Облава

Слежка за объектом до той самой темной подворотни заняла около двух часов. Двух самых утомительных часов в моей жизни, нужно признаться. Коренастый парень со старомодной кепкой, за которым меня попросили присмотреть, был каким-то образом замешан в хищении некоторых документов у Старка, и в принципе, Говард без труда мог устранить беднягу, но все же принял здравомыслящее решение — сначала информация. К тому же, признаться честно, я не была огромным фанатом убийств, так что великодушно попросила Старка избавить меня от этой почести. Парень свернул за угол, предоставляя мне прекрасную возможность нагнать и припугнуть его, а затем выпытать некоторую информацию. Хорошо, пытки мне нравятся куда больше убийств. Это куда экзотичнее что ли. Направившись за Эндрю, кажется, именно это упоминал Говард, я потянулась за пистолетом, дабы быть готовой к внезапным фокусам мужчины, даже несмотря на то, что они так предсказуемы, и скорее всего я вызову лишь легкую улыбку дубоголового. Выскочив навстречу Эндрю, все так и вышло: он отчего-то стоял ко мне лицом, а из его рта вырвался саркастичный смешок. — Умно. — протянул он, и я даже не успела сообразить, прежде он выбил пистолет из моих рук. Ноги у него что надо — длиннющие и мускулистые, что смогли выбить крепко удерживаемый мною ствол. Эндрю не терял время, всеми силами пытаясь уложить меня на лопатки и, по всей видимости, не представляя, с кем связался. Мои кулаки уже болели от ударов, а наручники, как назло, предательски звякнули где-то сзади, не позволяя мне сковать этого придурка. Я и понятия не имела, с какой силой нужно было ударить того, чтобы он вырубился, словно вместо головы у него был бетон, а стоило моим пальцам приблизиться к сонной артерии, как тот умудрялся извернуться, с силой отшвыривая меня к стене. Возможно, Старку нужно было позаботиться о дополнительной защите, в случае, если меня убьют здесь. Умирать, в принципе, не страшно, как и смотреть на то, как Эндри сплевывает кровь, а затем падает на землю, стоит мне хорошенько ударить его под коленом. Какие придурки оборачиваются спиной к своему врагу, хмыкаю я, подходя к мужчине сзади и устраивая ногу на его позвоночнике. — Господь, я думала ты никогда не закончишь это. — ядовитая фразочка прозвучала прямо за моей спиной, заставляя вздрогнуть и поежиться от ощущения неприятностей. — Пэгги-Пэгги, я ставила на то, что ты уложишь его за минуту, а ты возилась почти две. — Кто вас, черт подери, прислал? — прохрипел Эндрю, едва отрывая лицо от грязного асфальта. — Что ты здесь делаешь? — не обращая никакого внимания на мужчину, прошипела я, не оборачиваясь. Не стоило огромного труда, чтобы понять, что позади тебя стоит одна из самых опасных убийц, чей голос закрадывается в грудную клетку, заставляя тебя чувствовать опасность. Пожалуй, Дотти была единственной, от кого я действительно ощущала реальную опасность, от которой хотелось отстраниться и никогда больше не пересекаться. — Я думала мы закончили наше сотрудничество. — раздраженно проясняю ситуацию я, сильнее придавливая ботинком Эндрю, который все еще пытается шевелиться, вероятно, надеясь спасти свою задницу. Дотти хохочет так заливисто, там, сзади меня, не высовываясь из темноты, что я с удовольствием пустила бы в нее пулю или закрыла бы ей чем-нибудь рот, что тоже вполне неплохой вариант. Я слышу, как медленно и равномерно она подкрадывается сзади, а затем боковым зрением улавливаю ее силуэт: голова склоняется над мужчиной и Андервуд едва пинает его носком, тыкает в плечо. — Эй, сладкий, меня наняли тебя убить, ты знаешь? — воркует брюнетка, а затем оборачивается ко мне. — Не знаю, зачем ты здесь, Пэгги, но спасибо, что облегчила мою работу, мне даже не пришлось стрелять по его коленям, чтобы поиздеваться. — О, ради всего святого, проваливай Дотти, это мой объект! — взмахнула руками я, готовясь уже нацелиться на женщину, чтобы пригрозить ей пушкой, но внезапно осознала, что ствол так и остался лежать в нескольких метрах от меня. — И не подумаю, милая, — медленно качает головой та, — мой клиент не хочет видеть Эндрю живым, так что прости, но мне придется его убить. Я почувствовала, как кровь вскипала в моих жилах, а венка на шее начинает истерично биться. Дотти, очевидно, была не той, с кем приходилось торговаться, и, по всей видимости, я была настолько занята своими мыслями о ней, что не успела и глазом моргнуть, как парень резко обхватил меня за ногу, заставляя свалиться на землю, а сам шустро поднялся с асфальта, собираясь бежать. За долю секунды я заметила, как вытягивает руку Андервуд, чтобы прикончить Эндрю, ведь пистолет все еще был у нее в руках, но я никак не могла допустить такого исхода. Конечно же, Дотти не собиралась стрелять по его ногам, чтобы тот лишь свалился на землю без возможностей перемещения, Дотти слишком умна и натренирована, будто бы, закрой ей глаза, а она все равно попадет в яблочко, за секунду лишая тело жизни. — Только через мой труп! — раздраженно хриплю я, резко хватая Дотти за ногу, и в следующую секунду ее пуля летит куда-то мимо. Ох, кажется, я вывела ее из себя, хотя признаюсь честно, мне доставляет даже некоторое удовольствие драться с Андервуд. По крайней мере, она достойный соперник, а ее удары ногами — даже повод для зависти и могут составить конкуренцию разве что моим рукам. Встать с земли никак не удается и мы, словно на каком-то ринге, продолжаем драться друг с другом, валясь на сыром асфальте. Губа уже вовсю саднит, и я практически уверена, что кровь на кулаках Дотти — именно от нее. Брюнетка ловко, ничего не скажешь, скручивает меня, победно усаживаясь сверху и довольно грубо прижимая меня бедрами к земле. — Любишь быть сверху? — ненавистно спрашиваю я, пытаясь пошевелить рукой, чтобы вытереть с лица струйку крови, неприятно щекочущую кожу. — Мечтала об этом с нашей первой встречи. — мурлычет та с такой интонацией, что на долю секунды я действительно нахожу это возбуждающим. Если нормальных женщин заводят красивые мужчины, то меня заводят хорошо натренированные агенты, даже если это, будь она проклята, Дотти Андервуд. Она медлительна, что еще больше злит меня, Дотти силой прижимает мои руки к земле, нарочно сильно ведя ими по асфальту, невыносимо раздражая кожу трением. Я болезненно шиплю, морща нос и прикрывая глаза на какую-то долю секунды, которой так искусно пользуется шпионка, ловко наклоняясь вперед и обдавая мои губы сбившимся от драки дыханием. Хочется отстраниться назад, вжаться во что-нибудь, чтобы брюнетка не смела этого делать… Но все мои мысли о странном спонтанном поцелуе мгновенно исчезают, когда она едва приоткрывает рот и мягко ведет языком по моему подбородку, перебираясь на шею и слизывая кровь. Мне хочется сказать, что она сумасшедшая, но разве сумасшедшие нуждаются в том, чтобы слышать то, что им говорят и так каждый раз? Пользуясь свободной секундой, я попыталась вырваться от цепкой хватки, но Андервуд лишь сильнее вжала мое тело в асфальт. Ее давно следовало прикончить, но что-то не давало этого сделать. Чувства? Нет. Скорее скука и любопытство. Любопытство пересилило все остальное, когда ее язык, щекоча кожу на шее, осторожно скользнул по ключицам, а затем зубы захватили кожу, прикусывая ее достаточно сильно, чтобы дернуться под этой ненормальной. Тихий смешок сорвался с ее губ и она, глядя мои глаза, по всей видимости, нашла в них что-то больше, чем комок ненависти. Вероятно, что-то, что поняла по-своему, позволяя себе вальяжно качнуться бедрами, все еще сидя на мне. А потом еще раз, и еще, медленно и плавно, но с каждым разом создавая все больше трения между нашими телами, что мои руки с силой сжались в кулаки. — Нравится? — засмеялась она, неожиданно заставляя мои кулаки разжаться и пропуская свои пальцы между моих. — Можешь не отвечать, Пэгги, твой румянец и сбившееся дыхание выдают тебя. Стоит над этим поработать. Будь мои руки свободны, я бы обязательно проехалась бы ей по челюсти, но остатки здравого разума уже медленно и верно покидали меня, уступая место раздражающему возбуждению. Будто бы все это происходило против моей воли, будто бы это было так некстати, а тело продолжало реагировать на каждое прикосновение Дотти. Она была умелой, не поспоришь. Вероятно, любовница из нее такая же потрясающая, как и убийца: она чередует короткие поцелуи по моей челюсти, пока я отчаянно верчу головой, с долгими посасываниями кожи, легкие укусы и плавные движения языка к самому основанию уха. — Хочешь подсказать мне, как тебе нравится больше? — спрашивает она так тихо, что я какого-то черта ощущая мурашки, спустившиеся буквально от макушки до кончиком пальцев ног. Брюнетка обхватывает губами мою мочку уха, едва касаясь и зубами и проходясь языком, что я ощутимо вздрагиваю, закрывая глаза. Дотти не опасается, что я вырвусь или убегу, она бесстрашно убирает одну руку с моей руки, нагло скользя ей между нашими телами, проникая под мой пиджак и на секунду обхватывая грудь. Дотти определенно знает, что хочет. И, кажется, я нехотя осознаю это тоже, когда та делает движения бедрами очередной раз, вызывая во мне новую волну дрожи, концентрирующейся между бедер. Андервуд сползает чуть ниже и почему-то усмехается, ловко расстегивая мои брюки, спеша проникнуть ладонью под них. Не знаю, о чем я думала все это время, но как только ее пальцы касаются меня поверх белья, я вспыхиваю ненавистью и смущением, осознавая, как сильно возбуждена. Свободной рукой я тут же обхватываю ее запястье, заставляя остановиться, и она поднимает на меня взгляд — горящий, жадный и не терпящий возражений. Дотти всегда берет то, что хочет. — Оу, не волнуйся, милая. — брюнетка сладко улыбается, и несмотря на мою руку, лежащую на ее запястье, упорно шевелит пальцами, заставляя меня закусить все еще кровоточащую губу и сильнее сдавить ее руку. — Видишь, тебе нравится… не сопротивляйся. В какой-то момент ее движения становятся резкими, даже чуть грубоватыми, даже болезненными, но все это ни шло ни в какое сравнение, какое удовольствие это приносило. По-истине садомазохическое, почти нереальное. Дотти с поразительной точностью знает, как обращаться с телом другой женщины, что я даже чувствую какой-то стыд за то, что кончаю так быстро, позволяя своему дыханию окончательно сорваться, но все еще не выпуская изо рта ни единого стона. Дотти смотрит на меня с хитрой улыбкой, задевая ногтем чувствительную точку и не без удовольствия наблюдая за тем, как все мое тело вздрагивает после оргазма. — Ты не очень-то разговорчива, — замечает она, — хотя, наверное, это даже лучше… Хочешь что-нибудь сказать? Но я действительно не в силах предпринять что-либо: ударить ее по лицу, поблагодарить за потрясающий оргазм, высказать все свое недовольство. Хотя недовольство все-таки можно. — А ты не очень-то хорошо разбираешься в местах, где можно заняться сексом, верно? — бормочу я и все же отпихиваю от себя женщину, что лишь смеется над моими репликами. — Ладно, Картер, признай, это было весело, — ухмыляется она, потягивая меня за руку и помогая встать, а затем пытается возиться с моими вещами, чтобы привести меня в порядок, — ну же, не хмурь свои прекрасные брови, я помогу тебе найти Эндрю, и в следующий раз мы найдем компромисс в нашей работе.