Closer

Кувшин с тем вином принесла служанка леди Сансы, и потому лорд Алекин выпил его, ничего не заподозрив, ночной воздух и запах её духов всё ещё пульсировали в его висках, и поначалу сильное головокружение не показалось таким уж странным. Но затем мир покачнулся и уже не вернулся в исходное состояние, он закрыл глаза, чтобы проморгаться, но открыть их не смог. Лорд Алекин попробовал за что-то ухватиться, но руки провалились в пустоту лишь на мгновение раньше, чем это произошло с его сознанием. Лорд Флорент не услышал, как несколько человек в чёрном проникли в покои и, скрутив его безжизненное тело в дорнийский ковёр на котором оно лежало, вынесли из замка. Он не почувствовал тряски во время езды и смрада, хотя его бросили в повозку вместе с холодными телами городских бродяг, которых отправляли гнить за крепостные стены. Спустя пару часов неспешной езды, собирая своей головой все неровности и камни Дороги Роз, он всё ещё оставался без сознания. Даже тогда, когда его привезли на постоялый двор и отволокли вверх по лестнице в дальние комнаты, а затем, раскатав ковёр, окатили колодезной водой, он очнулся не сразу. С трудом разлепив веки, он сперва увидел перед собой лишь туман, затем сквозь него проступили знакомые очертания ветвистых узоров ковра, и потому вначале ему показалось, что он дома, но его взгляд наткнулся на деревянные ножки стула, которого не могло быть в его покоях, и начищенные до блеска сапоги человека, сидящего на нём. Голос, который услышал лорд Алекин, откликнулся болью в его гудящей голове. — У Вас хороший вкус, милорд, — произнёс этот голос. Лорд Алекин почувствовал тошноту. С трудом поднимая взгляд всё выше и выше, он увидел, как вначале узоры на ковре переместились на камзол, а затем оказались на маленькой броши в виде пересмешника, которую этот человек носил у себя в районе горла. — Этот ковёр, — пояснил человек, продолжая. — Такая тонкая работа… Вы, должно быть, привезли его из Брайотера… Теперь он видел, что губы этого человека застыли в усмешке. — Хотя маловероятно, что у Вас было время и возможности позаботиться о своём имуществе, учитывая ту скорость, с которой Вас лишили титула. Когда лорд Алекин столкнулся с холодным оценивающим взглядом чуть прищуренных зелёных глаз, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не опустить взора. Это был лорд Бейлиш. Мизинец. Её муж. — Вижу, Вам пришлось по вкусу моё вино, — не унимался лорд Бейлиш. — Я бы не принял его, зная, что оно от Вас, — ответил наконец лорд Алекин. Он почти не чувствовал своего лица, и ему было трудно двигать наполовину онемевшим языком. — Почему нет? Всё, от чего Вы получали удовольствие в последнее время, принадлежит мне. — Она не… — Моя жена ничего от меня не скрывает. Впрочем, не вижу ничего предосудительного в том, что Вы смогли составить ей компанию в моё отсутствие. Не волнуйтесь, я пригласил Вас сюда лишь для того, чтобы познакомиться лично. Лишь для того, чтобы показать, как много он безнаказанно может сделать. — Я Вам не верю, — бросил лорд Алекин, запоздало понимая, что он не в том положении, чтобы дерзить, но всё ещё чувствуя себя достаточно плохо для того, чтобы это затмевало разум. Лорд Бейлиш разгладил невидимые складки на камзоле, а затем наклонился чуть ниже. Лорд Алекин не знал, от чего его пробил озноб: от того, что тело коченело в мокрой одежде, или от того, что было во взгляде этого человека. — А разве у Вас есть выбор? — как будто даже устало произнёс Мизинец. Этот человек оказывал на него такое же действие, как вид чего-то поражающе ужасного. Ему было плохо, но в то же время он не мог отвести взгляд. Как она жила с ним? Как разговаривала? Как ложилась с ним и..? — Со всем уважением, лорд Бейлиш (он тут же пожалел, что произнёс это), но леди Санса (он мог бы поклясться, что при упоминании её имени в глазах Мизинца что-то угрожающе блеснуло), не стала бы говорить с Вами о… том, что произошло. Если Вы хотите вызвать меня на поединок, не зачем ходить вокруг да около. Я к Вашим услугам. Поединок? Он не для того выкрал тебя среди ночи. Не нужен такому, как он, поединок. Одно его слово — и тебе сию же секунду перережут горло. Он об испачканном ковре пожалеет больше, чем об отнятой жизни. Мизинец вздохнул так, будто ему приходилось разговаривать с ребёнком. Он едва пошевелил лишь двумя из пяти ухоженных пальцев, как кто-то с силой надавил на плечи лорда Алекина и, почти вдавив его в пол, толкнул вперёд, к ногам лорда Бейлиша. Тот упёрся кончиком сапога ему в горло, а затем ногой приподнял подбородок лорда Алекина, заставляя посмотреть на себя. — О каком поединке речь, мой друг? С Вас будет достаточно того, что я оказываю Вам честь этим разговором. — Чего Вы хотите? — спросил лорд Алекин, чувствуя, как к горлу подступает ком. Он ненавидел себя за слабость и бессилие. Его подняли на колени и, схватив за волосы, задрали голову вверх, обнажённый клинок прижался к его горлу. — Самую малость. Меньшее, что Вы могли бы мне дать. Я хочу, чтобы Вы запомнили этот момент. Хочу, чтобы каждый раз, видя прекрасное лицо моей жены, говоря с ней, Вы вспоминали то, как стоите сейчас передо мной, эту комнату, ощущения в Вашем теле. Сегодня мы с Вами лишь побеседовали — для того, чтобы в Хайгардене между нами не было… недоразумений. — Почему бы Вам просто не убить меня? — выдавил лорд Алекин, стуча зубами от холода. — О, — лорд Бейлиш скривился, — это было бы так... — он склонил голову чуть вбок и посмотрел вдаль, делая вид, будто подбирает правильное слово, — банально. Дверь за спиной лорда Алекина хлопнула, и вошедшая служанка поставила на стол перед Мизинцем поднос с едой, слишком изысканной для постоялого двора. Не обращая никакого внимания на стоящего на коленях юношу, девушка улыбнулась лорду Бейлишу и, получив монету, вышла вон. — Разумеется, — продолжил лорд Бейлиш, аккуратно раскладывая на коленях тканую салфетку, — я хочу, чтобы леди Санса была избавлена от переживаний относительно произошедшего. Ей незачем знать о самом факте этого разговора, а также обо всём, что Вы от меня услышали. Лорд Алекин воздержался от колкости, думая лишь о том, что сделал бы с этим человеком в честном поединке. — Вы знаете, милорд, я не сторонник грубой силы. И я никогда никому не угрожаю по одной причине: я не рассчитываю на то, что человек может измениться под гнётом страха. Страх — ужасное чувство, толкающее людей на самые отвратительные поступки. Я предпочитаю не испытывать его сам и стараюсь не внушать другим. Если я ощущаю от кого-то угрозу, то не отвечаю на неё, а избавляюсь от источника. Поэтому у меня нет кровных врагов. Мои враги умирают прежде, чем осознают, что таковыми являлись. — Тогда я не понимаю, к чему всё это… — произнёс лорд Алекин, смотря в сторону. Лорд Бейлиш вскинул бровь в притворном удивлении. — Разве мы враги? Похоже, что вы искренне любите мою жену, что же… я желаю ей только добра. Если Ваше общество приносит ей удовольствие, с чего мне препятствовать этому? В свою очередь, к Вам у меня есть предложение: я закрываю глаза на Ваше присутствие в поле моей видимости, Вы… развлекаете мою жену, выполняете её поручения, в общем, делаете всё то же, что и прежде, с той лишь разницей, что и мои просьбы также будут исполнены незамедлительно и в полнейшей тайне. — Вы думаете, я буду шпионить за леди Сансой? — оскорбился лорд Алекин. Лорд Бейлиш лишь вздохнул и, усмехнувшись, ответил: — За леди Сансой приглядывает достаточное количество человек. Зачем мне Вы? Это будут поручения совсем иного рода. Лорд Алекин вновь почувствовал, что его мутит. Он был готов к смерти, но не к тому, что этот ужасный человек поставит его перед подобным выбором: быть с ней или сохранить те маленькие толики чести и самоуважения, что у него остались. Будто прочитав его мысли, лорд Бейлиш продолжил: — На самом деле, милорд, выбора у Вас нет. Если хотите видеть мою жену, Вы будете делать всё, что я скажу. — Вы говорите, как... — произнёс лорд Алекин в отчаянии. — Хозяин борделей? — подсказал Мизинец, вскидывая брови. — Что же… я он и есть. Затем он посмотрел лорду Алекину прямо в глаза и облизнул губы, прежде чем произнести с издевательской интонацией, чуть понизив голос: — И у меня есть то, что Вам нужно.