Это тебя не касается

— Ты сам не свой последние дни, — задумчиво протянул Лоик, покусывая губы и с отстранённым беспокойством посматривая на хмурого Монса, что внушал бы настоящую тревогу, если бы с кончиков тёмных волос то и дело не срывались почти остывшие капли, прочерчивая хорошо известный бельгийцу путь от красивой шеи по разгорячённому душем торсу. Медленно. Очень медленно, скрываясь за мягкой белой тканью полотенца с логотипом отеля… Ладно. Лоик тряхнул головой, скидывая наваждение, и пожалел, что не может избавиться от такого возбуждающего сейчас запаха шведа. На самом деле парень жалел обо всём. О том, что находится с Монсом в одном номере, на его кровати, но вынужден лишь вглядываться в такое сексуальное лицо, на которое пала мрачная тень. О том, что умеет хорошо убеждать, а швед — всегда поддаётся на его уговоры. О том, что в его голову приходят такие блестящие мысли. О том… Что настало чёртово Евровидение 2016, и он снова находится на этом конкурсе с Монсом. Чёрт, да он жалел о том, что родился вообще! Сжимая пальцами покрывало за своей спиной, Лоик изо всех сил напоминал себе, зачем всё это затеял, что отступать сейчас — полный провал. В первую очередь в собственных глазах. Они договорились, что полтора месяца перед Евровидением будут ограничиваться лишь общением в сети. Нотте знал, что Монс назначен ведущим, поэтому и СМСки станут редкой роскошью. А ещё Лоик знал, что на других его мужчина не посмотрит, даже если начнётся спермотоксикоз. План был прост и гениален: предоставить шведа самому себе, чтобы после безжалостного полуторамесячного воздержания, явиться во всеоружии, как когда-то на Евровидении 2015. Вот только кто же мог знать, что самому бельгийцу будет так тяжело. Никто в их отношениях не придавал значения датам, типа, «месяц нашей любви». Нет, они оба были мужчинами, несмотря на то, что Монс почти всегда называл Лоика «мой мальчик», и какие-то знаки им были непонятны. Кроме одного. Евровидение было для них особенным временем. Честно говоря, за год любая пара начинает свыкаться друг с другом, и безудержная страсть, появляющаяся у людей во время невероятных путешествий, очень скоро укладывается в душе, оставляя место для любви, привязанности, может быть, сожалений — у каждого своё. То, что Лоик и Монс, сошедшие с ума год назад, пронесли свою страсть через всё это время, для Нотте было чем-то внеземным, выходящим за грань понимания. У него были девушки. Достаточно девушек, чтобы понять, что такое обожание сгорает также мгновенно, как и вспыхивает. Но Сельмерлёв разнёс в щепки все его представления. Скандалы, разъезды в разные страны, примирения, бесконечная музыка, выбор техники для оформления небольшой студийки в Стокгольме — было всё. Лоик учился рядом с Монсом, но уже не боялся показаться маленьким глупым мальчишкой рядом с большим победителем из Швеции, искрящим великолепие направо и налево. Монс же… Чувствовал, как его тело покидает присущая даже самым дружелюбным шведам замкнутость и страх показать свои настоящие чувства. С Лоиком можно. С Лоиком… Нужно. «Не тот случай, судя по всему, » — злорадно думал парень, стараясь направить стремительно растущее напряжение чуть пониже живота в другое русло. Уж лучше злиться и обижаться, чем хотеть его, верно? Хотя, причём тут Монс? Разве это не твоя идея? Не таков твой замысел? Это было легко. Ну, во всяком случае, проще, чем убедить, что Ходж из танцевальной труппы не пытался его облапать, а лишь неудачно выполнил поддержку. Швед понимал, что Лоик прав, говоря о сумасшедшей нагрузке, предстоящей Монсу, как ведущему, и что сам Нотте будет ненамеренно отвлекать его от важных дел. Но желания отпускать своего бельгийца у Монса не было всё равно, поэтому почти все аргументы Лоика шли насмарку. Почти. — Представь, что тебя ожидает по моему возвращению, — игриво сощурив глаза, шепнул парень и прижался грудью к спине Сельмерлёва, выдыхая в ухо следующие слова: — Только представь, ты сможешь отыграться за всё это время. Нотте едва не взвыл, вспоминая, что было потом. «Спокойно! — мысленно одёрнул себя Лоик. — Если он в таком состоянии, значит, происходит что-то из ряда вон нехорошее. Нужно просто заставить его сказать». — Монс, — аккуратно поднимаясь с кровати, позвал парень и приблизился к шведу, кладя руки тому на плечи. Нотте легко потянул его на себя, увлекая обратно на мягкую поверхность. Монс не сопротивлялся. — Расскажи мне. Я пытаюсь вытрясти из тебя хоть слово уже второй день, но ты всё время куда-то убегаешь, после чего приходишь ещё более мрачный и убитый. Что-то не так с шоу? — С шоу? — переспросил Селмерлёв, поднимая голову и сталкиваясь взглядом с такими близкими глазами Лоика, ощутил его тёплое дыхание и невольно отсел чуть дальше. — Нет, всё… Всё хорошо, не забивай себе голову. — Не забивай голову? — раздражённо фыркнул Лоик, тяжело опустив кулак на простыни. Краем сознания он порадовался, что теперь по-настоящему злится на шведа. — Ты серьёзно что ли? Не забивать голову, Монс? Эй, — он пощёлкал пальцами перед носом мужчины. — Если ты не заметил — так, для справочки — мы не виделись полтора месяца. Но, как видно, есть вещи, которые заботят тебя куда больше. И я хочу знать, что это. — Лоик, — Монс болезненно поморщился. Ему не нравилось, когда бельгиец нервничал. А ещё больше — когда он кричал. Кричал же Нотте редко, что обозначало, что сейчас он напридумывал себе множество сказок с неприятным сюжетом, где побеждает злая королева. От таких сказок нужно избавляться сразу, иначе всё может перерасти во вполне реальную ссору. — Что? — парень сложил руки на груди, выжидающе глядя на Монса. Сельмерлёв выдохнул, подбирая нужные слова, и не заметил, что лицо Лоика вытянулось, как от неожиданной догадки. — Дело в Петре, да? — тихо спросил он, осознавая, что его уже начало нести, но сделать с этим ничего не мог. — Чт… Нет! — воскликнул Монс, обхватывая лицо Нотте ладонями и серьёзно заглядывая в глаза. — Нет, послушай меня, здесь другое. Совсем другое. — Именно поэтому ты ходишь, будто тебя сразу во всех гей-журналах мира напечатали? — буркнул Лоик, сделав попытку отстраниться, но мужчина тихо засмеялся. Одна из ладоней мягко легла на шею, привлекая ближе. Монс несколько секунду рассматривал растерянное лицо бельгийца, явно не ожидавшего такого поворота событий, и почувствовал резкий укол нежности к этому мальчику. Его мальчику. — Мой мальчик. Швед решительно накрыл губы Лоика своими, едва сдерживая ещё один смешок от старания парня не поддаваться умелым ласкам Монса. «Я же изучил тебя вдоль и поперёк, мой мальчик. Думаешь, не знаю, на какие точки нужно нажать?» Мужчина провёл пальцами по рёбрам Нотте, перебираясь на поясницу, и чуть надавил, от чего Лоик немного выгнулся, подавшись ближе к Сельмерлёву и приоткрыв губы, с которых сорвался слабый стон. Монс поспешил углубить поцелуй, извиняясь за то, что вывел своего родного бельгийца на эмоции. Жар стремительно начал распространяться по телу, когда Лоик заскользил ладонями по груди Монса и, не разрывая поцелуй, приподнялся, разводя колени и устраиваясь на его бёдрах. Швед откинул голову, стоило его мальчику спуститься к чёртовой прекрасной шее, на которой точно останутся засосы, что точно не укроется от камер… Плевать. — А теперь, — медленно поведя бёдрами сначала влево, потом вправо, произнёс Лоик в ключицы Монса. — Ты мне всё расскажешь. Мужчина разочарованно застонал, опускаясь на подушки и полоснув победоносно улыбающегося Нотте обиженным взглядом. — Очень вовремя, — хмыкнул он. — Надо же! Кажется, я вернул к жизни того самого Монса Сельмерлёва, что победил меня год назад! — восторженно хлопнул в ладоши Лоик, падая рядом. — Трудно поверить. — Мы уже обсуждали, кто и кого победил, — припомнил швед, ощущая, что вызванное парнем возбуждение не собирается спадать. — И всё же, Монс. Что с тобой? — Это… Это не совсем со мной, — произнёс он, устало потирая лоб. — То есть, совсем не со мной. Дело в наших участниках. Точнее, представителях России и Нидерландов. Лоик заинтересованно поднял бровь. — Они избегают друг друга, — продолжил Монс. — Это странно, как минимум. — Как это относится к твоему состоянию? — Мне кажется, ребята несколько… В замешательстве. Чем-то они напоминают нас с тобой. Помнишь? — О, нет, — Лоик замотал головой, как совсем недавно сам Сельмерлёв. — Исключено. И не думай об этом! — Почему? — поинтересовался Монс. — Серьёзно, если бы я был таким же, как ты в то Евровидение, то ничего бы не вышло. Бегали бы друг от друга по Вене до конца конкурса. Как сейчас делают эти двое. — Допустим, — нехотя согласился бельгиец. Скулы залила краска при одном воспоминании о том, как всё началось. — Но, — он тут же вскинулся, недоверчиво сводя брови к переносице. — Если ты ошибаешься? Глупо получится. — Я не ошибаюсь, — втянув носом воздух, сказал мужчина. Голова до сих пор находилась в тумане, поэтому собирать слова в предложения было очень тяжело. — Видел, как они смотрят друг на друга. Определённо что-то есть. — Хорошо. Быть может, ты и прав. Но это тебя не касается. Не лезь, ты понял меня? Монс расплылся к довольной улыбке, протянув руку к лицу парня и касаясь пальцами его губ. — Ты слишком сексуален, когда стараешься казаться грозным, мой мальчик. Знал?