Однажды в далеком - далеком королевстве... или КАК БЫ НЕ ТАК!

Лежу. Холодно. Голова раскалывается. Тошнит. Наверное сотрясение. Усиленно пытаюсь вспомнить кто я и где нахожусь. Со вторым проще. О том, что я в лесу намекают произрастающие вокруг деревья. Много. Как сюда попал — не помню. Зачем… тоже не помню. Все, что помню, произошло после того как очнулся. Есть хочется… вот странно. Как можно забыть все, но при этом помнить, что такое голод? Н-да… надо встать… надо встать… встать… — Ай… уй… чтоб тебя. Кое-как, попытки с пятой, держась за ствол дерева, воздел себя на ноги. Ноги трясутся, подгибаются, грозя низвергнуть меня обратно. В голове шум, туман… сквозь всю эту круговерть на ум приходит какая-то тарабарщина. Бубню ее под нос, упершись лбом в кору, в надежде, что это отвлечет от общего состояния. Ура! После вспышки мне полегчало. Смотрю на скукоженный, рассыпающийся в труху дуб. Странно… минуту назад он выглядел таким крепким… а вот интересно, что так ярко сверкнуло? Молния? Надеюсь дождя не будет? Таращусь на небо, где нет ни единого облачка. Весеннее солнышко приветливо светит мне в морду, ласковый ветерок поддувает в бок… нехило так поддувает, забираясь под плащ и вымораживая внутренности. В общем, красота и идиллия, пчхи… Та-ак… вот только простыть мне для полного счастья и не хватало. Дерево, на которое я опирался, рассыпалось прахом и, ес-сно, я в этот прах свалился. Блин! Теперь я еще и вымазанный черте в чем. Хотя не уверен, что и до того был чистым, но все же обидно. Ладно. Надо собраться с мыслями и понять, что же делать. Сперва о наболевшем: а) Не знаю кто я, где я (что в лесу — понятно, но где именно этот лес, и есть ли поблизости люди?) и как тут оказался. б) Жутко хочется есть, спать и помыться. А еще хочу в тепло. в) Представляю, как сейчас выгляжу, и боюсь, что в ближайшее время мне это не светит, по крайней мере, пока не приведу себя хоть в более-менее нормальный вид. Из всего вышеизложенного вывод — сперва надо развести костер и помыться. Вздрагиваю. Мыться в такую холодрыгу придется в реке… ну или озере… блиииин… хотя бы ручеек какой найти… брр… Так. Только без паники. Выбора-то все равно нет. Пойду искать воду. Мыться не буду, но грязь с лица смыть просто необходимо. А потом можно и к людям… если найду их… ой-ей, как мне все это не нравится… «Холодно на улице Маленькой макаке… Прилипают руки К волосатой сра… — кхе-кхе… пчхи… — ке….» Так… кажется, все-таки заболел. Сопли текут… чтоб еще такое вспомнить? Эм… ну… может так: «Слынце светит прямо в глаз, Жаром припекааая… Санитарочка у нас — Задница большаааая.» Не, не греет. Пчхи. О! вот! Вспомнил! «Напои меня колодезной водооооой… — кхе-кхе.» — Так… кажется, голос сорвал. Н-дааа. Не потянул. Обидно. О! ручеек… мутный какой-то… и пахнет, точнее воняет. Жуть. А так пить хочется… но стремно. — Не двигаться, некромансер! А? Что? Это мне? Это кто? Стою, не двигаюсь. Уж больно грозно попросили. — Повернись, дабы принять смерть свою, как достойно мужу! — Все так же торжественно. Ме-едленно поворачиваюсь. И правда мне! Ик. Рыцарь. Ик. Здоровый и весь в доспехах. — Э-э… — умно пытаюсь завести беседу, но он та-ак на меня зыркнул, что как-то вдруг разговаривать перехотелось. Ага. Зато жутко захотелось слинять нафиг подальше от этого пришибленного. Уж больно рожа злая… а чего он там про смерть-то говорил? — И только попробуй начать колдовать… — с явной такой угрозой… и кончик меча у моего горла. Нервно киваю, сглатывая комок в горле. Согласен на все, только бы он свою железяку убрал. Стою, смотрю снизу вверх. Ну, а как мне еще смотреть, когда он головы на полторы выше меня. Пытаюсь сообразить, как донести до него мысль, что он меня с кем-то перепутал, но голос категорически отказывается мне подчиняться. Зажмуриваюсь, силясь высказаться, но вместо моих слов, хрипло вырываются чужие, незнакомые и непонятные. А потом вдруг громкий такой хлопок и… Стою. Смотрю. Фигею. Это я сделал? Нет, правда я? Ну я сде-ела-ал… интересно-интересно… хм… а ниче так эльфик получился. Волосики темные (какие были, такие и остались, ток чуть подлиннее стали), глазки большие, удивленные, зелененькие, реснички… ну дли-инные… носик прямой, губки пухленькие… а ушки! Ушки! Я ваще тащусь!!! Аккуратненькие такие, остренькие… и шевелятся! Точнее подергиваются… слегка. А, да! И ростом чуть пониже меня, и тоненький такой… изящный… вроде. Под доспехами особо не видно, но думаю, они именно поэтому так скочебряжились и посползали. Ага, каждая часть в свою сторону. — Ты… — ммм… какой голосок! Всю б жизнь слушал. Хм… а мне оказывается мужики нравятся… или это только на эльфика такая реакция? Мне даже жарко стало. О! Я нашел новый способ обогрева. Интересно, а повторить я это смогу? — Ты… убью! Новоиспеченный эльф попытался-таки проткнуть мне горло мечом, но доспех, разъехавшийся во все стороны разом, помешал, и зеленоглазый рухнул на землю, неслабо так приложившись головой об камень, и признаков жизни не подавал. Мне его даже жалко стало. И так, что мы имеем? А имеем мы следующее: а) Похоже я эм… колдун (если, конечно это я с ним сделал). б) Меня тут явно не любят (иначе просто не могу объяснить его желание меня убить). в) У меня теперь есть настоящий эльф! Ага. Кое-как выковырял его из доспехов. Он, кстати, жив, только без сознания сейчас. В общем — доспех выкинул, меч отобрал, нашел пару серебрушек в кармане и тоже отобрал, ибо нефиг! Сижу, жду пока очухается, и думаю, что бы еще такого попробовать сделать. Если я колдун, то что-нибудь обязательно получится. Хм… а что это он там бубнит? Ааа… убить грозится. О, и четвертовать! И на кол посадить! Какая у парня фантазия богатая. Ну, да ладно. О чем это я? А, точно — наколдовать что-нибудь… что-нибудь… что-нибудь… эм… такс, приступим. Произнес какую-то тарабарщину. Сижу. Жду. Результат нуль. А с рыцарем вроде сразу сработало. Может я что не так делаю? Эм… нууу… а если так? Закрыл глаза, пытаюсь представить то, что хочу наколдовать, долго представлял жаренного цыпленка, неся какую-то околесицу. Итог тот же. Эх. Странно. Может это не я его так? Только вроде больше никого рядом не было… Ура! У меня получилось! Я колдун!!! Мама! Уберите эту гадость от меня! Уже час ношусь по лесу, отмахиваясь мечом бывшего рыцаря от скачущего по ветвям деревьев спрута. Из щупалец меня пытаются расстрелять длинными острыми иглами, сверкая красным глазом и обнажая мелкие частые зубки в открывающейся пасти, продолжаю отбиваться мечом, петляя между деревьями. Оно еще и вопит так, что этот звук вибрирует где-то в районе… пяток. Ржу от радости — я маг, и холодею от ужаса — оно явно приняло меня за свой обед. Улепетывая от этой жути, выбежал на берег лесного озера, и чуть не влетел в ледяную воду, хорошо, что затормозить успел. Радостный вопль за спиной. Бегу налево, прячусь в кустах, пытаясь перевести дух. Спрут выпрыгнул на берег и со счастливым визгом врубился в водную гладь, подняв тучу брызг. Хух. Кажется, пронесло. Но для надежности решил пару минут посидеть в кустиках, а то мало ли… Вылез. Стою у озера. Смотрю. Сочувствую подводным обитателям. Кстати, а вот интересно, как я выгляжу? Подходить к воде страшно, а вдруг вылезет, но любопытство сильнее. Уже напридумывал себе чуть ли не неземную красоту (я ж колдун!), так что, опасливо косясь, ме-едленно подкрадываюсь к самой кромке. Н-да… красотааа… хм… а я точно не смогу повторить то заклинание, что в эльфика превращает, а? Нет, ну это несерьезно! Я — великий колдун… ну ладно, может и не великий… но колдун же! Ща усе будет! Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться и… вспоминаю про спрутика-мутанта… брр… ну его нафиг. Не хочу в случае неудачи с щупальцами на морде, или вместо чего-нибудь еще, ходить. Повторно рассматриваю себя в зеркале воды. Ну… в общем-то не все так плохо. Особенно после того, как рискнул таки умыться. Значится, как я выгляжу: Волосы короткие, непонятного грязного цвета, а с таким зеркалом… ну да ладно. Дальше. Лицо… худое, со впалыми щеками, непонятного цвета глазами, узким носом и тонкими, криво ухмыляющимися, губами. Скулы вот-вот прорвут бледную, кажется серую, кожу, подбородок… в общем соответствует всему уже описанному. Вспоминаю об оставленном, на лесной поляне, эльфике. Тяжело вздыхаю. А ведь пока я тут себя рассматриваю, его там скушать могут. Он же сам не отобьется. Да и нечем, меч-то я упер. Представляю картину, как на приходящего в себя эльфенка кидаются дикие звери, дабы пообедать… передергиваю плечами. Он ведь такой беззащитный. Вцепляюсь в меч рукой, и, с жутким выражением лица, отправляюсь обратно. Перед глазами новая картинка — вот я выскакиваю на поляну, даю по зубам хищникам, они улепетывают поджав хвосты, а я, героически зажимая рану на плече (звери не хотели отказываться от обеда и потому долго сопротивлялись), подхожу к моему эльфу, он смотрит глазами полными восхищения, а я, красивым бархатным голосом (ну а каким еще, я ж его спас!) спрашиваю как он и… падаю в обморок от жутких, оставленных хищниками, ран, истекая кровью. Эльф плачет, обещает мне вечно служить, только бы я не умирал… и вообще, признается в любви и жить без меня не может … согласен на все! Что-то я замечтался… а куда идти-то? Всюду лес, а я как-то совсем не запомнил с какой стороны прибежал… н-да… дела. Два часа плутаю по лесу. Что-то подсказывает, что если на эльфа напали, то спасти я его уже не успею. С тоской смотрю на небо, пытаясь ориентироваться по солнцу. Устал, жутко хочу есть, глаза горят злобой, хочу убивать! Из чащи вышел волк. Ободранный и не менее голодный и злой. Это я понял по его глазам. Стоим напротив друг друга, смотрим. Никто не рискует напасть первым. Волк все же напал. Попытался меня укусить. Забыл, что сжимаю в руке меч. Ура! Я победил! Громко визжащий, покусанный мной хищник, долго пытался убежать, петляя между деревьями. Не убежал. От усталости или от страха, но на втором часу бешеной гонки, он упал и издох. Есть его уже не тянет. Подозреваю, что он был болен, с опаской вспоминаю, как недавно его покусал. Надеюсь, он был не заразен. Откуда-то справа доносится тяжелый вздох, наполненный болью и тоской. Иду в ту сторону, может, помощь моя нужна. Стою на краю большой лесной поляны, за деревьями. В груди разливается тепло. Я его все-таки нашел! Эльф сидит на земле, печально повесив голову, горько вздыхает, раз за разом трогая острые ушки. Такая лапа! Уже собрался выйти на поляну, когда эльфик поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел в лес. Куда это он? Хмуро тащусь следом, стараясь не шуметь, дабы не заметили. Не шуметь не получается, но зеленоглазый так погружен в свои мысли, что ничего не слышит. Вышли… к озеру! Минут через пятнадцать! Я идиот. Оно оказывается недалеко от поляны было. Эльф подошел к воде. Всмотрелся. Горестный вздох, у меня аж сердце сжалось. Посмотрел на небо и… он что, купаться собрался? В такой холод? Да еще и в одежде? Уходит с головой под воду и не выныривает. Хм… а может у эльфов жабры есть? Вспоминаю о том ядовитом спруте-мутанте, что недавно нырнул как раз в это озеро. Мне поплохело. Представил себе, как эта тварь, пытается сейчас сожрать моего эльфа… Не знаю на кой хрен он мне сдался, но скидываю одежду и с разбегу врезаюсь в воду. Ледяные иглы пронизывают тело насквозь, мышцы сводит от холода, но упорно плыву туда, где ушел под воду этот длинноухий идиот. Ныряю. С пятого нырка нашел эльфа. Вытащил на поверхность, намертво вцепившись в него сведенной судорогой рукой. Пытаюсь плыть к берегу. Тело почти не слушается, эльф пытается вырваться, напрасно. Руку не просто свело, она заледенела. Пальцы не чувствую вообще. Вытащил на берег слабо трепыхающегося, стучащего зубами, синего эльфа. Он порывался уползти обратно в воду, не пустил. Кое-как, негнущимися пальцами и трясясь, стащил с него мокрую одежду, игнорируя сопротивление, и укутал в свой плащ. Кажется мой мозг заморозился. Чувствую что вот-вот отключусь, понимая что этого делать нельзя. Надо развести костер. Сил двигаться не осталось. Сцепив зубы ползаю на четвереньках по берегу, голый, и собираю хворост. Далеко отползать боюсь, потому как не уверен что этот ушастый не полезет купаться снова. В общем-то, собрал неслабую такую кучку. Оделся. Сижу над кучей хвороста, слушаю дробный перестук зубов эльфа. Огонь разводить нечем. Решил развести магией. Нервно обдумываю как, косясь на синеющие из моего плаща ушки. Тепло нужно срочно. Не помню откуда, но точно знаю — эльфы жутко не любят холод. Он для них почти смертелен. Так что решил попробовать. У меня получилось! Не сразу конечно, но получилось! В кучке хвороста что-то задымилось и я кинулся раздувать. Раздувал так долго, что заболели легкие, но теперь у нас есть огонь! Главное не забыть, как именно он получился, а то вторично бегать за скачущим по берегу язычком пламени, обзывающим меня дегенератом и обещающим спалить весь лес, мне не улыбается. Подтащил эльфа к костру, облокотился спиной об валун, прижимая его к груди и растирая плечи руками. Остроухий несчастно всхлипнул. Трясущимися синими губами сообщил, что я его изуродовал и жить таким (!) он не намерен — лучше смерть, чем позор. Смотрю на несчастного ушастика, понимая, какая я сволочь. Пообещал расколдовать, как только вспомню как это делается, и вообще… дам себя убить. Зеленые глаза смотрят недоверчиво, но с надеждой. Кажется, я сморозил что-то не то. Ме-едленно отодвигаю от этого маньяка меч подальше. Спрашивает, правда ли могу расколдовать. Задумался. Кивнул. Сообщил, что для этого он должен прослужить мне год. Не менее задумчивый взгляд зеленых глаз и неуверенный кивок. Но у него есть условие — я не должен заставлять его убивать невинных, и вообще, он не может нарушать рыцарскую клятву. Короче я согласился. Трудно не согласиться, когда на тебя с такой надеждой смотрит синий и дрожащий от холода эльф. Прижал его к себе посильнее. Улыбаюсь как идиот, и слушаю как, после превращения обратно, он меня будет убивать. Расписывает в ярчайших красках. Мелькает мысль, что может все же его утопить? Но к груди спиной прижимается дрожащее тело моего эльфика, внутри разливается тепло, и я согласно киваю на все, чувствуя как закрываются веки. Спал долго и со вкусом. Проснувшись, обнаружил сушащего свои вещи эльфа (он их над костром развесил, на перекладине поддерживаемой еще двумя палками с боков). Меч лежит рядом с ним, что мне совсем не понравилось. На костре готовятся какие-то мелкие… ящерицы? А сам эльф сидит у костра, кутаясь собственно все в тот же мой плащ. Встал. Подошел. Меч отобрал. На меня посмотрели как на последнюю сволочь. А мне пофиг, потому как нефиг! Сел. Наблюдаю за ушастым чудом. Хмурится, глядя в костер и проворачивая мясо. В животе бурно восстает желудок, учуявший запах еды. Эльф невесело усмехается, протягивая палочку с готовым мясом. Наелся. Вспомнил что не знаю как его зовут, спросил. Мне ответили «никак». Кивнул. Сказал, что ему очень идет, но выговаривать полностью лень, так что буду звать его Ник. На меня странно зыркнули, но промолчали. Ну и ладно. Долго думал как представиться, а то не хорошо как-то. Попытка вспомнить свое имя успехом не увенчалась. Плюнув, решил обозваться Амнеем — первое, что пришло в голову (точнее в голову пришло слово амнезия, но подумал, что глупо буду выглядеть, вот и сократил). Эльф безразлично кивнул, мол ему пофиг. Поинтересовался где ближайший город и сколько до него идти. Мне ткнули пальцем, сообщив что не долго, дня за три дойдем. Смотрю на начавшее светлеть небо с ужасом. Киваю. — Веди. Недовольно сообщили, что некромантов там не любят, а эльфов тем более. Спросил с чего он взял, что я некромант? Эльф сказал, что сотворить с ним такое (!) мог только некр. Задумчиво чешу затылок. Выясняю, знают ли меня в городе. В общем в городе меня не знают — это плюс. Эльф видел, как я уничтожил деревце и сразу понял, что я некромант — это минус. Оказывается магия некров имеет не свойственный другим магиям оттенок. Понимаю, что если меня раскроют — мне крантец. Спросил что делать. Ник ответил просто — не колдовать. Ладно. Клятвенно обещаю ушастику, скрестив за спиной пальцы. К вечеру натолкнулись на трех эльфов. Все трое блондинчики с длинными волосами и голубыми глазами, офигенно красивые, с надменными выражениями лиц и выше меня почти на голову. За спинами луки со стрелами, на поясах мечи. На меня посмотрели как на таракана, на Ника с ненавистью. Стою. Рассматриваю в ответ с восхищением в глазах. Ник хмурится. Все молчим. Мне не понравилось, как они посмотрели на Ника, да еще и обозвали темным уродом. Осмотрел своего эльфика, печально опустившего зеленые глазки. Обиделся. Громко заявил, что это они уроды, а Ник самый красивый из всех виданных мной раньше эльфов, и вообще… фигурка у него такая… умереть и не встать, не то что у этих белобрысых столбоподобных чучел. Троица зависла, открывая и закрывая рты, и силясь что-то сказать. Ника утянул за собой, игнорируя его удивленный взгляд. Ник сказал, что я страшно оскорбил светлых эльфов, а они такого не прощают. Пожимаю плечами. Мне пофиг. Сами виноваты. Нечего было оскорблять моего ушастика, он и так переживает из-за своей внешности, хотя если честно не понимаю почему, ему так гораздо лучше. Добавляет, что будут мстить, расписывая в ярчайших красках как именно. Я говорил, что Ник маньяк? Так вот, если то, что он описал правда, то мой ушастик по сравнению со светлыми непорочное дитя. Какое-то время шли молча. Я думал над местью светлых, о чем думал эльф не знаю. Ушастик спросил, правда ли я считаю его красивее светлых. Кивнул, совершенно не кривя душой. Ник на радостях пообещал меня от них защищать, ибо убить меня теперь должен именно он, и никакие эльфы не помешают ему выполнить этот святой долг. Я та-ак счастлив!!! Светлые нас догнали! Сказали, что мы пожалеем о том, что вообще родились на свет, и начали вещать, что с нами сделают. Восхищенно слушаю. Повторяют слово в слово описания страшных кар рассказанных ранее Ником. Блондинчики явно не ожидали, что я заржу. Не утерпел. И так долго сдерживался. Стоят. Непонимающе хлопают глазами. Продолжаю ржать, тыкая пальцем в Ника, хмуро взирающего на троицу. Эльфы обиделись и попытались нас прибить. Ник отобрал у меня меч и гордо встал впереди. В самом деле собрался меня защищать? Ну-ну. Смотрю на сражение. Ник молодец! Его бьют, над ним издеваются и смеются, заявляя, что он сосунок и бою на мечах не обучен, и вообще… но он держится. За меч. И с ненавистью поглядывает в мою сторону. Явно уже не уверен, что ему так уж нужно убивать меня самолично. Все. Мой эльфик повержен. Лежит на земле, встать не может, сплевывает кровь, дышит с трудом. Мне его жалко. Просыпается желание всех убить. А вот оскорблять моего ушастика не стоило. Но светлые эльфы этого не знали. Колдую. Резко облысевшие светлые, с воплями убегают вглубь леса от несущейся следом стаи спрутов-мутантов, расстреливающих несчастных вслед острыми длинными иглами (яд на концах игл не смертелен, но как раз и приводит к облысению). Зловеще ржу, несясь позади стаи. Полудохлые от усталости эльфы, умоляют снять страшное проклятие и развеять монстров. Умоляют все так же на бегу, потому как спруты все еще носятся по веткам и прицельно бьют иглами. Соглашаюсь им в след, заламывая такую цену, что меня посылают. Да не проблема, парни! Бегаем дальше. Мне пообещали заплатить, отказаться от мести, и проводить обратно к моему ушастику. Да, еще потребовал чтобы они пообещали выполнить одну мою просьбу. На бегу спросили что за просьба. Радостно крикнул, что пока не знаю, но как только придумаю… Спрутов развеял. Мне заплатили, выгребя из карманов все, что было. В руки сунули какую-то фиговину, заявив, что как только я определюсь с желанием, то через эту хрень должен подать им знак. С сомнением посмотрел на сморщенное, коричневое не пойми что, но взял. К ушастику довели. Под моим надзором и скрепя зубами, его полечили, костер развели, ужин поймали и приготовили. После отпустил лысых эльфов на все четыре стороны и принялся кормить зеленоглазого героя. Скотиной назвали три раза, сволочью два, пообещали убить, четвертовать, сжечь, посадить на кол и прибить к воротам города прижизненно (именно в такой последовательности, не знаю как он собирается это провернуть) восемь раз. Согласно на все киваю, суя ему в руки очередную кроличью лапку, и наблюдаю, как мое ушастое чудо, зло сверкая глазами, вгрызается в мясо. В груди теплеет. Какой же он все-таки лапа. Город! Наконец-то. А то я уже устал. На воротах стражи потребовали заплатить пошлину за въезд, мерзко ржа над нами и в частности над видом эльфенка (шмотки на нем висели так… еще бы, они ж по размеру ему были до того как он эльфом стал). Я уж было собрался что-нибудь колдануть, благо примерно разобрался как это делать, но на меня та-ак посмотрели зелеными глазищами… в общем денег дал, в город вошли. Стою. Осматриваюсь. Пыльно, вонюче и много людей. Спросил Ника знает ли он где тут нормальная таверна. Эльф кивнул. Иду следом за ним, ловя ненавидящие взгляды и смешки, устремленные в сторону сгорбившегося эльфенка. Нет, это уже не в какие ворота! У него же так комплекс неполноценности разовьется. Надо что-то с этим делать. Останавливаюсь. Ник удивленно смотрит на меня. Говорю что сперва надо на рынок. Кивает и поворачивает в сторону. Иду следом. Лавку нашел. По прилавку кулаком долбанул. Потребовал нас приодеть. Торговец послал. Далеко. Предварительно окинув взглядом. Н-да… видок у нас еще тот. Выложил на прилавок пять златых. Торговец лебезит, таскает мне шмотье. Меряю. Замечаю несчастный взгляд своего эльфика. Он в меня явно не верит. Потребовал показать весь ассортимент. Показали. Долго и придирчиво выбирал. Выбрал. Всунул в руки эльфу и послал мерить. Торговец смотрит ошарашено, пытается донести до меня здравую мысль о том, что это очень дорого и покупать такое для раба… Спрашиваю с чего он решил, что эльф раб. На меня смотрят как на идиота и поясняют, что короткие волосы у эльфа — знак того, что он подневолен, и уже с уважением добавляют, мол я наверно очень богат и знатен, раз не только эльф в рабстве, но и одежду я ему покупаю такую, что не каждый барон себе купит. Согласно киваю, пытаясь переварить услышанное. Ник пыхтит за шторкой, явно не собирался мне об этом рассказывать. Спрашиваю, долго ли мне его еще ждать. Выходит. Смотрит как-то странно, испытующе. Стою как придурок, с открытым ртом, пытаюсь вернуть себе дар речи. Первым очнулся торговец. Он тоже был в шоке. Поцокал языком и сказал, что теперь-то понимает, почему я так одеваю своего раба. У меня же слов просто нету. — Афигеть! — Свершилось! Я смог! Целое слово сказал, сам прям чуть не помер. Мое зеленоглазое чудо покраснело аж до кончиков острых ушек, и смущенно ковыряет мыском сапожка пол. Значит так. Попытаюсь воспроизвести. Темно зеленая шелковая рубашка с воротником стоечкой и серебристой витиеватой вышивкой по краям, черные штаны в облипочку (та-ак соблазнительно), и черные мягкие полусапожки с такой же серебристой вышивкой поверху. В общем я в шоке. Протягиваю ему зажатую в руке черную коротенькую курточку, и понимаю, что пальцы намертво в нее вцепились и разжиматься не желают. И пусть теперь только кто-нибудь попробует посмотреть на него как… как раньше. Всех убью! Себе же я выбрал черный дорожный комплект, не менее дорогой, но без изысков, и такой же черный плащ. В общем, пришлось доплатить еще четыре златых и серебрушку. Кстати, себя рассмотрел. Я жутко худой (надеюсь отъесться, а то похож на скелет обтянутый кожей), волосы русые, глаза серые, кожа слегка загорелая. Вторую остановку сделали в оружейной лавке. Не менее придирчиво выбрал оружие (оказывается, я и в нем неплохо разбираюсь). Нику подобрал меч поудобнее и явно подороже, чем старый, арбалет с комплектом болтов и небольшой охотничий нож. Счастье в глазах эльфенка зашкаливало. Себя любимого тоже не обделил. На мне теперь красуются два коротких меча, за спиной лук со стрелами, а на голени длинный нож. Всю дорогу до таверны Ник шагал гордо подняв голову, ловя восхищенные взгляды девушек и презрительно отворачиваясь от недовольных. Я шел следом с улыбкой наблюдая за моим ушастиком. В таверну ввалились усталые, но довольные, потратив две трети от полученных с эльфов денег. На нас косились, тихо перешептываясь. Я, нагло растолкав народ у стойки, потребовал ужин и комнату. Ужин подали, указав эльфу на место на полу в углу, заявив, что там место для рабов. Ник, чуть не плача, начал подниматься из-за стола. Кажется, меня довели. Чувствую, как внутри что-то темное поднимает голову, рычит, требует крови. — Сядь! — рычу на эльфа стиснув зубы. Мой взгляд видимо говорит о многом. Ушастик сел, тихо попытавшись что-то вякнуть, на тему данного мной обещания. Прожег его гневным взглядом, и он заткнулся. Громко сообщаю, что он, тыкаю пальцем в эльфа, будет есть сидя за столом рядом со мной, а кто против — урою нафиг и испепелю, или сначала испепелю, а потом урою, на выбор. Тут же выкладываю на стол златый. Златый шустро исчез в кармане служки, а следом исчез и сам служка. На нас опять косятся. Делаю зверскую рожу и зло окидываю всех взглядом. Недовольные отворачиваются и делают вид что их тут вообще нет, а мне все привиделось. Удовлетворенно киваю и начинаю жрать руками, изображая пародию на варвара. Авось драться не полезут. Иначе придется колдовать. Сидим в комнате с одной, но большой, кроватью. Я как-то не подумал уточнить что нам бы две, а не одну. На тумбочке две бутылки эля (одна уже початая) и два стакана. Тихо. Горят магосветильники. Ник плескается в ванне, слышу его пофыркивание. Жду, когда смогу погрузиться в теплую воду. А пока… Прихлебывая эль, размышляю о бытие в общем, и об одном конкретном эльфе в частности. И чего это я так реагирую на малейший недобрый намек в его сторону? Он ведь меня убить собирается. Потом. Когда расколдую. Из ванны выходит донельзя довольный ушастик, чуть ли не по макушку укутавшись в белый махровый халат, берет свой стакан и с ногами забирается на кровать, устроившись посередине. Хмыкаю и иду мыться. Ка-айф. Блаженство. И вообще… ляпота одним словом. Лежу в горячей ванне, потягивая из стакана эль. Пены столько… постарался от души. Тепло, уютно, хорошо. Стук в дверь. Вопль эльфа, что я занят и ни с кем встречаться, в данный момент, не намерен. И все-таки заботливый он у меня, вон как разорался. Из коридора ему что-то грозно рыкнули. Эльф, уже совсем тихо, вякнул что-то в ответ. Грохот, ругань, крики. Блин, помыться спокойно не дают. Лежу. Думаю. Может все-таки выйти и страшно отомстить? Дверь слетает с петель и в ванну вваливается здоровый амбал, держа за шкирку, как нашкодившего котенка, моего ушастика. Та-ак. Я не понял. Это кто у нас тут такой смелый? Между косяком и амбалом просачивается нечто тощее, разноцветное и жутко визгливое, с прыщавой мордой и болезненным цветом лица. Тычет пальцем в эльфика, нагло заявляет, что покупает, швыряя в ванну кошель с монетами. Ник несчастно смотрит в пол, чуть не плачет. Зверею. Вылавливаю из-под пены кошель, запускаю в глаз тощему, попал, тычу пальцем в ушастика и рычу, что не продается. На меня смотрят как на идиота, гордо сообщая, что писклявый уродец местный принц. И меня теперь повесят, сожгут и четвертуют. Киваю. Напоминаю о том, чтобы не забыли посадить на кол и прибить к воротам заживо. Улавливаю в глазах публики шок. Да-да парни, я все это уже слышал и не единожды. Ника встряхнули, заявили, что заберут так, а мне приказали сидеть тихо и не рыпаться ибо стража сейчас явится. Ага, как же. Встаю. Напряжение в глазах амбала, и рука на мече. Ухмыляюсь и… колдую. Эльфик зажмурился. Вспоминаю его слова о том, как сильно здесь не любят некромантов, улыбка становится шире. Они просто не знали, как сильно некромант (!) не любит когда посягают на его собственность. Жмущиеся к унитазу амбал с принцем воют нечеловеческими голосами уже третий час. Просят снять страшное проклятие. Эльф плюнул на все переживания, сидит посредине кровати, пьяный (выпил весь эль почти залпом), пытается петь какую-то героическую песню. Я заслушался, изредка отвлекаясь на стенания и другие звуки из туалета. Наконец-то пришла стража в поисках принца. Ткнул пальцем в сторону сортира. Стражники недоверчиво прислушались к вою, поинтересовались, что там происходит. Посоветовал пойти и спросить. Спросили. Их далеко послали писклявым голосом с подвывом, после потребовали меня убить немедленно. Стражи набычились, и направились ко мне. Громко сообщил, что если я умру, то понос усилится втрое и снять это проклятие уже не сможет никто. В туалете завыли сильнее, послышались всхлипы. С трудом различил приказ меня не трогать и свалить всем нахрен. Стражники свалили. Меня умоляют пощадить. Сообщаю сколько это будет стоить. На все соглашаются. Думаю, что продешевил. Держу в руках мешочек с златыми и документ, написанный корявым почерком принца, с королевской печатью, который гласит, что некромант Амней, с позволения короны, имеет право творить свое черное колдовство по всем землям Дарии, и не подлежит казни за содеянное. Доволен. Горд собой. Показываю писульку эльфу. Пьяный ушастик не переставая хихикает, икает и лезет целоваться, громко заявляя, что я его герой. На радостях пообещал принцу избавить его от прыщей. На меня смотрят с ужасом, говорят, что не стоит беспокоиться, да и вообще… пора им. Ну-ну. Пьяный эльфик уже спит у меня на руках. Эх. Жаль. Думаю, когда протрезвеет, будет менее любвеобильным. Ну да ладно. Некр ложится спать, некра не будить. Если конечно жизнь дорога. Проснулся от ощущения посторонних в комнате. Лежу. Наблюдаю из-под полуприкрытых век за двумя замершими у двери силуэтами. Стоят, о чем-то спорят жестами. Договорились, заходят с разных сторон кровати. Тот, что стоит около Ника, жестами объясняет второму, что б перерезал мне горло, затем тыкает пальцем в эльфика и показывает несколько неприличных жестов. Рядом со мной понятливо кивают, расплываясь в кариозной улыбке, и поблескивая, в тусклом свете луны из окна, ножом. Тьма внутри меня поднимает голову, рычит. Открываю глаза. Колдую. Двух облезлых котов, страдающих жуткой непрекращающейся эрекцией и постоянной течкой (не спрашивайте как), левитирую движением руки в ванну, шмякнув об стену, и заперев дверь. Вой, звон бьющегося стекла, грохот падающих шкафов и полок, рычание. — Что случилось? — Сонно. Ник. Подтаскиваю его к себе, обнимаю. — Спи. Все нормально. — Блаженно улыбаясь, зарываюсь носом в его волосы. Раннее утро. Меня упорно расталкивают. Орут в ухо, требуя объяснений. Не понял. А что я уже натворил? С трудом открываю глаза, смотрю на эльфа непонимающим взглядом. Мне тычут пальцем в пол, повторяя вопрос. Смотрю в направлении пальца. Вспоминаю ночных гостей. Как раз в их одежду и тыкает Ник. Радостно сообщаю, что все в порядке, пересказывая о ночном происшествии, заклинанием открывая дверь ванны. Оттуда выползают два полуживых кота. Все в крови и в чем-то белом, свисающим сосульками с шерсти. Схватка явно продолжалась до утра. Коты ползут ко мне, умоляюще заглядывая в глаза. Сбоку называют садистом, с ужасом рассматривая несчастных. Сообщаю эльфу, что именно эти «несчастные» собирались сделать в частности с ним. Взгляд меняется, котов безжалостно выбрасывают в окно, забыв предварительно его открыть. Бедные. А ведь еще и третий этаж. Но они выжили! Стоят напротив друг друга выгибая спины и шипя. Посылаю вслед заклинание развоплощения. И вот во дворе, на четвереньках, стоят два голых мужика, все еще с сильной эрекцией, и орут. До них наконец-то дошло! Осматривают себя, под громкий ржач горожан, пытаясь прикрыть срамоту ладонями. Вслед убегающим кинул еще одно заклинание. Теперь они ни с кем больше спать не смогут, только друг с другом. Будут знать, как посягать на моего эльфика. Довольный собой, сообщил Нику о последнем сотворенном заклинании. Меня хмуро обозвали садистом, заявив, что теперь меня точно убьют, а его продадут как раба. Ухмыляясь, сую ему под нос написанную вчера принцем бумажку, намекая на то, что кто-то много пьет, и от этого все забывает. Бумажку взяли. Прочитали. На меня посмотрели. Снова прочитали. Не верит. Пытаюсь донести мысль, что дружить с властью всегда полезно. Ошарашенный кивок в ответ, и печальное сообщение о том, что теперь он не сможет меня убить. Я в шоке! Оставляю эльфика наедине со своим горем, и сваливаю завтракать. Сижу за столом, заставленным разной снедью, и пытаюсь решить с чего бы мне начать. По лестнице грациозно спускается мой эльфик, и, лавируя между столами, направляется ко мне. Сцапываю с ближайшей тарелки куриную ножку. Смотрю в окно. Громкий шлепок, возмущенный писк Ника в ответ и довольный мужской ржач. Поворачиваюсь. Красный как рак ушастик, оскорблено выпучив зеленые глазки и ловя ртом воздух, смотрит на компанию ржущих рыцарей, силясь что-то сказать и потирая ладошкой ушибленный зад. Ближайший рыцарь, нагло хватает эльфика за талию и усаживает себе на колени, обещая неземное блаженство. Ник пытается вырваться, но его держат крепко, облапывая всего и выдергивая заправленную рубашку из штанов. Ушастик выкручивая голову, жалобно смотрит на меня. Зверею. Встаю. Подхожу к столу. На меня смотрят, интересуются что мне надо и советуют свалить одновременно. Эльфа отобрал. Рыцаря со всей силы приложил мордой об стол. Всех пообещал убить, если еще хоть одна сволочь посмеет… тыча пальцем в свалившегося на пол товарища. Развернулся, и утащив ушастика за наш стол, усадил рядом с собой, крепко обняв за талию и зло сверкая на всех глазами. — Вират… родной брат… — минут через пять наконец-то сумел высказаться Ник. И совсем тихо добавил — спасибо. Киваю, мол пожалуйста, рассматривая брата моего эльфа, которого уже третий раз подряд поднимают с пола товарищи, но он упорно соскальзывает с лавки обратно. Нет, ушастик, даже не будучи эльфом, был гораздо симпатичнее. Рыцаря все-таки привели в себя, усадили за стол, налили выпивку, но он встал, отвернувшись от протянутой кружки, и, с неотвратимостью грозовой тучи, подвалил к нам. Сижу. Смотрю. Жду. Ушастик смотрит на меня умоляюще, мол брат все-таки. Понятливо ему киваю, взглядом обещая не колдовать. — Выйдем?! — вынимая из ножен меч, рычит рыцарь. Киваю. Не поднимаясь, выдергиваю из ножен свой, попадая рукоятью ему точно между ног. Трагический вздох посетителей, наблюдавших за происходящим все это время, и судорожное «уй-еее» рыцаря. — Чаво? — спрашиваю свалившегося на пол, братца ушастика. Мне что-то промычали в ответ. — Эм… так что, сражение переносится? Братца утащили товарищи, обозвав меня напоследок извергом. Покрепче прижимаю к себе эльфика, довольно улыбаясь и кормя его с ложечки сладким пирогом. Пока он в шоке, могу делать что хочу. — Он меня… — трагический шепот ушастика. Пихаю ему в рот еще кусочек. Монотонно жует, глядя в одну точку. Какой же он все-таки ранимый.