Врёшь, тебе нравится

Грей, зайдя в прихожую, устало прикрыл глаза и опёрся о стену. Тело и голова жутко болели. Он недавно утроился на работу, и дел реально было много — он приходил к восьми, и уходил примерно в семь, или шесть, это уже как повезёт. — Ну, и надо оно тебе? — Леон осмотрел вымотанного Грея. — Пошёл бы ко мне в фирму работать: и уходил бы нормально, и не гонял бы я тебя… — И не полюбил бы меня коллектив, потому что по всей компании будут ходить слухи, что босс трахается с бухгалтером, ага, — Грей слабо кивнул, стаскивая с себя пальто. — Знаем мы это. Я лучше так, попотею, но хоть нормально общаться буду. — Ну, дело твоё, — Леон пожал плечами и подошел ближе, помогая распутать шарф и снять пальто. — Еду я с ресторана заказал, ещё теплая. Ванну не хочешь принять? — А ты наберёшь? — Грей буквально оперся о Леона, обнимая за шею. — Конечно, — он кивнул, поцеловав в макушку. — И с пеной, — едва ли не мурлыкнув, сказал Грей. — Как скажешь, — Леон улыбнулся, погладив по спине. — Иди, ешь, пока окончательно не остыло. Грей сонно кивнул, пройдя в гостиную.

***

Фуллбастер довольно прикрыл глаза, расслабляясь от приятного массажа и сильных рук своего альфы. В ванне пахло аромамаслами, апельсинами и немного корицей. Был приятный полумрак — Леон включил не все лампочки, чтобы глаза не резали, и Грей смог расслабиться. — Леон, я в жизни не поверю, что ты никогда не ходил на курсы массажа, — он откинул голову вперёд, открывая шею. — Талантливый человек талантлив во всём, — усмехнулся Леон, разминая худые плечи. Грей, уже полностью расслабленный, готов был едва ли не мурлыкать. Было так хорошо и спокойно, что Грей, ради таких вечеров, готов всегда много работать. Он потянулся рукой к рубашке Леона, легонько потянув за неё, сказав: — Иди ко мне. Бастия улыбнулся, наспех расстегивая свою рубашку, а после и штаны. Полностью раздевшись, он устроился позади Грея. Тот сразу довольно откинул голову на плечо Бастии. Леон прошелся ладонью по бедру, а после сжал в объятьях, поцеловав в шею. Грей улыбнулся: ему всегда нравилось находиться в его руках, сразу возникало чувство защиты. Леон прикрыл глаза, теранувшись носом о шею. Вода была тёплой — не слишком горячей, именно приятной. — Леон, — в голосе послышался легкий упрёк, когда мужчина погладил ладонью внутреннею сторону бедра. — Я слишком устал, правда. — Вот, ты хочешь людям нравиться, а я почти месяц без секса хожу, — притворно выдохнув, ответил Леон, целуя плечи. — Я просто хочу сделать тебе приятно, не волнуйся, напрягаться тебе не надо будет. Грей, лишь тихо выдохнув, пошире расставил ноги, соглашаясь на действия Леона. Мужчина целовал шею и плечи, гладил руками плоский живот, задевал пальцами затвердевшие уже от легких ласк соски. Прикосновения были мягкими, будто массирующими, из-за чего Грей лишь сильнее расслаблялся, тая в сильных руках Леона. Он улыбнулся, потеревшись головой о шею Бастии. Касания мягкие, будто невинные — лёгкие, скользящие. Леон не касался ничего сокровенно — лишь поглаживал кожу, целовал шею и что-то шептал. Он умел доводить до дрожащих ног взглядами, руками — и подавно. — Чуть вниз, — прошептал альфа, надавливая ладонями на бока, заставив чуть соскользнуть. Грей прикрыл глаза, пройдясь ладонью по сильным бицепсам. Леон гладил живот, грудь, целовал шею. А касания такие ласковые, возбуждающие, что Грей едва ли не стонал лишь от этих прикосновений, таких нужных. Леон свободной рукой чуть поворачивает его голову к себе, целуя. Целует глубоко, мокро, от таких поцелуев не то, что ноги дрожат, скорее голова кружится. Грей напрягся, когда рука, прежде гладящая его по волосам, скользнула вниз, а другая уже вовсю ласкала бёдра. А Леон продолжал целовать, когда обхватил одной рукой член Грея, а другой проскользнул к ягодицам, поглаживая действительно чувствительную кожу. Грей невольно вцепился одной рукой в бортик ванны, когда Леон мягко скользнул рукой вверх и чуть нажал пальцем на головку, массируя. — Блять, — на полувыдохе выругнулся Грей, откинув голову назад. Они действительно давно не были вместе, и теперь чужие касания, казалось, воспринимались чересчур чувствительно. И сейчас, когда он мог ощутить полноценные ласки, запах альфы на своей коже, он медленно терял голову от каждого выдоха и касания. Он пытался дышать нормально, но когда ласковые поглаживания сменились на более страстные, Грей рвано выдохнул. А уж когда Леон протолкнул один палец внутрь, то, такое чувство, едва ли не задохнулся. — Не напрягайся, — прошептал Леон, поцеловав за ухом, уверенно двигаясь внутри. Грей закусил губу, невольно зажмурившись, когда внутри уже было два пальца, а Леон ритмично задвигал ими. Сначала движения были более плавными, нежными, но с каждым стоном, с каждым судорожным выдохом, становились резче и сильнее. Грей кусал губу, выгибался в спине, едва царапал предплечье Леона. Он чувствовал затылком тяжелое дыхание альфы, чувствовал то, как начинают дрожать его руки, ощущал то, насколько сильным стал его запах. А движения становились резче, глубже, Грей даже не особо заметил то, как в нём уже было три пальца. От плавности не осталось и следа, были жесткие, ритмичные и глубокие движения. А когда Леон вновь касался рукой члена, поглаживая головку, так же ритмично двигая рукой, он и вовсе терял голову. Возбуждение было будто волнами — сначала незначительными, лёгкими, заставляющее судорожно выдыхать, а потом всё более сильным, мощным, от которого Грей неосознанно выгибался и стонал, двигаясь бёдрами на встречу длинным пальцами. Леон закусил губу, продолжая усердно трахать стонущего и, вновь и вновь, изгибающегося в спине Грея. Его кожа пахла апельсинами, и от этого все во рту пересыхало, а каменный стояк упирался в спину Грея. Фуллбастер пах так, что его хотелосьхотелосьхотелось. Невероятно хотелось. Это что-то невероятное, дикое, такое возбуждающее. Слышать то, как он стонет, судорожно шепчет его имя, то, как вжимается в него сильнее. О, это было великолепное чувство. Леон терял голову лишь от его запаха и таких пошлых стонов. Он хотел, чтобы ему было невероятно хорошо. Чтобы он кричал. Грей ерзал, трясь спиной о член альфы, кусал губы и с силой сжимал его предплечье. А Леон, глядя на него, такого возбужденного и чувствительно, хотел больше. Но больше нельзя. В Грее было так жарко, туго, в нем совершенно нет места. Блять, да Леон реально готов признать, что у него между ног врата в рай! Хотя Леон не был любителем таких прошлых сравнений, но именно сейчас, ощущая то, каким узким и горячим он был, никакое другое сравнение на ум не приходило. Грей ощущал невероятные приливы возбуждения, ощущал желание и страсть. Ноги дрожали, стоны были хоть и не особо громкими, но реально развращенными: так хорошо ему было. Каждое движение Леона, каждое его касание и поглаживание воспринималось волной удовольствия, таким резким порывом, и с каждом разом все сильнее и сильнее, заставляя медленно терять голову. Грей терялся в ощущениях, все они, безусловно, были великолепными, но их многообразие вызывало едва ли не звезды перед глазами. Леон жарко целовал шею, гладил рукой живот, задевая соски, старательно двигал внутри пальцами и, отвлекаясь от чувствительно кожи, касался члена, гладя. Грей готов был выть, ноги разъезжались, а руки будто и не слушались вовсе. Чувствуя приближение оргазма, Грей невольно зажмурился и до побелевших костяшек сжал бортик ванны, шире расставляя ноги. Леон тяжело дышал в шею и продолжал ритмично двигать пальцами. И вот, будто целое цунами, шквал чувств. Грей изогнулся и невольно сжал пальцы Леона внутри. Это был целый взрыв — мурашки по коже, такое расслабляющее чувство, эйфория. Грей буквально размяк, откинув голову назад. Леон ещё пару секунд уделил внимание сокращающимся стенкам, а после, высунув пальцы, немного погладил чувствительную кожу. — Ну и скажи, что ты не расслабился, — усмехнулся Леон, погладив плоский живот. — Господи, Леон, я готов признать, что ты Иисус. Мне так хорошо, — последнее предложение он буквально промурчал, уткнувшись носом в теплую шею. — Главное, что ты расслабился. — Да не то слово. Завтра я позабочусь о тебе — он усмехнулся, погладив пальцами бицепс альфы. — Ох, звучит многообещающе, — Леон, чуть повернув лицо Грея к себе, поцеловал.