Недетские игры

Юки чувствовал, как горели его щёки, уши и лоб. Особенно сильно саднило ухо, не самым деликатным образом зажатое в пальцах Ранмару. Оторванный от ужина Кёхэй хмурился, глядя на развернувшуюся перед ним сцену, Такэнага строил сложное выражение лица, а по мечтательному взгляду Сунако несложно было догадаться, что мысленно она уже заполучила ухо Юки в коллекцию оторванных частей тела. — Я требую вашего суда, ребята. Стараниями Юки я больше не смогу встречаться ни с Киоко, ни с Азуми, потому что они узнали о существовании друг друга. — Это правда, Юки? — даже с набитым ртом Кёхэй отлично передал всепоглощающее изумление. — Бурная личная жизнь Ранмару поставлена под угрозу твоими стараниями? — Ты хочешь, чтобы оценили аморальность поступка Юки или аморальность встреч с несколькими девушками одновременно? — лениво уточнил Такэнага, и гнев Ранмару зашёл на новый круг: — Дело сейчас не во мне. Если хотите знать, они обе были мне очень дороги. Особенно Киоко. Можно сказать, ради неё я был готов на всё. — Но почему… — Его бросила его ненаглядная Мачико, — Ранмару в очередной раз ответил за Юки, который никак не мог заставить себя говорить. — Думаю, я догадываюсь, что творилось в его безутешной голове. Он, весь из себя замечательный и заботливый, остаётся один, а я, образец легкомыслия, продолжаю предаваться разврату. Не стоило выслушивать разглагольствования Ранмару, не имевшего ни малейшего понятия о том, что на самом деле двигало Юки. Нужно было положить всему конец. Уйти с гордо поднятой головой. Или просто уйти — поднятая голова казалась недостижимой роскошью. В конце концов, Юки действительно был виноват, он не мог отрицать своей вины, равно как не мог объясниться в силу причин, слишком странных, чтобы быть раскрытыми. — Хорошо. Юки был неправ, — Такэнага в очередной раз попробовал себя в роли третейского судьи. — А твою неправоту тебе едва ли докажешь. Чего тебе вообще нужно? — Я хочу… — голос Ранмару стал угрожающе вкрадчивым. — Я хочу, чтобы за свою подлость Юки… скажем… стал моей личной служанкой на три дня. Немного безраздельной власти — и я обо всём забываю, и мы снова друзья. Юки очень надеялся, что его случайное хныканье не вырвалось наружу или, по крайней мере, не привлекло ничьего внимания. — Юки, ты не обязан соглашаться, — быстро вставил Кёхэй. —Тебе достаточно просто извиниться. — Азуми, наверное, прямо сейчас рыдает в подушку, — как бы между прочим добавил Ранмару, и Юки понял, что настало самое время подать голос: — И когда начинаются эти три дня? — отлично, он справился с этим заданием, но взгляд по-прежнему не повиновался ему, старательно лавируя между лицами собравшихся. — Прямо сейчас. — Ранмару в предвкушении потёр ладони. — Я даже успел приготовить тебе форму. Очень миленькое платьице. Думаю, тебе пойдёт. — Платье? — это было больно, но отчего-то совсем не удивительно. — Конечно, — казалось — ещё немного, и Ранмару запоёт. — Я ведь сказал «служанка», а не «слуга».

***

Платье было дешёвым, купленным почти за бесценок в первом попавшемся магазинчике. Юки — честное слово — понятия не имел, когда научился так хорошо разбираться в стоимости платьев. Наверное, это было слишком очевидно. Тонкая ткань, неприятная на ощупь, была слишком мятой и слишком блестящей. Кружевная оторочка пузырилась на манжетах и царапала горло на воротнике. Юки попытался было оторвать её, и та легко поддалась, а следом один из рукавов треснул по шву, и Юки оставил эту затею, испугался, как нашкодивший ребёнок, хотя стоило изорвать эту тряпичную издёвку в клочья и затолкать Ранмару в горло. Оказавшись в комнате Ранмару, он поставил на стол поднос — ради своего представления Ранмару даже временно отказался ужинать вместе со всеми. Хотя, думалось Юки, он мог бы добиться куда большего морального удовлетворения, заставив прислуживать себе на глазах у всех, но Юки не собирался делиться с ним этим ценным советом. Унижаться перед другими было бы слишком мучительно, и в каком-то смысле желание Ранмару уединиться играло ему на руку. Уже через минуту Юки понял, что игру один на один выносить гораздо труднее. Ранмару смотрел на него слишком пристально. Слишком. А потом расхохотался. — Только посмотри на себя!.. Юки опять ощутил румянец стыда, расползавшийся по его лицу. Он знал, что выглядел смешно, и ему не нужно было убеждаться в этом лишний раз. — Я, конечно, ожидал, что тебе пойдёт этот наряд, но чтобы настолько! Он словно на тебя сшит. С большим трудом Юки сдержал усмешку. Нелепое девичье платье из некрасивой синтетики — вот что, по мнению Ранмару, идеально ему подходит? — Думаешь, я шучу? — Ранмару решительно, но осторожно подтолкнул его к зеркалу, и Юки не оставалось ничего, кроме как послушно взглянуть на своё отражение. Пожалуй, впервые за этот безумный день Ранмару был прав. Юки действительно шёл этот глупый наряд, вместе с дурацкими оборками и неловко перекошенным воротом; он шёл ему, пожалуй, больше, чем тем, для кого изначально предназначался. Если, конечно, он не предназначался для женоподобных мальчиков, ненавидящих свою внешность. Почему Ранмару поступал с ним так жестоко? Юки был уверен, что тот ни на секунду не расстроился из-за разрыва с девушками, имена которых запомнил чудом. — Я давно припрятал его для тебя, — лукаво сказал Ранмару, и Юки не сразу догадался, что именно тот имел в виду, а когда догадался, не сразу понял, что не ослышался. Ранмару давно задумал нарядить Юки в этот убогий костюм и, наверное, долго поджидал подходящего повода, чтобы выстрелить своей престранной местью. На языке Юки вертелось множество вопросов, но ни одного он не задал вслух. Ранмару всегда вёл себя непредсказуемо, и напористо, и развязно, но никогда — настолько и никогда — по отношению к Юки, и это ранило. Из всех — именно Ранмару. Из всех — именно Ранмару. — Присядь, — предложил тот, и Юки плюхнулся на кровать, как будто его ноги, поссорившиеся с рассудком, ожидали этой просьбы. — Конечно, я не заставлю тебя носить туфли на каблуках, но хотя бы смени кроссовки на что-то более подходящее. И вот ещё что. — Ранмару с увлечением порылся в ящике стола.— Надень это. Юки медленно протянул руку и сжал в ладони парик, потом так же медленно нахлобучил его себе на голову. Длинные светлые пряди разметались по его спине. Юки не сомневался, что эти растрёпанные кудряшки тоже были ему к лицу. Нужно было подняться и уйти, пока у Ранмару не нашлось новых идиотских пожеланий. А потом Юки почувствовал, как прогнулась кровать рядом с ним — это подсел Ранмару, так близко, что касался грудью его спины. И это было гораздо хуже любого приказа.