***
После задержания и улаживания всех формальностей (что затягивается далеко за полночь), Майкрофт отпускает водителя домой и сам садится за руль. Черная лаковая машина с тихим мурлыканьем покидает стоянку и выезжает на опустевшую с наступлением ночи улицу. Желто-оранжевый свет фонарей мерцает в полутьме на его ладонях, лежащих на руле. Холмс приезжает туда, куда велит сердце, неизвестно с чего проснувшееся на четвертом десятке. Не новый, но вполне приличный и скромный дом, рядом со сквером и школой. Майкрофт выходит из машины и поднимается на крыльцо. Пальцы становятся ледяными и непослушными, когда дверь оказывается открытой. Перебрав в голове больше сотни вариантов, как мог быть похищен Грегори Лестрейд, Холмс неслышно входит в дом и прислушивается к тишине. Гостиная напоминает бойню, часть вещей отсутствует, оставшаяся часть — перевернута вверх дном. На полу перед диваном блестит осколками темная лужа, источающая запах односолодового виски. Холмс поднимается на второй этаж и заглядывает в приоткрытую дверь, и, чувствуя непонятную слабость в коленях, видит Грегори, спящего поперек кровати и похожего на морскую звезду, с раскинутыми руками и ногами. В комнате спиртом не пахнет — значит, трезв, — но пахнет ночной сыростью и какой-то гарью. Окна открыты настежь, занавески висят мокрыми патлами в тусклом фонарном отсвете. Будучи уверен, что Грегори не проснется ближайшие несколько часов, Майкрофт закрывает окна и набрасывает на измотанного мужчину плед с кресла, и ему плевать, что подумает Лестрейд, проснувшись утром. Подозревать мистера Британское Правительство в подобной заботе он вряд ли станет, и Майкрофту почти жаль.***
— Оружие на пол! Это полиция! — голос Грегори Лестрейда повелительно гремит под огромными сводами Зала Заседаний, где четверо злоумышленников держат в заложниках с десяток значимых политиков Британии. Отовсюду, как муравьи, сыплются черные фигуры военных с оружием наготове, а детектив-инспектор шагает от главного входа, победно чеканя шаг, и его плащ развевается за ним. Он похож на Зевса Громовержца: не хватает лишь белоснежного хитона, и, пожалуй, бороды, только вот на лице Отца богов не было такой по-мальчишески довольной ухмылки. Пока Фантастическую четверку вяжут по рукам и ногам, укладывая носом в пол, Лестрейд, не сбавляя шага, направляется к сидящему в кресле Майкрофту Холмсу, и тот встает ему навстречу. Как бы ни хотелось ему показаться неприступным и собранным, как всегда, тело подводит его: после десяти часов в заложниках, проведенных преимущественно в кресле, при невероятной интеллектуальной нагрузке, Холмс пошатывается и едва не падает. Лестрейд удерживает его, обеими руками хватая за плечи, и заглядывает в лицо. — Рад, что вы в порядке, Холмс, — в голосе бога уверенность и сила. Грегори обнимает его за талию, закидывая его руку себе на плечи, и пресекает возражения. Майкрофт действительно измотан, пусть и не настолько, чтобы быть не в состоянии идти самому, но тепло и твердость руки детектива-инспектора испаряет его решимость сопротивляться. Сгрузив чуть порозовевшего Майкрофта у кареты скорой помощи и перепоручив заботу о нем парамедикам, Лестрейд коротко и сосредоточенно кивает Холмсу и возвращается обратно. Холмс чувствует разочарование и смущение, и пытается выкинуть из головы иррациональные чувства, следя глазами за удаляющейся фигурой инспектора. И забывает вдохнуть, когда, перед тем как нырнуть в здание, Грегори оборачивается и находит взглядом мистера Британское Правительство.***
Когда они, наконец, встречаются наедине, без сопутствующих факторов, без острых конфликтов, их разделяют пять метров пустого пространства и дубовый стол. Грегори прямо и открыто смотрит на Майкрофта (тот замечает солнечные морщинки в уголках глаз, мягкую линию губ, готовую изогнуться в улыбке, здоровый цвет лица и легкий блеск пробивающейся щетины), а Майкрофт улыбается едва заметно с радостью и интересом (Грегори просто видит его улыбку). — Оказывается, у тебя красивая улыбка, — говорит Грег, и Майкрофт понимает, что все заготовленные на случай фразы покинули голову в доли секунды, оставив звенящую тишину. — Что? — непонимающе моргает Холмс, и Лейстред вдруг заливается непринужденным смехом. В один миг он становится моложе на десяток лет, не меньше, и Майкрофт заворожен этой переменой. — Ничего, — качает головой Грегори, улыбаясь с выражением, говорящим «Ну ты даешь». Он пересекает кабинет Майкрофта, подходя ближе. Ни одну эмоцию на лице он не скрывает, и Холмс читает его, как открытую книгу. — Грегори, ты уверен? — мягко спрашивает Холмс, обходя огромный стол и присаживаясь на его край с другой стороны. Лестрейд пожимает плечами с мальчишеской улыбкой и подходит вплотную, не оставляя никаких путей к отступлению. Их глаза находятся на одном уровне, и Майкрофт спрашивает внезапно севшим голосом: — И давно? — Давно я знаю? Или влюблен? — переспрашивает Грегори, прикасаясь бедрами к бедрам Холмса, чувствуя ответную реакцию мужчины и видя, как зрачки мистера Британское Правительство поглощают радужку. — Знаю с тех пор, как кое-кто вошел в мой дом через открытую дверь и укрыл меня пледом, пока я спал, а потом ретировался тем же путем, умудрившись захлопнуть за собой дверь. А влюблен... Лестрейд берет его лицо в свои горячие ладони и целует так сладко и нежно, что Майкрофт забывает, как дышать, и, отстранившись, говорит: — Наверное, даже раньше.