Научи меня чувствам

— Прощение просить бессмысленно? — Это всегда имеет смысл. © V значит Вендетта

Когда Нацу был просто проектом № 777 — человеком без чувств и эмоций, — он никогда не задумывался над своими изредка всплывающими в голове воспоминаниями. Он никогда не думал о причинах своего поведения в те моменты, о месте и времени, о том, что следовало за ним. Сейчас же, прокручивая у себя в голове некоторые воспоминания, он начинал о них размышлять. Казалось даже, что слишком много. Например, тот случай с падением с высокого дерева. Раньше в его голове всё выглядело так, будто это произошло здесь – в этом самом парке. И он ни на секунду не задумывался о том, почему полез туда. Но сейчас, взглянув на эту информацию под другим углом, Нацу понял, что это было совсем не в этом парке. Это произошло давным-давно, когда еще люди могли просто ходить по улицам и улыбаться, не опасаясь за свою жизнь. Он тогда просто играл с мальчишками во дворе. Полез за яблоками и упал — для людей того времени ничего особенного, но для Нацу — маленькая победа. Знание того, что он был таким же, как другие. Знание того, что у него было настоящее детство. Казалось бы, это должно вызвать у парня радость, но нет. Веселые воспоминания с каждым днем все чаще появляющиеся в его голове, вызывают только странное ноющее чувство в груди. Огорчение. Тоску. Боль. Это странное противоречие, с которым Нацу сталкивался уже не раз, вызывало в нем еще более необычное чувство — растерянность. Он не знал, что из того, что он чувствует, верно. И не понимал, как это можно узнать. Доверится сердцу, чувствам — так говорила Люси. Но он все равно ничего не понимал. И его это раздражало. Парень уже несколько часов гулял по парку в надежде встретить Игнила, как и сказала Мавис. Но мысли его были заняты совсем не тем, чем было нужно. Он совсем не думал, что скажет отцу, если все-таки встретит его. О том, какие вопросы нужно задавать, Нацу и вовсе позабыл. Розоволосый просто гулял по парку, вдыхая морозный воздух и наслаждаясь моментом спокойствия, которое, как он понимал, ему теперь не ощутить еще очень долго. Драгнил посильнее закутался пальто и плюхнулся на ближайшую лавку. День сегодня был, на удивление, холодным. Хотя, чему удивляться — начало февраля. Снег, будто бы стараясь защитить, облепил все деревья, каждый ствол и каждую веточку. Сосульки свисали ото всюду, откуда только можно было. А при каждом выдохе изо рта высокими клубами валил пар. Зима была в разгаре. Нацу поднял глаза к небу. Серые облака полностью скрывали яркое солнце — к снегу. Сразу вспомнилась первая встреча с Люси: тогда тоже тучи были. Вспоминается, как она говорила о том, что ей нравится дождь, а снег ещё больше. Парень улыбнулся. Он давно понял, что влюблен в эту кареглазую возмутительницу спокойствия, но признаваться в этом ей упорно отказывался. Словно высокомерный мальчишка, впервые узнавший, что такое чувство влюбленности, он постоянно откладывал признание. Нацу нахмурился. Он испытывал волнение за Люси, ведь не у одного него было важное задание. — Скверная сегодня погода, — услышал Нацу рядом с собой низкий хриплый голос, — не так ли? Парень повернул голову влево и встретился с парой зеленых глаз, так сильно похожих на змеиные. И так часто являвшихся ему в кошмарах. Дыхание перехватило - этого человека он узнал бы из тысячи. — Игнил, — тихо произнес Нацу, будто не веря в то, что произносит. Мужчина ничего не ответил, лишь взглянул на небо и тяжело вздохнул. Несколько секунд розоволосый в неверии взирал на человека, про которого так много слышал. Длинные красные волосы, высокий рост, хорошее телосложение и абсолютно равнодушный взгляд, что так не сочетался с жуткими змеиными глазами. Да, это был он — Игнил Драгнил. Человек, погубивший мир. Живая легенда во плоти. На секунду оторвав взгляд от неба, Игнил посмотрел прямо в глаза Нацу. Парень слегка отпрянул — в глазах был лишь холод. — Чем заняты твои мысли, сын? — внезапно спросил он. Нацу в удивлении вскинул брови. Он даже не обратил внимание на то, как его назвал этот человек — парень был удивлен вопросом. — Ты о чем? — хрипло спросил он. Игнил на мгновение прикрыл глаза. — Я не создавал тебя глупцом, — произнес он, — и если бы твои мысли были чисты, ты бы заметил, что я уже несколько часов брожу по парку. Вспомни, чему я тебя учил — избавься от того, что не может быть полезным. И, если ты не можешь выкинуть это из своей жизни, то, по крайней мере, выкинь это из головы. Тон мужчины не на шутку разозлил Нацу. Будто о старых-добрых временах беседуют! — Раз уж ты у нас такой внимательный, — прорычал молодой человек, — почему же ты сам до сих пор здесь? Игнил лишь пожал плечами. — А чего мне бояться, сын мой? — на этих словах Нацу поморщился. — Ты пришел совершенно один, и я думаю, не собираешься кидаться на бедного беззащитного старика. Игнил изобразил на лице некое подобие улыбки. Нацу передернулся, но, как бы ему ни было неприятно, он должен был признать — Игнил прав. По совету Мавис парень пошел один, иначе Игнил бы и не подумал подходить к нему — а уж слежку он бы заметил сразу. Да и нападать на него было бессмысленно — от живого проку намного больше. Нацу понимал, что пришло время задавать вопросы, но все, что ему говорила Мавис, Люси и другие ребята, в одно мгновение забылось — остался лишь собственных неразрешенных вопросов. — Ты называешь меня своим сыном, — начал Нацу с презрительной улыбкой на лице, — но сам, насколько я помню, никогда не вел себя по-отечески. Игнил с твердостью посмотрел в глаза парню. — Я тренировал тебя, Нацу. Ты должен понять. Розоволосый усмехнулся. Конечно, как же иначе! — Бросать тринадцатилетнего подростка в огонь, по-твоему, очень хорошая тренировка? — Сейчас огонь тебе не страшен, будь благодарен мне! — прикрикнул Игнил. — О, да, папочка, я так благодарен тебе — ты просто представить не можешь! — каждое слово Драгнила сочилось сарказмом. — Почти каждый месяц ты кидал меня в огонь в надежде, что я не сгорю — благо она оправдались — потом удачно стирал мне память, заставляя жить дальше как ни в чем не бывало, а потом вообще запер в гробу почти на двести лет. Отец года! — Я делал это для спасения мира. — Ага, — Нацу прищурился. — Мира, который сам же и уничтожил. На лице Игнила не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на Нацу по-прежнему холодно и беспристрастно с незримым превосходством в каждой клеточке тела. Это заставляло парня злиться еще сильнее, а злость всегда повергала людей в отчаяние. На секунду Игнил посмотрел на Нацу так, что парню показалось, будто тот заморозит его своим взглядом. — Запомни раз и навсегда, Нацу, — тихо, но с несокрушимой твердостью проговорил Драгнил старший, — твое существование — это дар, который ты не сможешь оплатить никогда! Каждый из вас — моя ошибка, за которую мне приходится расплачиваться уже долгие годы. На секунду Нацу показалось, что он убьет этого человека. Вскочит с места, закричит, что ненавидит его, а затем ударит, да так сильно, что... Но слова Игнила заставили парня лишь ошарашенно взглянуть на мужчину. — Ошибка?.. Ты жалеешь, что создал нас? — прохрипел Нацу. — Ты жалеешь, что уничтожил всё человечество? Игнил повернул голову в сторону сына и посмотрел на него таким взглядом, от которого парень буквально потерял дар речи. Он смотрел на него взглядом, в котором была заключена вековая мудрость и... бесконечная усталость. — Каждую секунду свой жизни, — прошептал мужчина и отвернулся. Нацу не нашел, что сказать. Он просто отвернулся и начал размышлять, в тайне надеясь, что Игнил никуда не уйдет. А он и не собирался. Жалеет. Он жалеет, что сделал это. Одной жалости и раскаяния, конечно, мало, но он не отрицает вину. Может, его еще можно спасти?.. Нацу покачал головой, отгоняя подобные мысли. — Однако ты все равно продолжаешь делать вещи... — Нацу запнулся. Игнил нахмурился. — Назад пути нет, Нацу. Если бы был... — он провел рукой по лицу, как будто хотел смахнуть усталость. — Но его нет. — Игнил, — Нацу почему-то чувствовал неловкость, называя его так. Но по-другому просто нельзя было, он бы не смог, — что произошло с тобой? После того, как Лейла очнулась?.. Сильный порыв ветра заставил Нацу поежиться. Мужчина тяжело вздохнул. — После катастрофы я думал, что смогу создать новый мир, в котором все будут счастливы. В котором я, наконец, смогу быть счастливым. У меня был план, у меня были мои дети, лучший друг, любимая девушка, — Игнил горько усмехнулся, — но не вышло. В один момент все рухнуло. Смотря на лицо Игнила сейчас, Нацу больше не видел на нем того безразличия и холодности. На нем осталась лишь боль. Дикая, сжирающая человека заживо, забирающая всё. И в этот самый момент парень понял, что ему на самом деле жаль его. — После свадьбы Лейлы и Джудо я понял, что потерял ее, а вместе с ней и надежду. Решил выпить сыворотку, блокирующую эмоции, но на меня она не подействовала. Смешиваясь с "эликсиром жизни", — он усмехнулся, — она оказала ужасающий эффект. Эмоции то притуплялись, то накатывали с такой силой, что казалось, будто ты не переживешь. Это происходит до сих пор. Я чувствую, что мне недолго осталось, Нацу. Игнил мягко улыбнулся, а у Нацу перехватило дыхание. Он не понимал, что чувствует к этому человеку — жгучую ненависть или же... — В один день я не смог совладать с эмоциями, и сам ввел Джудо сыворотку, блокирующую эмоции. С того дня я лишился лучшего друга, — Игнил нервно провел рукой по волосам. — Это был лишь вопрос времени, когда он сделает что-то, что будет необратимым. Несколько минут мужчина молча смотрел на небо, а затем продолжил говорить. Тихо-тихо. — Однажды она прибежала ко мне, — он вздохнул и зажмурил глаза, — начала кричать и обвинять во всем, и я прекрасно понимал, что она права. В один момент Лейла начала плакать, взяла оружие и направила прямо на меня. На губах Игнила появилась теплая улыбка. Нацу не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. — Конечно, она ничего бы мне не сделала — Лейла была слишком чистым человеком. Но Джудо не знал этого, — Игнил слегка наклонился вперед и прищурил глаза, как будто стараясь разглядеть что-то в дали. — Никогда не забуду его взгляд в тот момент, когда он сделал выстрел. В нем была сталь. Тогда я понял, что натворил. Что я сделал с этим миром. Нацу не хотел больше слушать этого человека. Он не хотел, потому что знал — еще чуть-чуть и ненависть к нему исчезнет навсегда. Он покачал головой и твердо посмотрел на Игнила. — Скажи мне, что за операцию вы с Джудо планируете? Несколько секунд Игнил смотрел на Нацу, не понимая, о чем тот говорит, а затем его глаза загорелись. — Так вот, зачем ты сюда пришел, Нацу, — задумчиво проговорил он. — За стеной находятся люди, выжившие при катастрофе. Верно, не все погибли — некоторые успели спрятаться в бункеры. Их немного, но проблема в том, что там были сильнейшие мира сего — политики, лучшие ученые того времени. Сомневаюсь, что они застыли на месте — возможно, разработали какое-то оружие, превосходящее наше. Мы не хотим ждать того момента, когда они нападут на нас, ведь стена не была достроена. В ней есть брешь. Оплошность Джудо и моя, но ничего не поделать. Нацу сглотнул. С каждым днем он понимал, что этот мир сходит с ума — и он вместе с ним. Слишком шокирующая информация. Слишком для него... — Люди должны быть уничтожены, — произнес Игнил тоном, не требующим возражений. Снова холодным и решительным. Нацу не верил своим ушам. — Но ведь ты сам сказал, что понял, что сделал с миром! — парень покачал головой. — Не пора ли остановиться?! Несколько секунд Игнил неотрывно смотрел на Нацу, а затем просто вздохнул. Как показалось парню, немного разочаровано. — Ты ведь не идиот, Нацу, — произнес мужчина, - подумай сам. Как бы ни казалась нам ужасна эта система, но она есть и она устойчива. Что начнется, когда вы ее сломаете? Паника, анархия. И кучка сопливых молокососов никогда не сможет остановить несколько миллиардов человек. Нацу шокировано смотрел на аловолосого, который медленно встал с лавки. Порыв ветра развевал длинные волосы мужчины. Он неотрывно смотрел на небо. — Грядет война, Нацу, — тихо произнес он. — Никто, ни Джудо, ни кто-то из ваших, не знает, как она закончится, но... я знаю. Точно знаю. Розоволосый резко выдохнул. — К лету все будет кончено, Нацу, — мужчина пристально посмотрел в глаза парню. — Помни об этом. Медленно шагая по тротуару, Игнил ушел, оставляя Нацу одного. А он и не пытался остановить его. Парень не знал, как к нему относиться — ненавидеть или же попытаться понять. Нацу был в растерянности. И впервые за долгое время он не знал, правильное решение ли принял. Правильное решение ли они приняли. Нацу был в смятении.