Closer

Ты молилась о его смерти, девочка, месяцами твердя, что он тебе не нужен. И чем сильнее ты ждала его, тем громче повторяла: «Не возвращайся ко мне. Никогда». Ты обманывала себя день за днём, выходя на стену, думая, что ждёшь возвращения брата, но ты смотрела в противоположную сторону, ты искала на горизонте совсем другие знамёна. Ты не носила его подарки, но разве не их ты ласкала озябшими пальцами каждый вечер перед сном, молясь о его смерти? Молясь о нём. Ты заклинала старых богов и просила новых. Ты дышала воздухом богорощи, воображая, что твоя воля тверда, как скала. Ты слабее всех на свете, девочка. Теперь смотри. Ликуй! Он не встает с постели с тех пор, как вернулся в твой замок. Он не видит тебя, не говорит с тобой. Его то бросает в холод, то испепеляет жаром. Его гортань раздирает хриплый кашель, такой сильный, что, кажется, лёгкие выйдут наружу. Мейстер говорит тебе, что он поправится. Он пытается тебя успокоить, предполагая, что ты будешь страдать. Но ты счастлива. Ты должна быть счастлива. Разве это не то, чего ты так хотела? Ты не чудовище, чтобы наслаждаться его страданиями, но разве ты не наслаждалась агонией Рамси? Разве не раскрыла глаза шире, смотря, как король Джоффри умирает от яда? Теперь пришла его очередь. Ты желала быть монстром, так будь же монстром! Так смотри же, девочка, смотри! Боги были к тебе благосклонны. Он зовёт тебя в бреду, словно ты — избавление от страданий. Он падает в бездну с твоим именем на пересохших устах. Но ты не подходишь к нему, ты стараешься не смотреть, как в этой комнате, где зябнет от холода твоё тело, насквозь пропиталась потом его рубаха. Ты плачешь? Почему ты плачешь, девочка? Подойди к нему ближе, положи холодные ладони ему на грудь, облегчи страдания, прикасаясь к раскалённому лбу. Тебя всегда смущала седина на его висках — напоминание о возрасте. «Он старый!» — говорила ты Шайе, не веря в то, что такой, как он, посмеет посягнуть на тебя. Так пусть старик умрёт, девочка. Ему незачем отравлять тебе жизнь, незачем осквернять твоё юное тело. Ты молода! Ты так молода! Ты ослепительно красива! Твоя жизнь будет так прекрасна! Долгая и счастливая жизнь. Задуши его подушкой! Давай! Прямо сейчас! Это так заманчиво! Это так просто. Никто никогда тебя не осудит. Люди так любят тебя, девочка. Так же как презирают его. Он никто, девочка. Он возник из ниоткуда и пропадёт в никуда. Никто не вспомнит о маленькой птичке, перепевающей чужие голоса. Ты знала, что пересмешники делают это, чтобы защититься? Они поют голосами хищных птиц, маленькие и беззащитные, изображая кровожадность и величие. Защищают свои уютные гнёзда. Ты забудешь его, девочка. Ты забудешь чувство вины, упиваясь своим счастьем. Ты будешь так счастлива! Ты будешь счастлива, я обещаю тебе! Я вижу прекрасного мужчину в твоём будущем, я вижу ваших красивых детей. Ты будешь жить, словно в сказке, девочка! Почему ты плачешь? Разве это не то, о чём ты мечтала? Разве это не то, о чём ты с младенчества молила богов? Разве не такой судьбы для тебя хотела бы мать? Вытри слёзы. Не плачь. Он не стоит твоих слёз. Он заслуживает каждую минуту страданий, каждую крупицу боли. Жаль только, что находясь в беспамятстве, не сможет осознать близость собственного конца. Такого же бесславного, как и он сам. Ляг с ним рядом, согрей своим телом. Целуй его, пока он ещё дышит. Ты никогда его не целовала. Пытайся растопить слезами его обледеневшую грудь. Слышишь? Ты слышишь, как его сердце замедляет свой ритм? Чувствуешь, каким сбивчивым стало дыхание? Ему так трудно дышать. Каждый вдох стоит неимоверных усилий. Его тело сотрясают судороги. Когда он вновь пытается назвать твоё имя, голос обрывается, и наружу выходят только хриплые бессвязные звуки. Прикасайся губами к венам на его запястье, держи его руки в своих ладонях, орошай слезами его пальцы. Плачь! Плачь! Стоя на коленях, рядом с его предсмертным ложем, умоляя богов, старых и новых, ты знаешь, о чем ты просишь? Знаешь, девочка? Он никогда не будет таким мужем, о котором ты мечтала. Ты говоришь: пусть. Пусть. Ты никогда не услышишь истину из его уст. Ты говоришь — пусть. Пусть. Он будет играть с тобой девочка, до скончания веков. Ты говоришь — пусть. Пусть. Ты будешь безвольной куклой в его руках, девочка. Ты говоришь — пусть. Пусть. Ты ослепнешь от слёз, проливаемых по нему, вся твоя боль будет только о нём отныне. Ты говоришь — пусть. Пусть. А знаешь, ли ты девочка, что, несмотря на всё это, ты полюбишь его сильнее всего на свете? Знаешь? А знаешь, какой будет эта любовь? Тёмной, как ночь. Страшной, как ужас, что ждёт за стеной. Всепоглощающей. Испепеляющей. А знаешь ли ты, что он станет причиной твоей смерти? Этот старик! Что твой век будет недолог. Что ты растаешь рядом с ним, словно воск. Ты потухнешь быстрее этой свечи. Ты знаешь? Ты это знаешь? А знаешь ли ты, как мало счастья ждет тебя с ним? И что счастье это будет подобно жалкой горсточке песка, что неумолимо сочится меж пальцев. И ты пойдёшь на это девочка? Посмотри на меня! Ты пойдёшь на это? Ты шепчешь: пусть. Пусть.