Усы, лапы, хвост.

Пробуждение Гарри было неприятно-резким, в основном потому, что проснулся он даже не от будильника, а от громогласных возмущений мадам Помфри. Реакция женщины была закономерна – Гарри спал в обнимку с Гермионой в её кровати, а это было не только неприлично, но и совершенно не соответствовало правилам, установленным колдомедиком. Так получилось, потому, что вчерашний парализующе-отвратительный вечер закончился только за полночь, так как они оба, не способные пошевелиться, почему-то при этом так же не смогли и уснуть. А двигаться было так приятно, что Гарри не смог удержаться и устремился в комнату Гермионы. По пути пришлось дважды применить алохамору, прежде чем он смог лицезреть начинающую отмирать подругу. Стоило ему влететь в помещение как ещё не до конца обретшая способность двигаться подруга тут же стала… нет не ругаться, но очень сердито высказывать, что она думает о Макгонагалл. Она не истерила в эдакой бессильной злобе, как тётя Петунья. Не сквернословила, как пара соседских женщин, которых он видел в подобной ситуации. Она не собиралась рыдать или бежать кому-то жаловаться… Она просто и обстоятельно излагала планы на будущее. Пугающие, надо сказать, планы. Но, почему-то, очень приятные и… правильные. И только до конца выслушав предложение поучаствовать в мести, Гарри понял, что Гермиона, этими словами его немного даже напугала, самую чуточку, но и… он не знал, что это было за бодрящее чувство, но то, что подруга теперь казалась ему ещё более красивой, он был уверен. Все эти слова и чувства так круто шли Гермионе с её вертикальными зрачками и чуть более крупными чем обычно у людей, клыками... Что ему нестерпимо захотелось её обнять, что он тут же и сделал. К счастью такое желание было обоюдным, а объятия давно стали для них скорее правилом, чем исключением, так что уже минут через десять, они почти в нормальном настроении, обсуждали планы на ближайшие будущее. Несмотря на сильное желание обоих полукотят исполнить свои замыслы как можно скорее, они, ещё раз тщательно обдумав произошедшее, согласились, что пока придётся делать вид, что смирились, втихую саботируя исследования Помфри. Тем более, с того момента, как медсестра перестала заходить в их палаты они вполне могут делать, что захотят. Это тут же было подтверждено парой первых пришедших в голову трансфигураций, совершённых Гермионой с лежащей на прикроватной тумбочке записной книжкой. На этом собственно активная часть вечера закончилась и они, натянув сверху одеяло, почему-то это казалось более приятным, чем накладывать согревающие чары просто лежали переговариваясь. Вначале, полукотята собирались только обсудить их общение эмоциями, но потом слова как-то сами собой стали цепляться друг за друга и время стремительно полетело мимо, а сон незаметно подкрался к уставшим и переволновавшимся подросткам… И вот теперь их, не сменивших кошачью ипостась на человеческую, как ни в чём не бывало, ругает школьная медсестра. Всё было почти нормально, пока Помфри вдруг не остановилась на полуслове и резко сменила тон на удивлённый: – О, Мерлин, что это??? – Воскликнула она, наконец поняв, ЧТО во внешности детей так цепляет её взгляд, она потянулась за волшебной палочкой. Но ловец Гриффиндорской сборной был быстрее: – Петрификус! – Будучи не до конца уверенным, что делать, он выдал первое пришедшее на ум заклинание. Как ни странно, у него получилось на удивление хорошо – школьная медсестра застыла недвижимой статуей самой себе. И это несмотря на укороченную словесную формулу и опущенный жестовый компонент. – Гарри?! – Вымолвила Гермиона, несколько ошарашенно посмотрев сначала на него, а потом на парализованную женщину, девушка моментально, каким-то текуче-плавным движением оказалась перед Помфри. Потратив пару мгновений, чтобы решиться, произнесла: – Обливиэйт, вы зашли в помещение и увидели Дамблдора, он сказал, что не происходит ничего важного и отослал вас к себе. Финита! – Да… – Растерянно, с расфокусированным взглядом, протянула Помфри, – я, пожалуй, пойду… проверю сроки годности зелий… тех… – Бормоча себе под нос, женщина развернулась и ушла неуверенной походкой восвояси. – Гермиона… – Восхищённо протянул Гарри, смотря на девушку. – У нас ведь не было выбора, да?! – Вчерашняя мстительная злость успела за ночь улетучиться и вот так стирать давно знакомой женщине воспоминания, казалось неправильным, ну или не совсем правильным. – Ага. – Без сомнений поддержал подругу Гарри. – А ты уверена, что всё правильно получилось? – Да, почти. – Не до конца уверенно ответила та. – А ещё нам, наверное, пора на завтрак. – Ага. – В очередной раз машинально согласился с подругой Поттер, не сводя с неё восхищённого взгляда, от чего та даже несколько смутилась – помимо порозовевших щёк и прижавшихся ушек, её хвост сам собой обернулся вокруг талии, после чего был надёжно схвачен ладошками хозяйки. Минуту спустя, прервав становящееся всё более смущённым молчание, оба подростка быстро принялись собираться к предстоящему дню. *** День был переполнен нервным ожиданием и оттого тянулся дольше обычного, особенно зельеварение. Но, несмотря на все страхи, их так и не позвали к директору для допроса. Хотя трансфигурация, бывшая сегодня последним занятием, изрядно потрепала им нервы… Особенно когда завершилась просьбой-приказом декана задержаться. Поттер, остановленный уже в самых дверях кабинета, вздрогнул и, с большим трудом, поборол желание просто убежать. Но, к счастью, всё оказалось проще – Макгонагалл извещала четвертого чемпиона, что предстоит рождественский бал, и ему, чемпиону, придётся открывать это эпохальное мероприятие, танцем. Для которого обязательно нужна партнёрша. Ведь она у него есть? Изрядно обрадованный отсутствием проблем, подросток буквально выпорхнул из кабинета, с тем, чтобы поделиться с подругой новостями: – Гермиона, представляешь, нам, в смысле мне… в смысле ты пойдёшь со мной на бал? – Почему-то мысль о том, что они могут пойти не вместе, пришла ему в голову только в самый последний момент. К счастью, для начинающего нервничать Поттера, он почувствовал волну ехидства и лёгкой насмешки: – Я подумаю над вашим предложением, мистер Поттер. И решу... что согласна, но вам придётся научиться танцевать, потому что мне дороги мои ноги. – О! Круто! Мне тоже. В смысле твои ноги... В смысле вся ты… – С каждым последующим словом он всё больше запутывался и смущался, но, в конечном итоге, сделал над собой усилие, и произнёс почти нормальным голосом: – В смысле, я постараюсь. *** Уже на полпути к казематам Помфри, в самый разгар обсуждения плана подготовки к Рождественскому баллу, Гермиона неожиданно застыла на месте, после чего выдала совершенно несвязанное с предыдущей темой: – Надо спросить у профессора Флитвика. – О бале? – Гарри был совершенно сбит с толку неожиданной фразой подруги. – Нет. О факультетах. – Огорошила та его. – При чём факультеты на балу? – Он же полугоблин, так? Неверное это будет невежливо, но нам правда надо это знать. – Совсем уж непонятно, к чему вымолвила она. – Стоп! Гермиона, объясни, при чём бал, полугоблин, факультеты... Внезапно сообразив, что сболтнула лишнего, она отрицательно мотнула головой: – Не при чём, Гарри. И не здесь. Ему пришлось подождать пока они уединились, и она объяснила свои неожиданно пришедшие ей в голову мысли, после чего ребята не мешкая направились к декану Райвенкло. *** Кабинет декана Райвенкло Стоило последнему, исключительно на сегодняшний день, ученику его факультета умчаться по направлению к своей спальне, как в его дверь постучались те, кого он почти не ожидал увидеть. Последнее время эти двое любопытных учеников были как-то особенно изолированы от всего остального населения Хогвартса... – О! Мистер Поттер и мисс Грейнджер! Проходите-проходите, прошу, присаживайтесь, – пригласил он обоих. – Какие дороги познания привели вас ко мне на этот раз? – Мы... – Непривычно для своего обычно бойкого характера, замялась одна из умнейших учениц своего времени. – Мы хотели спросить, а не знаете ли вы способ сменить факультет? Если он вообще существует, конечно. Он знал ответ, он декан Райвенкло, в конце концов, но оттого менее неожиданным вопрос не становился. – Двое лучших учеников Минервы хотят сменить факультет... Это её сильно огорчит, – и тут же шепотом и полу шуточным тоном добавил, – хотя, как по мне, вы двое – нечестное преимущество в борьбе за кубок школы. Так что я даже “за”. Но куда вы хотите перейти? – На Райвенкло! – Обрадованные намёком, что их желание осуществимо, совершенно синхронно ответили подростки. – Ну что ж, – собирая в голове все известные ему по данному вопросу факты и стараясь унять несколько неуместное ликование, протянул, Филиус. – На самом деле, помимо, вполне очевидного способа – на следующее первое сентября попросить Шляпу распределить вас ещё раз, есть и альтернативная процедура смены дома и она зависит от конкретного случая. Для того, чтобы перевестись на какой-либо другой факультет, вам нужно доказать, что вы отвечаете его требованиям. Например, для Гриффиндора, это выйти во время обеда в большом зале и прилюдно заявить о своём намерении и не испугаться угрозы быть вызванным на дуэль любым учеником нового факультета. Как ни странно, побеждать не обязательно. Для Слизерина – это просто уговорить декана, неважно каким способом. Ну а теперь, как вы думаете, что нужно для остальных двух? Ребята посмотрели друг другу в глаза и первой стала отвечать Грейнджер: – Для Хаффлпаффа это, наверное, должно быть доказательством дружбы с учениками этого факультета. Думаю, уговаривать своего декана должны именно они? – Правильно! А на мой факультет, мистер Поттер? – Доказать, что ты умный... Отгадать, какую-нибудь особенно сложную загадку? – Неизменно великолепно! По пять баллов… – Маленький декан улыбнулся с задорной хитринкой. – Вашему будущему факультету. А ваш ответ, мистер Поттер, я дополню. Вы просто должны в моём присутствии ответить на вопрос привратника нашей башни. Ответы должны быть вашими собственными. Ну а теперь, я хотел бы услышать, что побудило вас сделать такой… серьёзный шаг. – Мы… – Протянули хором сильно смутившие и погрустневшие дети. – Нам запрещают заниматься чарами. – Ответила Гермиона первой, после чего детей, как будто прорвало. Претензии к декану, директору и школьной медсестре посыпались как из рога изобилия. И чем больше слушал уже давно не молодой волшебник, тем тяжелее ему было удерживать свое настроение в норме. История, рассказываемая двумя детьми, была неприятной и настораживающей. Особенно отвратительными и пугающими в ней были те вещи, которые оба его, он в этом был почти уверен, будущих ученика, немного наивно, но тщательно обходили стороной. Надо сказать, что до этого момента, он был уверен, что Минерва если не напрямую, то как-то косвенно помогает своему подопечному во всей этой нелепой истории с Кубком… Кто бы её за такое обвинил? Но мешать?! В открытую?! Нет, предлог просто-таки идеальный, но с каких пор лечение стало важнее профилактики? Подозрения у него, конечно, есть, но от них сия мутная история становится только хуже. Впрочем, перевести тему с неприятных обстоятельств на вполне конкретные способы преодоления имеющихся проблем, было легко: – Раз всё так сложилось, то вам, мисс Грейнджер, и вам, мистер Поттер, придётся налечь на колдомедицину. – Но разве Мадам Помфри не гораздо опытнее? – Тут же удивилась девушка. – О, в волшебстве, опыт далеко не всё, хотя и очень важен. Причина того, почему на вас и, например, на меня неправильно действуют многие зелья и чары, состоит в том, что эти зелья и чары созданы людьми. – На этом моменте оба ученика удивлённо распахнули глаза. – Вы должны знать, что зелье, сделанное для себя, всегда сильнее, безопаснее и лучше на вкус. И это происходит по той же причине, по которой зелье или чары, сделанные кем-то вроде профессора Снейпа или мадам Помфри не действуют правильно на полухоббита вроде меня. – Дождавшись, когда оба собеседника осознают произнесённое, он взмахнул палочкой. Давным-давно анимированная колдокамера запечатлела лица учеников и скрылась на своей полке, довольно подпрыгивая на каждом шагу. – Моя маленькая слабость – собираю фотографии людей узнавших, что я не полугоблин. – Но следующий вопрос удивил уже его самого: – А вы Фродо Бэггинса знаете? Ой! Простите, это, наверное, глупо. – Окончание фразы, Гермионы встретило его уже на полпути к полу. – Ха-ха-ха! Да, конечно знаю. – Немало удивил он учеников, когда взобрался обратно на стопку книг служащих ему не по назначению. – Фродо Бэггинс, среди хоббитов – это как Джон Смит в Англии. Так что у меня дядю по материнской линии, и троюродного племянника так зовут. – Ещё пару раз хохотнув вместе с ребятами он сменил тему: – Но хватит о моих родственниках; вернёмся к колдомедицине. Чары и магия лучше всего помогают самому себе или тому, кто тебе подобен. И наоборот. Но вы при этом должны понимать, что ломать – не строить и проклятия по-прежнему хорошо вредят кому угодно. Хоть, иногда, и не так как предполагал их создатель. И вот тут мы приходим к выводу, что раз ваши изменения очень аналогичны, то и чары лечения, зелья и прочее созданное вами, будут подходить вам... Стоп-стоп! – Остановил их Флитвик видя, что оба едва не сорвались куда-то. – Ваше рвение к познанию и экспериментам достойны похвалы, но раз уж у нас зашёл разговор о смене факультета, то я бы хотел, чтобы мы его закончили. *** Филиус, с трудом сдерживая радость, вёл почти своих новых студентов ко входу в общежития Райвенкло. Он искренне считал, что поступление этих двоих на Гриффиндор – глупая случайность. Хотя, если задуматься, какой вообще смысл идти в Школу, не для того, чтобы учиться? Филиус не понимал. Поэтому восстанавливая справедливость и приведя этих детей в единственный правильный дом в Хогвартсе, он не мог не радоваться. Из грёз о ближайшем педсовете его выдернула неожиданная встреча с ещё одной необычной и замечательной ученицей. И умной, во всяком случае, она сразу выбрала правильный факультет. – О, мисс Лавгуд, разве вы не должны быть сейчас в своей спальне? – Да, профессор, – согласилась блондинка своим обычным несколько отстранённым тоном, чтобы тут же пояснить вполне очевидный для неё факт – но сейчас самое лучшее время для поиска тайников нарглов. – В самом деле? – Рассуждения о неизвестных никому другому животных в исполнении дочери Ксенофилиуса всегда было приятно послушать, может поэтому новую странность в его ученице первой заметила мисс Грейнджер, а не он сам. – Эмм... – Не совсем понимая, как начать замялась Гермиона. – Можно просто Луна, – улыбнулась блондинка. – А меня – просто Гермиона. – Я знаю. Тебя все знают, как и Гарри Поттера. – Кивнула маленькая райвенкловка, сообщая очередной должный быть очевидным и общеизвестным факт. – Ну, да... – Слегка замялась Гермиона, несколько смущённая таким ответом. – Неважно. Я хотела спросить о том, почему ты босиком, в этом есть какой-то смысл? – Она, по-видимому не до конца понимала, что такое охота на тайники нарглов… – Нет. А что бывает? – Некоторые народы центральной Африки... – Машинально, начал начала отвечать Гермиона на вопрос Лавгуд, но тут же опомнилась: – Стоп! Мы говорили про отсутствие твоей обуви. – Но это тоже интересно! – Праведно возмутилась младшая девочка. – А мне интересно почему Ты босиком! – Грейнджер, с какими-то материнскими нотами недовольства в голосе, попыталась приструнить Лавгуд. – Но я ответила – потому, что ищу тайники нарглов! – И как это связано? – Но сейчас твоя очередь отвечать! Гермиона, явно растерянная обернулась к Флитвику, а тот, только развёл руками потакая, в том числе и своему любопытству: – Это действительно интересно и, полагаю, справедливо. – Похоже, такой ответ от преподавателя немало удивил её, но дальше спорить Гермиона не стала. Кратко, и спешно рассказав про обычаи некоторых примитивных племён магглов, она осуждающе посмотрела на блондинку, ожидая её ответа. – Я конечно же надену обувь, как только найду тайник. – Успокаивающе, как ребёнку – А почему не сначала? – Потому, что обувь именно в тайнике. – Слово "глупенькая" не прозвучало в слух, но было столь громко озвучено мысленно, что его, кажется, услышали все присутствующие. Впрочем, осознание, что девочка была вынуждена искать свою украденную обувь босиком, тут же вымело посторонние мысли из их голов. Одобрительно, и с иронией, посматривавший всё это время на детей Флитвик, внутренне подобрался, готовясь... наказывать. Конечно же, сами по себе прогулки босиком молодой Лавгуд не были для него новостью. Любой волшебник или ведьма может себе позволить иметь какие угодно причуды. Зачарованный дуршлаг защитит от дождя и оружия не хуже настоящего шлема. Да и если так подумать, его собственная мать всю жизнь проходила без обуви... Но столь однозначный признак, в широком смысле, человеческой мерзости нельзя проигнорировать. И тут-то ему придётся вспомнить о своих нечеловеческих предках. Нет, не о хоббитах. Надо сказать, что когда он заявлял, что не является полугоблином, то он не врал, но немного лукавил, полугоблином был его отец... Флитвик, с закаменевшим лицом, трансфигурировал пару тапочек прямо из воздуха и дождавшись, когда третьекурсница наденет их, улыбнулся почти настоящей улыбкой и повёл детей дальше по направлению ко входу в гостиную Райвенкло. Процессия шла молча, поскольку дети чувствовали, что далеко не "всё в порядке", но, к счастью, до головы орла идти было недалеко, а четвертьгоблин быстро взял себя в руки, так что на месте назначения, он, уже совершенно нормальным тоном, обратился к привратнику: – Здравствуй, страж. – Я слушаю тебя, глава дома. – Откликнулась голова орла, стерегущая вход в общежитие факультета Райвенкло. – Здесь двое, что хотят пройти в обитель Ровены, дабы обрести тут новый дом. Анимированный бронзовый молоток, точнее его верхняя часть, выполненная в виде крупной головы хищной птицы, сместила взгляд внимательно посмотрев сначала на стоящую чуть ближе Гермиону, а потом на Гарри. – Путь к познанию открыт каждому. Флитвик сделал приглашающий жест и стоявшая ближе нему Гермиона, несколько судорожно рванулась к говорящему элементу декора. Стоило ей замереть, как орёл заговорил: – Чтобы пройти, ответь, что появилось раньше, курица или яйцо? Секундное замешательство и Гермиона, с лёгким сомнением во взгляде, посмотрела на птичью голову. – Яйцо, конечно. – Гермиона знала историю этой загадки, но искренне считала, что это не древний философский парадокс, а просто чья-то глупость, которую люди не устают повторять и развивать. В то же время, стоящий рядом Флитвик, как-то погрустнел, услышав такой дилетантский, возможно даже сказанный на удачу, ответ. Ему до конца не верилось, что эта умная девочка не смогла ответить на такой простой вопрос привратника, явно решившего подыграть детям. – Самоуверенность молодости… – Кажется даже как-то ностальгически протянула голова орла. – Яркие звёзды горят быстро, хватит ли пламени, чтобы доказать верность избранного пути? Или развеешься бесплотным пеплом, подобно многим? – Требовательно закончило творение Ровены. – Хватит! – Упрямо и гордо произнесла девочка, не до конца понимая, что конкретно от неё хочет Орёл. – Докажи дерзкие слова мудрой мыслью. – Курицы, как и все виды, эволюционировали из своих предшественников, которые уже были птицами, но ещё не были курами. Соответственно НЕкурица, родила яйцо из которого вылупилась курица. Даже если всех птиц называть курицами, то и в этом случае, динозавры, которые уж точно не были ими, и из которых развились птицы, уже откладывали яйца. А значит яйцо, появилось раньше курицы, что и требовалось доказать. Есть ещё вариант сотворения всего мира в один момент с появлением сразу взрослых особей всех видов, но он недоказуем и неопровергаем, а значит бессмысленнен по определению. – Не вера, но ответ... Хорошо, ты достойна. – Кивнула орлиная голова, заставив лицо новой ученицы Райвенкло просветлеть от радости, а факультетские знаки сменить цвета. Значок факультета и шарф девушки, в прямом смысле по волшебству, стали из красно-золотых, бронзово-синими. Присутствующие не преминули отметить произошедшее. Гермиона, даже слегка смутилась маленького фейерверка и оваций, устроенных своим новым деканом и поддержанных Гарри и Луной. Впрочем, она тут же перевела внимание на Гарри махнув рукой в сторону привратника и ободряюще улыбнулась. А Орёл, тем временем, озвучил новую загадку: – Кто ходит утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх? – Цирковая собака? – Немедленно ответил Поттер. – Гарри??? – В некотором шоке уставилась на друга Гермиона, и тут же поправила его, – а как же “на трёх”? – Эй, Гермиона, ты что думаешь, что есть хоть одна собака которой ни разу не отдавили лапу?! – Гарри, это была аллегория! – У тебя – тоже! И вообще, далеко не все люди ходят с клюкой в старости... – Продолжил доказывать свою точку зрения Поттер, но их спор был неожиданно прерван: – КХА-КХА-ХА!!! – Раздался рядом неожиданный, но громкий смех, в котором отчётливо слышался птичий клёкот. Удивительное зрелище – смеющаяся статуя моментально отвлекло спорщиков от выяснения отношений. – Не знание, но поиск! Достоин. – Произнесла статуя, замирая неподвижно и открывая дверь. Входя внутрь гостиной Райвенкло, Гарри и Гермиона внимательно смотрели по сторонам ожидая увидеть… что-то невероятное, всё-таки они ни разу не были в гостиных других факультетов. Эта конкретная гостиная, в целом, была похожа на гриффиндорскую. Большая зала оформленная в цветах факультета с обязательным присутствием его же символа, в данном случае – орла. Те же две лестницы к спальням и обязательный камин. Но на этом сходство заканчивалось. Фокусом помещения была статуя высокой худощавой женщины внимательно и с любопытством смотрящей куда-то в большое, от пола до потолка, окно, являющееся частью эркера. Почти такие же эркеры были равномерно рассредоточены вдоль всех стен. В каждом из них были большие широкие окна, в которые сейчас светил яркий лунный свет, а также по письменному столу и паре – тройке кресел. А ещё в гостиной Райвенкло были книжные полки. Много книжных полок. Они закрывали собой практически все стены, создавая ощущение, что это на самом деле не место сбора одного из четырёх факультетов, а просто ещё одна хогвартская библиотека. Когда дверь закрылась за спинами новых учеников, Филиус взмахнул палочкой и по всем факультетским помещениям разнёсся клёкот. Высокий немного режущий слух звук, кажется проникает сквозь стены и не оставляет ни малейшего шанса себя проигнорировать. Спустя буквально минуту, к присутствующим в помещении райвенкловцам стали присоединяться те из учеников факультета, кто находился в данный момент в своих комнатах, а ещё пару минут спустя через входную дверь вошли старосты, бывшие до этого на патрулировании. В процессе ожидания декан встал на призванную им откуда-то трёхногую табуретку и заставил её воспарить так, чтобы его голова была немного выше чем большинство присутствующих. Убедившись, что все его слышат и видят: – Внимание, вороны! Сегодня к нам присоединились ещё два разума, считающие что знание – наивысшая ценность. Это, без сомнения известные вам, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер! – В ответ на слова маленького декана разразилась буквально буря оваций. Дав восторгам несколько утихнуть, он продолжил, обратившись уже к ребятам: – Наш факультет знаменит личностями, стремящимися к знаниям и не вписывающимися в рамки обыденного. Не бойтесь стремиться к новому или показаться странными, здесь вас без сомнения поймут и примут такими, какие вы есть. Учитесь сами и помогайте познавать другим, мы все здесь собрались исключительно для этого. Добро пожаловать на Райвенкло! Зазвенели новые овации, после которых табуретка под ногами декана опустилась на землю, а присутствующие начали расходиться. Кто садился на свои старые места возвращаясь к чтению, прерванному появлением декана, кто потянулся обратно в свои спальни, а кто направился к новеньким. В основном это были как раз одногодки Гарри и Гермионы, которых они в принципе знали по совместным занятиям. Особенно хорошо им была знакома Падма Патил, которая часто бывала в гостиной Гриффиндора, посещая сестру-близнеца. Но и другие тоже не были неизвестными. *** Гостиная Райвенкло, чуть позже Два префекта вернулись в общую комнату и подошли к своему декану, чтобы отчитаться о том, как они разместили новеньких. Выслушав обоих, он смерил их долгим тяжёлым взглядом и совершенно не вяжущимся ни с его внешностью, ни с привычным образом весёлого коротышки-добряка голосом, спросил: – Мистер Хиллиард, мисс Клируотер, как вы думаете, почему не далее, как четверть часа назад, мне пришлось создавать для мисс Лавгуд обувь? – Эм… она была боса? – Неуверенно протянул парень после опасливого переглядывания с коллегой. – Лаконичный и совершенно верный ответ. – Кивнул Флитвик, только почему-то от его тона оба префекта вздрогнули. – А как вы думаете, почему у неё не было обуви? Новое переглядывание между молодыми людьми и парень вновь берёт необходимость отвечать на себя: – Мы слышали, что она что-то говорила про нарглов, которые утаскивают её вещи… – Да, мистер Хиллиард, мне она сказала то же самое. И поскольку вы двое вместе со значками префектов и правом доступа в мою личную библиотеку так же получили некоторые обязанности, то к завтрашнему вечеру я жду от вас совместное эссе на три фута об этих нарглах. Места обитания, повадки, способы борьбы, методы отпугивания, в общем, всё, что вы посчитаете необходимым указать. – Да, сэр. – Конечно. Нестройно закивали двое старост его факультета, продолжая нервно стоять пока маленький в сравнении с ними человек, не спеша встал с табуретки и медленно отправился к себе в покои. Лишь перед самой дверью он остановился и обернувшись добавил: – Ах, да, я очень надеюсь, что завтра утром, нарглы не помешают мисс Лавгуд должным образом собраться к занятиям. *** Очередной поздний вечер, занятый тяжёлыми думами о не перестающих возникать проблемах. Более ста лет он ищет как сделать мир лучше, но вместо результатов трудов видит только новые препятствия. Вот и сейчас, в очередной раз в его жизни наступил момент, когда происходящее подкидывает проблему без малейшего намёка на решение. Этой ночью, кто-то проник в его Школу. Обошёл все защитные чары и хозяйничал в больничном крыле. Кто-то очень тонко и точно подобрал время для своей интриги. Первым шагом была мутация Поттера и Грейнджер. В результате чего, дети плавно и ненавязчиво стали выходить из-под контроля. Настолько плавно, что болезненно-очевидным это стало только сейчас, в середине года целиком загруженного вопросами международного согласования. Этот химеролог изменивший саму жизненную суть детей, заранее знал, что будет в этом году – а это очень серьезно и опасно. По его прикидкам планирование такой операции должно было начаться не позже конца позапрошлого года. Раньше, чем он сам начал организацию Тримагического турнира. Почему он решил, что химеролог сделал ставку на это мероприятие? Контроль трансформаций нужно проводить как можно чаще. А без неразберихи с наплывом гостей, проникнуть в школу было много сложнее. Не будь у Альбуса столько дел, он давным-давно вмешался бы в мутацию детей. А так он до последнего ожидал, что в отсутствие источника мутации дети начнут откатываться в первоначальное состояние и его прикидки даже имели некоторые подтверждения – привнесённые чужеродной магией свойства, были нестабильными и это обнадёживало. До последнего времени. Видимо его соперник имеет возможность получать сведения из школы и когда дети слишком надолго оказались под опекой Поппи, он решил вмешаться. Придя лично, он внёс изменения, окончательно дестабилизировавшие магию и плоть детей, похоронив последние надежды получить информацию о преобразованиях с целью воздействовать на них. Заняло у него это, по-видимому, всю ночь, так что под утро он был прерван визитом Помфри, которой весьма изобретательно и качественно стёр память. Под верхним слоем самосозданной, подобной формируемой обливиэйтом, памяти, о том, как её отослал сам Альбус, обнаружилось не до конца затёртое воспоминание о том, как оные действия проводят сами дети. Поттер парализует, а Грейнджер стирает память обездвиженной женщине. Вот только несмотря на всю мутность и малую понятность полученного глубокой легилименцией воспоминания, в котором все участники выглядят как затёртые тени с немногими яркими и часто неестественными чертами, как, например, наличие у мистера Поттера, в целом выглядящего как серая непримечательная дымка-тень, ярко зелёных глаз, правый из которых гораздо крупнее и с вертикально вытянутым зрачком. Ах да у этой тени почему-то справа на голове было что-то вроде кошачьего уха. Несмотря на такие неприятные, но естественные аномалии, говорящие, что воспоминание было фактически воссоздано из ничего, а потому достраивалось при помощи неявных ассоциаций. После очередного просмотра Дамблдор всё же был вынужден признать, что оно постановочное. В пользу этого предположения говорило, во-первых, непонятно как получившееся у Гарри на уровне профессора заклинание парализации. Во-вторых, неестественная пластика движений мисс Грейнджер. Ну и наконец самое главное. Столь аккуратно стереть воспоминания, не задев ничего лишнего – это прерогатива взрослого сложившегося разума и многих тренировок. По отдельности эти мелочи можно было бы проигнорировать, но вместе… Кто-то очень искусный и опытный, обладающий крайне редкими навыками, пытается вмешаться в естественный ход вещей. Хотя, что ещё можно ожидать от химеролога? Самое неоднозначное – это отношение нового игрока к тёмной стороне в целом и Тому в частности. И над этим придётся думать и думать. Впрочем, пророчество давно озвучено и его звезда горит волей магии, а потому никому не изменить того, что должно случиться. Рано или поздно.