Хитоши. Утро следующего дня. Местоположение неизвестно.
Смерть — это конец пути или начало его? Смерть наступает, когда у человека перестаёт биться сердце и работать мозг? Или когда он начинает жить, мирясь со своими ошибками, заключать сделки с совестью и разлагаться изнутри, не замечая того? И надо ли разъединять смерть физическую и духовную? Ведь если человек перестанет жить, то и душа его растает в небытие, верно и обратное. Получается, я исключение из правил? Или моя судьба с рождения проторила тернистый путь длиной не в одну жизнь? Сколько я ни задавался этими вопросами, ответов так и не находил. Хотя уже надцатый раз прокручивал их. Всё же десять (!) неудачных (!) попыток побега любого настроят на философское размышления и я не стал исключением в этом правиле, правда, плач и нытьё других похищенных детей дико раздражали. Но поделать с этим я нечего не мог, они очнулись как раз после восьмой попытки, почему их опять не усыпили, это уже другой вопрос. Наверное, стоило остановиться после второй, но моё внутреннее «Я» орало благим матом, что мне никак нельзя попадать в плен. И я словно упёртый баран пробовал раз за разом. Вторая попытка оказалась неожиданной для моих похитителей, но они быстро сориентировались, так что она тоже провалилась. После третьего раза понял, что среди похитителей есть сенсор и мои иллюзии против них и ломаного гроша не стоят. После пятой попытки очнулся уже связанным обычной верёвкой, благо Ци они не смогли заблокировать, впрочем, мне это не помогло. И так перебирал все свои способности, но каждый раз всё заканчивалось крахом, пока не настало время десятой попытки. В начале всё пошло как по нотам: смог с помощью "Взгляда Змия" ввести в ступор шестирукого, того самого сенсора и за этим добавил ему ногами по лицу, отправляя его в сон на подольше. И всё бы ничего, свобода уже была в кармане, как я услышал музыку флейты. Очнулся уже связанным чем-то липким, подозреваю, паутиной, с кляпом во рту и плотно закрытыми глазами, без шанса на их открытие при всём этом мне ещё вкололи какой-то раствор, блокирующий Ци. Жаль, системные сообщения не могу прочитать из-за этой чёртовой повязки, было бы, чем заняться всё оставшееся время. С каждым часом моего вынужденного путешествия всё больше и больше погружался в чёрную меланхолию. Причина тому была, что я вспомнил, где слышал имя Орочимару и связанные с ним сообщения системы. Сумасшедший гений, экспериментатор, нукенин и не состоявшийся Хокаге, последнее чисто мой вывод, основанный на остальных деталях, но всё же, другие факты были почёрпнуты из библиотеки. Сначала был гнев со страхом, но они быстро исчезли, уступив место апатии. Меня ведут словно овечку на заклание безумному вивисектору! **ядь!! Ан нет, гнев всё ещё есть, отметил частью сознания. — Пришли. – прерывая мои мысли, коротко бросил Кабуто, и сразу этим я услышал шлёп босых ног по камням и озабоченный шёпот седоволосого "Надеюсь, Орочимару–сама в хорошем настроении.", есть всё-таки польза от улучшенного восприятия. Правда, то, что я стал восприимчивее к разному виду гендзюцу, в этом мире именно такое название носят иллюзии, сильно портит радость. Сразу как пришла эта мысль, меня сняли с плеча, поставив на пол, Кабуто, наклонившись к моему уху, угрожающее прошептал. – Ещё одна попытка побега и мы не будем столь милосердны. Понял? Кивнув головой, попытался сделать шаг, но, к сожалению, попытка была неудачной и я, споткнувшись, растянулся на камнях, царапая лодыжки об острые углы. Чёрт, крепко же меня спеленали. Раздались смешки и мою тушку подняли с пола. — Вперёд. – всё так же спокойно произнёс очкарик, только после шестой попытки это заметил. И я на голос, стараясь не делать резких движений, засеменил в указанном направлении, под повязкой, которая вообще не давал мне открыть глаза, нельзя было разобрать, куда нас привели... Однако по отсутствию птичьего пения и каких-либо других звуков, кроме горения факелов, можно предположить, что мы находимся в закрытом помещении. Я слышу небольшое эхо от шагов и затхлый воздух наводит на умозаключение, что ведут нас, именно нас, я слышу других детей, по длинному туннелю в пещере, наша процессия движется уже минуту не сворачивая. Расположение? Вероятнее всего, я уже не в стране Огня. Хм, неплохо, не ожидал от себя столь хорошего анализа ситуации. Ещё один плюс от моего восприятия. Но боюсь, мне это ничем не поможет. Почему? Почему решил не учить карту? Думал, до тринадцати – четырнадцати, вообще не покину Коноху. Тьфу. Прямо чувствую, как свобода машет мне рукой, удаляясь в никуда. Млин, если бы их было меньше и они были бы чуть-чуть слабее. Но увы... Из размышлений о несправедливостях жизни меня вывел приказной тон Кабуто: — Ждите здесь! – бросив эту фразу, он исчез, по крайней мере, я перестал слышать его дыхание и шаги. Хмм, поправка, коридор не так длинен. Оставшиеся напарники седовласого зашушукались, желания слушать их болтовню не было, но выбора у меня нет. — Как же я задолбалась за весь этот поход! Ещё чуть-чуть, и мы провалили бы задание Орочимару-самы, особенно этот красноволосик постарался. Грёбаный урод! – раздражительно высказалась девочка, воспринимать её серьёзно не могу, даже брань умиляет, такое чувство, что этот ребёнок, закрываясь от мира, носит маску стервы, на это намекает большое количество ругани выходящей из её рта при этом она выглядит слишком наиграной. — Приличные девушки так не выражаются, Таюя. – заметил толстяк, два вечно спорящих субъекта. — Ой, заткнись, жирный мудак, и без тебя тошно. – прилетело в отместку пацану. Нет! Только не опять! Их безостановочная ругань мне приелась ещё во время "путешествия", прекращали они, только когда их затыкал либо беловолосый, либо Кабуто. Ссорились словно кошка с собакой. Хель, за что?! Остальные напарники спокойно слушали их очередную перепалку, по крайней мере, никто ничего не сказал, пока не открылась дверь. Только после этого их ссору прервал Кимимаро, их имена я запомнил, да и по голосам научился различать, благо было несложно. Он же приказал нам зайти в комнату цепочкой. А я как войду?! Прохода-то не вижу! Благо всё же смог с первого раза зайти, правда, для этого мне кто-то придал скорости посредством удара по спине, при этом чуть не упал, но ловкость мне пришла в помощь. Хотел было сделать ещё один шаг как неизвестный, схватил за плечо предостерегая от этого действия. И словно только меня дожидаясь, раздался тихий голос который буквально проникал в сердце: — Как интересно... – это было сказано так, как будто Орочимару, а мне кажется, это был именно он, рассматривал нас как ингредиенты для ужина, которые достойны лишь капли интереса и моря презрения. Б-р-р. Что за ужасный человек! Тут раздались уверенные, но в то же время плавные еле слышимые шаги. Если только от его фраз меня так пробирает. Что будет дальше? И, словно отвечая на мои мысли, появилась мощнейшая жажда крови из тех, которые я когда-либо чувствовал, правда, при появлении в этом мире была посильнее, но там-то демон, тут же обычный человек! Силясь преодолеть страх, и не упасть, потеряв сознание, опустился на колени, но смог выстоять. Сквозь пелену набата в голове услышал как кто-то упал. Неужели от этого монстра, а иначе, после столь явной демонстрации его сил, не скажешь, я хотел сбежать. Наивный чукотский юноша. — О. Сколько забавных образцов... – если в прошлый раз думал, что хуже не будет то я ошибся... Очень сильно ошибся. От этих слов всё моё нутро содрогнулась, желая покинуть тело глупого хозяина. Интерес безумного гения, именно это я услышал в его фразе – Учиха, ещё один, Абураме и неожиданно Инудзука. С каждым шагом этот человек был ближе, и вот, пройдя ещё один шаг, он остановился прямо передо мной, протянув руку, смог бы его коснуться. — Почему вы его связали паутиной и закрыли глаза? – не скрывая удивления, спросил Орочимару. — Он пытался сбежать, поэтому я пресёк все его попытки столь радикально. – скороговоркой ответил Кабуто. — Попытки? И сколько? – всё с таким же спокойным удивлением задал очередной вопрос Орочимару. — Десять. – тихо сказал вдруг замявшийся Кабуто, а не как обычно с язвительной усмешкой отвечал. — Сколько? – повторил свой вопрос Орочимару. — Десять! – громко, чуть не выкрикивая, сказал мальчишка. (С чего это он так?) Недовольно поморщился, Кабуто стоял сбоку за моей спиной и его фраза довольно сильно резанула по ушам. Чёртов ребёнок. Раздался тихий смешок, который постепенно перерастал в зловещий смех. Из-за него сердце решило, что слишком долго находиться на одном месте глупо и поменяло точку дислокации на пятку. Повторяюсь, наверное, но что это за человек?! Почему от одного его присутствия и голоса все мои чувства сходят с ума и вопят, что надо убегать? — Сними повязку, мне интересно посмотреть в глаза тому, кто почти смог тебя обыграть. – отсмеявшись, приказал Орочимару. Тут я почувствовал, как к виску прикоснулся металл, и секунду спустя, с короткой вспышкой боли, все же плотно была приклеена паутина, исчезла темнота, которая окружала меня вот уже примерно четыре часа. Она сменилась на ослепительный свет белых окон системных сообщений. Слишком ярко! Прослезившиеся глаза, радости не добавляли, только спустя пять секунд когда проморгался, смог нормально воспринимать зрительную информацию. Сразу свернул все надписи системы, не сейчас! Первым, что сделал после, это оглядел место, где мне так не повезло очутиться. Небольшая комната из жёлтого камня с деревянными стенами. Только после я поднял глаза на человека, который стоял рядом всё это время, не произнося ни слова. ЧТО?!! Со мной случился культурный шок, я застыл соляным столбом, гипнотизируя визави. Обладатель абсолютной копии моих глаз удивлённо хмыкнул и произнёс фразу смысл который дошёл далеко не сразу. — Гордись, мальчишка, ты сделал то, что давно ни у кого не получалось. Ты смог по-настоящему заинтересовать меня. Это достойно награды. – сказал Орочимару со странным нехорошим огоньком в глазах пристально меня рассматривая. И сразу после этого его шея резко удлинилась, тем самым введя меня в шок во второй раз за минуту. Всё ещё находясь в ошеломлённом состоянии, я почувствовал, как шею что-то прокусило, а дальше мой разум затопила боль. Нет, БОЛЬ. Словно пелена опустилась на сознание и дальнейшие события запомнились только урывками: вот я упал на колени, крича от дикой боли, вот уже катаюсь по полу на животе, руками пытаясь достать место укуса, но они были связны, дальше мир сжался в точку и исчез... Но вместо того, чтобы отключиться я оказался в каком-то странном месте, точнее, на странной поляне. Она была поделена на две равные части: одна её часть состояла из леса, другая же из огромных бетонных, стальных и стеклянных зданий. Они были очень высокими, казалось, что башни протыкали своими шпилями пасмурное небо. Различались они не только этим, но и погодой, если в лесу было солнечное утро, то в городе, именно в городе, расположение зданий, дорога и знаки вызывали смутное чувство дежавю, как будто я жил в похожем городе, но очень давно и почти ничего не помню, шёл проливной дождь. Причём он обрывался ровно на черте, которая разделяла территорию. Появился ровно на черте. Где я? Почему-то меня вообще не удивляла ситуация, в которой оказался и вопрос был задан больше по инерции, чем от реального желаний узнать своё местоположение. Только непонятное убеждение в правильности того, где я нахожусь. Боли нет, вот и славно. Передёрнув плечами, непроизвольно потёр шею в месте укуса, слишком яркими были ещё воспоминания. Решив, что под дождём стоять глупо, зашёл полностью на территорию леса. Ещё раз оглядел это непонятное место: деревья, кусты, трава, щебетания птиц и стрекот насекомых. Обычная полянка, но именно эта нормальность настораживала. Опять повинуясь какому-то непонятному предчувствию, уселся под крону ближайшего дерева и стал наслаждаться видами города. Гром, молния и брызги воды завораживали своим танцем, заставляя безостановочно наблюдать за ними. — Красиво. – неожиданно прозвучал чуть лающий мужской голос, который вывел меня из плена дождя. Стоп, голос?! Рефлексы сработали быстрее разума, услышав чужака, резко подпрыгнул на ноги и сделал сальто назад, приземлившись в опасной близости к черте. Едва мои ноги коснулись земли, как до этого спокойную и безмятежную голову заполонил ворох вопросов и то странное ощущение растаяло словно дым. Получается, это было искусно выполненное внушение? Взглянув на обладателя голоса, лишь утвердился в этом. Около дерева, под которым я сидел, находился лис, больше похожий на человека с лисьей мордой, рыжей шерстью и хвостом чем на исконного представителя этого племени. Кицуне? Он был одет в чёрную юкату, на которой была россыпь золотых цветков и белой маской в руках. (Юката - Традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки. - Прим. Автор) — Успокойся и расслабься, Шин Абэ. – все так же лая произнёс лис. Только сейчас заметил, что встал в стойку молнии: левая рука втянута вперёд, ладонь повёрнута вбок на тридцать градусов, правая же согнута в локте и прижата к телу, кисть сжата в кулак, всё же накрепко вбил в меня дед искусство нашего рода. Но, что самое интересное, руки мои были не шестилетнего ребёнка и не только руки, всё тело выросло лет на пятнадцать. Но это не отменяет другого вопроса: откуда он знает моё настоящие имя?! — Не стоит удивляться, субличность обладает почти всей памятью оригинала. – пояснил спокойным тоном хвостатый, видимо, вся буря моих эмоций отразилась на лице. Ответ вызвал ещё больше вопросов: Что за субличность? Кто он? и т. д. Сев на моё место под деревом лис приглашающе похлопал рядом с собой. – Вижу, у тебя много вопросов присаживайся, я постараюсь ответить на них. Настороженно я приблизился к нему и сел на небольшом отдалении, так, чтобы за секунду смог добраться до него и убить. Глядя на мои действия, собеседник молча ухмыльнулся, как бы это странно ни выглядело на морде лиса. После того как я, поудобнее устроившись, сел, визави молча повернул свою голову к городу. И? — Где я? – спустя пару минут поняв, что первым он не будет заводить разговор, задал вопрос. — В своём подсознании. – одно слово, но многие детали мозаики встали на место. Значит, вот оно какое. В прошлом мире сколько я ни медитировал, сюда не мог погрузиться. Вот душу спокойно просматриваю. Но почему оно такое странное? — Почему оно тогда поделено на две части? – высказал свою мысль немного подкорректировав её. — Что это? – проигнорировав мою реплику, лис кивком указал на дорогу. — Асфальт. Но ты не ответил. – ответил я, недоумевая, зачем он задал этот вопрос. Что происходит? Сам говорил, что будет отвечать, а теперь сам спрашивает. — Из чего он состоит? – продолжил расспрос лис. Это же элементарно, каждый ребёнок знает это! — Из уплотнённой смеси щебня, песка, минерального порошка и битума... – ответил и словно молнией поразило. Откуда я знаю, что это?! Да и то, из какого материала состоят сами здания тоже знал. Откуда? Только если эти сведения не... Но как?! Да и система что-такое написала, когда узнал о присоединении души. — Вижу, ты наконец-таки понял. – узрев что-то на моём лице, довольно произнёс мохнатый. – Да, это половина не твоя, а той души, которую тебе пришили, перед тем как сюда отправить. Тот, кто это сделал, был истинным гением, аккуратно соединить не только души, но и сознания, достойно похвалы. Сказав это, он опять повернул свою морду к городскому пейзажу. Так мы и просидели минут двадцать, не знаю, о чём думал Кицуне я же размышлял о цели своего прибытия именно в этот мир. Да, помню, что как таковой передо мной не поставили никакой задачи, но всё же не просто так именно в этот мир, именно в эту страну, именно в эту деревню, именно в это тело. Как же не хватает хоть какой-либо информации. Аргх! Руками взлохматил волосы, которые тоже отрасли и были чёрными. — Получается, если я зайду в город, то смогу узнать все воспоминания моей второй половины? – задал ещё один вопрос лису. Если выгорит, то, возможно, только возможно, у меня получится форсировать события и узнать память второго меня, при этом не ожидая ещё семь месяцев. Хель, о чём же я думаю?! Там, в реальности, валяется моё агонизирующее тело, а я тут спокойно общаюсь с какой-то "субличностью"! Надо побыстрее очнуться, если выживу, то можно уже будет планировать просмотр памяти реципиента. — Да, ты прочтёшь всю память, но существует далеко не нулевой шанс, что твоя личность просто растворится в потоке его воспоминаний. Если всё же захочешь их увидеть, тщательно подумай над этим. – серьёзно, без веселья ответил лис. И словно прочтя мои мысли, дополнил свой ответ. — Насчёт того, почему ты оказался здесь. Сейчас в реальности происходит перестройка твоего организма из-за инициации. Боюсь, ты бы не выдержал ту боль, которую эта перестройка приносит в реальном мире, и умер от шока. — Как вернуться в реальность? – вскочив на ноги, быстро спросил хладнокровного лиса. Как он может быть таким спокойным, когда я там умираю. Паника охватила меня. Так, стоп, паника. Могу ли я что-то изменить? Нет, как сказал собеседник, у меня модифицируется организм. Так что вздохни, Хитоши, и выдохни. Всё хорошо. — Захотеть, и всё. В этом мире ты царь и бог. – просто сказал он, но вспомнив о чем-то, встрепенулся. — Прежде чем ты уйдёшь позволь представиться. Моё имя Кен, не стоит так удивляться. Я память крови Кицуне и по совместительству твоя субличность. И помни, Шин Абэ. Ты есть то, что ты ешь. Расплывчато проговорив, он распался дымом. Что?! И весь мир стал растворяться, словно утренний туман. У меня было ещё бесчисленное количество вопросов, но Кен решил, что аудиенция окончена. Царь и бог? Ну-ну. Но вскоре мне стало не до этого, пришла та самая боль, от которой я укрылся в подсознании. Я словно погрузился в море, где каждая волна причиняла боль, так и сидел во тьме борясь с ними, пока особо сильный приступ не отправил сознание в небытие. "В который раз уже за эти два дня?" промелькнула последняя язвительная мысль.Страна Рисовых полей. Глубоко спрятанный под землёй секретный комплекс. Десять минут назад.
Легендарный Санин уже пять минут невидящим взглядом просматривал свои записи о проклятой печати. Мысли его были далеко отсюда. "Ещё немного и Учиха будет в моих руках. А дальше буквально шаг до абсолютного могущества." Тут его взгляд упёрся в конец предложения и, тихо ругнувшись, Орочимару опять попытался сосредоточиться на тексте. Но мысли то и дело соскальзывали на то, какие эксперименты надо провести в первую очередь, а с какими можно повременить. Поняв, что не сможет сосредоточиться, убрал тетрадку, исписанную тонким аккуратным почерком, на полку, которая висела рядом. Бросив взгляд на своё кресло-трон, он не сел в него, а, наоборот, начал размерено ходить взад и вперёд перед ним. "Последний опыт по применению проклятой печати провалился и надо будет схватить побольше подопытных, эти уже заканчиваются. Ещё похить деревенщин? Нет, думаю, что обычные люди изначально неправильный выбор. Нужны обязательно шиноби или те, кто имеет чакру хотя бы на зачаточном уровне. Когда вернётся шестёрка, нужно будет послать их за каким-нибудь нукенином С ранга. Хотя если всё же они принесут ещё клановых, кроме Учих, на них у меня другие планы, можно будет поэкспериментировать на детях, так будет даже лучше." Придя к такому выводу Орочимару, остановился и все же уселся в своё кресло. И ровно через десять секунд к нему вошёл нервничающий Кабуто, внешне он был спокоен, но против "белого змея" все его уловки были напрасны. Зайдя, Якуши встал перед троном на одно колено, ожидая распоряжений. — Говори. – спокойно приказал Орочимару. Внутри он был на пределе, но внешне это проявилось лишь в нетерпеливом облизывании губ. — Операция прошла успешно, как вы и предсказывали, но... – спокойно было ответил помощник, но замешкался, не зная как бы помягче описать их ошибку. — Но? – прекрасно увидев что его подчинённый, о чем-то умалчивает, уточнил санин, при этом надавил на него своим Я-Ки. — Для того, чтобы похитить одного ребёнка, нам пришлось устранить двух людей Корня. – зачастил побелевший от страха мальчик. — Вы уничтожили двух людей Данзо? – вроде бы нормальным тоном осведомился Орочимару, но Кабуто сковал животный ужас, из-за которого тот просто не мог вздохнуть, пока не начал задыхаться. Когда надо, "белый змей" бывает очень убедителен. — Да... Орочимару-сама... – выдавил из себя Якуши. Но его собеседник уже не слушал своего помощника, Саннин просчитывал все плюсы и минусы этой незапланированной выходки подчинённого. — Данзо знает, кто убил его людей? – через минуту гнетущей тишины спросил Орочимару. — Мы оставили пару улик, но ни одна из них не указывает на вас. – уже спокойнее ответил мальчик. — Ладно, заведи всех тех детей, которых вы похитили. – велел безумный учёный, внутренне уже забыв об этом мелком инциденте, зачем забивать этим себе голову, когда он так близко от материала для опытов. Через пять секунд начали входить дети с красными от слёз глазами и с потухшими взглядами, но не все сломались: чёрные как смоль волосы и такие же глаза. "Учиха! Да и не один, целых двое, правда, второй уже сдался, но так будет даже интересней. Молодец, Кабуто–кун, но ты все же заслуживаешь наказания." И тут вошёл последний ребёнок. Тёмно-красные, можно сказать, даже чёрно-красные волосы, глаза, заклеенные паутиной. И он был связан лучше всех остальных детей, если другим всего лишь сковывали руки за спиной обычной верёвкой, то этому плотно связали руки с телом, освободив только ноги. — Как интересно... – огласил свои мысли Орочимару, неспешно поднявшись, он почти подошёл к первому ребёнку в ряду, как резко остановился на полпути. Встав, почти на середине комнаты Санин высвободил четверть своей жажды крови и все дети упали, но несколько смогли подняться, другие же потеряли сознание, в основном те, кто сломался. "Отбросы, их в расход, а вот оставшиеся интереснее, намного интереснее" — О. Сколько забавных образцов... — Учиха, ещё один, Абураме и, неожиданно, Инудзука. – вслух перечислил вставших из клановых и самых любопытных которых стоит поизучать поближе, подходя по очереди, к тем кого назвал, рассматривая их. Мельком глянув на непримечательную девочку, единственную из всей шестёрки оставшихся, перешёл к столь же интересному, как первые четыре, правда, он смог ещё раз удивить Орочимару когда под его Я-Ки мальчик не упал, а только опустился на колени. — Почему вы его связали паутиной и закрыли глаза? – уточнил Орочимару так заинтересовавший его момент. — Он пытался сбежать, поэтому я пресёк все его попытки столь радикально. – не желая нарваться на ещё один выговор от "белой змеи", быстро ответил Якуши. — Попытки? И сколько? – Санин ещё больше удивился, однако не показал этого и продолжил расспросы. — Десять. – тихо сказал Кабуто, понимая, что ещё одной промашки ему не простят. — Сколько? – повторил свой вопрос Орочимару, в этот раз сдобрив его хорошей порцией жажды крови. Филигранно надавив только на мальчика в очках. — Десять! – громко чуть не выкрикивая, сказал побелевший мальчишка. — Ку-хи-хи-хи. – разразился смехом безумный учёный. "Десять! Десять попыток сбежать от тринадцатилетнего, было проделано шестилетним. Какой же удар по самолюбию Кабуто-куна. Хорошее наказание, но от себя тоже добавлю". Когда красноволосому открыли глаза, он быстро осмотрел обстановку в пещере и только после поднял глаза на Орочимару. "Вот теперь мне стало по-настоящему интересно. Сендзюцу от него не ощущаю. Тут что-то другое" удивлённо хмыкнул он. На "белого змея" уставилась пара абсолютно таких же глаз, какие были у самого Санина, только цвет радужки различался, если у Орочимару был ярко-жёлтый, то у мальчика он серо-жёлтый. — Гордись, мальчишка, ты сделал то, что давно ни у кого не получалось. Ты смог по-настоящему заинтересовать меня. Это достойно награды. – поздравил безумный учёный, подопытную мышку, не обращая внимания на вытянутые лица своих подчинённых. "Если он сможет выжить, то как будущее тело может сгодиться." Без печатей концентраций, для этого какие-либо костыли ему не были нужны, шея вытянулась и голова быстро укусила шокированного ребёнка. Вначале всё шло по плану: появились три чёрных томоэ и по телу начал расползаться красно-огненный рисунок, а сам носитель упал и скрючился в агонии. Но спустя секунду всё изменилось: печать резко втянулась обратно в томоэ. И сами они трансформировались, слившись в один рисунок: чёрная змея, свёрнутая в кольцо, внутри которого было схематичное изображения того же цвета миниатюрного лиса. И сам красноволосый изменился, если раньше у него были тёмно-красные волосы, то теперь чёрного цвета стало больше, и он стал основным. Склера глаз почернела, а радужка окончательно посерела, но вытянутый зрачок остался. Все черты лица, которые были и так непохожими на обычные, стали змеиными. Волосы, лежащие прямо, словно наэлектризовались и зачесались назад, став похожими на иголки дикобраза. Презрительно посмотрев на кляп и связанное тело, он, не напрягаясь, разорвал паутину, освобождая руки, а после освободил рот. Спустя секунду после всех этих действий, раздался голос, нет, не голос, шипящий шёпот, который был намного страшней аналогичного у Орочимару: — Как–с–с меня умудрилас–с–сь призвать человечес–с–ская личинка? О, чувс–с–ствую, кровь моего–с–с ребёнка, течёт–с–с по его–с–с жилам, тогда вс–с–сё понятно. – осмотрев, свои руки задал себе вопрос и ответил на него сам, кто-то, уже точно не человек. Переведя взгляд на застывшего столбом Орочимару, спросил. – Говорящий? — Да. – ответил еще более шокированный санин. "Откуда он узнал, как меня называют в Рьючидо?" Узнав ответ, он потерял интерес к безумному учёному. Закрыв глаза, странный мальчик вздохнул полной грудью застоявшийся воздух. Вместе с этим он начал быстро перемещать глазные яблоки под закрытыми веками. Спустя минуту, мальчишка открыл глаза и более уверенным взглядом обвёл пространство вокруг себя. Проигнорировав всех остальных, он ещё раз обратился только к Орочимару: — Говорящий, зачем–с–с ты украл–с–с этого детёныша–с–с? – задал неожиданный вопрос очнувшийся от глубокого сна шипящий на луну. – Не с–с–стоит мне лгать–с–с. — Я планировал поэкспериментировать над ним и, если всё прошло бы удачно, переселиться в его тело – честно признался не ожидавший такого от себя санин. Проанализировав своё поведение, Орочимару попытался снять гендзцюзу, но потерпел в этом крах. Снимать было банально нечего, змеи работают намного тоньше. — Я вижу–с–с, что на–с–с тебе с–с–стоит печать отрицания–с–с, поэтому не можешь ис–с–спользовать с–с–сенчакру в больших количес–с–ствах и с–с–сенинмодо для тебя–с–с тоже не доступен-с-с, но ес–с–сли научишь этого детёныша пользоватьс–с–ся с–с–сенчакрой и дос–с–ставишь в Рьючидо, тогда Манда с–с–снимет с–с–с тебя проклятую метку. С–с–скажешь ему имя "Шанкс–с–с", он вс–с–сё поймёт. Но помни–с–с, говорящий, ес–с–сли ты хоть пальцем его коснёшьс–с–ся для с–с–своих экспериментов–с–с, то все змеи с–с–станут твоими врагами и мы придём–с–с за тобой. Я вс–с–сё с–с–сказал. – когда завершился этот монолог, из ребёнка словно стрежень вынули: он обмяк и упал лицом на пол. На полу его начало рвать чёрной жижей непонятного происхождения. Сильно задумчивый Орочимару, после всех слов мальчишки, перевернул содрогающееся в судорогах тело на бок чтобы он не захлебнулся от своей рвоты. — Что прикажете с ним делать? – слегка заикаясь, спросил до этого молчавший Якуши, когда поток рвоты закончился и Орочимару подлечил мальчика. — Отмыть и доставить в свободную комнату моего нового ученика. – всё так же задумчиво ответил "белый змей". – Он станет твоим подопечным, это твоё наказание. —Хай. – ответил Кабуто. Хоть тот и пытался скрыть своё недовольство, но оно всё равно просквозило в его реплике.