Double Blue

      Поставив ноутбук на стол рядом с небольшой стопкой учебников, Тэхён включил лёгкую ненавязчивую мелодию, первую, что попалась под курсор, и, развернувшись, растягивая губы в самодовольной ухмылке, сделал уверенный шаг в сторону небольшой кровати. Чонгук старается унять мелкую дрожь во всем теле и улыбаться в ответ - естественно, непринуждённо, но на выходе - лишь предательски порозовевшие щёчки и абсолютно невинный взгляд с каким-то латентным страхом. Тэхёну на мгновение стыдно, на мгновение кажется, что перед ним совсем ещё ребёнок. но уже в следующую секунду он прикрывает глаза и, мягко толкая младшего на кровать, нависает над ним сверху. Не спеша, издевательски медленно преодолев эту короткую дистанцию, всё так же сверкая этой двусмысленной ухмылкой, Тэхён устроил свою коленку между ног младшего, слегка надавливая ладонями тому на плечи, укладывая его таким образом на кровать. Гук послушно распластался под старшим, обвивая его шею руками, за затылок притягивая ближе и горячо выдыхая тому в слегка приоткрытые губы. Мелодия сладко разливается по комнате, затуманивая рассудок, помогая расслабиться и забыться обоим. Получив «зелёный свет», Тэ сначала невесомо накрывает своими влажными губами алые, девственно пухленькие губки напротив, постепенно углубляя поцелуй, делая его всё более жадным и по-взрослому жарким. Одного дыхания на двоих не хватает, воздуха становится катастрофически мало, и Гук отстраняет от себя старшего всего на секунду, делая глубокий вдох. Через мгновение Тэхён снова припадает к манящим губам, проталкивая горячий язык в чужой рот, проходясь им по нёбу и вызывая этим щекотливые ощущения. Одна рука незаметно скользнула под лёгкую футболку Чона, свободно гуляя под ней, оглаживая талию младшего, поднимаясь то вверх, очерчивая тонкими длинными пальцами еле ощутимые мышцы пресса, то плавно спускаясь вниз, к самой кромке спортивных штанов.       Не столько из-за заполняющей тишину всего дома мелодии, сколько из-за увлечённости друг другом ни один не слышит, как на первом этаже открывается входная дверь.       Пока Гук непроизвольно выгибался навстречу ласкам, сдавленно постанывая в поцелуй, рука Тэхёна проскользнула под резинку его боксёров, обхватывая уже возбужденную плоть младшего, который так стремительно впадал в эйфорию под натиском новых, крышесносных ощущений.       Чонгук совсем упускает момент, да и вообще не сразу понимает, что произошло, когда вдруг дышать снова получается свободно, а тело обдает неприятный холодок. Он приоткрывает глаза, пытается сфокусировать затуманенный взгляд, но это удаётся уже лишь тогда, когда отец в шею выпихивает Тэхёна из комнаты. - Папа! – Гук подрывается с места, мгновенно оказываясь рядом, хватает мужчину чуть выше локтя и тут же получает звонкую пощечину, отшатываясь на несколько шагов назад. Через секунду дверь захлопывается с другой стороны, а парень остаётся один, запертый в своей комнате, прижимая дрожащую ладонь к горящей щеке. Непрошеные слёзы только усугубляют ситуацию, и Чон обессиленно оседает в углу комнаты, утыкаясь носом в колени, позволяя эмоциям выплеснуться вместе с горячими хрустальными капельками, что так поспешно впитывались в ткань спортивных штанов.       На фоне слышится всё та же лёгкая, ненавязчивая мелодия. Но сейчас она не успокаивает, а только раздражает, давит на подсознание и подливает масло в огонь… * * *       POW Jungkook       Последние полгода каждодневные крики, скандалы, демонстративные хлопанья дверьми стали в нашем доме чем-то вроде обыденной традиции. Каждый день начинался с пустых замечаний на ровном месте, вместо привычного «доброе утро».       Одну вещь я усвоил за это время чётко: чем больше мы с ними разговариваем, тем дальше заходят ссоры. А я устал. Я устал от ссор… Поэтому и старался убегать сразу после завтрака, который, кстати, к моему удивлению, чаще всего проходил в тишине, и возвращаться только тогда, когда родители, предположительно, уже спали. Из-за такого общения у меня даже стало появляться чувство, что я лишь сожитель в этом доме, а не член семьи.       Не раз билась посуда, не раз весь дом переворачивался с ног на голову, но руку до этого отец на меня никогда не поднимал. Наверное, именно поэтому сейчас было так обидно и больно. Причём больно не столько физически, сколько морально. Осудить за нетрадиционную ориентацию каждый второй горазд, а родители… Родители должны быть теми, кто в любом случае останется на твоей стороне. Но нет. Не в моём случае.       Это был первый раз в моей жизни, когда я по-настоящему плакал, не считая разбитых коленок в детстве. Но если на коленку можно было посыпать спасительную присыпку или, в крайнем случае, приложить обслюнявленный подорожник и смело идти играть дальше, то сейчас я просто не хочу продолжать такую игру. Это стало последней каплей моего терпения.       Набрав заученный наизусть номер, я стал ждать, пока на том конце поднимут трубку. Не смотря на глубокую ночь, я был уверен, что там рано или поздно ответят. Так и случилось.        - Хён, найди мне квартиру.