Saving the Boy

Я села в кровати, мое сердце колотится прямо в горле. Я пытаюсь отвлечься от кошмара, который, кажется, не собирается меня отпускать. — Дыши, Китнисс, — твердо сказала я себе, — Дыши. И я начала. Медленно и неуверенно я вдыхаю воздух, и так же выдыхаю его. Когда мой пульс успокоился, я случайно уловила свое отражение в большом зеркале, висящем над шкафом. У моей команды подготовки этим утром будет куча работы. Эта ночь была просто ужасной, хотя это и не удивительно, учитывая какой сегодня день. Важный-преважный день, как говорит Эффи, но я никогда не видела в Жатве ничего, кроме предстоящего ужаса. Особенно после прошлого года… Нет. Я не буду об этом думать, он бы не хотел, чтобы я опустила руки. Кроме того, я ничем не могла ему помочь, все было решено заранее. Несмотря на мое желание провести остаток своих дней в кровати, я знаю, что это невозможно и очень опасно. У меня есть работа, и я обязана выполнять ее хорошо. Я не дам ему повода снова злиться на меня. Я усвоила урок. Я выскользнула из комнаты в коридор, и заметила, что комната Прим пуста. Скорее всего, ночью она пришла к маме, спасаясь от плохих снов. Я почувствовала укол ревности. Раньше она приходила ко мне, но в последние года она больше так не делает. После… Ну, после того, как мы переехали в дом в Деревне Победителей три года назад. Пронзительный звук, доносящийся с первого этажа, заставил меня подпрыгнуть, и только через несколько секунд я поняла, что звонит телефон. Чем ближе я подходила к нему, тем страшнее мне становилось. У немногих людей есть телефон, и еще меньше людей, которых я хотела бы услышать. Я сняла трубку, зная, что лучше просто спокойно ответить, — Алло? — Во что ты одета? Я рассмеялась. Только Финник может заставить меня смеяться в подобный день, — Ты отвратителен. Он понизил голос до своего фирменного соблазнительного тона, — На мне нет ни единого предмета одежды. — Финник! Он захихикал, и многие женщины потеряли бы от этого голову, — Доброе утро. Я всего лишь позвонил, чтобы проверить тебя. — Ты меня знаешь. Внезапно, он стал серьезным, — Да. Опять кошмары? — я не ответила, и он принял это за молчаливое согласие, — А что насчет Прим, как у нее дела? — Я не знаю, я ее еще не видела, — сказала я, — Но это ее первая Жатва, и могу представить, как она себя чувствует. Его голос успокаивающий, по крайней мере, он пытается быть таковым, — Прим будет в порядке, ее не выберут. — Откуда ты знаешь? — Потому что ее имя вписано только один раз, удача на ее стороне. — Ты как я прекрасно знаешь, что иногда не удача решает, кого выберут, — Финник молчал, и я продолжила, — Помнишь прошлый год? Это была не случайность, это было наказание. — Ты права, — за что я люблю Финника, он всегда со мной честен, несмотря ни на что, — Но с тех пор ты не сделала ничего такого, за что тебя можно наказать. — Ты уверен? — Весь год ты была идеальным победителем. И ты знаешь, что если бы ты перешла кому-нибудь дорогу в Капитолии, то я бы об этом знал. Это правда. Финник всегда в курсе, и именно он предупреждал меня о последствиях моих действий в прошлом году. Но я не послушала. Какой же дурой я была. Мне нужно сменить тему, и Финнику она явно не понравится, — Как Энни? Как думаешь, в этом году она сможет поехать в Капитолий? — Китнисс… — устало сказал Финник. Он понимает, что я делаю, но не подает вида, — Ее даже на Жатве не будет. Мэгз снова займет ее место. — Это плохо. Я люблю Мэгз, но я не видела Энни уже целую вечность. Я надеялась провести с ней время, пообщаться. Финнику это надоело, — В любом случае, у тебя бы не было на это времени. Я знаю, ты не хочешь говорить об этом, но просто послушай. Тебе исполнилось шестнадцать, а это значит, что ты теперь законная добыча, и мне известно, что у Сноу уже выстроилась очередь, из желающих этим воспользоваться. Я чувствую, как желчь поднимется в моем горле. Я смогла ответить лишь через несколько секунд, но едва узнала свой голос, — Я не знаю, смогу ли я это сделать. — Ты сможешь. Потому что у тебя все еще есть близкие люди, которых ты хочешь защитить от мести Сноу. Думай о Прим, и ты удивишься, как много ты можешь вытерпеть. Я кивнула, несмотря на то, что он не может этого увидеть, — Думать о Прим. — И повеселее, — сказал он, неожиданно вернувшись к своему обычному бодрому тону, — Жатва означает, что мы снова увидимся. Я не смогла удержаться от улыбки, — Спасибо, Одэйр. Ты, на самом деле, светлое пятно в моих серых буднях. Могу представить, как сейчас сияют его глаза цвета моря, в лучах утреннего солнца, — И не забывай об этом. — Передавай Энни привет. — Обязательно, а ты пожелай Прим удачи от меня. И Китнисс? — Да? — Надень что-нибудь посимпатичнее, ладно? Ну знаешь, что-нибудь, что будет отвлекать от твоего вечно недовольного лица. Я повесила трубку не попрощавшись, и, повернувшись, увидела, что моя сестра молча стоит рядом. От неожиданности я чуть не подпрыгнула. Я схватилась за сердце, — Прим! Ты меня напугала! Она виновата опустила голову, — Прости, я не хотела. А с кем ты разговаривала? Я обняла ее, — Это просто Финник. Как обычно, меня доставал. Хотя, он пожелал тебе удачи. Глаза моей младшей сестры засветились при упоминании его имени. К моей досаде, кажется Прим в него влюбилась, — Правда? Не могу поверить! Не могу дождаться, когда смогу рассказать об этом Лесси. О! Она умрет от зависти! Я улыбнулась. Он сегодня отвлек двух сестер Эвердин, хотя бы ненадолго. Напоминаю себе, что нужно будет поблагодарить его, когда мы увидимся. Вероятно, он захочет что-нибудь замысловатое и необычное, но оно того стоит. Ну, а пока, мне нужно одеться и уйти, если я хочу завершить все свои дела до того, как появится моя команда подготовки. Запах горячих булочек с сыром заставляет меня истекать слюной, но у меня есть еще несколько остановок по пути домой. Все еще странно заходить в магазин с пустыми руками, и выходить с тем, что мне нужно. Я привыкла обменивать дичь на хлеб, но это было еще до того, как забор вокруг дистрикта стал круглосуточно под напряжением, и постоянно патрулировался. Сейчас я закупаюсь у мясника за деньги. Это конечно совсем не то, но не то что бы у меня был выбор. Не то что бы мне сейчас вообще позволяли выбирать. Проходя со своими покупками по площади, я в очередной раз поразилась, какие перемены произошли за эти три года, и все из-за меня. Раньше это было одно из немногих симпатичных мест в дистрикте, но сейчас, это просто коллекция напоминаний о возрастающем давлении Капитолия на нас. По улицам в беспорядке раскиданы инструменты наказания, а постоянно растущее число миротворцев следит за населением. Конечно, никто не винит меня напрямую, люди слишком напуганы, но каждый раз, проходя по городу, я чувствую на себе возмущенные взгляды и молчаливое осуждение. Каждый раз, приходя в Шлак, я скучаю по временам, когда мы здесь жили. Мой старый дом не такой роскошный, как новый, в Деревне Победителей, но хотя бы в нем есть ощущение дома. Но сейчас, в своей шикарной одежде, сделанной моим другом и личным стилистом Цинной, я чувствую себя здесь чужой. Я ускорила шаг и пришла к дому Хоторнов как раз вовремя. Хейзел тепло меня поприветствовала, крепко обняв, и на секунду я почти забыла, что убила ее сына. Но потом тяжелые воспоминания вернулись, и я со стыдом отвернулась от нее. Когда я отдала ей мясо из магазина, то снова извинилась за то, что оно не такое свежее, как раньше, зная, что она поймет, что я имею в виду. Хейзел покачала головой, и слегка улыбнулась, — Спасибо, Китнисс. Но ты знаешь, что тебе не нужно продолжать это делать. — Нет, я должна, — я изо всех сил сдерживала слезы, — У меня больше денег, чем я могу потратить, и поэтому я лучше буду помогать тебе и твоей семье. — Это не твоя вина, и… Я прервала ее, зная, что если она продолжит, то я не смогу держать себя в руках, — Я обещала Гейлу, что позабочусь о вас. Что не допущу, чтобы Рори вписывался за тессеры. Я не смогла спасти его на арене, но по крайней мере, смогу спасти его семью от голодной смерти! Хейзел взяла меня за плечи, и встряхнула. Я смотрела вниз, и она встряхнула меня еще раз, чтобы я посмотрела ей в глаза, — А сейчас, послушай меня. Твоей вины нет в том, что его имя выпало на Жатве, и уж точно нет твоей вины в том, что он погиб. Тебе нужно перестать винить себя в его смерти. Конечно, она не права, но что я могу сказать? Президент Сноу дал ясно понять, что удача не имела значения на Жатве Гейла, вместо этого, она была четко организована, как ответ на мои действия. А когда стало очевидно, что у него хорошие шансы на победу, распорядители спустили на него переродков. Нет, конечно этого я не могу рассказать Хейзел. Эта информация подвергнет ее опасности, а ее и так хватает, из-за общения со мной. Кроме того, я боюсь, что она выкинет меня из их жизни. И я никогда не смогу снова увидеть Рори, Вика и даже маленькую Пози, а этого я не смогу вынести. Они - это все, что у меня осталось от Гейла. Эгоистично, я знаю, но меня никогда нельзя было назвать благородной. Никого из победителей нельзя так назвать. Так что я просто кивнула, зная, что лучшее, что я могу сделать, это держать свой рот на замке. К счастью, Хейзел кивнула сама себе, и поцеловала меня в лоб, — Позаботься о себе в Капитолии, ладно? Не дай им заставить тебя забыть, кто ты и откуда ты родом. Они не могут контролировать тебя. — Я знаю, — ответила я, но это ложь. Они владеют мной, и поэтому, вскоре после окончания Игр, меня выставят на аукцион, и я ничего не могу с этим поделать, — Я позабочусь, чтобы Прим продолжала приносить продукты, пока меня не будет. Мы попрощались, и я направилась в Деревню Победителей. Быстро зайду к Хеймитчу, чтобы проверить, в порядке ли он, и можно идти домой. Меня чуть не стошнило от вони. Я задержала дыхание, и начала искать своего ментора. В скором времени, я обнаружила его бессознательного, лежащего за кухонным столом в луже блевотины. Я уже столько раз пыталась его разбудить, что знаю, что тут поможет только холодная вода. Я набрала чашу холодной воды, вылила ему на голову, и спряталась под столом. Это умно, учитывая привычку Хеймитча спать с ножом. Которым он сейчас размахивает, крича проклятия. Я подождала, пока он успокоится, и вышла из своего укрытия. — Ты, — прошипел он, — Зачем ты это сделала? — Потому что только так тебя можно разбудить. Он смотрит на меня, вода стекает с его волос, — Я не просил меня будить. Я повернулась к нему, поднимая руки, признавая поражение, — Да, но я решила, что ты захочешь, чтобы тебя разбудила я, а не Эффи. Очевидно, этой причины недостаточно, потому что он продолжает гневно смотреть на меня, но вдруг, мы услышали, как Эффи входит в дом. Цокот ее каблуков разносился по дому, пока она шла на кухню. — Ох! — она остановилась, когда увидела меня, ее отвратительные розовые кудряшки почти не двигались, — Китнисс, что ты тут делаешь? Разве ты не должна сейчас быть со своей командой, готовится? Сегодня… — Важный-преважный день, я знаю. Я просто занесла Хеймитчу немного хлеба, — я демонстративно положила буханку на стол, стараясь разместить ее как можно дальше от рвотных масс, — Вот и все. Думаю, сейчас я пойду домой, не скучайте. Я чувствовала их пристальные взгляды выходя из дома, и посмеялась про себя. А потом вспомнила, что меня ожидает дома, и мне сразу стало не до смеха. Спустя несколько ужасных часов, проведенных с моей командой подготовки, я была готова к появлению на публике и снова направилась на площадь. Жатва начинается в два, мне нужно появиться там за пол часа до начала, и у меня остается немного времени на то, чтобы съесть пару сырных булочек, прежде чем выйти. Когда я забралась на сцену и села рядом с Эффи, то без особого удивления отметила, что Хеймитча еще нет. С противоположной стороны сидел мэр Андерси, который поприветствовал меня легким кивком. Мы грустно посмотрели друг на друга, никто из нас не получал удовольствие от Жатвы. Я окинула взглядом толпу детей и нашла Прим и Рори, они стояли рядом и над чем-то смеялись. Пожалуйста, пожалуйста… пожалуйста, только не они. Я отвернулась от потенциальных трибутов передо мной. Одна девочка и один мальчик будут выбраны, и, скорее всего, умрут до конца месяца, и я ничего не смогу с этим поделать. Минуты медленно текли, площадь постепенно наполнялась людьми, и за несколько минут до двух часов Хеймитч наконец-то вскарабкался на сцену и рухнул на стул рядом со мной. Я взглянула на него, — Как мило с твоей стороны, почтить нас своим присутствием. Он даже не посмотрел в мою сторону, — Даже не начинай, Солнышко. Я все еще не простил тебе воду с утра. Или то, что ты оставила меня с этой ужасной женщиной. По крайней мере, он трезвый, что уже большое достижение, по сравнению с моей Жатвой. Тогда он был настолько пьян, что свалился со сцены. Я с ужасом смотрела, как городские часы бьют два, объявляя о начале церемонии. Мэр Андерси поднялся к микрофону, и начал читать историю Панема. Каждый год нам приходится это выслушивать, и хотя мы сами уже можем рассказать ее по памяти, все рано приходится делать вид, что слушаешь внимательно. — Это время для раскаяния и благодарности, — сказал он заканчивая речь, и начал зачитывать список победителей двенадцатого дистрикта. За 73 года у нас было три победителя, и лишь двое сейчас живы — я и Хеймитч. В других дистриктах, например, в первом, втором и даже четвертом, чтение списка победителей занимает куда больше времени. Но сейчас, он представляет Эффи, и мы переходим к тому, чего я боялась все последние месяцы. — Счастливых Голодных Игр! И пусть удача всегда будет с вами! — она выждала секунду, чтобы толпа могла ей ответить, но они молчали. И может быть когда-нибудь она поймет, что толпа никогда ей не ответит. Она продолжала улыбаться и щебетать, а мое сердце громко стучало у меня в ушах. Но я заставила себя успокоиться, поскольку следующие слова, которые она произнесет, чрезвычайно важны. — Дамы вперед! — как и всегда объявила Эффи, и направилась к двум одинаковым стеклянным шарам; один для мальчиков, второй для девочек. Каждый из этих стеклянных шаров заполнен тысячами листочков, на которых написаны имена детей от 12 до 18 лет, которые сейчас безмолвно надеются, что их имя не вытянут. И среди этих тысяч есть один единственный листок с именем Примроуз Эвердин. Пожалуйста, пожалуйста, только не она. Эффи подошла к шару с женскими именами, и начала ворошить листочки. Хихикая, она схватила одну бумажку. Каждый год одно и тоже, и я ненавижу ее за это. Медленно она вытащила руку, и подошла к микрофону. Мне приходится держать себя в руках, чтобы не подбежать к ней и сорвать этот розовый парик за то, что она так тянет время. Будучи капитолийкой, она понятия не имеет, какой пытке она нас подвергает, но я напоминаю себе, это Эффи всего лишь пешка в большой игре, в которой у всех нас есть своя роль. Но тем не менее, если она не поторопится, то я выхвачу эту бумажку, и прочитаю сама. Наконец, она дошла до микрофона и развернула листок. Она набрала в легкие воздуха, а я надеюсь, что там не имя моей сестры. — Миси Тийер! И это не Прим. Я увидела, как мэр Андерси вздохнул с облегчением, вероятно, радуясь, что это не его дочь Мадж, и я почувствовала укол вины, что забыла про нее. Я нашла ее в секции для шестнадцатилетних, и мы встретились взглядом. Она улыбнулась, и я кивнула, радуясь, что моя единственная подруга не была выбрана. Хеймитч взял мою руку и ободряюще пожал ее. И хоть я рада, это не Прим или Мадж, мне все равно жаль эту девушку. У Миси Тийер тоже есть семья и друзья, но, скорее всего, она больше никогда не увидит своих близких. Но, к ее чести, она не плакала, пробираясь к сцене. Я не знала ее лично, но время от времени видела ее в Шлаке. Я знаю, что ей 18 (столько было бы сейчас Гейлу, если бы он выжил), она сирота, и у нее есть братья и сестры, о которых нужно заботиться. Она неподвижно встала рядом с Эффи, которая щебетала о том, какая это великая честь. Эффи спросила, есть ли добровольцы, но ответом была лишь тишина. Это никого не удивило. В двенадцатом никогда не было добровольцев, никто не хочет сам идти на верную смерть. Тогда Эффи направилась к шару с мужскими именами. Опять она медленно выбирала листок, а мое сердце все еще громко билось, надеясь, это не брат Гейла. И вот она снова у микрофона, с маленькой бумажкой в руках. Она прочитала, и наклонилась к микрофону, — Пит Мелларк! Мое тело окаменело, и я закусила губу, чтобы не закричать.