Оттенки циана

Столько откровений он не рассказывал еще никогда. За ночь, что он провел в компании Аттано, он выдал столько, сколько сам о себе не знал, или не помнил. С бутылочкой вина, тортом банановым, под взглядом темных глаз он говорил такое, что не сказал бы и под страшной пыткой. Так много разного и так свободно. Корво умилялся, а Гарретт этого не видел.       Он говорил о птице из своих воспоминаний, которая кусала хозяина за пальцы, о странном друге в засаленной шляпе, он был вечно пьян и вонял паленым виски. И там были часы, в которых он жил, привыкнув к циферблату вместо стен и размеренному стуку стрелок. И о девчонке, со склонностью к убийствам вместо воровства, которая сломала ему жизнь.       Не замолкая, кажется, забыв, кому он все это выкладывал, такое личное, он говорил под градусом. И хорошо, что по утру не вспомнит это. Рассказывал о том, как спас однажды женщину с бородой по приказу циркача, хотя он никогда не спасает людей. О том, какие в его Городе улицы, темные, мокрые, повсюду затхлый запах сырости и стража с факелами норовит его поймать, получив за это увесистый мешочек золотых. Он говорил об этом даже с какой-то еле заметной теплотой в глазах и низком, пьяном голосе. С прерыванием на торт, говорил о пожаре, из которого он выбрался только чудом и волей какого-то Трикстера. О том, как странным образом из борделя он попал в старый, заброшенный город под Городом, в котором впервые встретил чудовищ, бледных и серых, с пустыми глазницами и когтями. При упоминании о них в голосе пробегал страх и его немного дергало. Тот город был тих и заброшен, в нем было холодно и сыро, свет пробивался от куда-то сверху, место без потолка, только камни. Повсюду слышалось стрекотание мутантов, будто из самих стен, заставляя оборачиваться. И все по накатанной. Была психушка, в которой он повидал столько кошмаров, сколько не придумает нормальный человек: эксперименты, призраки, видения и те чудовища. Потом корабль, последнее, что он помнил. Там он нашел девчонку, Эрин, сошедшую с ума и плодящую мутантов из простых людей какой-то магией. И в том мире была магия. Та так хотела его смерти, кричала о предательстве и боли, совсем юная, души не чаяла в воре, а он, холодный, и не знал... до ее пропажи, пока не обнаружил рисунки самого себя в ее доме. Он говорил все это не прекращая, вспоминая будто на ходу, хотя и говорил о потери памяти. С каким-то упоением и болью, забыв напрочь про торт, смотря в окно опустевшим взглядом, который еще недавно горел озорным, пьяным огоньком. Голос стих, наполнился легким хрипом, казалось, что он вспоминал что-то острое, возможно, винил себя в чем-то. Бирюзовый огонек почти потух. А Корво все молчал, не переставая смотреть на вора, увлекшегося рассказом и, кажется, забывшем о его присутствии. Его хотелось обнять, такого ранимого, как оказалось, почти притихшего, теперь пахнувшего тортом и вином. Он пережил такое, что только Аттано бы его и понял. Вот в чем было дело. Корво чувствовал в нем это. То самое, похожее, притягивающее к себе, помимо лукавых глаз и приятного голоса. Боль. Эта была боль, которую он бы мог разделить с ним, даже если она отлична от его собственной. Другая, но тоже с потерей. Он повидал больше кошмаров, чем сам Аттано, хотя, может, меньше смертей. Мирный вор искал только ответы, когда сам лорд-защитник был оружием для мести. Совсем разные, но боль, возможно, похожа. От того его так тянет.       Пускай даже Гарретт не вспомнит об этом утром, а Корво тактично не станет напоминать, теперь он знает, откуда взялась эта его осторожность. Знает, и возьмет все это себе на заметку. Утро встретило вора совсем неприятным способом. Кто-то нахально ткнул его в бок, от чего тот почти упал с кровати, позорно вскрикнув и резко сев. В голове все загудело, а глаза почему-то собирались в кучу и Гарретт первые несколько секунд не мог понять, на кого смотрит. - Я так погляжу, у вас тут было весело? - заговорил "кто-то" и до брюнета быстро дошло, что разбудил его Самуэль - И этому тоже полегчало. - скорее утверждение - Вы сколько выпили? Воняет, как от хрустаков, ей богу. - недовольно продолжал, а до вора никак не доходило, о ком говорил мужчина и что такое теплое зашуршало под боком - И это так нынче лечат раненых? - теперь дошло. - Сэм, в самом деле, что ты как старик? - прогудел под тем самым боком Корво, тоже сев. - Я и есть старик, ты... - хотел что-то сказать, но замолчал, вздохнув - В общем, я тут не на вас смотреть пришел, а к тебе, Гарретт. - перевел взгляд на побелевшего и замершего вора, который только рот не открыл от всей этой прекрасной ситуации - Гарретт? - Да-да? - мотнул головой, медленно спустив ноги с кровати и, не оборачиваясь на Аттано, прибывал в ужасе от того, что он, будучи в домашней одежде, снова спал с полуголым шатеном. Снова. Пьяный. Он не знал, что он мог натворить пьяным. Но, раз штаны при нем... - Слекджов просил передать тебе это. - вручил в руки брюнета небрежно свернутый листок бумаги с пятном чего-то красного, видимо, вина. Слишком много вина в жизни вора в последнее время, особенно там, на столе, оказалось больше бутылок, чем он помнил, а точнее сказать, их было три - Тут карта особняка, в который он просит тебя пробраться. И инструкции. Постарайся побыстрее с этим разобраться, он был какой-то злющий. - хмыкнул мужчина, снова посмотрев на притихшего шатена - А ты, жеребчик, дуй работать, раз такой здоровый, чтобы пить. - отчеканил и вышел, закрыв за собой дверь. За спиной послышался тяжелый вздох и Гарретт замер, нервно кусая губу и не зная, куда себя деть. Вся вчерашняя легкость и пряное опьянение как рукой сняло, оставив только гудение в висках и привкус винограда на языке, а губы отдавали шоколадом. Почти весь вечер выпал из памяти, собственно, именно к этому ему не привыкать. Большую часть жизни он и без того забыл. - Порой я чувствую себя его сыном, а не другом. - усмехнулся шатен, упав обратно на подушки, а вор встал, поправляя смятую рубашку. Воцарилось напряженное молчание. Гарретт не знал, что говорить, совсем растерявшись и запутавшись, перебирая листок в пальцах - Голова болит? - уже тише спросил лорд-защитник. - Ага. - небрежно ответил, присев за стол и, отставив одну из пустых бутылок, что мешала, на пол, развернул записку: "Гарретт, у меня есть для тебя срочное поручение. С прошлым ты справился быстро, а в этот раз надо еще быстрее. В районе Особняков ищи поместье Араннай (прим. автор: ага, именно х). Там живет один отшельник, ненормальный на всю голову и имеющий при себе один полезный камушек, красный, с зеленой каймой, который продавать честным путем он отказался. Потому добудь мне его. Любым способом, да побыстрее. Слекджов" Хмыкнув, достал из записки такой же смятый вкладыш с картой, принявшись изучать ее уже наученным взглядом, подмечая все выходы, комнаты и лазейки. И, как оказалось, этот особняк не отличался от остальных в этом районе. По крайней мере от того, где он был, точно. Облегченно вздохнув, отложил листок, потерев лицо прохладными руками. Он спиной чувствовал взгляд темных глаз, который только дырку в нем еще не прожег, так ощутимо смотрел. - Что? - не сдержался, вместе со стулом повернувшись к шатену. - Да нет. - пожал плечами, уже сидя на кровати, упираясь локтями в ноги. Сам шатен невольно сравнивал вчерашнего, пьяного и милого вора с тем, которого видит сейчас, снова колючего. Только теперь он не удивлялся этому, задавшись целью выбить его из скорлупы и заставить доверять себе, не воспринимая как потенциальную опасность и не приравнивая к этому чертовому Эзре. - Тогда будь добр, оденься и не смотри на меня. - вздохнул - Что я вчера делал? - уже мягче спросил, видя, что Корво не предпринимает попыток что-то с ним сделать. - Съел весь торт. - усмехнулся, послушно встав и, найдя свою рубашку на тумбе, принялся ее застегивать - Рассказывал много интересного. - Мм? - нахмурился брюнет, даже примерно не подозревая, что он мог наговорить - Например? - Например? О том, что ты любишь сладкое и душу за него продашь. - чуть улыбнулся, повернувшись к брюнету и заметив, как тот поджал губы. - И все? - Ну...рассказал, как достал кота с дерева. - увильнул от ответа, пожав плечами и оставшись стоять на месте. А брюнет будто почуял, что шатен что-то скрывает, сам ощущая, что наговорил вчера больше, чем стоило бы. - Про сладости не соврал. - решил не говорить о своем подозрении, сославшись на то, что ему просто кажется. Хотя, возможно, и нет. Взгляд у Аттано сменился, стал более мягким что ли, без той нотки, которая еще вчера в нем присутствовала. Издевка? Да, она самая. Нет, вор точно сказал вчера что-то не то. Но, в любом случае, шатен ничего ему не скажет, иначе бы уже сделал бы это. Сделал бы? Откуда ему знать. - И я в этом убедился. - подошел к Гарретту ближе, заметив, как тот чутка напрягся - И что там Слекджов пишет? - Отправил меня в один особняк. - хмыкнул, свернув карту и положив ее на стол - А ты...если хочешь, оставайся. Либо уходи, ты все равно уже здоров и тебя, наверное, ждут в Башне. Смысл тебе здесь задерживаться? - вздохнул, отойдя к постели и, присев на ее край, залез в прикроватную тумбочку, доставая от туда ленту. Сжав ее зубами, собрал волосы, убирая их и с лица и перевязывая той лентой. - Я бы и пошел. Но все же я тут не просто так. - оперся о стол задницей, скрестив руки на груди и наблюдая за вором - Как минимум, я должен тебе за свое спасение. - пожал плечами - И мне нужна твоя помощь, помнишь? - Помню. - задумался, прикусив губу - А за спасение ты научишь меня обращаться с клинком. - сверкнул глазом - А то с моей дубинкой против ваших железноголовых далеко не уйдешь. - Фехтовать хочешь? Хорошо, научу. - кивнул. - Но только после задания Слекджова, Корво. - встал с кровати, отходя к шкафу, по пути расстегивая и снимая с себя рубашку - Ему срочно пригодился этот арбузный камушек, а я не упущу возможности посмотреть на такую вещь. - мельком глянул на шатена через плечо, странно отведя взгляд и вытаскивая из шкафа свой "рабочий" костюм. Странное было утро. Гарретт никак не мог понять, что переменилось в лорде-защитнике. Было спокойно внутри, убегать больше не хотелось. Почему-то он ему отвечал, не увиливая от вопроса, почти не скрывая взгляда, возможно, даже улыбаясь. Стало как-то тепло, ну, или типа того. Взгляд темных глаз больше не колол кожу, наоборот, будто согревал. Он посмотрел на Аттано как-то иначе, увидел в нем кого-то, кого не ожидал, или не видел до того. Он же себе представлял убийцу, угрожающего его свободе и жизни, а тут...ужин, вино и торт, спокойное утро и ни намека на опасность. Начинало зарождаться какое-никакое доверие? Скорее всего, именно так. Оставив Корво, на свой страх и риск, одного в башне, Гарретт по памяти двинул в сторону района Особняков, переулками, в тенях скрываясь от стражи. Хотя, какие могут быть тени средь бело дня? Он лишь надеялся, что в самом поместье будет темнее и, желательно, безлюдно. Осмотревшись по сторонам с высоты крыш стены, отгораживающей берег и улицу к винокурне от богатого района, вор сразу приметил несколько возможных путей проникновения в особняк: в крыше был дымоход, в который он при желании мог протиснуться, в стене, смотрящей, правда, на главную улицу, вентиляция, а в стороне от главной улицы приоткрытое окно, за которым он еще ни разу не приметил движения. Самым разумным показалось именно окно. Мелькать пятном по дню, на фоне кремовых стен особняка перед носом стражи, чтобы забраться в вентиляцию, затея так себе, а дымоход - это просто грязно. Но, как пути отступления, он их запомнил. Поправив на носу платок, он перебежками задвигался в сторону окна, ловко перемахнув то небольшое расстояние, которое отделяло его от вентиляционной трубы под тем самым окном. В доме правда было тихо и куда темнее, чем на улице. Плотные шторы затянуты и свет никак не поступал в комнату, в которой волей-неволей оказался вор. Это было что-то типа кабинета, стоял стол у дальней стены, по полу разбросана какая-то мелочь, которая неприятно хрустела под мягкой поступью брюнета. В темноте не разглядеть. Стены в окружную обставлены высокими книжным шкафами, некоторые из книг явно подсвечивались, висели те жуткие "следящие" картины, которые он уже видел. Ну и мода. Но он тут и не за этим вовсе. Сравнив по карте свое местонахождение, Гарретт точно удостоверился в том, что этот особняк похож на тот, в котором он уже бывал. Как будто цвет стен тот же, ворсистый ковер в коридоре у кабинета, и даже запах крысиной отравы, хотя, последнее явно просто совпадение, ведь люди все еще боятся некой чумы. И эти дома явно проектировал один и тот же человек. Надо признать, у того человека неплохой вкус, гораздо лучше, чем те дома в его Городе. Брюнет резко замер, поймав себя на мысли о Городе. Он явно вспомнил его улицы, промозглые, с вечным дождем, и какой-то дом, в котором взаперти жила молодая девушка. Ее отец не желал выпускать прекрасную дочь из дому, оставив ее себе. В тот вечер он оглушил мужика, а девчонка, вроде, сбежала. Редкое доброе дело для вора. Хотя, он не отказал себе в том, чтобы обчистить их дом. Ах, какой там был сундук. Воспоминание цепочкой собиралось в мозгу, одно за другим, без боли в висках, просто заставив замереть и прислушаться к ощущениям. Однако, на моменте, когда он сбегал через окно, все оборвалось так же резко, как и началось. Шикнув от досады, брюнет вспомнил, где находится, притихнув и вслушавшись в гробовую тишину особняка. Ему нравились особняки и поместья, как места для хорошей наживы. Но как можно было жить в таких больших домах, для него оставалось загадкой. Ты один, в пустом доме, где на этажах всегда что-то шумит и падает, ощущение чьего-то присутствия, мигает свет и вообще твориться всякая чертовщина. Непонятно, с чего вор решил, что все именно так, но он был почему-то уверен, что особняки, особенно старые, хранят в себе всю свою историю. И, по сути, был прав. Да, до момента с приютом Мойры Гарретт был скептиком, но после... любой мигнувший свет заставлял его напрячься и приостановиться, вслушиваясь в тишину. Лучше перебдеть, как говорится, чем недобдеть. Тихо ступая по ковру в коридоре, в таком же темном, как и кабинет, оставшийся за спиной, Гарретт все больше убеждался, что здесь пусто. В смысле, нет никого, кроме него самого. Или есть, и они не издают ни звука. Надеяться хотелось на первое. И только стоило подумать ему о тишине и одиночестве, как со стороны кабинета, из которого он вышел, послышался тихий, приглушенный смех, то ли детский, то ли женский, разорвавший успокаивающую тишину в клочья. Дыхание тут же сперло и сердце ухнуло куда-то в пятки, а по загривку пробежал холодок и он замер. Захотелось рвануть с места и с позорным криком сбежать. Но провалить задание он не мог. Показалось. Как внезапно этот смех зазвучал, так же резко стих, снова погружая перепуганного вора в густую тишину. Откуда-то снизу еле заметно плясал свет, будто от почти погасшего камина, отбрасывая нечеткую тень на лестницу. Радоваться или плакать Гарретт пока не решил, а спускаться вниз было рано. Надо было найти камень, а по последнему опыту, в таких домах строят тайники в стенах и, при этом, на последних этажах. Он возьмет со Слекджова двойную плату за моральный ущерб. Мягко толкнув дверь перед собой, заранее напрягшись и приготовившись, в случае чего, броситься на утек, перед брюнетом показалась спальня. Мрачная и темная, в некоторых местах поблескивала паутина на проступающих лучах света из дырявой шторки. Дом все больше казался абсолютно заброшенным. И почему в письме говорилось о каком-то отшельнике Араннай, непонятно. Может он и жил тут, но явно лет пять назад, это как минимум. Опасливо обернувшись на приоткрытую дверь кабинета, которую сам Гарретт, к слову, закрыл за собой, он сглотнул, мотнув головой и отгоняя мысли о том, что за ним следят. Пусть это и было слишком очевидно. Может, там прятался ребенок, который решил напугать странного гостя, влезшего в окно? Пусть будет так. Решившись отвести взгляд от кабинета, он быстро зашел в спальню, сразу же закрыв за собой дверь, на всякий случай, на щеколду. Оказавшись все в такой же тьме, рассекаемой только редкими лучами света из рваных штор, в которых явно витали клубы пыли и виднелась паутина, Гарретт потер заслезившиеся от неприятного, затхлого запаха, глаза. Нос отлично защищал платок, но глаза покалывало от пыли в воздухе. Здесь точно никто не живет. Отгоняя мысли о смехе, мужчина выпрямился и осмотрелся, сдержав стон от хрустнувшей коленки, дабы не привлекать к себе внимания. В спальне, как и положено, стояла постель, прямо под окном. Заправленная. Рабочий стол, очередная картина, которая из-за "второго" зрения казалось, точно смотрела прямо на брюнета. И дверь, видимо, в ванную. Глубоко вздохнув, подошел беззвучно к столу, вверенными движениями начиная его обшаривать - под столом, на наличие кнопок и двойного дна, внутри ящиков. Ничего, кроме векового слоя пыли и каких-то старых бумаг, однако один, на странность, не пыльный дневник, привлек его внимание. Переплетенный в зеленую кожу с красной лентой вместо закладки, он лежал в одном из ящиков, абсолютно чистый. И Гарретт бессовестно открыл его, пробегая глазами по строчкам там, где была положена закладка: "Сегодня я опять не мог спать. Я все время слышу ее смех в своей голове, ее приятный голос, шепчущий мне то о предательстве, то о любви, и шаги по лестнице. Ведь она мертва, этого не может быть! Я все еще не могу простить себе ее смерть. То, что я допустил этот кошмар. То, что я был таким наивным идиотом. Но я же не знал, что меня подставят, откуда я мог...(что-то перечеркнуто). Я не хотел убивать тебя, любимая Ринн, меня обманули. Сколько ночей мне еще молить о прощении?" - Бедняга... - тихо шепнул себе под нос вор, бережно убрав дневник туда, где нашел его, вздохнув. Какие, однако, бывают страшные ситуации. А ведь не знаешь, что твориться за стеной того или иного дома. Кто-то убивает жен, кто-то насилует детей. Мерзко это. Поежившись от мрачных мыслей и убедившись, что во всей комнате так же пусто, как и в кабинете, брюнет подошел к двери и, прислонив к ней ухо, прислушался на наличие посторонних звуков. Кроме странного, еле уловимого постукивания, больше ничего не услышал. Похоже, его путь лежал на первый этаж, к подозрительному свету и, собственно, тому самому стуку. Он медленно спускался по спиральной лестнице, не сводя напряженного взгляда с источника света - гостиной, которую неудачно скрывал угол. Скрывал, да не долго. Стоило ему спуститься по лестнице и чуть пройти ближе, как его взору открылась гостиная, заставляя в ужасе замереть на месте и буквально врасти в пол. Он видел кошмары в Мойре, убивал собственными руками и даже сжигал людей, в общем, видал и делал всякое, но такое... В широком кресле-качалке перед камином сидел, вероятнее всего, хозяин дома - Араннай. Светлые волосы, свисающие с плеч, средних лет, со странным знаком на виске, переходящим в щеку. Не такой старый, как мог подумать Гарретт, судя по дому. Но до брюнета сразу дошел источник звука - картина, торчащая прямо из груди мужчины, который, покачиваясь в кресле, стучал ее рамой о край полки над камином, монотонно и пробирающие на дрожь в руках. Пол был залит уже подсыхающей кровью, но не высохшей полностью, что доказывало - этот человек мертв чуть больше суток. Лицо мужчины, когда-то достаточно привлекательного, искорежено ужасом, рот кошмарно открыт, видимо, в немом крике, с задней стороны пробитого кресла что-то свисало, и что это именно, брюнет даже выяснять не хотел. А над камином висел остаток крепежа картины, который, видимо, злополучно сорвался, просквозив мужчину насмерть. Страшная смерть. Брюнет поежился, его охватил озноб, он проморгался, решив все же подойти ближе. Ему просто ничего другого не оставалось. Отвернувшись от мужчины, снова напряг слух, стараясь игнорировать постукивания рамы о полку, и различил среди этого всего еле уловимый голос, снова женский, с верхнего этажа. Еле слышимый и краткий, возможно, даже послышалось из-за смешения мыслей в голове и уверенности того, что здесь есть кто-то еще. Однако, следом послышался смех и будто шаги, почти над головой. Вспоминая расположения комнат - ходили в спальне, а точнее - в ванной. Он порывисто прикрыл рот рукой, точно готовый был взвыть от понимания того, что вот, в шаге от него, за дверью, опять кто-то был. Был, а Гарретт этого не заметил. И тут он поблагодарил Трикстера за то, что решил не лезть в ванную, ибо слышать - это одно, а столкнуться с неизвестным нос к носу - гарантия седины и, как минимум, потери сознания. Точно поняв, что путь на второй этаж ему заказан, вор медленно, постоянно оборачиваясь и снова привычно пригнувшись, шел к телу у камина, желая хотя бы остановить этот противный стук, который никак не прекращался. Но, стоило ему подойти достаточно близко, как в нос, даже через платок, ударил мерзкий запах крови и мертвечины. Неосознанно он посмотрел на свисающее "что-то" и просто порадовался тому, что не завтракал, иначе завтрак бы уже оказался рядом с кровью на полу. Этим "чем-то" оказалось ни что иное, как выбитые из тела кости, точнее, ребра, вытянувшие за собой фарш из остатков органов, с которых кровь капала до сих пор. Он мысленно пожалел мертвеца и, взглянув на него, только сейчас увидел, как в руке у того что-то блестит. - "Только не снова..." - мучительно пронеслось в голове и Гарретта буквально скосило от омерзения. В руке у Аранная был тот самый камень, похожий на дольку арбуза, который он крепко сжимал даже посмертно. Тяжело вздохнув и, еще раз убедившись, что шаги над головой затихли, брюнет за спинку остановил кресло, мысленно уже проблевавшись, выругав всех и вся, и Слекджова в первую очередь. Когда кресло остановилось, картина перестала мерзко стучать о полку и наконец воцарилась тишина. Напрягающая, но она лучше сводящего с ума, монотонного стука. Теперь осталось только разжать пальцы мертвеца, забрать камень и валить от сюда как можно быстрее. Палец за пальцем, то и дело хмурясь и рвано вдыхая, чтоб сдержать рвотный позыв, вор разжимал руку мертвеца, после каждого пальца стараясь выдернуть из окоченевшей руки камень и уже измазав свои собственные в загустевшей крови. Получилось только тогда, когда оставалось разжать два последних и он даже победоносно вздохнул, разогнувшись и, кинув взгляд на лицо мужчины, одним движением закрыл тому глаза. Все же ему было его очень жаль. Сунув в карман корсета камушек, Гарретт вышел в холл, убежденный, что уже ничего хуже не может произойти. Но и тут Удача над ним подшутила, кажется, обирая вора с высокими процентами. Дверь была заколочена изнутри, как и окна, зашторенные, забиты досками. Все больше вопросов и жути нагонял этот дом. Как могло такое случиться, что при живом недавно хозяине, поместье выглядит так, будто мертв он уже по меньшей мере десятилетие? И теперь только мысль о быстром возвращении в башню билась в голове. Дымоход исключался сразу - камин только догорал и, даже если его затушить, будет опасно. Почему-то лазать по вентиляции он тоже побоялся, учитывая разного рода шорохи и звуки, доносящиеся из нее. Осталось то злополучное окно на втором этаже, в том кабинете, где кто-то был. А может, и правда только показалось. Ох, как бы ему этого хотелось. Медленно Гарретт вышел к лестнице, начав подниматься по ней, стараясь не наступать на скрипучие доски, буквально смотря под ноги и снова вслушиваясь. Стоило ему пройти чуть меньше половины, как спиной он ощутил что-то не то, нечто знакомое, заставляющее напрячься. И надо было ему оборачиваться? За спиной, как раз там, где только что стоял сам вор, виднелся нечеткий силуэт девушки. На ней был странного вида костюм, похожий даже, от части, на костюм самого брюнета. В груди у нее зияла дыра, а лицо, мертвенно-бледное, с отвратительно отвисшей, сломанной челюстью и впавшими, пустыми глазницами, смотрело прямо на замершего вора, не мигая, не двигаясь. И когда призрак издал уже знакомый брюнету смешок, того как током ударило. Он не стал стоять и ждать ее действий, а рванул со всех ног по лестнице, перемахивая через ступеньки и стараясь не запнуться о застеленный на них ковер, не оборачиваясь, хотя нутром чуял погоню и слышал, теперь отдающий каким-то мокрым хрипом, смех за спиной. Страх, как никогда, бился в висках, заставляя бежать как можно быстрее, не останавливаясь, не смотря назад, не слушая звуков вокруг - только быстрее в кабинет и в окно. Стоило ему на всех парах забежать в кабинет, дверь которого по прежнему была удачно открыта, как окно ожидаемо захлопнулось, но и тут Гарретт не остановился. Буквально на секунду обернувшись, видя, как призрак почти по пятам "заплывает" за ним в кабинет, брюнет с разбегу, плечом вперед, буквально вышиб окно и вылетел вместе с осколками и кусками рамы на улицу, услышав только истеричный, затихающий вой где-то наверху. Приземление было неудачным. Из-за невысокого этажа вор почти не успел сгруппироваться, рухнув спиной прямо на стеклянные осколки и тихо, глухо застонав от боли, которая, казалось, ударила по всем нервам в теле. Костюм неизбежно испорчен а в спине он отчетливо ощущал стекло и стекающую под одеждой, струйками, кровь. Поднявшись на ноги и покосившись на выбитое окно, в котором снова была просто темнота и тишина, Гарретт хмыкнул и согнулся пополам. Он успел стянуть с лица платок прежде, чем его таки вывернуло несуществующим завтраком, усугубив увиденное болевым шоком. Он возненавидел этот дом, призраков и свою восприимчивость. После Мойры он и так немного параноил на тему паранормальщины, а теперь еще и это. Неизвестно, через сколько подобных случаев вор свихнется в край и будет пускать слюни, как те больные из Приюта, но проверять он это не хотел. Разогнувшись и медленно дыша, успокаивая вдруг возникшую, запоздалую дрожь, Гарретт вернул платок на нос и потихоньку, шипя от боли, побрел в сторону своего убежища. Стряхивать самостоятельно осколки со спины он не рискнул, побоявшись изранить еще и руки, ведь они - его инструмент. Красивый, к слову, инструмент. А то, что уже вечерело и смеркалось, вор заметил только сейчас. Неужели время в этом поместье идет иначе? Ну, судя по паутине - да. По пути домой, размытым от боли зрением, Гарретт замечал что-то на крышах, буквально пару-тройку раз, списав это на стресс. Призрак не мог выйти за ним из поместья, если верить легендам о них и о том, что они привязаны к одному месту или предмету. А вариантов больше и не было, кроме Аттано, который, как был уверен брюнет, все еще находился в его убежище. Может, оно и хорошо. Кого-то надо попросить о помощи с многострадальной спиной. Неужели Гарретт начал потихоньку доверять Корво? - Что-то ты долго. - начал было шатен, до того спокойно сидевший за столом, переведя взгляд от каких-то бумаг на брюнета - Боже, что с тобой? - подскочил с места, подхватывая шатающегося на ватных ногах вора, который до того опирался о косяк. - Небольшая проблемка... - хрипло усмехнулся, рывком стянув с лица платок и откинув его куда-то в сторону - У тебя же есть опыт вытаскивать что-то инородное из плоти? - посмотрел расфокусированными глазами на обеспокоенное лицо Аттано, который на вопрос кивнул и отвел его к постели - Отлично. Помоги... - оперся рукой о стену рядом с кроватью, повернувшись к шатену спиной и услышав сдавленный ох. - Где ты так? - тихо спросил. - Потом. - нервно рыкнул, второй рукой начав развязывать шнуровку на корсете - Серьезно. Я шел в таком виде с района Особняков. Помоги мне, Трикстер тебя раздери! - злобно зыркнул на притихшего шатена. И Корво молча помог стянуть поврежденный корсет, по пути вынимая из него осколки кончиком ножа, который лежал в прикроватной тумбе. Следом полетела менее целая рубашка, на плечах и лопатках не прикрытая корсетом, пострадавшая больше. Оказавшись только в штанах, брюнет медленно улегся на живот, шумно втянув носом воздух и смотря на лорда-защитника, который зажег свечу у кровати и теперь водил над огнем тот же нож. - Стекло тебе тоже приходилось доставать? - как можно более мягким голосом спросил, не переставая смотреть на напряженный профиль шатена. - И не только стекло. - постарался улыбнуться, покосившись на брюнета и, заметив его пристальный взгляд, снова сосредоточился на свече - Ты пока полежи. Нужна будет вода. - отложил нож в сторону, спохватившись и, соскочив с места, быстро вышел, закрыв за собой дверь. Гарретт только растерянно моргнул, вздохнув и позволив себе тихий скулеж, ни то от боли, ни то от странных чувств, которые опять накрыли его рядом с шатеном. Опасливость отступила, давая волю и место чему-то теплому. Тому, что было до Радшора и Эзры, добавив ко всему прочему мягкое доверие и легкое желание находиться рядом. И как он мог сравнивать Аттано с тем китобоем? Они ведь отличались кардинально. Мягкие, кажется, теплые, темно-зеленые глаза, как он смог разглядеть, эти волосы длинные, каштановые и, как ни странно, приятный, низкий и даже какой-то бархатистый голос. И рядом с ним даже не стоял китобой, с его холодными, светлыми глазами и едким голосом. И Гарретт даже не заметил, как погрузился в свои мысли, пиля взглядом входную дверь. Так же он не заметил, как вернулся шатен, который на самом пороге почувствовал сверлящий взгляд цветных глаз на себе. Какой-то нечитаемый, но он явно смотрел на него. Как-то иначе, можно даже сказать, тепло. Как-будто вор давал слабину, вылезая из своей скорлупы, возможно, только на фоне боли. Или нет.