Асы поднебесья

Pov:Итан(у меня будет Итан Хеддок)       Что вы знаете об отчаянии?! Когда не можешь заговорить с девушкой, когда сломался сарай, да даже когда неурожай, все можно пережить и все пройти. Но когда понимаешь, что твой конец близок и, причем, не по твоей вине, вот это самое, что ни есть отчаянье. Я еду в конвое из ЗиЛа, в котором я, собственно, и нахожусь, двух "Уралов" и машины командования. Да да, прям как опасного преступника. А я расскажу, как что было:       Я был подполковником при штабе, родовым казаком, был самого высокого звания, вторым, после меня, был Антон Дагур, Лейтенантом, кто и виноват в том, что меня везут на расстрел. Были у меня друзья: радистка Астрид Хофферсон, странное имя, не правда, но для финки это нормально, сержант Семен Йогуртов, но мы его звали Сморкала, так как он часто сморкался, даже в бою. Ему было фиолетово на этот позывной. Были близнецы Захар и Зоя, но они постоянно о чем-то спорили, а еще часто задирались, от чего получили позывные Задирака и Забияка. Они были не довольны этими позывными, но вскоре смирились. Был еще Рома Рыбьеног, как, собственно, мы его и называли.       Задание было такое: взять под контроль поселок Подлесный. Задание было тайное, поэтому мы не должны были подвести командование, ну а если, если даже и не получилось бы, то хотя бы выкрасть планы наступления. Все начиналось как обычно, Астрид нам помогала из штаба, Сема сидел на снайперской позиции, близнецы подрывали арсенал, я с Антоном брали штаб. Все шло как по маслу, дозорные были уничтожены, арсенал горел, а близнецы вытащили оттуда телегу оружия и боеприпасов, оставалось только захватить документы. Я пошел вперед, Антон прикрывал. Уничтожив радиста и командира, мы начали складывать документы в барсетку. Как только мы с этим покончили, мы услышали звуки гусениц танков и рев моторов и кинулись бежать лесами. И вот тут он меня и кинул: мы разделились и получилось так, что я пришел первым, а в нашем штабе были командующие операцией генерал-майор Лебедев и полковник Делемин. Я открыл свою барсетку, но там пусто. Я был в полнейшем шоке, особенно когда пришел Дагур и доложил, якобы "я сбежал, бросив важные документы для командования Советской Армии". У меня не было слов, я был поражен таким предательством, особенно, когда он рассказывал, как "один уходил от гонящихся за ним отделением фашисткой пехоты". И меня естественно отправили на армейский суд, где, собственно и начинался наш рассказ.        Я сидел в окружении двух солдат и вспоминал своих ребят: Астрид, Сема, Ромчик, близнецы, вспоминал родителей Сергея и Валерию Хеддоков, вспоминал свое село Речное. Но тут я услышал визжание самолета, охрана выглянула и начала стрелять в воздух, как я понял, по самолету. Вдруг, наш грузовик опрокинул набок. Я сильно ударился головой и, походу, вырубился.       Очнувшись, я увидел, что никого не осталось в живых. Я начал копаться в обломках, бывшими когда-то автомобилями и, на радость и удивление, откопал себе паек, так же нашел вполне целую, но трошке обгорелую винтовку Мосина, но услышал немецкий акцент и язык и сразу же сиганул в леса.