Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Боль и унижение, унижение и боль, никакого разнообразия. Состояние овоща должно было беспокоить, но я не чувствовал ровным счетом ничего, и даже мысли в голове отсутствовали. Такое состояние кто-то мог бы назвать спокойствием, но я бы назвал это жизненным параличом, смертью внутреннего мира. Умереть? Зачем? А вот нырнуть под одеяло и проспать пару недель не вставая, это было бы идеально, но не теперь. Из-за кольца рука казалась тяжелей на пару килограммов, но скорей всего я просто отвык его носить и поэтому чувствую дискомфорт. Если за мной пришлют Чикушодо, должен ли я ему что-то сказать? Плевать, мне даже не жаль что так случилось, главное чтобы он сам не полез ко мне с тупыми расспросами или хуже того, сочувствием. Ноги не держали и до своей одежды я добрался чуть ли не ползком. Запястья растерты до мяса, но боли уже не было, или пока не было, не знаю, не хочу думать. Медленный вдох оборвался кашлем, захотелось проклясть эту ситуацию, но услышать собственный голос я пока был не готов. Я ведь так и не понял что будет на общем собрании, но почему-то казалось что одеться, является более первостепенной задачей. — Здравствуйте. — Приветствие застало меня на моменте застегивания молнии джинс и как ни странно интерес к вошедшему даже не шелохнулся, полностью растворившись в апатии. — Меня прислал господин Пэйн. — И снова это нелепое — «господин». Смазливый парнишка с кривым клыком на верхней челюсти улыбался так, что могло сложиться впечатление, будто надо мной смеются. — Я провожу вас в ваши покои. — «Вас», «ваши», подчеркнуто вежливое обращении резануло слух, а ведь он максимум мой ровесник. Стоп. Отложив футболку, я внимательней уставился на парня говорившего с лёгким акцентом. Боги, да он же монах?! Ну или ученик, подаван, кто они там? Всё, меня отпевать будут? Накинув на голые плечи пиджак рыжего, я решил не возиться с футболкой и толстовкой чтобы лишний раз не причинять себе боль. Хватит с меня. Я принципиально не обращал внимания на свою засыхающую кровь в некоторых частях кабинета, оружие и прочие атрибуты произошедшего. Да чего уж, я даже не думал о том что произошло, хотя обычно я бы стал задаваться уймой вопросов, ответов на которые всё равно нельзя получить. Горько усмехнувшись, я поднялся на ослабшие ноги и направился прямо к «светящемуся» радостью парню. Какая всё же ирония судьбы! Я хотел переспать с Пэйном, чтобы наконец получить удовлетворение этой нездоровой тяги, но желаемое оставило только ступор и опустошение. В одной руке я держал обувь, а в другой толстовку с футболкой, и сильно хромая старался не отставать от парня в длинной рясе. — Где мы, м? — Внезапный щелчок в мозгу оповестил меня о том, что очередная мысль убилась о стены черепной коробки понимая, что это далеко не музей. Скорее собор или церковь, костёл, не важно! Главное что это как-то связано с верой, и не такой фанатичной как у седого матерящегося косца. Мой тихий голос дрогнул в хрипотцу, выдавая нотки истеричности. Только бы ошибиться! Это же не может быть правдой! — В Кастель-Гондольфо. — Не знаю такого места. Невозмутимо отозвался парень, немного повернув голову, но при этом не останавливаясь. Монахи, маленькая европейская страна совсем рядом с Италией, но при этом не являющаяся Италией. Всё сходится, но я не хочу верить в это. — Где это, м? Хотя не важно, я не об этом, да. Страна какая, м? — Дьявол, почему я иногда слеп настолько, что мне нужно влететь в стенку лбом, чтобы увидеть её! — Status Civitatis Vaticanæ. — Латынь? Дыхание перехватило, ведь даже в незнакомом языке я услышал привычное сочетание звуков. — Суверенная территория Святого Престола. — Как заученную лекцию продолжил парнишка, открывая одностворчатую дверь в середине очередного коридора. — Резиденция высшего духовного руководства римско-католической церкви. — Тратил мне в ухо! Главой всей этой духовной хрени является же Папа римский! — Господин Пэйн велел подготовить для вас свежую одежду и вечернюю трапезу. — Конец. Крах. Финиш! Аут! Армагеддон! — Прошу прощения, но я вынужден покинуть вас. Опаздывать на литургию слова — богохульство. — Я краем глаза заметил как он вежливо поклонился мне и пошёл по тому же пути, что мы шли до этого. Глаз дёргался, щека дёргалась, даже сама голова в параличе тянулась к плечу. Меня зовут Дейдара, мне восемнадцать и я трахался с Папой римским, а чего добились вы? Нервно подхихикивая, я шагнул внутрь тёмной комнаты. Как?! У меня не укладывается в голове образ главы Акацуки в белой хламиде с высокой шапкой башенкой. Я даже не знаю как всё это называется! Я слышал когда-то о педофилии у католических священнослужителей, но мне казалось всё это относится к политическим игрищам, а тут… Тут даже этот кривозубый парнишка похоже несовершеннолетний! Громкое гнусавое карканье оборвало новую паническую атаку в начальной стадии, заставляя меня начать шарить по стене в поисках выключателя. Нахохлившийся белокрылый ворон сидел на узком подоконнике окошка, расположенного под самым потолком. Раскуроченная добротная клетка не смогла удержать рассерженного пернатого, а изгаженная подушка была мне немым укором за вынужденное предательство. — Ну что ты устроил, м? — Прикрыв дверь я заговорил с Клайдом, который тут же нахохлился ещё больше и отвернулся к окну. — Вот так, да? Тупица неблагодарный, да. — Оставив крылатого компаньона приходить в себя после перелёта, я оглядел своё новое жилище. Потолки высокие, метра четыре точно, но естественного света практически нет, маленькое окошко под верхним сводом явно не справлялось с этой задачей. Оштукатуренные стены не окрашены, так же как и бетонный пол, что создавало впечатление тюрьмы, хотя не это ставило в тупик. Комната правильной квадратной формы была крайне маленькой, метров шесть или восемь, и включала в себя туалет и душ, которые я сразу не заметил. Унитаз без бочка в углу, и практически над ним встроенный смеситель душа подающий воду под углом, его даже держать нельзя! Мне что мыться стоя на толчке?! Гулкое хлопанье крыльев и пиджак Пэйна был безбожно испорчен острыми когтями Клайда, решившего всё-таки снизойти до своего хозяина. — Предлагаешь сделать тоже что и ты с клеткой, м? — Рефлекторно погладив гладкий клюв альбиноса я продолжал поражаться этой дьявольской конструкцией филиала сантехнического ада на земле. — Я облажался, мой маленький троглодит, да. — За палец несильно тяпнули, но это было ожидаемо. — Ты не представляешь, как это гадко быть мной, да. — Не обращая внимания на питомца я вскинул руки, стискивая пульсирующие виски, отчего Клайд обиженно каркнул и вынужденно перелетел на хлипкий стол. — Что это, м? — Сложенный вдвое листок слетел на пол из-за внезапного потока воздуха поднятого крупными крыльями. «Скачкообразное изменение гормонального фона, с нарушением баланса адреналина, эндорфина и половых гормонов, сопровождаемые перепадами уровня сахара в крови, эффектом дегидратации организма, а также, депрессивными и невротическими состояниями с многочисленными психосоматическими реакциями. Если хочешь выйти из подобного в кратчайшее время, не перетягивай тело бинтами и лишней одеждой, ешь и пей то, что приносят.» Перечитав ещё раз написанное от руки послание, я ни черта не понял. От кого? Пэйн или этот парнишка, или может Чику? Почему я не разбираюсь в подчерках? Это мой диагноз? Рекомендации или приказ? Небрежно швырнув записку на стол, я осмотрел так называемую «трапезу». Отварной рис, мелко рубленая курица, брокколи, морковный сок, миска с маленькими красными ягодами и рюмка с янтарным алкоголем. Пернатый нахал успел склевать почти всю смородину, и я отдал ему на растерзание остатки, залпом осушив глоток коньяка или виски, во всяком случае, вкусовой разницы почувствовать не удалось. Доза была слишком маленькой, из-за этого я буквально ощущал, как этот самый глоток медленно стекает по желудку, причиняя жгучую боль. Сил нет, желания нет, но я всё же съел безвкусную пищу и сменил пиджак на забытый плащ с алыми облаками. Тяжелый, неудобный и давящий к полу, но так отлично маскирующий все повреждения. Физически присутствовать на общем сборе я не буду, хотя бы потому, что в этой коморке находилась платформа для трансляции моей голограммы. Сасори учил меня пользоваться этой штукой, но на практике я сделаю всё это впервые, ведь в прошлое наше общее собрание «призраками» были другие. Прошлый сбор… Я захватил цель, но потерял самого близкого человека и это был неравноценный обмен. Платформа громко пискнула, отчего Клайд незамедлительно ответил ей громким карканьем, явно послав электронику на птичьем языке. Ватные ноги, ватные мозги, я весь будто состоял из ваты и был набитой детской игрушкой, переломанной и непригодной для дальнейшего пользования. Скорей всего меня не убьют, но встретиться со всеми после произошедшего тогда и сейчас, кажется чем-то крайне постыдным. Заняв позицию в подсвеченном круге, я надел специальные очки, дужки которых загибались и уходили прямо в ушную раковину, действуя по типу наушников, и нажал ногой большую кнопку, тут же скривившись от боли. Именно с таким лицом моя голограмма появилась в какой-то большой пещере или гроте. Спустя секунду совсем рядом проступил образ рыжего и синеволосой, и пока я вертел головой, Дзецу втащил бессознательное тело светловолосой девушки. Вторая из списка! Кисамэ отпустил колкую шутку по поводу внешности девицы, а Итачи как обычно промолчал. Итачи! Сука красноглазая! Волосы на руках встали дыбом и я подался корпусом вперёд, вот только я всего лишь образ, подсветка, призрачная голограмма, которая не может выбить дерьмо из этой паскуды. Всё это произошло из-за него! Подстилка Мадары. Брак у него видите ли был заключен. И зачем мне было знать о такой «мелочи»? Ты использовал меня и тогда, и сейчас! Это из-за тебя я попал в Акацуки! Ненавижу! Всей душой ненавижу тебя! В груди заныло так, что я закряхтел от нового вздоха, а перед глазами поплыло. — Я заебался! Какого хуя именно сейчас? Это было между прочим пиздецки больно! — Образ Хидана едва появился, но уже разразился гневной тирадой и я мгновенно переключился на источник шума. — Я бы сам справился. — Заткнись, из-за тебя мы итак задержались. — Мне казалось, что раньше голограммы были цветными, а сейчас это немного оформленные темные тени с единственным ярким пятном в виде глаз, видимо из-за специальных очков. — Все в сборе, Дзецу, начинай допрос. — Двуликий был единственным живым телом находившемся рядом с захваченной целью, и именно ему досталось роль сегодняшнего экзекутора. Газовая горелка в его руках заставила еду в моём желудке судорожно перевернуться. — Пссс, семпай. — Как же замечательно что наши образы монохромные, потому что я наверняка позеленел от того как вёл допрос наш информатор. — Семпай, пссссс! — Запахов не чувствовалось, но я видел и слышал, а этого было достаточно чтобы обмануть мозг и подарить стойкий дурман горелого мяса. — Тоби соскучился по семпаю! — Первые двадцать минут я исподтишка разглядывал практически забытых сокланов, но голос маски вот уже как пару минут активно привлекал моё внимание. Может быть дело в свете, цвете, и моём состоянии, но практически все успели измениться. Взять того же Хидана, который по мышечной массе практически догнал Кисамэ, только в отличие от напарника красноглазого, у седого не было лишнего жира. Эдакая подсушенная машина смерти с неизменной косой, кажется это пик его физической формы. Сам Кисамэ был явно уставший, во всяком случае, его плечи не показывали обычную выправку, а наоборот, чуть склонялись вперёд, делая его сутулым. Хотя вот Итачи ни капли не изменился, холодный, пустой ублюдок, смотрящий на всех как на дерьмо. Видимо у него самого внутри, дерьма выше уровня глаз, поэтому его взгляд и может выражать только это. Меня трясло от нервов, и даже забавная шутка совсем не успокоила. Конан даже сквозь голограмму буквально источала убийственную ауру, а её взгляд как ледяные иглы пронизывал любого, кто пытался рассмотреть что-то ещё кроме допроса. Из-за тёмного образа она стала просто эталонной стервой. — Ну, семпаааай! Тоби хороший мальчик! — Какудзо нервный, он время от времени пытался прохрустеть шеей, но смотреть на него слишком долго было нельзя, он легко почувствовал мой взгляд, тут же ответив тем же. — Семпай бессердечный! — Наигранное хныканье лишь раздражало, и хорошо что не меня одного. — Тоби, прояви уважение. — От голоса главы я вздрогнул и тут же повернулся в противоположную сторону, откуда мне сразу же стал махать парень в маске. — Вы можете решать свои личные дела с напарником после того как закончите дела организации. — Возмущение от услышанного заставило подавиться воздухом, а голограмма маски козырнула рыжему и наигранно выпрямилась по стойке «смирно». Я вообще стоял и молчал, почему меня приплели к этому чудику и прозвучало это так, будто я тоже мешаю происходящему! Мои высокие размышления периодически прерывались из-за криков девчонки, из которой клещами доставили нужную информацию, и про клещи я говорю не фигурально. Один палец ей уже отрезали, конечно же не забывая вести при этом видеонаблюдение. Ну не понимаю я этого фарса. Если так уж нужна информация, то можно сделать всё аккуратно, а если нужна красочность и демонстрация силы, то лучше бы дали мне её подорвать. Информация, точно. Рыжий хотел узнать у меня что-то о Мадаре, по этой причине произошла та блевотная сцена, но я ни слова не помню! Ощущения, звуки, запахи, но ни слова… Звон в висках стал нарастать по мере того, как я пытался вспомнить то, что произносил, но кроме бессвязных букв, царапающих язык, ничего не было. — Через пять часов продолжим. — Я дошёл до того, что едва не упал, неуклюже пошатнувшись на платформе. Выстоять каких-то жалких три часа оказалось просто непосильной задачей, поэтому как только Пэйн отдал этот приказ, я разорвал связь первым. — Если бы Сасори был… — Фраза брошенная Дзецу осталась недосказанной, потому что я уже сорвал очки вместе с наушниками. — Если бы Сасори-дано был, да! — Продолжая стоять и сжимать кулаки, я пытался привыкнуть к новому освещению, а точней к его отсутствию. — Если бы, хм. — Мой свистящий шепот утонул в шуме крыльев Клайда, вернувшегося на моё плечо. — У тебя же феноменальная память на лица, ты же помнишь его, м? — Повернув лицо к альбиносу я заговорил с ним так, будто он действительно мог меня понять. — Какой он был, м? Почему я никак не могу воссоздать его в своём воображении, м? — Клюв приоткрылся, но ворон не издал ни звука и я кажется действительно сошёл с ума. Тоска победила, и то, что так мучает моё сердце, никогда не найдет упокоения. Невозможность исправить содеянное, переиграть неудачную партию, всё это давит на меня так, что жизнь теряет свою ценность. Какой смысл продолжать, если ты уже запорол игру, не проще ли сдаться и начать заново? Я никогда не получу то, к чему так стремился, ведь Сасори мёртв. Я никогда не смогу объяснить ему почему вёл себя как последний кретин и как сильно я был не прав, забывая о его заботе, а порой воспринимая её как должное. Куда бы я не пошёл, чем бы не занялся, я везде вижу напоминание о шатене, и при этом я никогда больше не смогу увидеть его. Это сводит с ума. Не раздеваясь и в очередной раз проигнорировав желания крылатого питомца я рухнул на кровать, поперек, не разуваясь. Ветер гулял под потолком, пробиваясь сквозь узкие щели оконной рамы, принося с собой влажный запах и несмолкающий свист. Я молю тебя о прощении, но тебя больше нет, а значит, я никогда не буду прощен. Я в который раз запутался и потерялся. Я устал и я не счастлив. Я больше никогда не смогу испытать счастье, как тогда в Бельгии, это мой маленький ад. Ты наказал меня и даже не хочешь забрать к себе. Но я могу это понять, если ты видишь всё то, что я сейчас делаю с собой, то я понимаю, почему я тебе больше не нужен. Никому не нужен. Я уснул быстрее, чем окончательно убедил себя покончить с этими мучениями и стереть себя с лица земли вместе с Ватиканом. Чёрт.