. — Ты хороший коп, Себ. Не дай личному сорвать вашу первую совместную операцию. Себастьян кивает, словно кукла. И поспешно собирается к выходу. Новость о перенесенной операции огорошила его куда сильнее, чем можно было предположить. Возможно он просто мандражирует перед предстоящим первым серьезным делом, ведь Крис не слишком опытен. Но предчувствия у Стэна все равно нехорошие, и отмахнуться от них не получается. Уже в машине он набирает номер Криса, отчего-то выключая видеозвонок. Видеть хомодроида сейчас совсем не хочется. Им и без того предстоит много подготовить сегодня вечером. Себастьян был бы рад оттянуть необходимость видеть Криса настолько, насколько это вообще возможно. — Привет, Себ, — оптимистично отзывается Крис, то ли забыв, то ли нарочно не выключив камеру. Он весь взъерошенный, как после сна, и такой уютно-домашний, что у Себастьяна защемляет сердце от тоски и муторной радости. — Привет, — отвечает Стэн, нервно прочищая горло. — Мне тут Боб сказал, что у нас операцию перенесли. Ты ведь знаешь? — Да, конечно. Он звонил мне. А что? Что-то не так? — хомодроид выглядит немного удивлённо и задумчиво чешет подбородок. — У меня… плохие предчувствия, и я думаю, что нам следует еще раз прогнать план действий. Ты не против? — Эм, нет. Нет, давай. Только я немного занят. Сможешь приехать ко мне? Боюсь, мне сегодня целый день не вырваться, — говорит Крис, неловко пожимая плечами. — Кстати, а почему ты на голосовом звонке? Что-то случилось? — Камера барахлит немного, — зачем-то лжет Себастьян. Оказывается, сказать Крису о том, что он не хочет видеть его — сложно. — О, я неплохо разбираюсь в технике, — наивно ведется хомодроид. — Напомни, чтобы я посмотрел твою камеру, когда приедешь. Блять! Крис слишком классный, и от этого Себастьян чувствует себя еще большим козлом. Он шумно вздыхает, бормочет что-то невразумительное и говорит хомодроиду, что приедет к семи. Крис согласно кивает, смотрит в камеру своими удивительными глазищами, и Стэн непроизвольно ежится от ощущения, будто хомодроид видит его насквозь. Глупости, ведь видеть его он не может. А потом Себастьян едет к себе домой, в очередной раз предпочтя наземное вождение полету, и уничтожает несколько сигарет подряд. Он открывает дверь, заваливается на диван, чудом умудряясь поставить систему контроля пробуждения на пять часов вечера, и проваливается в тяжелый сон без сновидений. Последней мыслью, которую он успевает обдумать оказывается одно: «Интересно, а видит ли сны Крис?» *** Сначала Себастьян слышит сирену и думает, что случилось что-то непоправимое. Но потом запоздало понимает, что это просто сработала система контроля пробуждения, которую он вчера перевел в усиленный режим. Теперь эта зараза и мертвого из могилы поднимает. Пока Стэн возится с ней, отключая, сон покидает его окончательно. Остается только густая вялость. Себастьян программирует на кухонном дроиде кофе по-ирландски, справедливо решая, что немного виски ему не помешает, и идет в душ. Холодная вода прогоняет остатки сна, впрочем, бодрее себя Себастьян не ощущает. Когда он выходит из душа, пахнущий миндалем и обернутый в пушистое махровое полотенце, кофе уже готов. Себастьян хватает чашку, снова обжигая пальцы и отчаянно матерясь. Ему непроизвольно вспоминается тот день, когда Крис ловил его рамен, и да, Стэн ничего не может с собой поделать: его губы растягиваются в глупой влюбленной улыбке. Себастьян стягивает вьющиеся влажные волосы резинкой, забирается с ногами на подоконник, и жадно прихлебывает сливки. Он обещал Крису, что приедет к семи, и если он правильно помнит, то дорога да его дома занимает примерно четверть часа. По земле, разумеется. На небе сейчас час-пик и совершенно не протолкнуться. На часах половина шестого, и пока что есть время, чтобы подумать. Виски обжигает горло, и Стэн щурится, как сытый кот. Дауни бы его сейчас убил. Но Себастьян же не пьет. В кофе по-ирландски добавляется всего сорок миллилитров виски. Ничто, по сравнению с тем, в каких масштабах выпивал Себастьян раньше. Он думает о Крисе и о том, что происходит между ними. Хомодроид определённо симпатизирует ему. И что со всем этим делать — не ясно. Если бы Крис был человеком, то все стало бы намного легче. Ладно, не намного. Себастьян не уверен, что первые отношения после Хэмсворта вообще дадутся ему легко. Но осознание того, что человек, которому ты буквально отдаешь свое сердце — именно человек, все-таки многое упрощает. Сначала Себастьян боялся, что его чувства — попытка заполнить пустоту, образовавшуюся в его душе с потерей Хэмсворта. Все-таки Крис во многом похож с ним. Не только, да и не столько именем. Но потом Стэн понял, что внешние признаки не имеют никакого значения. Хомодроид отличается от того Криса так разительно, что влюбленность Себастьяна никак нельзя назвать простой реминисценцией. Крис-робот ничуть не лучше и не хуже Криса-человека. Он просто другой. Опять же, вовсе не из-за своей механической природы. Стэн любит хомодроида так беззаветно и по-иному, что сомнений в этом не остается. Страх ранить Криса неискренностью исчезает, но на его место тут же приходит другой, потому что полюбить машину так, словно она живая — страшно. Жутко даже. Себастьян не уверен в том, нужна ли ему эта головная боль. Но еще меньше он уверен в том, что сможет держать себя в руках и не набросится на хомодроида с жадными собственническими поцелуями сразу же после того, как переступит порог его квартиры. Стэн закуривает, залпом допивая остатки кофе, и ловит себя на том, что он уже почти минуту сосредоточенно обгрызает ноготь большого пальца. Да уж, и почему в его жизни ничего не бывает просто?! Еще минут десять спустя Себастьян машинально тушит сигарету о подоконник, краем сознания отмечая, что завтра будет очень зол на самого себя, соскакивает с него и пересекает гостиную быстрыми шагами. Он надевает первые джинсы, попавшиеся ему под руку, и ловко влезает в растянутую полосатую майку-алкоголичку. Не прихорашиваться же перед встречей с Крисом, в самом-то деле! *** — О, Себ, рад тебя видеть, — со свойственной ему непосредственностью горланит Крис и лезет обниматься. Вообще-то, он так практически не делает. Сначала Себастьян показывал явное неудовольствие, потому что он и правда ненавидит, когда кто-то нарушает его личное пространство. Потом Стэн старался избегать физического контакта совсем из других соображений. Почему именно сегодня, Крис?! — Я привез план операции, поднял старые дела по этой банде и прихватил еще кое-какие материалы, — выпаливает Себастьян вместо приветствия, стараясь не думать о том, что больше всего на свете он бы сейчас хотел остаться в объятиях Криса. — Хорошо, проходи, — Крис смотрит на Себастьяна радостно и немного смущенно. — Я только разогрею себе еду, ладно? Ты ужинал дома? Просто у меня нет ничего кроме синтетиков, сам понимаешь. И, думаю, тебе не захочется это есть. — Все нормально, Крис. Я не голоден, — Стэн немного привирает, потому что не ел он с самого утра, а чашка кофе по-ирландски — не в счёт. Он вполне способен есть и синтетическую еду, но стеснять Криса не хочется. — Тогда проходи в гостиную, я быстро, — хомодроид сияет, как начищенная монета, и Себастьяну становится любопытно: он вообще когда-нибудь бывает уставшим? Наверное, это происходит только при большой потере энергии, а Крис старательно следит за ее уровнем. Потому и такой бодрый. Круглосуточно. Хомодроид и правда возвращается довольно быстро. Себастьян успевает только разложить все материалы, собранные по предстоящему делу, а Крис уже готов. От него отвратительно пахнет дешевой искусственной едой, но Стэн маньячно думает, что готов впитать с губ хомодроида даже этот паршивый вкус. — Итак, что мы имеем? — спрашивает Себастьян, стараясь сохранять максимальную серьезность. — Банда «Ucigaș» занимается контрабандой редкого вещества — ризидиума, добываемого всего в нескольких отдаленных галактиках. Ризидиум чрезвычайно взрывоопасен и является лакомной добычей для многих межгалактических террористических группировок. Кроме того, эта банда известна своей беспощадность и неуловимостью. Они часто промышляют космическим разбоем, убивая абсолютно всех. Дауни считает, что мы сможем остановить этих ребят. Правда самонадеянно? Себастьян просто взволнован. Он никак не может отделаться от чувства, что эта операция закончится чем-то ужасным. Крис подходит, мягко обнимает его за плечи и дышит куда-то в шею. — Все будет хорошо. Ты хороший полицейский, Себ. Роберт верит в тебя. К тому же, я тоже кое-что умею. Мы должны стать приманкой для этой банды, я правильно понял? Вот и не парься. Почти всю работу за нас сделают ребята из быстрого реагирования. Себастьян против воли подается навстречу сильным рукам Криса, старательно разминающим его плечи. — Я знаю. Но лучше еще раз пройтись по плану. Вдруг мы что-то не учли? Хомодроид обреченно вздыхает и плюхается на соседний стул, оказываясь в крышесносной близости от Стэна. Они долго и муторно разбираются со всеми деталями операции, прокручивая все возможные и невозможные варианты событий. Себастьян уже почти пополам согнут от усталости, и если бы не Крис, вечно подбадривающий его то рукопожатием, то мимолетным поцелуем в ключицу, Стэн давно бы сдох от переутомления. Когда их взаимоотношения перешли на такой уровень, Себастьян не знает. Но ему сейчас немного не до самокопания, так что он позволяет себе наслаждаться прикосновениями мягких губ Криса. Хомодроид тоже утомлен, это видно. Но не так сильно, как Себастьян. Возможно в силу своей запрограммированной выносливости. А возможно и потому, что хотя бы кто-то из них двоих должен быть сильным. Они заканчивают со всеми приготовлениями почти к полуночи, и Себастьян начинает собираться домой. — Ты куда? — обеспокоенно спрашивает хомодроид, кажется, действительно удивленный тем, что Стэн может куда-то уехать. — К себе, разумеется, — вяло фыркает Себастьян. — Еще чего! Не хватало мне переживаний по поводу того, как ты доберешься до дома. Оставайся у меня, диван широкий, — звучит это так невинно, что Себастьян почти задыхается от переполняющих его чувств. — Слушай, это бред. У меня есть своя квартира, и мне далеко не пять лет. По ночным улицам ходить не боюсь, — огрызается он, хотя, признаться честно, такая забота невероятно льстит. — Ты себя в зеркало видел?! — возмущенно шипит хомодроид. — Еще заснешь по дороге и разобьешься! Мне тогда что делать? В его голосе столько мольбы и отчаянной тревоги, что Себастьян сдается. Если Крису так будет легче, то ладно, он готов остаться у него. Всего одна ночь. Не так уж и страшно. Диван у хомодроида в доме всего один. Они лежат, тесно прижавшись друг к другу, и Себастьян долго ворочается и елозит по простыни, не в силах заснуть. Во-первых, Крис горячий, как грелка. А во-вторых, Стэну совершенно некстати вспоминается, ЧТО они вытворяли на этом диване в тот день, когда Себастьян жутко напился. Уснешь тут, как же. *** Утром Себастьян, весь дерганный, нервный, с темными кругами от недосыпа, сидит в туристическом звездолете и с жадностью пьет энергетик. Крис выглядит непривычно серьёзно. Через час они покинут орбиту Земли, и от этого делается еще более жутко. Дурацкие опасения Стэна никуда не делись, что очень нагнетает сложившуюся обстановку. - Знаешь, Себ, я... давно хотел тебе кое в чем признаться... - бормочет Крис, уставившись в одну точку. Он выглядит как-то виновато, отчего Стэн нервно ежится. Кажется, хомодроид собрался признаваться в любви. И выбрал он не самое удачное время. Такой разговор требует более подходящей обстановки. - Не надо, Крис, не сейчас, - устало бормочет Себастьян. - Я ужасно хочу спать. Разбуди меня, когда покинем пределы нашей галактики, ладно? Хомодроид грустно кивает. Наверное, то, о чем он собирался поговорить - очень важно для него. Но Себастьян не может позволить личному взять верх над работой. И поэтому он откидывается на пассажирском кресле, переведя звездолет на автопилот, и закрывает глаза. Крис будит его осторожным касанием к щеке. Поцеловал, ну конечно же. На мгновение Себастьян забывается и позволяет себе довольно улыбнуться. Оказывается, они не только вылетели за пределы галактики, но уже успели пару часов покружить в свободном пространстве. - Наши радары засекли небольшой вооруженный шаттл. На военный он не похож, так что я думаю, что это - наши клиенты. Я уже связался с базой. Нам дали добро на переход ко второй фазе операции. Себастьян весь подбирается, становится сосредоточенным и напряженным. - О'кей, - говорит он давно вышедшую из употребления фразу, и переползает на кресло пилота. - Я сейчас покружу немного перед ними. Пусть решат, что мы - легкая добыча. Звездолет круто разворачивает, отчего Криса по-инерции ведет влево. Шаттл, замеченный хомодроидом, действительно оказывается тем, что нужен им. На фюзеляже отчетливо видна надпись «Ucigaș», и Себастьян просто поражается наглости этих ребят, даже не пытающихся скрыть свою бандитскую принадлежность. - Есть идея, - говорит Крис, падая в кресло второго пилота. Он выглядит мило и беззаботно, краем глаза наблюдая за шаттлом. - Переводи звездолет на автоматическое управление и садись ко мне на колени. Себастьян вскидывается и собирается произнести гневную тираду по поводу безответственности хомодроида, но Крис останавливает его. - Меньше напряжения, Себ, - все так же мурлычет он. - Эти ребята смотрят на нас через бинокль. - Откуда ты знаешь? - спрашивает Стэн, нарочито расслабленно. - Мои линзы способны приближать картинку на восемьсот метров. Так что поверь, я их вижу. И, если мы хотим показаться легкой добычей, нам стоит разыграть влюбленную парочку. Разыграть. Ха-ха. Себастьян уверен, что получится довольно убедительно. Он переводит звездолет на автопилот, смотрит на Криса глупым влюблённым взглядом (и даже не врет при этом, Стэн давно мечтал позволить себе посмотреть на хомодроида именно так) и перебирается к нему на колени. Крис осторожно проводит горячими пальцами по его щеке и дарит Себастьяну такой восторженный взгляд, словно перед ним величайшей сокровище. - Знаешь о чем я давно мечтаю? - спрашивает Крис, и голос его звучит так, словно он уже трахает Себастьяна. Стэн мычит что-то невразумительное и подается вперед, навстречу хомодроиду, норовя стать еще ближе. Потом они целуются, яростно, но в то же время удивительно нежно. Себастьян бы абсолютно точно лишился рассудка, забыв о цели их пребывания, если бы не Крис. Хомодроид умудряется наблюдать за происходящим за пределами звездолета, хотя глаза его темные от возбуждения. Себастьяну отчаянно хочется зайти за рамки дозволенного. Но Крис, умница, держит все под контролем, и в последний момент отстраняется, целует Стэна в шею, и говорит: - Можем совершить посадку на ближайшем спутнике, чтобы подманить их ближе. Пусть думают, что нам неудобно трахаться в звездолете. Приступай к посадке, а я свяжусь с ребятами из быстрого реагирования. Себастьян пропустил тот момент, когда Крис взял командование на себя. Для парня, неделю назад радовавшемуся банальному задержанию пьяных дебоширов, он слишком опытен. Впрочем, сейчас не время для того, чтобы разбираться в этом. Они приземляются на маленьком пустынном спутнике. Крис говорит, что пойдет первым. Нужно проанализировать состав атмосферы. Вдруг Себастьян не сможет дышать этим воздухом. Стэн, отчасти из-за того, что им все еще нужно поддерживать легенду, а отчасти потому, что действительно так хочет, вскакивает с места, и прижимается всем телом к Крису. - Я люблю тебя, - сбивчиво шепчет он. - Люблю. Даже несмотря на то, что ты робот. Люблю тебя. Люблю. - Себастьян, давно хотел сказать, я... - неуверенно начинает хомодроид. Себастьян оглядывается на приборную панель. - Они вошли в атмосферу спутника. Ты должен идти. Быстро, - эти слова даются Стэну нелегко. Меньше всего на свете он хочет, чтобы Крис оставлял его сейчас. Хомодроид выходит на улицу, полной грудью вдыхает воздух, на секунду замирает и показывает Себастьяну старый американский жест, означающий все то же "о'кей". Стэн находу запихивает в ухо коммуникатор, связываясь с базой, и передавая обстановку. Со стороны это выглядит так, будто он что-то говорит Крису. Себастьян не успевает выйти из звездолета, как его тут же пытаются обстрелять из бластера. Луч раскаленной плазмы проносится над головой, чуть опаляя волосы. Стэн с легкостью может заскочить обратно в звездолет и окажется в безопасности. Бластеры у бандитов не высокотемпературные. Нет, ну как сказать. При прямом попадании Себастьяна ожидает обугливание. Но обшивку борта они даже не поцарапают. Только бросать Криса он не намерен. Хренушки! Крис начинает бежать к звездолету, совершенно безоружный, потому что он свято верил в успех их операции. Бандиты наряжены в старые скафандры, и, кажется, как это ни странно, они - человеческой расы. Себастьяна изначально смутило наличие румынского слова в названии их банды. Теперь очень многое ясно, и Стэн понимает, в чем оказался их просчет. Люди - самая жадная раса из всех, что существуют во вселенной. Ради наживы они не остановятся ни перед чем. Вообще. Себастьян вытаскивает из кобуры свой бластер и отвечает бандитам шквалом раскаленной магмы. Она более горячая, чем у них. В сущности, в человеческом бою температура не имеет значения, но Себастьян целится и не в тела. Его интересуют ноги, кисти рук. Если повезёт, то бластеры. Он снимет уже четверых, когда бандит, подобравшийся к нему совсем близко, стреляет. В глубине души Себастьян знает, что ему не уклониться от этого заряда. Слишком близкое расстояние. И потому Стэн даже не сразу понимает, что происходит, когда заряд магмы влетает не в него, а в Криса, бросившегося наперерез. Этого не должно было произойти. Это, блять, просто не могло повториться снова!!!!! Себастьян кидается к Крису, не думая уже совсем ни о чем. Наверное, его бы пристрелили, если бы не вовремя подоспевшее быстрое реагирование. Себастьян падает на колени, приподнимает голову Криса, проводит руками по груди и внезапно понимает, что пальцы его в чем-то горячем и липком. Стэн недоверчиво переводит взгляд на свои руки и буквально застывает. Так и есть - кровь. Хомодроид... нет, блядь, нихрена не хомодроид, находится без сознания, и Себастьян заплакать готов от отчаяния. К счастью, из военного шаттла выскакивают санитары, которые отталкивают полубезумного Стэна от умирающего Криса. Последнего ловко перетаскивают в шаттл, оставляя Себастьяна в одиночестве. - Сэр, Вы в порядке? - спрашивает один из солдат, подходя к Себастьяну. Стэн не может нормально ответить. Ранение Криса, осознание того, что Себастьяна наебали все, кто ему дорог, и тупой шок от того, что эта история снова повторилась, полностью отключают его мозг от реальности. Солдат вздыхает, берет Стэна за руку, словно тот - маленький мальчик, и ведет ко второму шаттлу. Очевидно к тому, на котором прилетел сам. Себастьян правда не знает, чего хочет больше: убить Криса за вранье, или поцеловать его. Хотя нет, знает. Больше всего на свете Себастьян хочет, чтобы Крис выжил... *** Он дежурит в больнице два дня и три ночи. Криса задело по касательной траектории, так что можно смело сказать - повезло. Останется, конечно, большущий шрам. Но это ерунда. Сначала Крис был без сознания от болевого шока. Сейчас его перевели в состояние искусственной комы, в котором Криса продержат до тех пор, пока ткани частично не восстановятся. Себастьян больше похож на призрака, чем на человека. На третий день в больницу приходит Дауни. Он жалуется на то, что его не пускали все эти два дня в палату. И старательно отводит от Себастьяна глаза. - Почему? - спрашивает Стэн почти беззлобно. Он слишком устал, для того чтобы чувствовать гнев. - Это сложно, Себ, - вздыхает Роберт. - Крис увидел тебя полгода назад. Как раз в тот период, когда я стал отправлять тебя на всякие конференции. Он в тебя влюбился мгновенно, а ты его даже не заметил. В ту пору тебе было свойственно не замечать ничего вокруг. Крис запомнил отделение, в котором ты работаешь, и решил попытать судьбу. Ну, как решил. Если бы не Скотт, его младший братишка, которого я когда-то устраивал на юрфак, я бы и не стал ему помогать. - Скотт? - фыркает Себастьян. - Понятно. Это многое объясняет. - Я тебя давно знаю. Потому и понял, что так просто к тебе не подобраться. Ты ж людей шарахался, как чумных. Еще и имя могло свою роль сыграть. Я даже представить не мог, как именно ты на него отреагируешь. - И все это... только только для того, чтобы... - Чтобы вернуть к жизни тебя и осчастливить одного хорошего парня, - отвечает Роберт, перебив Себастьяна. - И как? Осчастливил?! - злобно шипит Стэн, кивая головой в сторону койки, на которой лежит Крис. - Дай-ка подумаю... Ты полон любви. Крис ранен, но точно уверен, что его чувства взаимны. Да, думаю да. И, между прочим, шрамы украшают мужчин, - самодовольно произносит Роберт. Себастьяну ужасно хочется запустить в него чем-нибудь тяжелым. - Кстати, ты знал, что Крис младше тебя? Его настоящий возраст - тридцать восемь лет. Ты, по сравнению с ним - старик. Себастьяну кажется, что у него сейчас голова кругом пойдет. От всего услышанного. Криса пробуждают через три дня. За это время Себастьян успел познакомиться с его братом. Скотт - классный парень. Шумный, болтливый и бойкий. Стэну кажется, что это семейная черта Эвансов. Потому что Скотт похож на Криса до невозможности. И характером, и внешне. От этого парня Себастьян узнал, что у Криса есть еще две сестры, один ретривер и офицерский чин. А также кучу подробностей из детства и юности Эванса. Поэтому, когда Крис, наконец-то, приходит в себя, Стэн даже ни капли не сердится. - Прости, что лгал тебе, - говорит Крис первым делом. - Прости, что не заметил тебя сразу, - шепчет Себастьян совсем тихо. Он даже представить боится, какой унылой была бы его жизнь, если бы однажды в нее не ворвался Эванс. - Знаешь, почему-то мне кажется, что из меня бы вышел отличный робот, - хрипло бормочет Крис, притягивая Стэна к себе. - Знаешь, почему-то мне кажется, что ты - потрясающий человек, - почти вторит ему Себастьян. Они целуются так нежно, словно это - единственно верный способ передать всю силу их любви. Впрочем, отчасти оно так и есть. - Эванс! - восклицает взъерошенный задыхающийся Себастьян, когда они разрывают поцелуй. - Ты должен непременно побриться, когда выпишешься. Крис лукво смотрит на Стэна и ехидно тянет: - Нееет. Ни за что! Я люблю свою бороду. - Да я... я... я тебя любить тогда не буду! - бурчит Себастьян. - То есть, ты хочешь сказать, что любить меня, несмотря на то, что я робот, ты был готов, а вот с бородой резко разлюбишь?! Крис смотрит обиженно, но глаза его смеются. И Себастьян сразу замолкает, потому что против Эванса у него всегда не хватает аргументов. Им еще о многом предстоит поговорить. Ко многому притереться. Но одно Себастьян Стэн знает точно: это его Крис, и он примет его таким, какой он есть, кем бы Эванс ни был.