Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

— Я же сказал тебе бежать. Почему ты не можешь просто выполнять то, что я говорю? — Это было уже больше похоже на кабинет для заседаний каких-нибудь акционеров, во всяком случае, длинный прямоугольный стол на тринадцать персон создавал именно такое впечатление. Большие окна с низкими подоконниками пропускали максимальное количество света, но длилось это недолго, потому что Обито с каким-то остервенением дёргал за петлю, закрывая длинные полоски жалюзи. Его голос выдавал нервозность, а я всё стоял у входа, изучая скудное убранство кабинета, в виде двух больших шкафов с чёрными твёрдыми папками, наверняка забитыми под завязку документами. Ещё имелась тумба с прозрачными створками и графином со стаканами на верхней плоскости, а также цветная картина с павлином, распушившим яркий хвост. Всё чётко, ничего лишнего, кроме нас. — Какого чёрта произошло, м? Почему ты делаешь то, что приказывает этот престарелый маразматик, м?! — Когда последнее из трёх окон скрыло свет, я наконец опомнился. — Не ори так. — Оказавшись рядом со мной, Обито вновь схватил меня за руку и заставил пройти дальше. — А чего скромничать, м? Меня значит грязью поливают, а я, по-твоему, должен молчать, м?! — Даже в этом сравнительно небольшом помещении было две камеры и в мозгу появилась мысль о том, что Мадара тот ещё параноик. — Что за чушь он нес, м? Я не планировал этот бра… — Меня резко развернули, но вместо того чтобы упасть на полированный стол от толчка Обито, я схватил его за лацканы пиджака. — Ёбнулся, да?! — Ухмылка на его лице мне понравилась ещё меньше, чем происходящее. Он же не думает делать то, что приказал Мадара? Однако его ладони уже зафиксировали мои плечи, вызывая оцепенение. — Руки убрал, да. — Мне до банального стало страшно, даже скорее жутко, поэтому голос дрогнул. — Я так скучал по тебе, мой малыш. — Чуть встряхивая, он сгрёб меня и крепко обнял, пряча нос в мои грязные волосы. Голову пришлось запрокинуть, и теперь мой подбородок покоился на его плече. — Ты пугаешь меня, язва, да. — Медленно разжав пальцы, я проскользил ладонями по приятной на ощупь ткани и обнял такого незнакомого «родного» человека. Мой голос был тихим и каким-то обиженным, но я всего лишь был растерян. — Прости, малыш, так нужно. — Он поцеловал меня куда-то за ухо, и в этом месте стало моментально тепло, а на шее выступил оборонительный отряд мурашек. — Кому, м? Про какую ещё ставку говорил Мадара, из-за которой ты готов подставить меня, м? — Он поцеловал то же самое место, и реакция повторилась, отчетливо давая понять, что этот человек знает моё тело. — Я не могу тебе рассказать. — Он как-то рвано и судорожно вздохнул, а потом аккуратно коснулся подушечками пальцев моей скулы. — Просто верь мне. — Я опустил руки, потому что, не получив ответа, я не могу быть ни в чём уверенным, а если так, то нам лучше разойтись по разным углам. — Верить, м? — Усмешка вышла горькой, а взгляд слишком колким. — В моём положении, верить — значит умереть, да. Дай мне факты, информацию, подтверждения, или давай всё закончим, да. — Я попытался стянуть обручальное кольцо, но этот идиот до боли стиснул мои пальцы. — Ты ведь всегда мне верил, и я не предавал тебя. Я не сделаю ничего, что может навредить тебе, ты же знаешь. — Он потянулся за поцелуем, но я отвернулся, однако его это не смутило, и мой левый висок получил прикосновение тёплых губ. — Даже если тебе кажется иначе, не переставай верить мне. — Он тяжело вздохнул и наконец выпустил меня из рук, позволяя мне тут же отступить. — Ты ничего не объясняешь, просишь верить и собираешься делать то, что я не хочу, да. Не хочу, Обито, слышишь, м? — Долго пятиться мне не пришлось, верней я даже полноценный шаг сделать не смог, потому что пятая точка упёрлась в край столешницы. — Я не понимаю для чего всё это, м? Пусть этот ублюдок порнуху скачает, если ему так хочется посмотреть, да. — Взгляд «супруга» темнел, и от этого мне становилось только хуже. — Просто расслабься, малыш. — Ага, и получать удовольствие?! Нервы сдавали, и я бегал взглядом по пустынному кабинету, но Обито, видимо, это надоело. Пятерня обхватила мой затылок и губы встретились с чужим языком, заставляя меня упереться руками в грудную клетку брюнета, в попытке сохранить между нами иллюзорную дистанцию. — Тормози, Обито, да. — У меня задрожал голос, а вместе с ним и руки. — Всё хорошо, малыш… — Он перешёл на шёпот и снова потянулся за поцелуем. — Да пойми ты, да! — Усилив нажим на руки и прогибаясь, я всё-таки отстранился, выиграв себе ещё сантиметров десять свободы. — Я… Мы, да. Мы можем это сделать не сейчас, м? Я хочу в душ, да. — Похлопав его по груди и поправив полы пиджака, я несмело улыбнулся. — Я видел тебя и более грязным. — В одно мгновение от улыбки не осталось и следа. — В чём твоя проблема? — Зубы стиснулись так, что скулы заиграли. — Серьезно, м? В чём моя проблема, да?! — Как же меня всё бесит! Я сутки назад имел свою маленькую перспективную группировку, а сейчас что? Вот это?! Трахаться по щелчку пальцев с человеком, который только и делает, что водит меня за нос? — А то, что за дверью находится твой дядя и мой начальник, тебя ни разу не смущает, м? Всё! Закончили с этим, да. Дай пройти, да. — Вот только он не сдвинулся ни на миллиметр. — Всё в порядке, просто успокойся. — Я ненавидел этот его тон. Будто он всё знает, всё видит, а я истеричный ребенок, который не хочет пить такие нужные ему таблетки. — Да ни черта подобного, да! Обито, я тебя прошу, да. Не сейчас, хм. — Ему было плевать. Ему всегда плевать на проявление моих эмоций, он делает то, что сам для себя решил. Замок на моей толстовке жалобно взвизгнул и разошелся, открывая обзор на мятую и кровавую футболку. Моё дыхание участилось, когда он чуть растерянно двинул бровями и аккуратно ткнул в рану, скрепленную скобами под тканью. — Откуда это? — Он испачкал руку в моей крови, но всё же приподнял край футболки, рассматривая сочащуюся свежую рану. — Расчесал, хм. — Удержаться, чтобы не съязвить, я чисто физически не мог, потому что язык работал быстрее мозга. — Не глупи, Дейдара. Кто это сделал? — Я должен пожаловаться большому и сильному «папочке», чтобы он пошел и свернул шеи моим обидчикам? Мои клиенты мертвы, Какудзо тоже обещано рандеву со смертью, но вот беда, Мадара жив, цел и невредим. Бесполезное выборочное возмездие, в котором я не нуждаюсь. Никогда не нуждался. — Не знаю, да. — Пожав плечами, я посмотрел на помрачневшего супруга. — Отвечай. — Приказ, смешанный с рыком, не возымел на меня никакого воздействия, а вот резкая боль во лбу и зрачок его глаза, сужающийся и расширяющийся в определенном ритме, дали свои плоды в виде гнева. — Засунь свой гипноз себе в зад, да! — Резко схватив его за ворот рубашки, я прервал этот незамысловатый сеанс принуждения, прекрасно понимая, что последует за ним. — Я сказал, что не знаю, и не смей лезть ко мне в голову, да! — Ненавижу! — Ты что, тоже участвовал в петушиных боях? — Я уже хотел описать всю гниль фамильного древа Учих, вместе с их гипнотическими штучками, но мысль быстро перепрыгнула в другое русло. Откуда он знает об этом? — Стоп, хм. Что значит «тоже», м? — Липкий пот проступил между лопаток и сумасшедшая догадка поимела рассудок. — Подожди, ты что, был тем котом, м? — Он отвернулся и озлобленно уставился на дверь, точно также как я несколькими минутами ранее. — Обито, ответь мне, да! Это ведь был ты, м? — Безуспешно пытаясь привлечь внимание, я дёргал его за воротник, претерпевая фиаско, потому что он легко отцепил мою руку. — Куда ты, м? — Сделать брюнету шаг на выход уже не дал я, перехватывая его другой рукой. — Ты не должен был быть там. — Вся злость, которая до этого доставалась двери, внезапно переключилась на меня. — Да объясни нормально, да! — Боги, почему я являюсь участником какой-то очередной игры, а мне никто не хочет сообщить правила? Один требует выигрыш, другой пляшет тарантеллу под дудку своего родственника и всё это как-то связано со мной. Слишком много информации разом! — Ты же вроде понял ещё во время боя, что это я… — Нет, Дейдара, это был не я. — Да. Действительно, и как я пришёл к этому бреду? Это не мог быть он, наверное, просто мне бы было от этого легче. Слишком много несостыковок. Где же главная? Что-то определённо не давало мне покоя. — А кто, м? — Приподнявшись на руках, я сел на край стола, тут же почувствовав облегчение в стопах, отчего хотелось блаженно простонать. — Ты же знаешь, да. — Обито бросил на меня оценивающий взгляд и достал из внутреннего кармана пакетик с двумя маленькими таблетками. Ещё до того как я успел понять, что именно он собирается делать, он уже проглотил неизвестный мне препарат и под мой недоумевающий взгляд громко втянул воздух через нос, прикрывая веки. — Что это, м? — Наркотики? — Успокоительное. — Брюнет вернулся в исходную позицию и двумя руками отбросил мои волосы за спину, как бы невзначай наклоняясь ниже. Ну точно, наркотик. — Я так за тебя переживал, малыш. — Его дыхание защекотало шею, и в этих знакомых объятиях я чувствовал себя в безопасности, но это ничего не значило. Я смирился с мыслью, что он окольцевал меня, но я даже не считаю нас парой, не говоря уже о супружестве. Это не отношения, это действительно фикция, зачем-то разыгранная Обито. — Ты дорог мне, поэтому давай не будем, м? — Его ладони с нажимом гладили мои бедра и конечно же это было чертовски приятно. Я бы вообще не отказался от качественного массажа, горячей ванны и хорошего секса. — В смысле я не отказываюсь совсем, просто я хочу разобраться сначала со всем тем дерьмом, в которое я угодил, да. — Я знаю о твоей «потенциальной» проблеме. — Ну ещё бы, ведь ты лично искал то, что снёсет мне голову в Вегасе. — Да и они оба знают, что мы связаны брачными узами, так в чём действительно твоя проблема, малыш? — На этой фразе он мотнул головой в сторону двери, звуков из-за которой совсем не было слышно, но хорошую шумоизоляцию никто не отменял. — Не понимаешь, м? Он убьёт меня, да. — Объективных причин для отказа у меня нет, в конце концов, я всегда любил внимание и действия на публику. Что может быть более законно, чем секс супругов? Вот только я действительно не хочу этого сейчас, но объяснить, почему именно, не могу. Это кажется чем-то излишне стыдным и унизительным. И вообще, я сначала хотел понять, что за отношения между нами и как так вышло, что они в буквальном смысле перепрыгнули несколько ступенек развития. — Он сам тебя отпустил, и в отличие от тебя, он прекрасно понимал, что мы ушли не для того чтобы подержаться за руки. — Щеки мгновенно вспыхнули от притока крови, отчего даже внутри черепной коробки стало жарко. Надо же, как без труда Обито понял, что речь идёт совсем не о Мадаре. — Боишься упасть в его глазах? — Я стал жевать собственный язык лишь для того, чтобы продолжать молчать. — Или может ты думаешь, что станешь чем-то ещё более грязным для него? — Заткнись. Просто замолчи. — Он же не идиот, Дейдара. — Язва пристроился между моих ног и говорил практически шёпотом, не переставая гладить меня. — Или ты боишься, что после этого, он не трахнет тебя так… — Мой кулак практически ударил его в челюсть, но он вовремя скорректировал траекторию, и костяшки лишь мазнули по его скуле и уху. — Я ведь прав, малыш. — Он даже не моргнул, а я не мог ничего сказать. Я мог бы начать клясть его, обвинять, обматерить, но правда от этого не изменится. Да, я хочу Пэйна, и я понимаю, что это желание иррационально. Вся моя жизнь иррациональна! Главный парадокс в том, что я хочу главу Акацуки, но я не хочу пробовать. Нравится хотеть? Нет. Я просто не хочу внезапно начать к нему чувствовать что-то, а позволить себе разовую акцию «all inclusive» это опуститься до того уровня, с которого я так отчаянно хочу выбраться. — Обещаю, всё будет хорошо. — Брюнет поднял ту руку, которой я пытался его ударить и медленно поцеловал бугорки кулака. — Если ты так хорошо понимаешь что я чувствую, то для тебя не секрет, что именно я испытываю к тебе, хм. — Любовь из благодарности и тоски, не имеет права на то, чтобы называться светлым чувством. Забыться и принадлежать, только для того, чтобы не затянуть петлю на шее. — Мы похожи, малыш. — Да. Две половинки разных яблок, которые захотели стать сочным единым фруктом. Быстрый и глубокий поцелуй не встретил сопротивления с моей стороны, а он, точно изголодавшийся зверь, напирал, забираясь руками под футболку. Я чувствовал как по коже активней потёк далеко не гранатовый сок, пачкая пальцы брюнета алым, отчего он перенес движения на мою спину, наивно полагая, что там нет ран. Чтобы совсем не завалиться на лопатки, мне пришлось уцепиться за его плечи, вот только он, будто этого и ждал, тут же наваливаясь на меня. — Давай хотя бы, ну… по минимальной программе, м? — Пытаясь вставить хоть несколько слов между поцелуями, выдал я, всё-таки оказываясь в горизонтальном положении. — Ты сегодня уже был с кем-то? — Мои глаза медленно распахивались от возмущения и ступора. Что, мать его? ЧТО?! — Я пошутил. Я люблю тебя. — Даже если бы у меня был стояк, то после этого он наверняка бы упал. Мягкие поцелуи в районе шеи стали более настойчивыми, и голову пришлось запрокинуть, чтобы дать доступ к другому участку, а то кожа уже стала гореть. Видимо засосы так и не будут успевать сходить с меня. — Сейчас я тебя просто ненавижу, да. — Прошипел я, под звук расстегивающейся ширинки. Его вообще не смутило отсутствие у меня эрекции, когда тёплая ладонь забралась под резинку белья. Прикрыв веки, я действительно попытался поймать отклик на его прикосновения и поцелуи, но ничего кроме жара и ужасной тянущей боли в мошонке, я не почувствовал. От дыхания Обито, падающего на мокрую кожу шеи, я не мог сдерживать дрожь озноба. На ощупь я попытался стянуть этот чёртов пиджак, но он застрял в локтях, потому что брюнет не хотел доставать руки из рукавов. Чуть приоткрыв веки, я скосил взгляд вниз на картину «реанимации», которая в обычном состоянии была бы очень возбуждающей. Мой член был в ладони Обито, который медленно, но не сбиваясь с ритма, надрачивал его и от этого стало как-то жалкого самого себя. Изменений не было — ноль реакции, разве что захотелось заскулить от потяжелевших яиц. Отцепив руку от одежды супруга, я тут же накрыл ею глаза, а он отстранился, оголяя торс и позволяя мне возненавидеть эту ситуацию ещё больше. Главное не смотреть на него, иначе я не вынесу этого абсурда. Джинсы и бёлье рывком сдернули вниз, но из-за не снятой обуви они так и остались на уровне щиколоток, что подогрело шкалу омерзения к самому себе. Если сказать человеку, идущему над пропастью, не смотреть вниз, что произойдет? Вот и со мной также, я всё равно подглядел уже из-под руки, на то, как Обито справился со своей молнией и опустился на колени. Резко зажмуриваясь и морщась, я почувствовал как у меня нос стал в складку, и лучше бы я на этом и сосредоточился. Не спеша, он сжал мой член, освобождая головку от крайней плоти, отчего я двумя рукам вцепился в свою чёлку пальцами, пряча горящее от стыда и безысходности лицо за ладонями. Обито облизал головку, по самому кончику и окружности, следом подключая губы, вбирая её в рот, но мой максимум проявился только спустя пару минут таких манипуляций, в виде вялого немного увеличившегося в размерах члена. Расслабиться? О, нет! Я мог испытывать конфуз, позор и жгучее желание провалиться сквозь землю! Ненавижу свою никчемность! Что я мать вашу за парень, если у меня даже встать не может?! Я чувствую эту адреналиновую страсть, которая заставляет кровь кипеть, есть это тянущее, тяжелое ощущение, но нет облегчения. Это как будто ты постоянно на грани, и вот-вот должно произойти что-то, но его так и нет, и уже сердце заходится, тело ломит в судорогах, но это так и не наступает. Ненавижу! От нетерпения и желания хоть как-то получить то, чего мне хотелось сейчас больше всего, я стал ёрзать, и Обито воспринял это как знак. Мой член утонул в жарком и влажном пространстве, крепко обхватываемый губами. Он заглатывал его и пытался медленно скользить языком, вынимая и снова заглатывая до самого основания. С каждым новым движением брюнет ускорял темп, упираясь губами в лобок, словно завершая каждую фрикцию, ставя своеобразную точку. Это было стыдливое удовольствие без права на разрядку, отчего я всё-таки захныкал в голос и попытался поставить ступни на край стола, тут же ударяя джинсами по шее и подбородку супруга. Дьявол! Обито это даже не заметил, отстраняясь и помогая мне поднять ноги, но так и не раздевая до конца. — Тормози, да! — Он не вернулся к члену, ни то потеряв надежду воскресить его, ни то сам теряя терпение. Язык скользнул прямо по кольцевидным мышцам ануса, отчего я и подал голос. — Обито, хватит, да! — Обе его ладони зафиксировали мои ягодицы, разводя их в стороны, а ноги теперь даже не было возможности опустить, в связи с чем я мог только подтянуть колени к груди, продолжая лежать на спине. Не хочу. Не хочу! Не хочу! Нет, нет, нет и ещё раз нет! Я услышал звук плевка и резко почувствовал что-то мокрое прямо между ягодицами, мгновенно дёргаясь от неожиданности. Он плюнул ещё пару раз и стал размазывать пальцами слюну в области ануса, надавливая подушечками на край, словно проталкивая влажную пену внутрь. Зубы застучали как при сильном холоде или истерике, но я лишь впился ногтями в своё лицо. — Прекрати, да. Я не был в душе, да. Сюда иди, да. — Вцепившись в жёсткие волосы брюнета у самых корней, я заставил его подняться, и, судя по его довольной улыбке, он вовсе был не против. — Я мог бы подготовить тебя получше. — От этой фразы я едва не зарычал, молча уставившись на этого идиота. Неужели не ясно, что дело не в душе? Кишечник мне надо почистить, тупая твоя голова! Клизму, мать его, сделать, потому что я совсем недавно страдал проблемой живота и конечно я лучше сдохну, чем произнесу это! Колени потянули вправо, таким образом переворачивая меня на бок и рывком подтягивая к самому краю стола. Скрипящий визгливый звук тела о полированную мебель заполнил пространство, заставляя снова зажмуриться. Обито склонился и стал быстро целовать мой висок, скулы, ухо, влажными губами, словно успокаивая, а его палец активно разрабатывал входное отверстие. Я почувствовал как другая его рука скользит вдоль моего позвоночника, абсолютно без нажима, словно в противовес своей напарнице. — Малыш, посмотри на меня и не закусывай так губы, а то у меня складывается впечатление, что я насилую тебя. — На шипящий шёпот тело отреагировало моментально, и я повернул лицо, тут же впиваясь в него поцелуем, лишь для того, чтобы больше не слышать его. Его палец входил всё глубже, и смешанные чувства от происходящего злили. Кто я на самом деле для тебя? Дискомфорт усилился со вторым пальцем, но боли не было, даже когда он пытался развести пальцы в стороны находясь внутри. Моё дыхание стало тяжелым, а поцелуй более глубоким и медленным, что явно пришлось брюнету по душе. Пальцы исчезли, и спустя несколько секунд возни, я почувствовал что-то более объемное у самого ануса. Обито выпрямился, смотря на меня сверху вниз, нервно поглаживая открытые участки моих бёдер. Медленно, чуть прикрыв веки и сжимая губы в тонкую линию от сосредоточенности, он надавливал своим членом на проход, растягивая тем самым входные мышцы. Темноволосый отлично знал как мне нравится, точнее нравилось, так как сейчас секс вообще не входил в мои планы по многим причинам. Моя рука скользнула к вялому члену, по пути пачкаясь в крови, кажется вновь открывшейся раны, безуспешно сжимая его. От резкого, но небольшого толчка, я ахнул, тут же начиная дышать маленькими и короткими порциями. Его головка была во мне, и это распирающее чувство заставляло держать пресс в напряжении, отчего края раны на торсе буквально запульсировали. Моё напряжение мешало нам обоим, и дело было не в боли, а именно в ощущениях и уплывающем контроле. Ему приходилось двигаться маленькими рывками, каждый раз немного отступая, чтобы с новым толчком продвинуться ещё на сантиметр. Жжение и зуд возникли сразу же, потому что между нами не было даже смазки презерватива, Обито брал меня на живую, без лубрикантов и увлажнителей. Дело усложнялось тем, что кровь стала течь не на шутку, и я пытался закрывать рану, игнорируя «удовольствие». Как только член практически до конца покинул меня, я смог дышать более глубоко, что ослабило кольцевые мышцы. Конечно сразу же брюнет вошёл в меня до самого упора. — Я постараюсь побыстрей, малыш. — Опираясь руками по обе стороны от моего тела, Обито склонился ко мне, но я так и не открыл глаза. Выгибая спину от уверенных толчков, я прикусывал нижнюю губу, старательно думая о чем-то кроме того что происходило. Прикосновения чужих рук приятны, едва различимый шёпот мог бы быть возбуждающим, но не сейчас. Ягодицы с шлепком встречались с телом Обито, и это был не страстный трах, который бывал обычно между нами, а половой акт с плохой актёрской игрой. Ни эмоций, ни чувств, ни желания. Ненавижу себя, его, Мадару, Пэйна, и Сасори с Итачи тоже ненавижу! Большой палец скользнул к анусу приподнимая ягодицу от прохода и позволяя входить в меня ещё на сантиметр глубже. Тогда, в Вегасе, я был растерян, напуган и полностью запутан в своих воспоминаниях, поэтому так отчаянно уцепился за Обито, но сейчас… Я не хочу, чтобы этот человек был в моей жизни, потому что он является олицетворением моего прошлого. Я не хочу чтобы мне вообще что-то напоминало об этом, и, не смотря на всю мою благодарность, я бы предпочёл больше не видеть его. Он — слишком тёмный период моей жизни. Темп ускорился, и через некоторое время Обито повернул моё лицо за подбородок к себе и снова сплёл наши языки. Я бы не чувствовал себя так гадко, если бы тоже мог получить удовольствие. Если бы всё это было в приемлемых условиях, с нормальной подготовкой. Если бы не знал что в соседней комнате сидят безмолвные зрители. Если бы… Кто же я после этого? Ведь это даже не страсть и не долг. Прихоть? Движения у Обито выходили механическими, создавая неприятное трение, и я дошёл до самого банального. Я считал секунды, до десяти и обратно, затем вставлял между числами буквы алфавита, продолжая целовать брюнета. Он вошел до упора и замер, а я понял, что он кончил в меня только после того как наши губы разомкнулись и он тяжело выдохнул. — Люблю тебя. — Меня тошнит от этого словосочетания. Его руки дрожали, но удерживали вес своего хозяина. — Я вызову врача. — Вытянув убавивший в размерах член из меня, Обито поцеловал мой висок и выпрямился, с шумом втягивая носом воздух. — Зачем ты просил представить тебя Пэйну, если ты с ним виделся ранее, м? — Поднеся трясущуюся окровавленную ладонь практически к носу, спросил я то, что давно беспокоило меня, но никак не могло оформиться в нужную мысль. — Не понимаю о чём ты. — Он уже застегивал пуговицы на рубашке, даже не глядя в мою сторону. — Серьезно, м? Ну так я напомню, да. — Ехидный голос прозвучал абсолютно спокойно, не смотря на то, что я никак не мог оттереть руку, чтобы подтянуть бельё и джинсы. — Мы с тобой говорили по телефону, и ты, не прощаясь, сбросил, когда Пэйн заговорил, да. Мы ещё занимались совместным самоудовлетворением, ну после того… — Ты путаешь. — Чего? Мало того что перебил, так ещё и за слабоумного с короткой памятью держит? — Путаю, да?! — Пальцы пытались натянуть джинсы, но те не поддавались, из-за сумок с глиной, значительно перевешивающих имеющиеся у меня силы. — Не держи меня за идиота, язва, да! — Холодный взгляд окатил с ног до головы, и я ещё больше сжался. — Я тебя ненавижу, да. — Лжец. От боли хотелось выть, но я стискивал зубы, игнорируя и разошедшуюся рану, и крайний дискомфорт в пятой точке. — Не горячись, малыш. — Обито уже накинул пиджак себе на плечи и буквально отмахнулся этой фразой от меня, будто это ничего не значило. — Ты оглох, м? Я тебя ненавижу, да! — Эта глупая обида душила, заставляя проорать, в надежде прорвать этот внезапно образовавшийся груз в груди. — Дейдара, твоё настроение переменчиво как продажная женщина по вечерам, так что не истери. Я вызову врача, побудь пока здесь. — Щека дёргалась вместе с глазом, а в голове точно подожгли несколько извилин, такой силы был прилив крови внутри черепной коробки. Впервые я захотел всерьез убить его, но кусок взрывчатой глины так и не полетел ему в спину. Я выдохся, устал держать планку, которую от меня требуют разные люди. Завалившись назад на спину, я не мигая уставился в камеру, а затем медленно поднял руку и показал объективу средний палец. Как-то здесь слишком темно и душно.