Правда или ложь.

Прости меня за все, что было За все проступки и слова…

Утро… Невыносимый холод… Мертвая тишина… И мы сидим в машине. Через считанные минуты мы отправимся в одну из токийских больниц, где после нервного срыва лежит мой отец. Гадко… Как же гадко и тяжко на душе! Ведь я виновата в том, что он очутился там! Если бы я не сбежала из дома в ту ночь, когда у него фактически на руках умерла мама – женщина, которую он все-таки очень любил, тогда бы этого могло не произойти… А я из-за своего эгоизма нанесла ему решающий удар: сбежала… сбежала как последняя дура! Благо я хотябы Марию и Сузуну оповестила! А то все могло бы закончиться еще хуже… Экзамены остались в прошлом, а я успешно окончила школу. Я до сих пор помню те ощущения, когда я держала в руках заветный аттестат об окончании старшей школы… Такое необыкновенное чувство: мне было одновременно радостно и страшно... Я ведь не знаю, что будет дальше. Каково мне будет жить в Австралии. Однако я чувствовала и чувствую то, что я справлюсь с этой ношей. Ведь рядом со мной мой муж, который любит и уважает меня, который всегда поможет мне, что бы ни произошло. Мы приближаемся к больнице, и с каждой минутой меня окутывает все новая и новая нотка страха. Внутри меня будто извергается вулкан. Я вся на эмоциях, хоть и это тщательно скрываю. - Милая, мы приехали, - Такуми открывает дверь и подает мне руку. Я вижу его улыбку и таю, как в старые добрые времена. Будто мы вновь перенеслись на пару лет назад, когда все это началось. «Станешь на денек моей личной горничной?» - до сих пор помню эту саркастично сказанную фразу, после которой я так жаждала огреть его чем-нибудь тяжелым. Если бы в тот момент мне кто-то сказал, что я выйду замуж за этого олуха, я бы первым же делом отправила бы этого человека в психиатрическую лечебницу. Я бы утверждала, что это невозможно, но все-таки чудеса иногда случаются. Выйдя из машины, я вижу перед собою огромное здание больницы, где проходит курс лечения мой отец – Аюзава Даичи. Господи, как же страшно заходить сюда, но нет: я должна, я виновата перед ним. Если бы не я, то все могло закончиться иначе… Мы долго блуждаем по длинным коридорам в поисках нужной палаты. Они так походят на мое нынешнее состояние. Сейчас моя душа, словно лабиринт, отделанный белым снегом. А где-то вдали мне видится свет… Выход есть! Я верю! И я найду его, во что бы то ни стало! Вдох-выдох: мы возле палаты отца. Такуми крепко сжимает мою руку, что придает мне сил и уверенности. Моя рука нажимает на ручку двери. Еще чуть-чуть, и мы внутри… Мы входим, и я вижу его, лежащего на больничной койке с белоснежным, как первый снег, постельным бельем. Медсестра и врач позволили нам поговорить с ним, но не долго. Он еще не полностью восстановился. - Будьте осторожны с ним! Если он перевозбудится, вам может не поздоровиться! - предупредил нас врач немного ранее - Несколько дней назад в порыве гнева он набросился на медсестру, которая ставила ему капельницу. - меня это немного пугает... - Бусинка? – даже это дурацкое прозвище не заставит меня перечить ему на ровном месте. - Да, папа, это я, - я хватаю его за руку и, упав на колени перед его кроватью, прижимаю к себе. - Прости меня за то, что лгал вам обеим! Я не мог поступить иначе! - Я понимаю… я все понимаю, папа! – главное, чтобы он не волновался – Я пришла сюда просить прощения. Ведь я так внезапно исчезла, ничего тебе не рассказав и не объяснив. Я… - Усуи Такуми? – Господи, молю, не допусти ссоры! – Ты что здесь делаешь?! - Папа, я замужем за Такуми. Ты забыл об этом? - Как о таком забудешь… - взгляд Усуи вдруг потускнел. Видимо, он надеялся на то, что отец хотябы немного изменил к нему свое отношение, что, к сожалению, неправда. Боже, как мне надоела эта вражда семей! Я больше чем уверена: здесь замешен кто-то еще. - Папа, не пора ли прекратить эту семейную вражду?! - Пока его отец не извинится передо мной, я ничего прекращать не буду! – черт! Что-то с животом! - Извинится? За что?! За то, что Вы застрелили его жену и мою мать?! - о Боже, началось... О черт. Что-то со мной явно не так. - Мисаки, что с тобой?! – Такуми мгновенно оказался возле меня и приобнял со спины и прижал к груди. Я чувствую его сильные руки, слышу биение сердца; я, кажется, таю от блаженства, охватившего меня в одно мгновение. - Уже все нормально, не беспокойся, - я пытаюсь встать, но все еще держусь за живот. Вот только почему не могу понять. Возможно, потому что наш малыш – одно из самых дорогих моих сокровищ. Я каждое мгновение переживаю за него, хоть и прекрасно понимаю, что он в безопасности… - Что с тобой, бусинка? – отец напуган. Я вижу это по его глазам. Я должна рассказать ему. - Я кое о чем не рассказала… Ни Марии-сан, ни Сузуне… - Не рассказала? О чем? – ну что же… Вот он – момент истины! - Когда Мария мне все рассказала, я ушла, куда глаза глядят. Я бродила по безлюдному городу. В ту ночь шел очень сильный снег. Когда же силы мои иссякли, я упала недалеко от какой-то клиники. Меня, к счастью, практически сразу же обнаружил врач «Скорой помощи» и переместил в больницу, где утром я кое-что узнала… Как раз таки об этом я умолчала, - не могу! Я не могу ему сказать! Ведь он и так ненавидит семью Усуи. Он же может потерять над собой всякий контроль! - Что ты узнала? Что? Говори и не лги! Я приму правду, какой бы она не была! – Боже, надеюсь, поймет! - Я… Я на пятом месяце… беременности! - Что?! – глаза отца горят огреем, от него веет гневом и злостью. О Боже, помоги! - Гад, как ты посмел сделать это с моей дочерью?! – если бы он не был привязан к кровати, он мог бы запросто ранить его, даже убить, но, к счастью, это не в его силах. - Господин Аюзава, я не… - Будь проклята вся ваша семейка! – в него будто вселился сам Сатана. Я никогда прежде не видела его таким разгневанным, - Вы оба, прочь отсюда! И никогда больше не показывайтесь мне на глаза! - Но отец… - Вон! – как же так… Почему все так произошло? Вдох-выдох, но это больше не помогает. Моя душа ноет от невыносимой боли. Невиданная прежде тяжесть обволакивает сердце. Это вердикт… Нет, я не верю, он же одумается! Он не может вновь предать меня! Папа, как же так… - Мисаки, что с тобой?! – мои ноги больше не в состоянии держать тело, начинается помутнение сознания… - Мисаки! – я вновь и вновь слышу Такуми. Этот согревающий ласковый голос выведет мою душу практически из любого затруднения. Он, как спасательный круг за бортом корабля. Однако сейчас он практически не в силах мне помочь… Как только не пытайся произнести что-то ровно, когда на душе тяжко, твое зеркало души все равно выдаст тебя. Но я все равно попробую! - Я в порядке, - стараясь произнести эту фразу как можно более ровным тембром, я чувствую слезу, медленно сбегающую щеке.