Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

Первым делом я обосновался в стратегически важном месте — туалете. Спуститься тихо и не привлечь внимание у меня не вышло, я буквально кожей чувствовал внимательные взгляды, но исправить ничего не мог. Пусть лучше думают, что мне внезапно стало плохо, живот прихватило или алкоголь ударил в голову, чем раньше времени узнают о случившемся на втором этаже. Не отвлекаясь ни на что, я прямой наводкой шагал к уборной, ощущая, что если не потороплюсь, то вот-вот попадусь на глаза взбесившемуся Обито. Перчатки пришлось выбросить и оголить изувеченные кисти, а некогда белоснежные манжеты абсолютно не хотели расставаться с чужой кровью, предпочтя превратиться в неприглядный розовый. Темные рукава «пиджака» не выдавали себя, поэтому успокоившись, я принял единственное верное решение — расстегнул манжеты и немного их подвернул, чтобы запачканные края не выглядывали наружу. Внешний вид остался на должном уровне, но выходить не хотелось. Главная причина нежелания покидать небольшую комнату всё ещё находилась в здании. Обито имел планы на того, кого я убил, а это в нашем бизнесе, как правило, приводило к неутешительным последствиям. Всегда есть три стороны: заказчик, ты сам и жертва. Любое вмешательство извне разрушает этот идеальный треугольник, а значит, ты потеряешь или репутацию, или деньги, или жизнь. У меня несколько раз уводили работу подобным образом, точней убивали тех, кого мне заказали, тогда я убирал конкурентов и присваивал сделанное ими себе, именно так получая свой заслуженный гонорар. Ситуация ухудшается тем, что заказ у Обито не на убийство, а на информацию и вероятно теперь её получить никак нельзя, просто не у кого. Остается другой вариант — убить самого заказчика, пока он не раструбил о провале или не нанял кого-нибудь, кто прикопает где-нибудь Обито, по частям. Думаю, мой фиктивный супруг знает эти фундаментальные истины, но они не могли довести его до такого состояния. Потеря больших денег? Вряд ли, он давно ни в чем не нуждается. Скорей всего заказчик тот, кому нельзя отказать или в случае провала устранить. Единственный кто подходит под эти критерии — Мадара. Если это так, то я в полной жопе. Ненавязчивый стук в дверь повторился во второй раз, заставляя бросить прощальный взгляд в зеркало и не задерживать очередь. Жаль, что умыться нельзя, сейчас как никогда очень хотелось снять жар со щёк, но у меня оставались большие подозрения, что грим от этого может потечь. За время моего отсутствия, гостей в большом приёмном зале значительно поубавилось из-за того, что стали подавать второе и люди не спеша возвращались за столики. Конан, без рыжего, стояла ещё с тремя дамами и вела светскую беседу, абсолютно не замечая меня. Мой стол находился очень далеко от основного и ждать еду пришлось бы дольше, поэтому я решил скоротать время за стойкой в баре, где сидел всего один мужчина. Идея конечно так себе, но прятаться смысла нет, я же должен вести себя так, будто ничего не произошло, да и не придется объяснять, что с моими пальцами. Как только я получил свой заказ и даже успел подумать, что мне повезло, в арочном проеме, ведущем к столикам в саду, застыла одинокая фигура, которая спустя несколько секунд слишком резво направилась в мою сторону. Всё это время Обито искал меня, как маньяк сбежавшую из-под ножа жертву. Я видел его таким не часто, можно даже сказать, что кровь от его взгляда стыла в жилах, но это совсем не похоже на страх. Неприязнь, отторжение, злость, словно я волк, загнанный охотником в угол. — Ты хоть понимаешь что натворил?! — Японский язык цокнул по перепонкам, проникая в мозг, заставляя осознавать сказанное с небольшим запозданием. — Проблем тебе мало? — Чего тебе от меня надо, м? — Не понимаю, почему он наезжает так, будто не знал, кем я работаю. — Из-за тебя на нас все пялятся, да. — Вряд ли бармен и ещё несколько человек поблизости понимали о чем мы говорили, но иностранный язык и громкие интонации позволяли развить полет фантазии «зрителям». Фамилия Учих заработала, едва я договорил свою претензию. Обито разъяренным вихрем развернулся к небольшой публике, щелкая пальцами и отдавая приказ не видеть и не слышать нас. Повернувшись, холодное лицо брюнета испепелило меня волной гнева, и я физически почувствовал как он, без предупреждения, попытался влезть мне в мозг. — Откуда ты узнал, что мне нужен Альберт? — Кто?! Пэйн не давал мне имён, только одно единственное фото и ориентир по времени, поэтому я даже не знаю, кто из тех людей является целью Обито. Я потянулся к бокалу с алкоголем, проигнорировав боль в голове и нервный допрос от Учихи. — Говори, сука! — Я оцепенел из-за звона разбившегося стекла больше, чем из-за обращения. Мелкая россыпь крошек рассыпалась под ногами, так как «супруг» ударил мой заказ об пол. Не просто столкнул, а именно схватил, размахнулся и провел краш-тест. — У тебя не было заданий, Дейдара. Откуда ты узнал? Кто тебе слил информацию? Мозг анализировал быстро, но слишком поздно. Пэйн получил доступ к Учиховским базам или нащупал кого-то, кто это делал, и решил проверить достоверность источника. Сам он, конечно же, не будет действовать в открытую, ещё слишком рано, а вот я или Итачи сгодится в самый раз. Мы же, мать его, тоже Учихи, а значит, убить нас нельзя. Я — приманка, пирсингованный сам сказал мне это, но как теперь выкручиваться? — Плевать мне на твоего Альберта, да. Я вообще не знаю кто это, да! — Может сказать, что мне не понравилось как усатый на меня посмотрел? Хотя это не объяснит моё появление здесь. Дьявол! — Ты лжешь, Дейдара. — Лацкан «пиджака» смялся в кулаке брюнета. — Кто вырядил тебя в эти тряпки? — Столько брезгливости в голосе, словно я выглядел как грязный бомж. — Сам купил, да. — Он покачал головой, и я заметил, что его плечи подрагивают от напряжения. Неужели сдерживается, чтобы не ударить? — Что, не могло такое придти в голову, м? — С вызовом спросил я, тут же получая свободу. — Ты — говно. Ничтожество, из-за которого я страдаю. — Обито сдернул перчатку с руки, демонстрируя тонкий оборот бинтов, пропитанный с двух сторон кровью, словно рана сквозная. — Это из-за того, что ты не умеешь разговаривать по телефону. — Я лишь стиснул зубы крепче, переваривая первую часть фразы, там, где он, не стесняясь, оскорблял меня. На моей памяти такое происходило впервые, во всяком случае, с этим человеком. — Дейдара, на втором этаже твоя работа? — От голоса Пэйна я подавился воздухом, сдавленно кашляя и поворачивая голову назад, в попытке убедиться, что это именно он. — Подработка, да. — Уже на английском ответил я, чувствуя, как в легкие отказывается поступать воздух. Меня заставили вырыть могилу, лечь в холодную землю и сейчас засыпали заживо, медленно, с двух сторон. — Не думал, что я плачу тебе настолько мало. — Это же спектакль? Мне не могло почудиться, что мне приказали убить некоего Альберта. Он сам отдал приказ. — Выйдем поговорить. — Прозвучало это далеко не безобидно, словно я действительно очень крупно облажался. — В очередь, мистер Пэйн. — Я даже не успел полностью соскользнуть со стула, продолжая опираться на сиденье, как Обито буквально навис надо мной, не давая сделать и шага. — Вы влезли в разговор, так что будьте так любезны… — При всем моём уважении, Обито-сан, вы не Мадара и с вашим мнением я не обязан считаться. — Лёгкие жгло изнутри, потому что я напрочь забыл сделать вздох. — Дейдара, я сказал тебе выйти. — Подавив желание потупиться и сгорбиться, я попытался максимально вежливо убрать руку «супруга», чтобы наконец отойти от барной стойки. — А я всё думал, почему ты стал таким обнаглевшим? — Плавно проскользив ладонью до чужого локтя, я освободил проход, применив минимальное количество силы, но в спину прилетела новая фраза. Клянусь, лучше бы это оказался простой нож. — Думаешь, покувыркался с ним, и он теперь будет с тобой нянчиться? Какой же ты тупой. — Я не говорил ему, да и вряд ли он знал достоверно, поэтому я должен просто проигнорировать это. Или вспылить и начать обвинять его в том, что он вообще обо мне мог так подумать? Как бы я поступил, если бы действительно оказался чист перед ним? За такими рассуждениями я потерял драгоценные секунды, и теперь любая моя реакция вышла бы наигранной и спланированной. — Ками-сама, вот знал же, что не стоило связываться со шлюхой! — Пэйн чуть посторонился, давая мне пройти, но я не мог двигаться. В глазах помутилось, тело разом стало мягким и обессиленным, а звон в ушах нарастал. — Правильно говорили: «можно забрать шлюху из борделя, но нельзя вывести бордель из шлюхи». — На этой фразе я уже задыхался от бессилия, унижения и той незаслуженной высокомерности, что не скрывалась в голосе Учихи. Стерпеть подобное я не смог. Рыжий говорил, что я должен принимать себя таким, какой я есть, вместе со своим прошлым, но как выносить вот такие выпады? Я не просил Язву о спасении, он сам предложил, а теперь попрекает меня этим, знает за какие ниточки дёрнуть, чтобы я стал танцевать точно под заданный им ритм. Может я когда-нибудь и пойму Обито, ведь, в конце концов, я отказываюсь с ним оставаться в отношениях, а он рискует из-за меня несмотря на это. Нет, конечно, он отвечает за мои поступки не своей жизнью, но если поверить ему, то увечья он всё-таки получает не самые безобидные. Он ждал этого. Он спровоцировал меня, и я угодил в его ловушку. Хитрый ублюдок. Я развернулся, собираясь вмазать ему точно в нос, или в живот, возможно, потом добавить несколько раз ногой, но всё пошло немного не так. Гипноз не действует на меня, не должен, во всяком случае, но попав под его взгляд, я почувствовал острую боль, стрельнувшую в мой мозг, так тонко и точечно, что я успел лишь вскрикнуть. Когда я был младше и, к своему несчастью, общался с Итачи, он рассказывал и показывал некоторые свои умения. Точней это напоминало балаганные фокусы цирка Шапито, но всё-таки детская наивность делала гипноз чем-то волшебным. Можно заставить любого человека дурачиться, делать несуразные вещи, рассказывать самые постыдные тайны или вообще внедрить ему мысль о самоубийстве. Но даже без конкретной цели, можно отлично развлекаться — выжигать мозг своего оппонента, делать из него овощ. Испытывая дикую боль, человек не может моргнуть, даже когда все капилляры в его глазах разорвутся и начнут вытекать кровью наружу. Вероятно, Обито очень разозлился или может не отдал себе отчет о том, что он начал делать. Всего за секунду мы все пришли в движение: я — повернулся ударить Обито, Учиха — решил меня сделать недееспособным при помощи гипноза, а рыжий — накрыл ладонью мои глаза. Мне всегда казалось, что пирсингованный хоть и разбирается в психологии или даже психотерапии, но тема с гипнозом ему не интересна, однако, я рад, что ошибся. Как он смог определить, что произошло, так быстро, я никогда не пойму, но, наверное, он хорошо изучил Итачи и смог просчитать в движениях и мимике Обито то, что тот собирается сделать. Пауза длилась три моих вдоха, и, когда плечи стали трястись от схлынувшего шока, пирсингованный убрал руку, позволяя увидеть застывшее в ужасе лицо Обито. — Дей, я не… — Его вид и голос говорили лишь о том, что до сделанного он сам находился в каком-то трансе или даже аффекте. Это наш конец? Он мог убить меня сейчас, к чему мне его сожаления? Мне даже и не больно. Очередное предательство. Я уже привык? — На улицу, Дейдара. — Приказ начальника не обсуждался, и я с затяжкой моргнул, пытаясь сделать картинку мира не двоящейся, чтобы просто развернуться и отправиться к главным дверям. — Да чтоб тебя! Малыш! — Я не расслышал, что на этот возглас ему ответил Пэйн, но шагов «погони» не последовало, однако я против воли всё равно ускорился. Летняя ночь не подарила прохлады, более того, я даже не смог выдохнуть и выпустить нервный комок вместе с криком. Конан одиноко ждала в тени лестницы, совсем рядом, и я только чудом заметил её, иначе могло произойти недоразумение. Думаю, я бы очень сильно удивился, если бы кто-то из моих знакомых выскочил на улицу и принялся орать или крушить стену, разбивая руки в кровь. Едва телефон издал писк, я уже понял, кто отправитель сообщения и что будет в тексте. «Отправляйся с Конан. Швейцария-автомобиль-левый двигатель». Первое предложение я ожидал и даже направился в сторону синеволосой только-только доставая телефон. Но дальше по тексту шёл непонятный набор слов, которые я никак не мог связать вместе. Может автозамена текста подкачала? Шифр? Открыв панель с буквами, я навскидку попытался понять, что означает такая шарада, но ничего не вышло. Нужно больше времени, а его у меня катастрофически не хватает. — Едем в аэропорт, самолёт нас ждёт, — словно ни к кому не обращаясь конкретно, произнесла Конан, как только я приблизился. Расспрашивать её о том, куда мы летим и что за самолёт, который ждёт именно нас, я не стал, просто не осталось сил на это. Ни у неё, ни у меня нет автомобиля, поэтому пришлось ловить такси и продолжать молчать. Не знаю что в голове у этой особы, но лично я всё ещё находился в каком-то странном шоке. Обито обещал мне, клялся, что не причинит вреда, а в итоге чуть нечаянно не превратил меня в пускающего пузыри великовозрастного младенца. Признаться честно, я не ожидал такого, хотя бы не сейчас. И я бы его наверняка простил, я же не неженка, со всеми бывает, но вот как быть с его словами? Я верил, что он не считает меня таким, ведь он сделал для меня так много, а выходит что в глубине души он жалел о своем решении и всё это время продолжал считать меня чем-то омерзительным. Я не заметил как разгрыз до крови свои губы, кажется откусив небольшой кусочек от нежной кожи. Пэйн тоже говорит, что ему всё равно, но что если на самом деле он считает так же, как и Обито? Он ведь даже ничего ему не сказал. Боже, какой я идиот! С чего вдруг Пэйн должен заступаться за мою честь и достоинство? Кто я ему такой? Вот если бы кто-то прошипел что-нибудь похожее в сторону Конан, он бы наверняка свернул такому говоруну шею. А остался он с Учихой только для того, чтобы в очередной раз получить подтверждение какой-нибудь информации. Плевать! Не обидно даже, он предупредил хотя бы честно, что сегодня я всего лишь пушечное мясо, пущенное в расход. Но всё же… Вдруг они решат поговорить обо мне? — Давно ты во Франции? — Я вынырнул из своих мыслей, когда Конан всё-таки решила начать задавать вопросы. — Не очень, хм. — Ясное дело, что ей это не интересно, она никогда не являлась любительницей светских бесед. — Прилетел или приехал? — Так, я как-то не подумал, но неужели она не в курсе, что я здесь только с подачи Пэйна? Она не знает, что он забирал меня из Черногории? — Приехал, хм. — Едва слышно произнёс я, начиная понимать, что означал тот набор бессвязных слов в сообщении от нашего руководителя. Я должен врать ей? — От самой Черногории? — Она выразила весь свой скепсис в этой фразе. Нет, ложь не пятнает мою совесть, я даже глазом не моргну соврав, если понимаю зачем это делаю, но в данной ситуации я уже ничего не понимаю! — Из Швейцарии, да. Пришлось там внепланово делать посадку, да. — Кажется, так легенда выглядит правдоподобной, и выходит эту сказку сочинял сам Пэйн? Почему он раньше не сообщил об этом? Ведь если она сейчас спросит что-то конкретное, то всё рассыпется. — Я слышала об этом. Вроде бы что-то с топливом. — Ага, слышала. Рыжий сказал или прямо в новостях бегущей строкой пустили? И мне дали вариант далеко не с топливом. — Нет, хм. Левый двигатель стал барахлить, да. — Не знаю точно, что там именно с этим мифическим левым двигателем, может он вообще отвалился ко всем чертям, но мою фразу можно расценивать как угодно. — Расскажи мне о том человеке у бара. — Я бесконтрольно тяжело вздохнул, замечая в окне знак парковки. — Это не имеет никакого отношения к моему заданию, да. — Не тактично, довольно резко, зато это позволило мне снова предаться своим мыслям в относительной тишине. Как только я попытался отправиться к стойкам регистрации в аэропорту, единственная женщина Акацуки аккуратно потянула меня за рукав пиджака, привлекая внимание. Всё гениальное оказалось до жути простым, да, самолёт нас ждал. Частный самолёт, с частным согласованным и одобренным маршрутом. Обычно при подъеме на борт встречает улыбчивый персонал, но сегодня это сделать оказалось просто невозможно. Наше летательное средство имело всего два посадочных места. Я не люблю пилотировать самолёты, у них другое управление и они абсолютно неповоротливы, хотя и имеют удобный автопилот. Нет, я конечно нас не уроню, но нервы мне такой полёт точно потреплет, да ещё и какая-то новая модель. Пока я хмурился и думал над тем, зачем мы вообще взяли эту хреновину, вместо удобного для меня средства передвижения, Конан открыла прозрачную часть и выудила из кабины ботинки на плоской подошве. Мало ли, может ей тяжело на своих тонюсеньких каблуках ходить. Общая картинка ускользала от меня ровно до того момента, пока синеволосая не полезла за штурвал. Я уже даже хотел окрикнуть её, но она так привычно надела шлем и стала говорить с оператором, подтверждая взлет, что до меня всё-таки дошло, что за штурвалом сегодня быть не мне. Я, как наивный дурак, думал, что только у меня есть способность летать, а выходит что не такой уж я и уникальный. Конец. Занавес. Земля мне пухом. Полностью подавленный и обескураженный, я занял единственное свободное место, а синеволосая запустила винт. Пожалуй именно это является самым унизительным за сегодняшний вечер. Как я мог не понять, что она тоже умеет пилотировать? Как же тогда она и рыжий могли легко перемещаться туда, где даже не всегда аэропорт есть? Обито прав, я действительно тупой. — Я завтра съезжаю, да, — громко и членораздельно произнес я во встроенный микрофон на шлеме, на что Конан мне ничего не ответила, плавно натягивая штурвал и выравнивая самолет после взлета.