Closer

Первое, что она увидела, открыв глаза — его, стоящего у окна, держащего на руках их ребёнка. Она так ослабла, что для улыбки еле хватило сил. Всё будто тонуло в дымке, его фигуру обливали потоки солнечного света. Её охватило чувство невероятной нежности по отношению к нему, к ребёнку, к миру. Он бывал таким трогательным, когда думал, что его никто не видит. Он был таким хорошим. Она беззвучно произнесла губами его имя, он обернулся, наверное, услышав шорох. Она хотела протянуть к нему руки, но смогла лишь чуть пошевелить указательным пальцем. Он сел с ней рядом, укрывая ладонью её скулу. В его голосе было столько тепла и заботы, когда он спросил: — Как ты? — Чувствую себя такой слабой, — ответила она, дотрагиваясь пальцами до его руки, неловко захватывая его большой палец, цепляясь за него. Она чувствовала себя так спокойно, ощущая сцепление их рук. — Положи его рядом, — попросила она. — Её, — поправил он, кладя рядом с ней маленький свёрток. — Что? — не поняла она. — Это девочка, — пояснил он. Девочка. — Наверное, ты расстроен, — проговорила она медленно, отгибая ткань, чтобы увидеть лицо ребёнка. — Почему я должен быть расстроен? — усмехнулся он. — Потому что я не родила наследника, — произнесла она серьёзно. Он снова положил руку ей на скулу, но на этот раз повёл её вниз. Она таяла, ощущая тепло и мягкость его кожи. После всей боли, что она вынесла, эти мгновения были блаженством. — Я не из тех, кто склонен недооценивать женщин, — сказал он, проводя большим пальцем по её губам. Она поняла, что даже на их дочь у него уже были планы. — Она такая светленькая! — воскликнула она, осматривая ребёнка. — Да, — согласился он, — и такая маленькая. — Новорожденные всегда такие, наверное, — проговорила она. — Это так странно… что теперь есть кто-то ещё, кроме нас. Кто-то, кто будет похож на нас… — Надеюсь, что только на тебя, — пожелал он, чуть прищуриваясь. Она подняла на него взгляд. Он старался держаться, но она впервые чувствовала тепло, исходившее от его глаз. — Ты не думаешь так на самом деле, — сказала она, улыбаясь, продолжая смотреть на ребёнка. — Возможно, — согласился он, чуть дёрнув бровью, слегка закусывая нижнюю губу. У неё было такое же чувство, как если бы она открывала подарок. — Какого цвета у неё глаза, ты видел? — спросила она, всматриваясь в спящего ребёнка. — Да. Светлые. Серые с зелёным, что-то вроде того, — ответил он просто. Она знала, что его распирало от гордости. — Такие же, как у тебя? — спросила она, поднимая взгляд, дразня его, улыбаясь ему. — Наверное, — ответил он, смешивая лукавство с невинностью. Он наклонился, чтобы поцеловать её, но на мгновение остановился, как будто не смея дотронуться до её губ. Она чувствовала: что-то между ними изменилось. — Я… — запнулся он. Она не часто слышала, чтобы ему не хватало слов. — Я так сильно волновался за тебя, — наконец произнёс он, сжимаясь, будто вновь переживая события минувшего дня. Он не поднимал на неё взгляда, часто моргая, как будто что-то попало ему в глаза, сминая зубами собственные губы. — Когда ты была здесь, — продолжил он, — я стоял снаружи. Я просто стоял и слушал, как ты кричала, и я… я понимал, что не смогу тебе помочь, но знаешь, если бы ты не выжила, я бы убил их всех. — Кого? — не поняла она. — Всех, — коротко ответил он, поднимая на неё взгляд. Поцеловав его, она ощутила вкус крови. — Я не смогу без тебя, — прошептал он, когда они на мгновение прервались, так тихо, что она засомневалась в том, что это вообще было произнесено. Она не отрывалась от него, не открывала глаз, чувствуя, как внутренности обволакивает нежностью. Она ощущала мягкое покалывание на губах, целуя его щеки, покрытые щетиной. Сегодня он был особенно ласков, лишь слегка сжимая её плечо. Она мягко упиралась ладонью ему в грудь, чувствуя под пальцами бархат камзола, твердость его тела. Она бы разбилась об него, как волны разбиваются об скалы. Её захлестнула волна тепла, будто разогретые солнцем морские воды. Она ощутила, как тепло поднимается в ней, заполняя лёгкие, разливаясь по горлу. Её будто накрыло с головой внезапно нахлынувшей волной. Она словно наяву видела сквозь промокшие ресницы солнечные блики, играющие на ряби тёмно-синих вод. Она чувствовала наяву, как её лицо и его лицо заливаются тёплыми слезами.