Уговор

НЁ: Со Ён-а, пожалуйста, ответь на звонок! Или напиши, где ты. (Время отправления: 18:32) НЁ: Со Ён, уже поздно. Возвращайся. (ВО: 21:09) НЁ: Моя мама спрашивает о тебе. (ВО: 21:23) НЁ: Она сказала, что никуда не поедет, пока ты не вернёшься! ( ВО: 21:49) НЁ: Черт, Со Ён, где ты? (ВО: 23:04) НЁ: Со Ён, прошу, как только прочитаешь, позвони. Мама все же уехала, я соврала, что ты переночуешь у другого человека. Где ты? Перезвони! Звонки идут, значит ты можешь видеть эти сообщения, да?!!!! ( ВО: 0:01) Экран телефона заполнялся новыми сообщениями На Ён: вначале гневными, затем беспокойными. Я аккуратно пролистала этот список, не открывая и не читая до конца, чтобы не было видно того, что я хоть как-то их просмотрела. Прости, На Ён. Но за последнее время мы стали отдаленными. Я знаю, ты беспокоишься обо мне, но не могу тебе ответить, потому что знаю, что ты захочешь узнать все. А я не хочу. Тебе это не нужно. Покачивая одной ногой из стороны в сторону, я на секунду опустила взгляд вниз. Да, с крыши такой обалденный вид – закачаешься. Правда, слишком ненадежное строение. Едва дождусь рассвета – обязательно сфотографирую. В детстве я частенько приходила на крышу этого дома. С мамой. С На Ён. Но чаще всего с Чимином. Да... Сколько нам лет было? Кажется, тринадцать. Тогда мы говорили о будущем и мечтали прийти сюда вместе спустя... пять... Нет, десять лет. Но, черт. Кое-кто не захотел этого. Всю жизнь поражалась, как люди быстро предают. Даже десятилетнюю дружбу, которая казалась мне нерушимой. Ну, или она бы переродилась бы в первую любовь. Хотя. Для меня дружба все-таки переродилась. Ветер подул с новой силой. Чуть прохладный и чуть чище, чем там, внизу. Я быстро прикрыла глаза и подставила лицо новой прохладной волне кислорода. Боже. Как здесь хорошо. Нет правил. Нет предательств. Нет сильных и слабых. Иерархии. Дружбы. Односторонней любви. Полусмерти. Сейчас в этом потоке ветра слишком хорошо. Ночь слишком прекрасна. Ночью пропадает фальш и открывается новый, неизведанный мир, в котором обыденные и простые вещи становятся чем-то волшебным и помогают забыть обо всем том, что там, внизу. НЁ: Я верю, что с тобой все хорошо. Что ты не напилась. Не подралась до такой степени, что ты в больнице. Что с тобой никто ничего не сделал. Ни эта элита, ни какие-нибудь парни поздней ночью. Я правда верю, что ты в порядке. Я хочу. (ВО: 3:29) НЁ: Спокойной ночи... (ВО: 3:30) Я просмотрела последнее сообщение и решилась написать лишь ответ. Почему? Потому что На Ён слишком хорошо знает меня. СЁ: Спокойной ночи. (ВО 3:33) «Ты все расскажешь» пришло мне в ответ. Что ж, почему бы и не рассказать об этих прекрасных видах и о том, что сегодня мне сказали о том, что у моей матери повреждена голова и спина, от чего она не помнит меня и не сможет ходить. Да. Расскажу утром. Когда слезы полностью исчезнут. Сейчас я лишь хочу видеть рассвет. Прости меня, мама. Прощай. Я правда, правда, правда хотела забрать тебя тогда. Черт! Со слезами на глазах я сжала телефон до боли в руке. Не могу больше. Хочу увидеть это сообщение. Разблокировав телефон, я открыла переписку с мамой. Вот оно. Вот. «Со Ён-а, прости, должно быть, ты не совсем оправилась, поэтому я поеду сама. Не беспокойся, я вызвала такси. Как только приеду, сходим вместе пообедать, целую тебя;)». Я прикрыла глаза от боли. Нет. Мы никогда не пообедаем. Потому что тебя больше нет. Потому что сейчас я никто для тебя. Я никому не нужна была изначально. Ни тебе в шестнадцатилетнем возрасте, ни На Ён, когда она ходит на свиданки, а я тихонько хожу сзади третей лишней, ни Пак Чимину, который предал меня и нашу дружбу взамен какой-то девчонки нет. Тут я ошиблась. Я сама все предала. Я влюбилась. Но теперь не надо больше терпеть. Всего лишь дождусь рассвета и все будет хорошо... Хорошо.