Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Личная карточка у меня, конечно же, была с собой, вот только пусть эти ребята поработают и наведут шорох самостоятельно, пытаясь найти на меня досье. Таким образом, я сразу убью двух зайцев — стану известной личностью в узких кругах и не лишусь документов, за которые заплатил крупную сумму наличных. Холода не ощущалось совсем, напротив, меня прошиб липкий пот, вот только классифицировать свое состояние у меня не получалось. Такое странное чувство, что я должен что-то сделать, срочно, иначе просто умру! Страх смерти никогда меня не заботил, в конце концов, именно то, что все мы когда-нибудь уйдем за черту, нам вдалбливали с детства в ASIO. Только, отчего же я сижу на корточках во внутреннем дворе незнакомого мне квартала и пытаюсь не выблевать собственный желудок? Я мог бы подумать, что это очередное отравление, но факты не сходились, ощущения были аналогичными, но, как это не парадоксально, другими. Паника нарастала, сдавливая ледяными пальцами моё горло, отчего пришлось прислониться спиной к какой-то машине для того, чтобы не отключиться полностью. Ещё до конца не осознавая того, что делало моё тело, я легко вскрыл дверцу какого-то седана, даже не взглянув на номер или марку. Сигнализация попыталась противиться моему присутствию, вот только пальцы ловко оборвали «голосовые связки» авто, в виде проводков под рулевой стойкой. — Умница, Дей, да. — Несильно стукнувшись лбом о руль, я понял, что давление взяло мой череп в заложники, и виски с жаром пульсировали, пытаясь проломить тонкую костяную перегородку. — Пора сменить обстановку, иначе я свихнусь, да. — Что за странная привычка говорить вслух, да ещё и с самим собой? Видимо одиночество хочет меня доконать. Всего пара минут и машина зарычала, что было для меня весьма странным явлением, потому что обычно я даже не слышал звука мотора, а здесь какое-то тарахтение. «Чихнув» выхлопным газом, этот рыдван чуть не заглох! Вот угораздило же меня взять именно это корыто! Однако даже здесь был навигатор, который зажегся тусклым светом, едва я завел эту старушку. Заданный курс вел к парку Бишоп, что располагался на реке Детройта, и визуально я представлял, где это, но бывать там мне не доводилось. Время близилось к первому часу ночи, не думаю, что вход на зеленую территорию круглосуточный, да и нет настроения для такого мероприятия, мне нужно пустое место, и чтобы рядом не было ни души. Я нуждаюсь в спокойствии. Задав курс на соседний штат, я плавно вжал педаль газа, надеясь попасть в Огайо за обещанный навигатором час. Ладони потели, и железный короб не удавалось держать ровно, да и скорость была в пределах сорока, что смотрелось на пустынных улицах весьма странно. — На перекрестке сверните налево, через три километра необходимо осуществить выход на трассу 75. — От женского голоса машина опасно вильнула, выдавая мой испуг. — Что, уже, м? — Нервы пошаливали, заставляя вопросительно уставиться на звуки из электронной светящейся пластины, ведь я прекрасно помнил, что на трассах хозяйничают большие фуры, а меня и без них бросает из стороны в сторону. Впереди замаячил мост, но техника указывала, что на другой берег нам не нужно, и я был вынужден ей поверить, потому что в этой части города разбирался очень плохо. Видимо из-за того что моя нервозность перешла из чего-то вымышленного на конкретное, стало немного легче, но от этого навыки моего вождения не улучшились, однако скорость я позволил себе поднять до шестидесяти. Настоящий хозяин был явно уверен, что на его клячу не позарятся, так как в плеер была вставлена флешка, которая заиграла, едва я решился разбавить тишину не только своим голосом. — Да лаааадно! — Группа Weezer с умиротворяющим треком «Island in the sun» была будто насмешкой судьбы. Однако уже через пару секунд я стал качать головой в такт, выходя на ровную трассу и прибавляя ещё чуть больше скорости этой «лошадке». Никогда бы не подумал, что у того, кто водит эту машину, может быть такой хороший вкус, во всяком случае, следующие два трека мне так же пришлись по душе, хоть и были незнакомы. Расслабившись окончательно, я, наконец, перестал вилять задом на дороге, но добавилась новая проблемка, мне всё время казалось, что я ползу как черепаха. Это не идет ни в какое сравнение с вертолетом, поэтому, когда стрелка дергалась на ста пятидесяти, я продолжал вжимать педаль газа до упора, подпевая песне о дороге в ад. Асфальт, хоть и стелился гладко, но всё же до сих пор проходил через пригород, где небольшие домики росли словно грибы в дождливом лесу. Мне нужно дальше! Только вперед! Я хочу освободиться. Я хочу кричать и быть сумасшедшим, я устал быть кем-то другим. Машину швырнуло к обочине, но, не сбавляя скорости, мне удалось вернуться на трассу, отделавшись лишь ударом плеча о дверь, потому что в самом начале я даже не подумал пристегнуться. — Судя по звуку и рывку, мы только что потеряли глушитель, да! — Я рассмеялся, наблюдая в зеркале заднего вида сине-черный дым. — Повеселимся, старушка, да! Ееехуу! — Грохот от моего передвижения стоял такой, что я с трудом слышал самого себя. Жилые здания встречались всё реже и реже, в конце концов, окончательно оставляя меня один на один с промозглой ночью, ведь весна выдалась отнюдь не теплой. Музыка уже не доставляла удовольствия, но я не хотел выключать её, боясь нового приступа. Паранойя стала нашептывать на ухо о своем присутствии, но я упорно выдавливал из себя улыбку, хотя веселого было мало. Не отрываясь от трассы, я открыл бардачок, от содержимого которого невольно присвистнул. Пистолет, старый телефон, пачка денег, блокнот и таблетки в упаковке из-под «Тик-Така» — миленькая заначка у дилера, эдакий походный набор. — Дегустация предусмотрена, м? — Пытаясь следить и за дорогой, и вычитывать незнакомые имена с непонятными пометками, я был вынужден сбавить скорость. Принимать эту дрянь не хотелось, но дома обязательно нужно будет посмотреть, что за состав у этих таблеток, поэтому коробочка перекочевала во внутренний карман толстовки. Блокнот тоже лучше оставить себе, вдруг найду кого-нибудь интересного. На счет пистолета уверенности не было, с оружием всегда возникают проблемы, особенно когда оно не твоё, и особенно, когда ты пытаешься вести себя тише мыши. С деньгами гораздо проще, их можно спустить в ближайшем магазине, купюры мелкие, правда из-за этого и сумма небольшая, но не в моем случае возмущаться. — Что за… — Откровенно говоря, я даже не смотрел на датчик наполненности бензобака, чем и поплатился, останавливаясь в какой-то глуши, по пути в Огайо. Навигатор показывал, что впереди ещё двадцать минут езды по Брандон-роуд до границы, но без авто я прибуду туда к началу моих занятий. Громко и витиевато я высказал все, что думаю о передвижении на таком транспорте, за это получив сероватый дым из-под капота. Это мне для полного счастья? Рулю пришлось несладко, однако это не помогло мне выпустить пар. Адреналин зашкаливал, но почему-то вместо предвкушения и бьющей через край энергии, я получил необоснованный страх того, что это мой конец. Стены железной коробки стали едва ли не надвигаться, заставляя меня задыхаться и терять адекватность восприятия происходящего. Я, в буквальном смысле этого слова, вывалился на песочную обочину, но даже здесь пространство давило на меня, чего никогда не было прежде. Со мной определенно что-то сделали. Кто? Когда? Как это исправить? Невозможность получить ответы или принять хоть какое-то решение сводили с ума! Я даже не могу понять, хочу ли я забиться в какую-нибудь маленькую коробку или, напротив, оказаться на открытом пространстве. Меня разрывает, разрывает изнутри. — Стоп. — Дышать было очень тяжело, мне банально не хватало воздуха. — Теперь же не нужен таксофон, да. — Главное чтобы на этом мобильнике были деньги, и тогда у меня будут драгоценные сорок секунд. Хотя, зная Обито, лучше уложиться за полминуты, он слишком хорошо умеет искать. Всё ещё стоя на коленях, я набирал заученный когда-то номер, надеясь услышать звук соединения, а не голос, который сообщит о недостатке денежных средств на счету. Гудок. Черт, я не подумал о том, что же хочу сказать, а точней, что хочу спросить. Второй гудок. Нет, так не пойдет, нужно сначала решить, что озвучить, ведь у меня будет так мало времени, пока звонок не отследят. Третий гудок. Я убрал телефон от уха и собирался найти свой мобильный, чтобы настроить на нем секундомер, как вдруг сердце сбилось с ритма. — Я слушаю. — Тело замерло, а глаза широко распахнулись от такого знакомого, но серьезного и безэмоционального голоса. Молчать нельзя! — Говорите. — Вот только все звуки застряли в горле. Оказывается это безумно трудно, начать говорить с тем, от кого сам ушел. Но ведь молчать не менее тяжело. В голове сотни бессвязных слов, но ни одно из них не подходит. Я так много всего хочу сказать, и о том, как был не прав, и о том, как сильно скучаю, и о том, что вот-вот готов сдаться, вот только я не имею ни малейшего представления как заставить выдавить из себя хоть звук. Помоги же мне! — Не трогай капельницу, позже я сам отключу систему. — Эта фраза прозвучала еле слышно, будто динамик зажали ладонью, значит, предназначалась она явно не для меня. — Малыш? — На том конце провода послышался звук захлопываемой двери. — Где ты, м? — У меня брови от недоумения встретились на переносице. Больница? Он же не медик.  — Это я у тебя хотел спросить, малыш. — Теплые нотки будто окутывали мозг, и хотелось так по-детски приласкаться. — Ты в порядке? — Нет, хм. — Я честно признался и почему-то судорожно втянул воздух. — Я выдохся, да. Как фломастер, да. — Подтянув ноги к груди, я уткнулся лбом в колени и продолжил сидеть на холодном гравии вперемешку с песком. — Я очень по тебе скучаю, малыш. — Каждое слово, будто иглой, впивалось в сердце, но всё равно было приятно, хоть и больно. Он знает, что я хочу услышать, вот только не всегда эти слова были правдой. — Ты даже не пытался связаться со мной, да! — Боги, почему такие драгоценные секунды я трачу на то, что вообще не хотел озвучивать, потому что даже моему скудоумию ясно какой это бред! — И кто этот самоубийца, что довел моего мужа? — Он явно улыбался, а меня это бесило ещё больше. Сам находится не пойми с кем, капельницы этому существу ставит, а я что, пустое место? — ДА НЕ ЗНАЮ Я, ДА! — Убрав телефон от лица, я громко заорал и только после этого посмотрел на секунды, что были неумолимы. — Малыш, это чистая истерика. Что случилось? — Волнение показалось мне забавным, поэтому я рассмеялся, давясь воздухом. — Где ты? — Серьезность его тона напрягла, будто он считал меня психически неуравновешенным, прямо как в самом начале. Боги, как же всё циклично! Может сейчас он спасает ещё одного «меня» из какого-нибудь гадюшника? — Ты ведь меня тоже не любишь, да. — Сколько у тебя таких доверчивых идиотов? — Люблю. — Я не спрашивал! — Ложь, да! Ты заботишься обо мне, испытываешь привязанность, но ты никогда меня не будешь любить так, как любил другого, да! — Не понимаю. Откуда эти мысли? Это совсем на меня не похоже. Я свихнулся? — Не тебе это говорить, Дейдара. — Впервые за всю поездку я почувствовал холод, и это было далеко не из-за температуры на улице. — Довольно. Я не собираюсь выслушивать твои необоснованные обвинения, предъяви это тому, кто довел тебя. Хотя знаешь, мне давно было пора забрать тебя, поэтому я лично вышибу мозги тому, кто… Я сбросил звонок, так и не дослушав его кипящую злостью фразу до конца. Лимит был исчерпан, ведь тридцать семь секунд это граница, после которой мне будет весьма сложно скрыться. Всё должно было пройти совсем не так! — Я сам довел себя, да. Кому ты будешь вышибать мозги, м? — Невидящим взглядом я смотрел на потухший экран чужого мобильного, который почему-то сильно трясся. Странно, я даже не чувствую как у меня дрожат руки, но визуально их просто дергает как в припадке. Входящий звонок последовал незамедлительно, но я оборвал его, а затем ещё раз и ещё, до тех пор, пока к номеру Обито не присоединился Аноним, с заблокированным рядом цифр. Скорей всего он подключился к программе, которая не привязана к существующим телефонам, и поэтому оператор не может определить, от кого поступает звонок. Игнорируя раздражающее пиликанье, я уселся прямо на горячий капот, потому что холод стал пронизывать, а тело не хотело греться самостоятельно. «Мелодия» сменилась и слишком резко оборвалась, заставляя любопытство сбросить с себя апатичный покров. Почему я не выключу этот аппарат? Веду себя так глупо. На самом деле мне хочется знать, что я нужен. Так одиноко… «Сними трубку, солнце». Клянусь, мои волосы на затылке встали дыбом! Я чувствовал, как от корней они приподнялись минимум на пол сантиметра. Понимаю, что скорей всего это от мурашек, которые так редко бывают на голове, но эти ощущения заставили меня оцепенеть. Простое сообщение от Анонима, состоящее всего из трех слов, произвело на меня неизгладимое впечатление. Это не Обито. Кто угодно, но не он. Может это адресовано настоящему хозяину аппарата? Новый входящий вызов от неизвестного, и я, закусив губу, нажал на одобрение, готовясь в случае необходимости сбросить разговор и сразу же отключить мобильный.  — Отдача. Соль. Звезда. Два. Ложь. — Мне снова пятнадцать, и больше не существует ничего, кроме мысли, что мне нужно понять его. Рухнув на капот, я почувствовал, как по щекам потекли слезы. Оказывается, у меня над головой всё это время были мириады звезд. Эти россыпи маленьких бриллиантов заставили меня протянуть руку вверх, в жалкой попытке дотянуться до них. — Почему ты плачешь? — Интонация изменилась, и теперь вместо приказного тона, я слышал уставший голос. — Я не думал, что ты позвонишь мне когда-нибудь, Итти, хм. — Точней, я не ожидал, что ты решишься активировать психопрограммирование и сделать из меня подобие зомби. Плач перестал быть тихим, и я свернулся клубком на теплом металле, силясь сдержать свои рыдания. Это сложно, иметь сознание пятнадцатилетнего, при этом продолжать опираться на опыт, который я получил уже позже. — Не думай. Если начнешь это делать, неизвестно до чего ты дойдешь. — Сойду с ума, ясно же. Хотя ты снова прав, лучше расслабиться. Ты не сможешь держать меня в этом состоянии долго. — К тому же, не тебе одному слать сообщения в пьяном угаре. — Стоило только закрыть глаза, и я мог видеть его самодовольное и самоуверенное лицо, будто он находился рядом. Как раньше. — М? — Что ещё за пьяный угар? — Ещё двух месяцев не прошло, а ты уже забыл? — Насмешка была слишком очевидной, да и слабая интонация «священного ужаса» говорила о том, что он потешался надо мной. — Подожди, да. Я не понимаю… — Четырнадцатое февраля. — Какого года? Хотя, если два месяца назад, то этот день я провел с Обито. — Видимо тебе было очень хорошо, Дейдара. — О, боги! — Я простонал от своей непроходимой тупости! Я действительно писал ему, тогда мне казалось это таким важным, хотелось щелкнуть его по носу, заставить ревновать… — БОГИ! — Я написал ему текст той ужасно сопливой песни! — Ты, видимо, слишком переобщался с нашим священнослужителем. И когда ты стал таким набожным? — Замечательно! В Акацуки что других тем нет для разговоров? Или это Хидан такое трепло? — Ты больной на всю голову, Учиха, да! — Почему всем всегда известно обо мне всё, а я как слепой котенок, который довольствуется объедками? — Чертовски метко, Дей. — В трубке раздался громкий, мокрый кашель, отчего даже у меня запершило в горле. Я слушал эти хриплые спазмы несколько минут, пока вновь не встретился с тишиной. — Итти? — Я хотел спросить, насколько сильно он ранен, потому что на обычную простуду это было совсем не похоже. Мы когда-то были очень близки, а что сейчас? Меня не должно касаться, что с ним происходит. — Да? — На самом деле я уже пожалел, что нарушил тишину, поэтому отозвался далеко не сразу, но видимо моего собеседника, так же как и меня, не тяготило молчание. Странно это. Я всегда думал, что важно, чтобы были общие темы, а выходит, отсутствие звуков не менее значимо. — Ты хоть иногда думаешь обо мне, м? — Сложно понять, что же сейчас происходит. Итачи пытался мне объяснить, как он это проделывал, но единственное что я уяснил, это заморозка моего внутреннего «Я» на определенном этапе, и его последующее включение после ряда слов основанных на мнемотехнике. — Я же звоню тебе, глупый. — Эти интонации… — Зачем, м? Хочешь облегчить свою совесть перед смертью, да? — Ночью плохо спится из-за своих бесконечных предательств? Или ты там решил сыграть в ящик? — Мне жаль, что я убил тебя… — Да не в этом дело, Итти, да! Я не идиот, я же сам такой же, да. — Мы оба убийцы, и заказ есть заказ, но ты соврал мне! — Я бы понял тебя, да! — Понимание не всегда помогает эмоциям прин… — Ты спас своего крысеныша, да! У тебя же был выбор, да. Его или меня… — Прости. — Мне абсолютно не легче. Пауза затягивалась, но я не имел права закончить разговор, до тех пор, пока Итачи не разорвет этот сеанс, как бы мне не было тяжело. — Кто тебе… — Я сам слышал, да. — Мадара был так любезен, что предложил оставить в живых или Саске, или меня, а Итачи даже не задумался. Ни на секунду. — Почему я всегда для всех номер два, м? — Не начинай, солнце. — Ты всегда затыкаешь меня, когда речь заходит об этом мелком выблядке! — Саске ты тоже так называешь, да? Это чертов инцест какой-то, да! — Ты в кабинете Пэйна поцеловал меня, только из-за того что принял за этого малолетку! — Он твой брат, а я был тебе… — Кем? — Действительно, Итти, кем, м? — Тогда, я считал, что мы были парой. — Я говорил тебе держаться от меня как можно дальше. — Тяжелый вздох и новый приступ кашля прервали наш разговор. — Я предупреждал тебя. — Ты снова не отвечаешь на вопросы, да. — Это бесполезно. Давай закончим. — Ненавидишь меня? — Его дыхание стало ещё более тяжелым. — Изо всех сил стараюсь, да. — Пришлось отправиться назад в машину, потому что капот остыл окончательно и холод стал слишком ощутим. — И как успехи? — Я даже разлюбить тебя не могу, ты и сам знаешь, ведь твоя дурацкая психопрограмма до сих пор на меня действует. — Почему ты просто не избавил меня от этих чувств, ты ведь мог, да. — Это было бы идеально, а главное у меня бы затянулась эта черная дыра в груди. Я бы смог полюбить Сасори, как он того заслуживал, или быть счастливым с Обито, а может и к Пэйну я бы почувствовал не только физическое притяжение… — Я это делал, но ты каждый раз ломал все системы. — Когда это было? Почему я этого не помню? — Ты выиграл. — Я проиграл, да. — Горький смех раздался в тишине салона, и я забрался на сиденье прямо в обуви. — Почему не я, м? — Он мой младший брат, он для меня… — Плевать на Саске, да! Почему ты не убил Мадару, м? Ты смог бы оставить и своего маленького идиота и меня! Только не говори, что у тебя не хватило бы сил, ты знал о таком раскладе заранее, ты мог подготовиться, или мы могли бы вместе… — Мадара мой муж. — Порой нестерпимо больно, когда ты получаешь подтверждение своим самым страшным догадкам, которые боялся даже обдумывать всерьез. — Давно, м? — Голос не дрогнул, и я включил приемник с флешкой, заставляя себя почувствовать хоть что-то. — Когда мы впервые встретились, я ехал подписывать брачный контракт. — Выходит, у меня не было ни единого шанса. — Ну и мразь же ты, Итачи. — А я наивный идиот! — Я говорил, что не смогу дать тебе того, что ты хочешь. — И вместе с этим ты был со мной! Ты целовал меня! А все те прикосновения? Всё это было обречено с самого начала на провал. — ЗАТКНИСЬ, ДА! — Ты играл со мной. — Ты был согласен на такие отношения… — На какие? Быть любовником замужнего парня? Я не знал! — Просто захлопни свой лживый рот, да! Ты просто подставил меня, да! Из-за твоей лжи я был в аду, ты… — Я не могу ничего изменить. Дей, послушай… — Ты мог прекратить всё это, да! Но решил сидеть на двух стульях сразу. Почему Мадара не убил тебя за такое, м? Почему пострадал только я, м? — Сомневаюсь, что тебя так же опустили! Сложно поверить, что ты хоть немного способен понять мои чувства! — Ты… — Я верил тебе, Учиха! Я любил тебя, да! — Голос предательски надломился, и я сорвал связки. — Я отдал тебе свою жизнь, да. — Шепот вышел едва различимым. — Если бы я мог изменить прошлое, я бы выбрал другой маршрут, и мы бы никогда не встретились. — Убил меня физически, но я выжил, так ты не сдаешься и теперь добиваешь меня морально? — Хах, даже сейчас ты говоришь, что лучше бы не встречал меня, нежели переделать свои лживые слова, и сказать мне правду в прошлом, да. — Это бесполезно. Как я мог позволить себе так обманываться на его счет? Почему я не могу просто взять и возненавидеть его. Чтобы прямо так сильно-сильно. Почему? Почему нельзя просто подключить человека к своим эмоциям и заставить его понять, что он со мной делает? — Подожди минутку, мне нужно сменить капельницу. — Что? Я услышал приглушенный голос Обито, который был крайне недоволен, а Итачи явно закрыл динамик, чтобы я не мог разобрать слов. Лжецы. Выкрутив громкость на приемнике, я ощутил всю иронию этого мира. Where do we draw the line — таково было название трека, начало которого я пропустил, пытаясь подслушать чужие тайны. — Так почему мы продолжаем эту лживую игру? И как нам отличить время, когда нужно уйти, от того, когда нужно подождать ещё чуть-чуть? — Я выл, смазывая эти слова в кашу, пытаясь не захлебнуться в своих собственных слезах. Сердце это всего лишь мышца, но кто мне ответит, отчего этот чертов орган может так болеть? Почему кажется, что следующий вздох сделать не получится? Мне больно! Я сорвался на крик, сминая окостенелыми пальцами толстовку в районе груди. В фильмах люди плачут так красиво, театрально, но я делал это абсолютно уродливо! Я чувствовал себя ничтожеством, мне хотелось вывернуться мясом наружу, казалось, это может хоть немного облегчить моё состояние. Я всегда надеялся. Сопли уже текли по подбородку, и, даже шмыгая, я не мог втянуть их, потому что нос был забит, наверно поэтому и слюней было слишком много. Кажется, лицо и веки искусал рой пчел, но сейчас мне это абсолютно не важно. Песня продолжалась, наплевав на моё состояние, и на том конце провода меня позвали, давая понять что на меня вновь нашли время. — Где же прохладный ветер? Где неувядающие поля? Где теплые объятия моей матери? Где бесстрашие моего отца? — О да, эти строки так подходят тебе, ведь ты сам убил их! — Для меня, будто моё солнце погасло. Оно спит в священной земле, в объятьях пожухлых листьев, с тем, кто никогда не сделает ему по-настоящему больно. — Даже сейчас, Итачи пытался тихо напевать эти слова. Мы часто общались в таком ключе, строками из песен, и мне казалось это чем-то невероятным, личным! — Мне очень больно, да. — Его слова звучали с запозданием из-за радиосигнала, но это меня нисколько не раздражало. — Итти, я не могу продолжать вот так, да. — У нас не сложится в этой жизни, солнце. — Это конец? — Плачь и забудь о нашем разговоре, тебе есть куда стремиться, освободи себя от этого груза, как сделал это я. — Нет, подожди, да! — Я не хочу снова всё забывать! — Одиночество. Строка. Трава. Вечность. Чувства. Кажется, я вернулся в машину от холода и отключился. Горло и голова просто жутко болят, наверное, я умудрился простудиться. Обито снова позвонил, и я, не сбрасывая звонок, достал батарею, а за ней и сим-карту, потому что давно пора было это сделать. Нос заложен настолько, что кажется у меня вместо него картошка. Мда, не стоило оставаться тут так надолго. На душе было как-то неспокойно, но это даже отдаленно не было похоже на непонятный приступ, видимо моя очередная ссора с «мужем» всё же дала свои плоды. — Ну что, более подходящего времени для небольшого взрыва придумать нельзя, да! — Вылезая наружу, я поежился от холода. Глина отлично мялась, позволяя создать шарики идеального размера, ведь я не хочу умереть раньше времени.