***
Вдруг послышался взрыв. Он был где-то далеко за стенами. Вскоре послышался другой взрыв. Третий, четвертый, целая серия, которая продолжалась еще минут пять, причем каждый был ближе предыдущего. Наконец, я услышала последнюю эксплозию прямо за стеной. Подождав немного, я быстро подскочила к той стене, откуда слышались атаки. Там стоял такой шум, что нельзя было выделить какой-то конкретный звук. Подождав еще немного, я убедилась, что ко мне точно никто не зайдет, и тогда начала делать то, что и раньше — пинать стенку. Встав на дыбы, мне пришлось приложить немалых усилий, чтобы с другой стороны послышалось осыпание булыжника. Тогда, прильнув снова к стенке и сосредоточив слух на звуках помещения за ней, чтобы убедиться, что на меня ничего не упадет, отправилась к противоположной стенке для разгона. Приготовившись, я помолилась Селестии и побежала прямо в стену. Набрав неплохую скорость, я взглядом отметила то место, где должна была прыгнуть. Добежав до него, я, оттолкнувшись от пола, попыталась выпрыгнуть максимально вперед, в стенку. Как только я это сделала, мне сразу пришло в голову, что надо бы оставить свою голову и рог в безопасности, так что повернувшись в полете немного в бок, я впечаталась плечом булыжники. К счастью, на этот раз преграда поддалась. Вместе с выпавшими камнями, я оказалась на таком же жестком полу, что и в прошлой комнате. Зажмурив глаза от боли, я потерла свое плечо, которое было первым, что пострадало при столкновении. «Кажется вывихнула», — подумала я. При всех симптомах и обстоятельствах, из-за которых мое плечо болело, я могла делать вывод, что мне очень не повезло, так как в таких ситуациях обычно отделываются легким ушибом. Я понимала, что не могу здесь засиживается, ведь скоро может подойти стража. Медленно встав, пытаясь полностью оградить свою переднюю правую ногу от усилий, я открыла глаза, в которые сразу попала пыль. Резко закрыв глаза, из которых пошли слезы, я разразилась громкой серией чихов. Когда же наконец эта серия прекратилась, я помахала перед лицом копытом, чтобы хоть как-то развеять пыль перед собой, и открыла медленно глаза. Передо мной предстала такая картина: просторное слабо освещенное помещение, больше походившее на пещеру, нежели на простую комнату. Массивные сталагмиты свисали с потолка и торчали из пола, словно зубы, а сама пещера была больше похожа на чью-то пасть, нежели на обычную эквестрийскую пещеру. Весь пол был в неровностях, выпуклостях, которые напоминали сосочки языка. Также влага, образовавшаяся в результате длительной конденсации испаряющейся воды из ручья, была словно слизистая оболочка. От таких совпадений мне стало не по себе, и я поспешила покинуть это страшное место. Однако меня сильно мучала жажда, так что далеко уйти мне не удалось. Повернувшись назад, сглотнув, мне пришлось вернуться к самому началу и найти ручей. Благо много времени это не заняло. Поток воды, который предположительно должен был быть ручьем, в ходе сильной деформации среды потерял свой бывший облик, следы которого я могла лицезреть от оставшейся воды в тех местах. Нынешнее же течение стекало к стенке и проходило вдоль нее. Ясно теперь, почему я не смогла заметить. Оторвавшись от этого не очень занимательного наблюдения, я приготовилась отпить из когда-то большого потока воды. Конечно, меня посетили опасения на счет гигиенической стороны этого вопроса. Но, поняв, что иного выбора у меня нет, отбросила все сомнения и погрузила в воду. Только что заметила, что мои копыта, впрочем, как и все тело, были грязными, покрытыми пылью, а ссадины и синяки как никогда подчеркивали весь этот образ неудавшегося революционера. Быстро смыв всю эту грязь, я набрала воды в свои копыта и намочила лицо. «Это конечно не ванна, но как временная мера сойдет», — заключила я. Тщательно промыв еще раз лицо и копыта, я набрала воды и наконец выпила ее. Привкус был не самым приятным, как будто пепел перемешали. Но это меня не остановило, так что отхлебнув еще пару раз, я пошла дальше. Эта «пасть», именуемая пещерой, была очень длинной. В конце концов я успела привыкнуть к этой обстановке и уже уверенно шагала по скользкой поверхности. Пройдя довольно большое расстояние, чтобы не увидеть позади себя сломанную стену, мне вдруг послышалось слабое дыхание. Оно не было похоже даже не на дыхание, а скорее на храп. Мне стало немного жутко, так что я решила хоть и придерживаться прошлого маршрута, но держаться по возможности подальше от этого звука. Но с каждым шагом, сделанным в направлении вдоль пещеры, этот храп все усиливался и теперь, пройдя примерно шагов двадцать, я встала как вкопанная, так как меня не покидало ощущение, что источник был где-то рядом. Но сколько бы я не смотрела по сторонам, сколько бы не вглядывалась между массивными сталагмитами, я не могла увидеть хозяина такого мерзкого храпа. Решив, что лучше будет забить и идти дальше, я посмотрела прямо перед собой и вдруг увидела какое-то свечение вдалеке. У меня сразу затесалась надежда, что это кто-то из моих друзей, так что я собралась идти навстречу этому свечению, но, понимая, что это может быть недруг, например, стража, прижавшись к стенке пещеры, я аккуратно, на цыпочках пошла. Приблизившись, я вдруг поняла, что источником этому яркому свету было пламя, но не от факела, а которое принадлежит огнедышащим драконам. Оно было очень яркое, со всеми оттенками оранжевого и желтого. А запах стоял такой, словно здесь огромное количество гнили сожгли. Вдруг мне в голову ударила мысль, словно этот запах в нос, то есть резко, болезненно, оставляя ужасный след после себя. Я вспомнила рассказы своего учителя, в которых говорилось, что в темнице замка Принцесс жила одна очень древняя дракониха, которая очень давно совершила с ними сделку: чтобы уговорить ее жить в их замке и, более того, отдавать им каждого своего детеныша, Принцессы обязались платить ей дань в виде драгоценностей, которыми, как все знают, очень обожают драконы. Но то были рассказы из старой доброй Эквестрии, я даже не представляю, что меня ожидает сейчас, в этом холодном ужасном времени. Дракон, вероятно, был за поворотом, обзор на который мне благополучно закрывала стена пещеры. Боясь издать малейший звук, закрыв копытом свою мордочку, я стала думать, что делать дальше. «Конечно, я читала разные книжки о драконах и борьбе с ними, их анатомию я знаю наизусть, следовательно, и каждую слабость, но это же совсем другой случай! Если бы я была в форме и, что самое главное, с магией, мне бы не составило труда завалить эту дамочку, но сейчас… Может попробовать просто поговорить? Да нет, бред какой-то. Может проскочить? Да, точно. Она ведь спит, чей еще это храп, если не ее? Ну, попробуем» — на этом закончилось составление моего гениального плана. «Кто бы мог подумать: гениальный второй по величию маг за всю историю Эквестрии будет надеяться на удачу в такой-то ситуации», — иронично подметила про себя. Собравшись духом в очередной раз за этот день (ночь?), глубоко вдохнув воздух в легкие и чуть не прокашлявшись из-за невыносимого дыма, я шагнула за поворот — и тут же онемела. Огромное чудовище, занимающее весь проход, спокойно лежит и спит! «Ну, вот что за херня!» — злости и негодования во мне было так много, что на всю Эквестрию бы хватило бы. Я аккуратно и максимально бесшумно обошла дракона, проверив, нельзя ли как-то проскользнуть между ее боком и стенкой пещеры. Однако эта дракониха была через чур большой, а пытаться протиснуться между не было никакого желание, ведь тогда я могу ее разбудить. «Что делать?! Что делать?!» — меня охватила паника. «Неужели на этом все закончится?! Может мне подождать, пока она проснется? Не вариант, драконы могут спать по несколько месяцев. Черт, я так далеко зашла, я не могу закончить здесь! Должен быть выход! Если бы у меня была магия…» И тут я вспомнила одну мудрость моего учителя, которую он мне рассказал перед смертью: «Никогда не полагайся только на магию. Ты талантливая, возможно в тебе больше потенциала, чем во Свирле Бородатом, я в это верю. Но этот потенциал не заключается в твоих магических способностях. Ты гений, а твой мозг — твое самое мощное оружие. Всегда используй его в первую очередь. Не забывай, ты моя ученица». «Он был прав. У меня не было той мощи, что была у Принцесс, я даже близко не могу стоять с ними по силе. Но меня же не зря назвали гением магии!» Воодушевившись, я сразу стала оценивать обстановку: так как с боку не подобраться, а развилкой тут и не пахло, то оставалось два направления — над и снизу. Снизу не вариант, так как копать копытами занятие не из эффективных, так что придется пролезть сверху. Прижавшись к стене напротив пещеры и почувствовав холодок на своем крупе, я прыгнула настолько высоко, насколько могла в нынешнем состоянии. Вложив в этот прыжок все свои силы, вытянув шею что есть мочи, я увидела небольшой зазор между спиной дракона и потолком пещеры. Он был маленький, но его было достаточно, чтобы смогла пролезть без всяких трудностей. Оставалось только найти способ добраться до него. Насколько я помню, исходя из курса анатомии драконов, огнедышащие отличались довольно толстой кожей. Объяснялось это необходимостью к огнеупорности, ведь их могло сжечь их собственное пламя, если бы не толстый кожаный покров. Подбежав к руке драконихи, я еле взобралась на нее. Как опора она была довольно неустойчива, а ее чешуя была так не ухожена, что каждая чешуйка превращалось в препятствие, похожее на булыжник. Но, благодаря им, я смогла взобраться довольно высоко, да так, что достигла своеобразного «пика». Но пока я взбиралась, я наткнулась на интересное наблюдение: ближе к ребрам чешуя была словно накалена, из-за чего я получила болезненные ожоги. Ходить я могла, но было очень неприятно наступать на копыта. Благо на спине температура снова вернулась к определению «нормальная». Переведя дух, мой взгляд устремился к маленькому проходу, который был прямо в нескольких десятках метров. Оказывается, тот «пик», которого я достигла, был всего лишь маленьким холмиком на спине старой драконихи, чье тело постоянно двигалось в соответствии с ее дыханием. Мне осталось только пробежать чуть «в гору», и буду на той стороне. Финишная прямая. «Твайлайт, Рарити, держитесь. Я уже скоро, только дождитесь!» Взяв разгон, глубоко вдохнув, я побежала прямо к нему.Глава 9. У врага в логове
24 декабря 2017 г. в 19:49
Очнувшись на холодном полу, меня пробил озноб. Резко открыв глаза, я не смогла обнаружить вокруг себя абсолютно ничего. Голова сильно раскалывалась, особенно в том месте, куда недавно меня ударили. Или не недавно? Я потеряла ход времени, и теперь не знаю, какое время суток сейчас, какой вообще день и сколько я здесь нахожусь. Если учесть то, что я вообще не видела ничего, то можно с уверенностью сказать, что я была в полнейшем неведении о своем положении во времени и пространстве.
«А ведь говорила мне мама, что надо было на повара идти», — с грустью подумала я, погрузившись в воспоминания.
На удивление, я абсолютно не боялась, несмотря на свое скудное положение. Мне было абсолютно все равно, ведь это означало, что с меня снимается вся ответственность.
Полежав немного, я вдруг осознала, что лежу на холодном грубом каменном полу. Быстро встав, отчего моя голова разболелась еще сильнее, я решила, что нахожусь в каком-то сыром неухоженном помещении, сильно напоминающую темницу. Освещение в комнате полностью оправдывало это название. Значит меня схватили и упекли в заточение, но за что? Воспоминания нахлынули горой: куча обмороков, пегасов и предательство Рейнбоу. Последнее долго не могло уложиться у меня в голове. Я начала строить множество теорий. Я шла вокруг комнаты кругами, пытаясь сосредоточиться. Дойдя до стены в первый раз, по моей голове, а именно в районе рога, нахлынула такая острая боль, что я по неволе потеряла равновесия и плюхнулась на круп. Потирая рог, я обнаружила там какое-то металлическое кольцо, которое было опущено до основания. Вспомнив, что этот подарок мне оставила Рейнбоу, я со горестным вздохом опустила свои копыта, наконец приняв факт, что радужная пегаска всего лишь использовала нас, чтобы привести в это место новую добычу. При слове «нас», я невольно вспомнила своих друзей, скорее всего тоже брошенных в другие темницы и обреченных на погибель в либо в качестве рабов, либо отправленных на казнь. По моим щекам потекли слезы.
«Селестия, что я наделала! Обрекла своих друзей, ни в чем не повинных пони на такую судьбу! Снова я виновата во всех бедах»!
Опустив лицо на передние копыта, я перестала сдерживать себя, и начала не просто тихо плакать, а громко рыдать, да так, чтобы меня весь Кантерлот услышал.
Прошло немало времени, когда я наконец успокоилась. Вместе с печалью, меня начала одолевать скука. Кроме сплошных стен, камня и пыли ничего не было. Даже поколдовать никак нельзя было, так как на мне было надето глупое кольцо, блокирующее любое проявление магии в роге. За то время, пока я была здесь, мне удалось пройти всю комнату вдоль и поперек. Темница была довольно просторной, явно не рассчитанной только на одного пленника. Четыре стены, образовывающие комнату, были сделаны в основном из булыжника, кое-где покрытые мхами. Это означало, что где-то рядом есть вода, течение которой можно было услышать, прислонившись к стене. Место было довольно сырым, так что дышать было очень затруднительно. Но я ходила по темнице не просто так — я искала выход. Малейшую лазейку, которую можно было использовать для побега из этого царства скуки и мрака. Мои глаза к тому времени настолько привыкли к темноте, что я могла видеть различные детали на стенах. К сожалению, я обнаружила лишь то, что эти стены были сплошными, не имели дверей, окон, решеток или каких-нибудь приличных щелей.
Я была абсолютно одна, взаперти, и выхода отсюда не было никакого.
«Но если отсюда нет выхода, то как меня сюда притащили. Должна была быть хоть какая-то лазейка!» — думала я, пока лежала на холодном полу. Я готова была на стены лезь, как в прямом, так и в переносном смысле, но стены были такими скользкими из-за влаги, что зацепиться хоть как-то было невозможно. Этот горький опыт стоил мне больного крупа. Здесь было слишком темно, чтобы хоть как-то развиднеть какие-нибудь лазейки.
Я сдалась. Мне не было видно ни одного выхода из этой тюрьмы, а вокруг, кроме звука ручейка, да периодически капающей влаги с неровных булыжников. Я билась из стороны в сторону, пытаясь уже силой разрушить эти стены, но у меня не было силы Рейнбоу или Эпплджек, чтобы хоть как-то потревожить темницу. Вскоре у меня не осталось сил. Я просто рухнула на пол, на глазах начали появляться слезы. По спине вдруг пошли мурашки, но не от холодного пола, а от осознание своей беспомощности. Я была совершенно одна, осталась без своей главной силы, да и вообще полностью осталась без каких-либо сил. Сложившись в клубочек, я начала тихо плакать, то и дело повторяя «спасите».