Ад нашими руками

Алексия тихонько повернула ключ и вошла в первый холл бара. Всё как и сказала Сара, вдалеке слышался звук игры акустической гитары и вокал. Она закрыла дверь на ключ, уже с внутренней стороны, и медленно сделала несколько шагов в основной зал. Сейчас она нервно трогала своё кольцо на левой руке, оно свободно болталось, но пока не спадало, покручивать его было приятно, и это отвлекало от поедания собственного мозга. Ещё пара шагов и видна сцена, на которой в пол оборота на высоком стуле сидит Кларк и перебирает гитарные струны, буквально мурлыкая себе что-то под нос. Первое, что очень бросается в глаза, она очень похудела, её милые округлости стали угловатыми, из рваных джинс торчат худые коленки, острые плечи рук, не прикрытые майкой, смягчает только красивый рельеф дельтовидных мышц. Кларк занималась с тренером, но довести себя до подчеркнутых рельефов никак не могла, ей было сложно правильно питаться. А сухое красное вино справилось с этой задачей, сделав тело идеальным и обозначив мускулатуру, которой Лекса сейчас откровенно любовалась. Она могла себе сейчас позволить любой взгляд, супруга не могла её видеть. На сцене была очень красивая женщина, Кларк не смотря на совершенно хулиганский стиль одежды выглядела сексуально. Рваные джинсы, две майки белая и серая болтающиеся друг на друге и на её теле, загар тела, блондинистые волосы, татуировки, и единственное украшение — кольцо на безымянном пальце, создавали прекрасный образ. Лекса всегда говорила, что нет ничего более соблазняющего, чем простое кольцо из кричащей платины на левой руке, обозначающее, что эта женщина принадлежит ей. Теперь эту руку украшает ещё татуировка, которую сейчас не видно, но она заставляла трепетать любящее сердце, от одной мысли, что она там есть. Простые вещи всегда дают большие переживания, чем сложносочиненные поступки и предложения. Ведь короткая фраза «Я с ней переспала» может убить, а более длинная замысловатая «С этой женщиной нас связывают сложные взаимоотношения» - всего лишь дает повод для размышления. «Даже если она спала с ней, она любит меня... это всё физика...» такую мысль крутила в голове Алексии, ей не хватало последнего шага - выйти из тени. Она сделала решительный шаг вперед и вышла на освещенную часть зала, в этот же момент Кларк вскочила и положив гитару, включила фоновую музыку пультом, который раздраженно бросила на пол. И увидев движение в зале, она повернулась и встретилась взглядом с самыми зелёными для неё глазами на свете. В колонках зазвучал Джо Кокер, не смотря на напряженность момента, Лекса подумала «какое же старьё мы любим слушать с Ко». Они обе молчали, казалось, что глаза Кларк переполнены болью, она сделала несколько шагов и спрыгнула со сцены подошла чуть ближе, чтобы удостовериться, что жена не призрак. Блондинка рассматривала свою половину, мышцы лица были напряжены, но глаза ненасытно поглощали любимый образ. Лекса была в длинном шелковом цветастом платье от Роберто Кавалли, которое подчеркивало её стройность больше чем надо. Сейчас Алексия выглядела в стиле героиновый шик, только в цвете. Она совершенно не могла спать в последние дни, и под глазами проступили темные круги, только обычный естественный загар кожи немного спасал положение. Девушка выглядела морально и физически истощенной, что, как не странно, делало её очень привлекательной, всё выдавало в ней сейчас жертву. Пауза затягивалась, никто не мог начать разговор, каждая пыталась привести свои эмоции в некий порядок, который позволил бы дальше дышать. Кларк была переполнена любовью и ужасной болью, ей одновременно хотелось кинуться обнять и зацеловать любимую, но также ужасно хотелось ударить с фразой «Что так долго?!». Лекса почувствовала это, она кожей ощущала боль жены и любовь, агрессию и слабость, сейчас она поняла, что ошиблась. Когда видела эти единственные небесные глаза, призналась себе, что не имела права думать о ком-то другом, ведь, Кларк её вторая половина, только вместе они единое целое. От внутреннего признания и чувства своей боли, и боли любимой женщины слёзы подступили к глазам. Молчаливо смотря на жену, она плакала. Лекса подошла к супруге, она одновременно боялась, что Кларк может ударить её, было страшно не то, что будет больно физически, а то что это будет отказ. Но Кларк ничего не делала. Силы стали покидать Алексию, эмоции выедали все запасы, она посмотрела в глаза любимой и не в силах сказать своё признание ей в глаза, опустилась на колени. Обняла ноги супруги и слёзы с большей силой полились из глаз, было катастрофически больно: - Прости меня... - она шептала, сквозь рыдания, - Я так тебя люблю... Прости меня, родная.. я люблю тебя... Ударь меня, если хочешь, только не молчи. Последняя фраза отрезвила Кларк, она будто вышла из состояния шока, да, она хотела сделать больно своей женщине, но разве это что-то изменит. Разве физическая боль, урок за ошибку может вернуть всё назад? Нужно ли мучить любимых людей преподнося им испытания и нравоучения, любовь не дрессировка, это что-то другое. Она опустилась на колени, рассматривая заплаканную Лексу, как специально в динамиках Кокер запел «You are so beautiful to me» (Для меня ты так прекрасна), горькая улыбка осветила лицо: - По другому и быть не могло. Лекс не смогла сдержаться и притянула любимую для поцелуя, их губы встретились и начали нежное исследование друг друга. Сейчас обе понимали, как соскучились, как не могли существовать друг без друга, но сейчас они не признаются в этом. Уровень боли был ещё слишком высокий, чтобы признаться, что это был самый тяжелый период, быть не вместе, быть в ссоре. Физиология брала своё, выяснить отношения можно позже, Лекса очень хотела доказать, что с ней будет лучше, что её надо простить. Её руки скользили по телу супруги, по тонким майкам, искали нежную кожу, линии тела, хотелось почувствовать животное единение. Она отстранилась от Кларк, прикоснулась ладонью к её лицу и робко прошептала: - Пожалуйста, поедем в отель. Кларк только кивнула и когда они встали прижалась всем телом к жене, вдохнув её запах, поцеловала в щеку. Они закрывали бар, ловили кэб и ехали в такси молча, держась за руки, сейчас слова, выяснения отношений всё только испортили бы. Снова Фор Сизонс, снова люкс, только сейчас был солнечный день и всё было не в полутонах, а яркими красками. Когда отношения только начинаются ты можешь стесняться быть очень открытым, совсем обнаженным, но сейчас нужно было видеть всё: все детали, изгибы, цвета. Они были в спальне совершено обнаженные, Кларк жадно целовала жену, не могла насытиться её запахом, мягкостью кожи, тонкостью пальцев, нервностью губ. Алексия встала на колени и прикоснулась губами к тонкой дорожке волос на лобке, Кларк положила руку ей на затылок и несильно прижав направила чуть ниже. В этой позе и в этом жесте был что-то порнографичное, постановочное унижение и необходимое доминирование. Лекса, наслаждаясь, подчинилась легкой грубости, её язык немного немел от неудобной позы, но ей хотелось доставить удовольствие жене. Когда с губ блондинки сорвался стон, женщина внизу улыбнулась и севшим голосом предложила: - Может быть ты ляжешь, будет приятнее. В глаза читалось сильное возбуждение, понимая, что и сама она возбуждена до предела, а ведь Кларк её еще даже не коснулась, но она была уже мокрая. Гриффин взяла супругу за волосы и потянула наверх, когда Алексия встала она толкнула её на кровать и накрыла своим телом. Быстро раздвинув ноги блондинка не задумываясь вошла двумя пальцами в Лексу и удовлетворенно застонала, ощутив обильное возбуждение. Хотелось сопротивляться, но она понимала, что сейчас надо проявить покорность, такое осознание даже усиливало желание. Резкие ритмичные движения приносили удовольствие, организм впитывал эндорфины секса, и больше Лекса не смогла сдерживать стоны и свои эмоции. Она почувствовала, что плачет, это были слёзы единения с любимой женщиной, радость от её возвращения в их жизнь, по телу прокатывались волны усиливающегося возбуждения. Кларк вынимала пальцы и вновь входила до упора, помогая себе бедрами, выбивая при этом из Лексы томные стоны. Когда напряжение достигло предела и её супруга переживая сильный оргазм выкрикнула: «Любимая», она остановилась, но не вынимала пальцы. Она смотрела на расширенные зрачки, чувствовала спазмы Алексии и искала какой-то ответ в глазах любимой женщины. Прикрыв глаза на несколько секунд, Лекса вновь посмотрела на супругу, которая так и не спускала с неё глаз: - Я могу дотронуться до тебя — спросила она севшим голосом. Кларк только отрицательно качнула головой и вышла из неё, перекатившись на спину. - Я лучше? - этот вопрос ударил Лексу по лицу. Она поняла, почему у неё не было допуска к телу, повернувшись на бок, она посмотрела на отстранено рассматривающую потолок Кларк. - Мне не с чем сравнивать, Ко. Кларк повернулась и впилась взглядом в жену, она искала там ложь, но её не было. Они давно научились чувствовать друг друга, ещё когда считали себя друзьями, более двух лет вместе довели эту чувственность до предела. - Теперь я могу дотронуться до тебя? В ответ она получила нежный поцелуй, свой вопрос она не задала, но ей также надо была знать, а лучше ли она... Лекса спустилась к груди и захватила в плен сосок, потом второй, и продолжала так мучить свою половину, пока не услышала просьбу: - эЛ, пожалуйста, спустись. Лекса улыбается любимой и выполняет просьбу, когда язык касается её клитора, Кларк теряет свой контроль и остатки обиды за прошлое. Всё перечеркивается умелым языком. Конечно, секс не дает ответы на все проблемные вопросы, но он предлагает альтернативное решение. «Занимайтесь любовью, а не войной». Когда становится очень хорошо, не убирая языка Алексия помогает себе пальцами, которые ловко заполняют Кларк. Несколько умелых движений и номер наполняется стонами, а финальным аккордом звучит: «Лекса, да!» Довольно она поднимается и целует жену в губы, грустная улыбка напоминает им, что ещё есть недосказанности: - А я лучше? - Лекса смотрит в упор, она готова к любому ответу, она дала себе обещание, что будет бороться за их семью, сможет забыть ошибки. - Ты идеальна, - Кларк уходит от прямого ответа, видит улыбку любимой и видит, что она сможет простить её. Это вселяет неповторимое чувство веры в их будущее, а значит, ей надо дать Алексии ту же уверенность: - Но знаешь... мне ведь тоже не с чем сравнивать... Глаза, которые были наполнены любовью получают ещё и цвет счастья, у них разный цвет счастья. У одной — это небесно-голубой, у второй — серо-зелёный. - Нам не надо сравнивать. Нам же повезло. Но об этом мы поговорим завтра, - она обнимает жену, прижимается к ней всем телом, целует, почёсывает подушечками пальцев бедро: - Ты очень похудела, родная. - Хотела тебе понравиться. Видела какой у меня рельеф появился, - она немного посмеивается. - Ты мне всегда нравилась. Я люблю твои формы, твоё тело иногда даже вызывает у меня завиcть. - Что тебе надоело одеваться в детском? - они засмеялись, а Лекса шутливо шлепнула Кларк по бедру, звук получился громкий, и это только усилило смех девушек. - Ах, эЛ, это что предложение к БДСМ продолжению? - Ха-ха, сексголодание и ты уже готова лечь под плетку? - Под плетку нет, а под тебя да. - Пока ты не поправишься до своего нормального размера, я... - Лексе нечем было запугать Кларк, да и нужно ли это было: - Пойдем в душ и гулять? - Да! А можно в душе ещё раз? - она смотрела как щенок на супругу и совершенно не собиралась смотреть иначе. Не сговариваясь они выделили себе этот день, как день, в котором нет прошлого и нет будущего — просто сегодня. Сегодня они вместе и им хорошо, сегодня они в Лондоне, в душе, на прогулке, целуются в Гайд парке, грозят пальчиком человеку с фотоаппаратом. Они получили свой покой, пусть они не достойны света, но им достаточно того, что есть сегодня. - Я очень хочу фиш энд чипс и маленькую пинту пива, - Кларк смеется над таким заявлением. - Ужасное желание. И не бывает маленькой пинты, бывает просто половина пинты. - Ну, я же такое не ем и не пью... Поэтому и не знаю как называется, - надувает губы Лекса: - Веди меня к треске, хочу есть. - Как скажешь, солнышко, - Кларк улыбается, целует Лексу в шею, потом поднимается несколькими поцелуями по лицу и их губы встречаются. Рядом слышны щелчки профессионально фотоаппарата, что заставляет их оторвать друг от друга. Блондинка пытается найти нарушителя их личного пространства, зло смотри на человека на небольшом расстояние. Потом смотрит любящим взглядом на Алексию: - А поехали! Они смеются и бегут к кэбу, который приветливо пускает их в свое удобное чрево и скрывает от назойливого объектива. Они снова в своём мире, пока без вчера и ещё без завтра...