Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Действовать в автоматическом режиме оказалось не так уж и сложно. Что пытался донести до меня рыжий? Створки лифта захлопнулись за спиной, выпуская меня на нужном этаже, и даже звон колокольчика, сопутствующий выходу, не вывел меня из странного мысленного оцепенения. Тело делало то, что ему приказали, а вот с мыслями дела обстояли хуже. Из раза в раз я прокручивал прочитанное и сказанное, пытаясь вычленить ту крупицу, которая не давала мне покоя. Заторможенная реакция проявлялась очень сильно, и я простоял перед дверью несколько минут, так и держа ключ в паре миллиметрах от замочной скважины, тупо пялясь в одну точку. — Вам помочь? — Женский голос раздался совсем рядом, но я не вздрогнул, нет. Голова едва ли не со скрипом повернулась к источнику шума, и я силился понять, что девушке, в белом передничке и с ужасным ажурным чепчиком, понадобилось от меня. — Дверь. — Что дверь? Видимо, я не оправдал её ожидания, и игра в шарады затягивалась. — У вас проблемы с ключом? — У меня проблемы по жизни, а не с ключом. — Не меняя выражения лица, я всё так же медленно отвернулся от неё и, наконец, вогнал в замочную скважину «проблему». — Сэр, в ваш номер был заказан… — Слово: «ужин», — она сказала уже утыкаясь носом в дверь, потому что я захлопнул её, едва шагнув за порог. Точно, Пэйн же говорил что-то про еду. Резко открыв деревянную преграду, я обнаружил обескураженную девушку с выпученными глазами. — Заказ… был… — Я снял со столика на колёсиках большое блюдо и, не дожидаясь ещё каких-либо слов, снова закрылся в номере. Кажется это была рыба, во всяком случае, когда я чистил зубы, паста имела этот привкус. Хотя уверенным нельзя быть, хотя бы потому, что я не запомнил момент поглощения пищи. Что может понадобиться Мадаре от меня, кроме моей смерти? Почему Пэйн, который раньше не горел желанием выдавать меня, внезапно передумал? Дело в Сасори? Нет. Точней не только, ведь после того как я остался один, меня всё же решили починить, а не преподнести на блюде этому патлатому ублюдку. Что-то произошло, пока я был в Детройте и наверняка это связано с тем, что в клане Учих прибавилось одно действующее лицо — я. Так в чем проблема то? Не так, почему для всех это такая уж проблема? Входная дверь хлопнула, и я спешно выкрутил вентиля душа, пытаясь понять, сколько простоял в этом пыточном агрегате для клаустрофоба. Одежды в ванной не наблюдалось, выходит, что я оставил её в комнате, но наличие халата немного обрадовало, ведь появляться на глаза Пэйну, в чём мать родила, не являлось хорошей идеей. Мысли, мысли, мысли, они способны свести с ума, когда ответов нет, а самостоятельно придти хоть к чему-то вразумительному не получается. Медленно выдыхая и неосознанно задерживая дыхание, я вышел в небольшую комнату, выдержанную в кремовых тонах. — Я готов, да. — Рыжий смотрел в окно, наверно потому, что больше смотреть было не на что. Не заметив этого раньше, до меня стало доходить, что номер был очень простым и маленьким, здесь даже не было холодильника и мини-бара. Кровать предназначена только на одну персону, и значит, мы здесь или не задержимся надолго, или у нас разные номера. — К чему? — Он не повернулся ко мне, точно так же продолжая рассматривать вечерний пейзаж. «Ко всему?» — мгновенно отозвался я, хорошо, что только мысленно. — Эммм, вы хотели объяснить, зачем мы сюда прибыли, хм. — В идеале я бы хотел узнать, что планируется делать со мной, но для этого слишком рано. Переминаясь с ноги на ногу, я стал перевязывать пояс халата, пытаясь не нервничать ещё сильней. Душ помог немного освежить голову, но чумной мозг пульсировал и отчаянно намекал на подушку, что так предательски приковывала мой взгляд. — Надо же, а мне казалось, я хотел ввести тебя в курс дела. — Я это и сказал. Нет? Интересно, это будет слишком нагло, если я сяду, а пирсингованный продолжит стоять? — Ну да, хм. — Сделав несколько неуверенных шагов, я всё же водрузил себя на край кровати и понял свою ошибку. Тело тут же стало умолять меня принять горизонтальное положение, потянуться, забраться под одеяло и свернуться калачиком, засыпая на несколько часов, дней, лет. — По-твоему, оба этих высказывания являются равнозначными? — Видимо, я один не видел чего-то вопиюще неправильного, потому что тон рыжего стал более серьезным. — Хм, да? — Или надо ответить, «нет»? Я запутался. — Дейдара, я выдаю тебе указания к безоговорочному исполнению, и я не обязан объяснять тебе, почему я это делаю. — Так, я снова где-то проштрафился, но где? Я сказал, что готов слушать объяснения, по поводу нашего приезда сюда. Слушать объяснения… Он же не воспринял это за приказной тон?! Боги, что я ляпнул! — Я не это имел в виду… — С тем, что творится в твоей пустой голове, я даже разбираться не хочу, поэтому замолчи. — Блядь. Наладил диалог. Дей, ты кретин! Я сморщился и обхватил левой ладонью заднюю сторону шеи, с силой сжимая кожу, в надежде унять боль в мышцах. — Я разбужу тебя через шесть часов. — От макушки вниз по позвоночнику пробежал холодок, и я немного повернул голову, чтобы убедиться в том, что теперь Пэйн смотрит на меня. — У тебя будет сорок минут, чтобы поесть и размяться. — Размяться? В каком плане? — Надеюсь, твоя физическая подготовка не является прямым отражением твоего внешнего состояния. — Мадара, конечно, в возрасте, но искренне сомневаюсь, что против него мне поможет простой разогрев. Если бы всё было так просто, то к нему бы в день по пять раз наемники ходили, и кто-нибудь бы обязательно сорвал куш. — Я кого-то должен убить, м? — Уже поворачиваясь корпусом в сторону рыжего, я вспомнил, что должен был молчать. Дьявол! — Ты должен будешь просто не умереть, а убивать кого-то или нет, решишь сам, по обстоятельствам. — Всего лишь не умереть. Как правило, если существует такое условие, то ты как раз таки и участвуешь в том мероприятии, где тебя будут убивать. — Это твой проходной бал для встречи с Мадарой. — Этот дикобраз ещё и условия моего появления выставляет?! — Но я вообще не хочу с ним встречаться, да! — От возмущения я даже повысил голос, что заставило Пэйна оказаться рядом со мной. Признаться честно, я испугался и даже попытался отшатнуться, но его рука схватила мои мокрые волосы с левой стороны, больно встряхивая голову и заставляя шипеть. Убийственно ледяной взгляд сосредоточенных глаз не был похож на то, что я помнил. Пэйн был убийцей, без чувств и эмоций, идеальной машиной смерти, вид которой заставлял мой желудок леденеть. — Теперь. — Он подтянул меня ближе к себе, наблюдая за моими округлившимися от ужаса глазами. — Достаточно того, что этого хочу я. — Оказывается, я держал руки приподнятыми, будто хотел отпихнуть пирсингованного или попытаться вцепиться в него, но в последний момент видимо передумал. Ни презрения, ни интереса, ни банального гнева, ему было безразлично и это больше всего заставляло меня паниковать. Больше он не произнес ни слова, отпустил меня и покинул маленький номер, стены которого моментально накинулись на меня голодным зверьем. Незашторенное окно было единственным источником света, но я внезапно почувствовал себя совсем маленьким ребенком и, забравшись с ногами на кровать, мне почудилось, что если я встану на пол, то огромная когтистая лапа затащит меня под этот дешевый предмет мебели. Страх абсолютно иррациональный, но от этого он казался ещё более глубоким и всепоглощающим, а картинки того, что незнакомые тени имеют свою жизнь и тянутся ко мне, заставили меня забиться под одеяло. Как бы сильно я не мечтал заснуть, мне просто не удавалось это сделать, мозг активно «дёргал» меня, заставляя всё время находиться в изматывающей полудреме. Молящее лицо Маилза заставляло кривиться, а мысли о птице, которая связывает меня с Сасори, лишь сводили с ума. Если меня не станет, в лучшем случае они выпустят Клайда на улицу, а то и вовсе свернут ему шею. Как же глупо всё получается! Дверь открылась, впуская в номер человека, а я замер под одеялом, пытаясь по звукам определить вошедшего. Уже прошло шесть часов? Все воображаемые монстры ушли на задний план, оставляя после себя ехидные замечания, по поводу реальных проблем, против которых я даже не удосужился взять в постель свои сумки с глиной. Резко накинуться и брать незнакомца эффектом неожиданности? От нервов дышать стало просто невозможно. — Ещё рано. — Голос Пэйна позволил разжать кулаки, однако выползать из-под одеяла причин поубавилось. Шаги принадлежали одному человеку, поэтому «гости» отпадали, но зачем он тогда вернулся? Одеяло чуть натянулось, и я почувствовал, как край кровати прогнулся под весом ещё одного человека. Рыжий сидел и активно возился со своим телефоном, во всяком случае, характерные щелчки набора текста были слышны, а я забыл как дышать. Меня караулят? Он подумал, что я снова могу уйти? Сырая подушка совсем некстати напомнила о себе, а тело ныло от неудобной скрюченной позы, но я не мог даже помыслить о том, чтобы пошевелиться. Проклиная себя, я сдался спустя пару минут, тут же начиная вертеться и громко сипеть. Дышать под одеялом было просто нечем, места мало и влажные волосы облепляли не только лицо, но и торс. Лежать в одной позе удавалось не дольше пары минут, а затем повторялся ритуал «волчок Дейдары», что в конечном итоге заставило меня пятой точкой упереться во что-то твёрдое. Точней, в кого-то. Мерное щелканье телефона не сбилось с ритма, а я вытаращил глаза и замер, прекрасно понимая, что произошло. Время продолжало свой ход, и у меня стало глаза резать из-за того, что я всё ещё боялся моргнуть, но главе Акацуки хватало такта проигнорировать моё «посягательство». Самая неудобная поза теперь казалось идеальной, потому что выбора больше не было. Почему он вернулся? Это хороший или плохой знак? Как мне всё это понимать? — Пэйн-сама, я могу перебить ставку, м? — Произнес я, и тут же пожалел об этом. Всё стало казаться дешевой комедией, а не реальной жизнью. Я будто отчетливо почувствовал, как в жизни появляются разветвления сюжета, что было бы если бы я промолчал, а что случится если я открою рот. Второй сценарий был запущен, и концовку первого мне уже не узнать никогда, наверняка, что бы я ни выбрал, я бы всё равно сожалел. Сожалел, что сказал. Сожалел, что не сказал. Он молчал. Так долго, что я подумал, что спросил слишком тихо и просто был неуслышан из-за толстого кокона одеяла. Какая ирония судьбы, переживать из-за того, что в принципе не важно. Может он специально проигнорировал, ведь я должен молчать? Тяжело выдохнув, я наконец сомкнул веки, почему-то успокаиваясь, словно сделал всё, что было в моих силах. — Нет. — Значит, услышал и понял. Чёртовы Учихи, вечно предлагают то, от чего невозможно отказаться. Поерзав, устраиваясь удобней, я стал дремать, думая лишь о том, что очень сильно вымотался и готов проспать вот так, очень долго. Спорить и доказывать что-то, абсолютно не было желания. — Мне правда жаль, да. — Если бы я был чуточку сильней, то наверняка смог бы найти то, что заинтересует рыжего. Не знаю каким законам подчиняется время, но чувство того, что вселенная меня в очередной раз надурила, пришло ровно в тот момент, когда Пэйн приказал мне подняться. Я был максимально исполнительным и смог сесть в кровати, так и не продрав глаза. Было холодно, мокро и рубительно, точней вырубательно. Слова рыжего буквально вплывали мне в мозг, но я их не понимал и фактически продолжал спать сидя. Что-то связанное с умыванием и сушкой головы, которая видимо за время сна не удосужилась высохнуть. Входная дверь хлопнула, и я зевнул, щуря в темноте глаза. За окном всё ещё была ночь, причем судя по черному цвету неба, достаточно глубокая, но в номере не было часов и узнать сколько сейчас время, было невозможно. Умываемся, едим и разминаемся? Покрутив шеей и не обнаружив ничего съестного, я понял, что нарушить порядок перечисленного не получится. Увидев своё отражение, я ухмыльнулся и кивнул сам себе в знак приветствия. Рожа конечно была аховая, но это не самый мой печальный вид, поэтому я подошел к этому философски. Вообще, после моего подъема я не чувствовал волнения или переживаний, внезапно я стал самым отъявленным фаталистом. Если я не могу повлиять на то, что произойдет, то почему бы мне не отдаться во власть самой судьбы? Смирение? Да, пожалуй это было оно. После отельной зубной пасты стало першить горло и появился странный привкус, но я уже был в комнате, поэтому с новой порцией полоскания я решил повременить. Сменив халат на привычную мятую одежду, я честно попытался её разгладить, что конечно же не получалось. Фен нашелся в ящике комода, и до моего полного удовлетворения соседние номера были вынуждены терпеть жужжащий звук. Пэйн не спешил, хотя может он и не должен был возвращаться так скоро, оставляя мне время для разогрева. Что ж, с едой отношения не складывались, не смотря на то, что желудок болел сильней обычного. Тело одеревенело и отзывалось на заученные когда-то движения очень неохотно, но настаивать всё же приходилось аккуратно. Если слишком торопиться, можно крайне неудачно травмировать себя, поэтому я предпочел сначала привести себя в тонус, а уже потом проработать каждую группу мышц отдельно. Это поможет не перенапрягать себя слишком сильно и в тоже время адекватно оценить возможности моего состояния. Ко второму подходу прыжковой системы со сменой ног «три по сорок», я больше не мог держать дыхание ровным и стал хватать воздух ртом, что было очень плохим показателем. Приступ кашля не дал закончить упражнение, сначала сгибая меня пополам, а затем и вовсе отправляя коленями на пол. Глаза едва не выпадали из орбит, ребра впивались в диафрагму, не давая вздохнуть, буквально убивая меня приступом удушья. Это была бы самая нелепая смерть, но мокрота оторвалась и была выплюнута в ладонь. Точней я так думал. До слуха донеслась стандартная мелодия телефона, а затем дверь распахнулась, являя моему взору рыжего хозяина мобильного. Стоя на коленях и опираясь одной рукой на пол, в другой руке я держал кровавый ошмёток. Немая пауза. Хлопок двери. Фиаско. — Клянусь, это ничего серьезного, да! — Хрипя и продолжая харкать кровью, я умоляюще смотрел на Пэйна. Как на зло, новый приступ кашля булькая поднимался из глубин лёгких, и я, пытаясь сдержаться, стал издавать звуки, напоминающие рвотные позывы. Так я давно не позорился. Идиот! Блядь, убейте меня! Ненавижу! — Слушаю. — Пэйн продолжал смотреть на то, как я корчился, давясь собственным кашлем, и ответил на звонок. — Хорошо, буду ждать подтверждения от Дзецу. — Его брови чуть дрогнули, сдвигаясь к переносице, когда я подставил вторую ладонь под новую порцию крови. — Нет. — Вот надо же было какому-то ублюдку позвонить, чтобы Пэйн вернулся! — Хорошо, позже я озвучу время общего сбора. — Почему именно сейчас? Уползти что ли в ванну? — Не всё. Дай экспресс анализ по пациенту, у которого латентная форма туберкулеза, нарушен приём препаратов и начался кашель с кровью. — А? Я зажмурился и приложился лбом об пол, лишь бы больше не смотреть на пирсингованного. — Не важно. — Какудзо? Наверняка он, если только у Пэйна в личной «гвардии» нет рыжего медика. — Что-то менее радикальное? — Хах, предложил меня усыпить? — Не имеет значения. — Я бы подумал, что это желудок, а не легкие, но лучше мне сейчас даже не дышать. Добьют ведь. — Хорошо, я понял. До связи. — Тишина буквально звенела, и я поднял голову, чтобы понять, что мне следует ожидать. Глава Акацуки не переставая перекручивал телефон в руке, а сам смотрел на фен, оставленный мной на тумбе. — Ты встретишься с Мадарой в любом случае. Ты это понимаешь? — Он резко перевел взгляд на меня, и я быстро кивнул. Неужели можно подумать, что я специально решил себя так покалечить, чтобы никуда не ехать? — Это не я, да. Такого раньше не было, и у меня желудок болел, может язва, м? — Моя хрупкая надежда сдохла в муках, которые пророчил взгляд пирсингованного. — Открой рот. — Подойдя ко мне в плотную и присаживаясь на корточки, произнес рыжий. Я даже не подумал сопротивляться, послушно размыкая губы, а он обернул три своих пальца платком и впихнул мне их в рот. Невкусно, неприятно, непонятно. — Если по каким-то причинам латентная стадия так внезапно стала открытой, то я уже заразился, поэтому смысла держать тебя подальше, нет. Если это что-то другое, то лучше сразу понять что. — Логично, но зачем всё это? — Видимых повреждений нет. — А, теперь понял. — Что-то ел? — Я нахмурился и покачал головой. — Зубы чистил, волосы сушил, разминался, да. — Окровавленный платок оставили мне, видимо на память. Так трогательно, что аж кишки свело. В буквальном смысле, мне внезапно очень сильно захотелось в туалет, но в ту комнатку уже заходил Пэйн. Эти несколько минут показались мне вечностью, и как только пирсингованный вышел, я чуть было не сшиб его, залетая в туалет. Если бы я ещё и обделался на его глазах, то моя психика бы этого точно не пережила. Почему я вечно выставляю себя полным дегенератором рядом с ним? Я пытаюсь сделать что-то идеально, а выходит всё хуже, чем было бы, если бы я делал всё в своей обычной манере. — Собирайся и спускайся вниз. — Это Пэйн озвучил закрытой двери, видимо не горя желанием больше оставаться в номере. По моим ощущениям прошло не более двадцати пяти минут, а он говорил, что у меня их будет практически сорок, на разогрев и завтрак. Или перенесли время встречи, или меня лишили еды. От озноба я передернул плечами, в который раз окидывая комнату взглядом и проверяя свои сумки с глиной. Желудок жгло, и я постоянно сглатывал слюну, напоминающую пену, очень странные ощущения. Я бы может даже решил, что меня пытались чем-то отравить, но я совсем ничего не ел сегодня и даже не пил воду из-под крана. Последний приём пищи был ещё до сна, и мне бы стало плохо гораздо раньше, но и что у меня проблемы с лёгкими я отказываюсь признавать. Вот наверняка выяснится что из-за того что я пережил за последние сутки у меня язва открылась. Точно. Мда, утешать самого себя у меня всегда выходило из рук вон плохо, наверно поэтому на душе стало тоскливо. Картина, которую я застал, когда створки лифта открылись, заставила меня замереть и забыть о том, что мне надо выйти. Дверцы практически поцеловались, отрезая меня от главного вестибюля, когда я спохватился и подставил ногу, заставляя их снова разъехаться. Глава Акацуки бесцеремонно удерживал девушку в белом передничке за горло, не позволяя ей ногами касаться пола. Слов было не слышно, так же как и не видно её лица, зато холодное отсутствие эмоций Пэйна хорошо виделось с моего места. Перехватив взгляд главы Акацуки, я тут же стал рассматривать интересный рисунок плитки на полу, медленно шагая в сторону выхода. Женское тело шлепнулось на пол, затем встало на четвереньки и стало отползать от рыжего, скрываясь из моего видимого обзора, а я прибавил шаг, не желая попадаться под горячую руку. Нет, я конечно понимал что настроение у пирсингованного не позитивное, но чтобы всё было на столько плохо, я даже не предполагал. Это что же должна была сделать та девица, чтобы её так «тактично» приструнили? Или на её месте должен был быть я? Прохлада ночи заставила натянуть капюшон и отправить руки в карманы. — Ты участвуешь в боях насмерть. — Приближение главы Акацуки я не услышал, но почувствовал. — Двадцать шесть человек. — Много, но возможно, если мне оставят хоть несколько бомбочек. — Проносить своё оружие запрещено. — От переполняющего меня возмущения я даже повернулся к Пэйну, осознавая тот факт, что похоже, он всё-таки умеет читать мысли. — Тебе предоставят одежду и досмотрят до выхода на ринг. Во время самого боя разрешены любые способы умерщвления противника, а также стратегические тактики. — Прикинуться трупом и выжидать пока не останется пара человек? — Твоя задача ясна? — Угу, выиграть, хм. — И желательно как можно быстрей, а то мне что-то нехорошо. — Нет. — Что? С этого места поподробней! — Твоя задача, Дейдара, выжить и не проиграть. — Не понял. Как это отличается от того, что озвучил я? — После этого состоится аудиенция у Мадары. — Где меня обменяют на что-то, что я переплюнуть не могу. Зачем такой длинный и сложный путь? Может сразу к дикобразу? Или этот зверь предпочел хорошенько выспаться, пока я буду подранком скакать на арене? — После этого я выслушаю от тебя аргументы и доводы по поводу совершенного, и после получения объективной оценки твоего нахождения в организации, будет вынесено решение по поводу твоей дальнейшей судьбы. — Стоп. Во-первых, сейчас был озвучен, как само собой разумеющееся, тот факт, что я побеждаю в этих боях, не смотря на то, что буквально пять минут назад харкал кровью? А во-вторых, мне дадут слово после встречи с Мадарой. В меня верят? Или меня уже ничего не способно спасти и это будет последнее слово приговоренного? — То есть, я не останусь здесь, м? — К отелю подъехало такси и, судя по тому, что мы стояли одни на крыльце, клиентов водителю ждать не придется. — Что тебе не ясно из того, что я только что озвучил? — Так, Дей, не перегибай палку, а то будешь висеть как та горничная. — Всё ясно, да. — Он протянул мне пакет с маленькой коробочкой и бутылкой воды. — Садишься и молча всё съедаешь, без вопросов. — Я кивнул и направился следом за рыжим, теряясь в догадках о содержимом картонной ёмкости. — До ближайшей аптеки. — Пэйн сел сзади и достал мобильный, а я наконец открыл коробку, в которой было десять маленьких перепелиных яиц. Это что, мой завтрак?! Какая щедрость! Да их замучаешься чистить. И зачем нам в аптеку? — Надеюсь не разбудил. — От того как рыжий заговорил на японском, у меня дернулся глаз, а пальцы нечаянно дрогнули, сдавливая мой намечающийся завтрак. Казус произошел сразу же, я скривился, чувствуя склизкий белок, растекающийся вместе с тонкой скорлупой по пальцам. Эти блядские яйца были не приготовлены, абсолютно сырые. — Нет, с этим всё в порядке, мы уже едем. И мне казалось, что вы сомневались в умениях этого юноши, однако ваш презент указывает на то, что вы решили подстраховаться. — Я глядел в коробку, но весь превратился в слух, абсолютно не двигаясь. Это ведь Мадара, да? Других вариантов быть не может. — Другой боец? — Пирсингованный отвернулся, всматриваясь в черноту за окном. — Один уровень? А не проще было подобрать другого кандидата, а не пытаться ослабить моего? — Я не понимаю. Что происходит? Машина притормозила у белой вывески аптеки, отчего я не смог дослушать диалог, оставаясь с водителем наедине. Как бы мне не проблеваться и съесть эти чертовы яйца? Почему-то я решил думать именно о них, а не о том, что, кажется, снова всё пошло под откос. Бесит.