Загадки рассыпанного мира

Нет смысла молиться. Руки даны нам не для того, чтобы мы складывали их вместе, а для труда – каждодневного, непрерывного, изнуряющего. Об этом легко забыть, живя в блаженной неге, когда один день похож на другой, как две капли воды в океане, вяло окатывающем волнами песчаный берег. Океан был слишком ленив, чтобы бороться. Теперь он спит беспробудным сном под толстой коркой льда, не беспокоясь об умирающих. Люди не лучше. Забились в свои норы, растопили очаги пожарче и считают, что спасены. Они не думают о том, что цены на дрова взлетели до небес и растут с каждым днём, или о том, что будут есть, когда запасы растительной пищи подойдут к концу, а животные перемрут с голоду. От вопросов о будущем они ёжатся, как от мороза, и прячут уши в воротники. Мне хочется кричать, но я лишь сильнее сжимаю весло и гребу дальше. Лучше замёрзнуть на пути к цели, чем провести ещё один день без надежды. За поворотом уже виднеются остроконечные башни замка Снежного Короля. Интересно, как его зовут на самом деле? Нет, на самом деле плевать. Более важный вопрос, есть ли у него сердце и остановится ли оно, пронзённое обычным ножом, или сначала нужно раскалить оружие? Да удержу ли я тонкую полоску железа в опухших пальцах? Руки мёрзнут в эти заснеженные дни больше, чем другие части тела. Неудивительно, ведь я держу холодные льдинки и даже лезу за ними в обжигающе студёную воду – всё, чтобы разгадать очередную снежную загадку и расчистить ещё пару берегов и полянок. А потом гребу, гребу, как бешеный, пока лёд вновь не скроет океан от чужих глаз. Трудно, но если бы я нёс весь груз на своём горбу, ноги подкосились бы ещё в первую неделю пути. А так страдают лишь верхние конечности. Лишь перед сном я снимаю рукавицы, просовываю руки под одежду, прижимаю их к груди и отогреваю. О, благословенные ночи, вы никогда не были так желанны, как сейчас! О, нежная луна, я жду тебя каждый проклятый день с того момента, как твой слепящий двойник покажется на горизонте! Если бы не вы, мои руки умерли бы раньше меня. Такое наслаждение чувствовать у сердца шершавую потрескавшуюся кожу, словно бы принадлежащую не тебе, а через несколько минут ощущать необыкновенный жар в окаменевших за день пальцах, жар, способный согреть целый мир. Решено, если нож не поможет, я придушу Короля своими пылающими руками. Однако с каждым разом это помогает всё меньше. Я остываю, превращаюсь в одну большую ледышку. Скоро пальцы отмёрзнут настолько, что перестанут болеть от холода. Тогда у зимы больше не будет власти надо мной - но и в лето вернуться я не смогу. Растаю с приходом весны, растекусь ручейками. Получается, я плыву к своей смерти? Не доплыв до цели, я начал бредить. Холод, дальняя дорога, усталость - болезнь захватила человека так же легко, как Снежный Король планету. Я бы не сдался, но это был уже не я. Мир стал мучением. Я лежал на дне своей лодки, замерзая и горя одновременно. Хотел скинуть одеяло, но остатками разума понимал, что так будет только хуже. Пытался остаться в сознании, но проваливался в сон. Пытался забыться, но не мог нормально заснуть. Спутанные сновидения больше выматывали, чем освежали. Одеяло жгло так, словно я уже перестал быть человеком. Почему-то казалось, что я и есть Снежный Король и борюсь сам с собой. Через горячечную бесконечность времени рыбаки нашли лодку с человеком, который метался по дну и бормотал: "Ловите чаек". В Деревне Рыбаков меня поставили на ноги, но, конечно, последовать за мной отказались. Я пересёк половину мира, а им страшно сплавать к соседнему берегу. Как только болезнь отступила, я тут же покинул селение, чувствуя, как щёки наливаются краской. От гнева? От стыда? Под тропическим солнцем слепнешь и беспечно валяешься на песке. Заморозки ударили под дых, заставив прозреть. Никто ничего не будет делать – кроме рук. Да, вот этих, с потрескавшейся кожей, красными ладонями, почти неподвижными, словно сломанными пальцами. Сородичи, рыбаки, люди, что остались дома – им не понять, каким бесценным дар обладает каждый человек. Две пятерни, способные на всё: плохое, хорошее, великое. Если что-то и может спасти нас всех, то это руки. Они вдохновляют плыть дальше, не ломаться, не сдаваться. Возможно, это отголоски горячки, но кто ещё может стать примером для подражания? Мы так долго жили в безмятежности, что разучились быть героями, а может, никогда и не умели. Не сегодня завтра в мире появится новая легенда для грядущих поколений: я прорвусь через льды, разрушу белоснежный замок, сражу Короля - а потом проведу остаток жизни на юге, подставляя ладони солнцу. Однако сомневаюсь, что когда-нибудь отогреюсь по-настоящему. Кажется, после всего пережитого мои пальцы никогда не перестанут подрагивать и мёрзнуть, каждой судорогой напоминая об этих ослепительно белых, смертельно холодных днях, когда всё, что стояло между человечеством и оледенением – моя воля и мои руки.