Врёшь, тебе нравится

      Грей был уверен в том, что его первый раз произойдёт ночью, в кровати и после года отношений, иначе и быть не может. С этим делом он, в принципе, не особо спешил, поэтому к семнадцати с альфами он даже за руки не держался, не то что поцелуи или год отношений. Да и за всё время нравился ему лишь один альфа — учитель математики в средней школе. На тот момент об отношениях даже речи идти не могло — ему тогда было пятнадцать, зато преподавателю двадцать пять. Теперь, после того, как он перешел в старшую, обаятельного альфу с самой крутой улыбкой на всю школу он видеть и вовсе перестал. Но симпатия почему-то проходить и вовсе не собиралась — к семнадцати он по-прежнему помнил запах кунжута и карие глаза. Грею это уже надоело — такое вообще возможно? Он не видел его четыре года, а помнит так, будто они соседи по комнате. Не то чтобы Грея раздражает сам факт того, что ему кто-то нравится, больше нервирует то, что он из-за этого даже ни на кого другого посмотреть не может. А вот целоваться с кем-нибудь ночами уже как-то даже хочется.       Его звали Леон, и у него не было кольца на пальце. А ещё он мило улыбался, и голос у него был хриплым. Каждый раз, слыша его, кожа мурашками покрывалась. В свои пятнадцать он был уверен, что это пройдёт. Что это ненадолго. Но ему уже семнадцать, а он до сих пор помнит его голос. Его всего. Леон Бастия. Ле-он.       На улице стояло начало весны: теплая погода, но холодный ветер. Грея, закончившего с дежурством, попросили отнести ключ в какой-то там кабинет в корпус для средней школы. Грей тогда схватил ключ и, едва ли не полубегом, пошёл в сторону нужного корпуса. Часто он видел Леона лишь краем глаза, едва мог зацепиться за его силуэт, услышать вдалеке его смех. И каждый раз Грей искал его в толпе. И он искренне не знает, ищет ли его так Леон, замечает ли, помнит ли он о нём вообще.       Отдав ключи, он немного потоптался на первом этаже, а после решительно пошёл к кабинету математики — а вдруг удастся его увидеть?       Но Леона он там не увидел. Увидел уборщицу, но это было явно не то, что он искал. Обреченно выдохнув, он немного прошелся по этажу, вспоминая среднюю школу, а после хотел направиться к лестнице.       — О, Грей? Ты здесь кого-то ищешь? Грей так и замер, напрягшись. Нет, этот голос он узнает всегда и при любых обстоятельствах. Этот голос он ни с кем не спутает. Голос Леона. Грей, напряжённо сглотнув, обернулся. И ему не показалось. Это был голос Леона. Перед ним стоял Леон — выше на голову, шире в плечах и с самой крутой улыбкой на всю школу. У Грея, кажется, едва задрожали ноги. Они не виделись так долго, и Грей, наверное, даже не надеялся на то, что они когда-нибудь заговорят. И он, совершенно не думая, говорит, буквально на одном дыхании: — А я возраста согласия, наконец, достиг! «…и теперь мы можем заняться сексом, и вас не посадят!» — хотел бы он так продолжить свою речь, но резко спохватился, осознав, о чём он говорит. Леон не то чтобы выглядел растерянным, скорее удивлённым.       — В смысле, — Грей покраснел, опустив взгляд. — Я ключи отдавал. Кому-то. Зачем-то.       — А, ясно, — кивнул Леон. — У тебя, получается, сегодня День рождения, раз ты так радостно заявил о своём семнадцатилетии?       Леон либо не видел недвусмысленности фразы, либо не хотел её видеть. Грей искренне надеялся на первый вариант.       — Вчера, — сдавленно сказал Грей. — Вчера был.       — О, вот как, — он понимающе улыбнулся. — Спешишь куда-то?       — Нет, — Фуллбастер покачал головой. — А что? — его взгляд метался то к насыщенным карим глазам, то к воротнику рубашки, с расстегнутой пуговицей, то к сильным рукам. Он пытался вдыхать глубже, чтобы ощутить запах Леона, но они стояли слишком далеко друг от друга, чтобы он смог ощутить его.       — Ну, может, ты не против немного поговорить? Расскажешь, как ты. Мы же втроём провели три года.       — Втроём? — Грей непонимающе нахмурился.       — Я, ты и твоя хиленькая D по алгебре.       — Я подтянул алгебру, между прочим! — едва ли не с обидой в голосе сказал Грей.       — Ну, вот, про это и расскажешь, — он улыбнулся, кивнул в сторону кабинета. — У меня занятий пока нет, кабинет пустует, пойдём.       Грей смущённо кивнул и неуверенно пошёл за Леоном. Он ущипнул себя, убедившись, что он, вроде как, не спит. Грей хочет верить, что он в своём уме. Что он не ударился о что-нибудь головой. Что это всё правда.       Он уже почти не надеялся вновь с ним когда-нибудь хотя бы парой фраз обменяться. А тут вон — сам предложил поговорить. Грей напряженно выдыхает, сжимая кулаки — хоть бы какую-нибудь глупость не сказать.

***

      Через полчаса руки у Грея почти не дрожат. Но когда Леон внезапно смотрит в его глаза, невольно вздрагивает. Запах у Леона крепкий, сильный, и Грей ёрзает по стулу. От Леона будто так и веет уверенностью и властностью, и от этого у Грея во рту всё пересыхает. И Леон, как-то совсем невзначай, переходит на личные темы.       — А мальчик за два года появился? — он усмехается, чуть склоняя голову. — За тобой же кто-то ухаживал в средней, но ты, вроде, настойчивого ухажёра очень нецензурно посылал.       — Да Локи за всеми ухаживал, — буркнул парень. — И нет, не появился, — Грей покачал головой, отводя взгляд.       — И никто до сих пор не нравился? — Леон чуть склонил голову на бок, не сводя взгляда с Грея.       — Ну, как-то не до этого было, — он пожал плечами и сглотнул. Во рту все будто пересохло, а ноги дрожат так сильно, что, кажется, стоит лишь встать, как тут же упадешь       — Вот как, — Леон кивнул сам себе. — Я как-то слышал, что я в средней тебе нравился, — он внезапно улыбнулся, так, будто счел это милой шуткой.       — Это от кого вы такое слышали?! — Грей буквально на месте подскочил.       — А чего это ты так бурно реагируешь, а? — Бастия чуть прищурился и, продолжая улыбаться, внезапно встал со своего места.       — Ну… Нормальная реакция, — Грей растеряно пожал плечами.       — И это было правдой? — Леон оперся бедром о парту, за которой сидел Грей.       Омега потупил взгляд, смутившись. Леон стоял в паре сантиметров от него, а пах так сексуально, что у Грея дыхание перехватывало. Он настороженно поднял взгляд на Леона, вновь невольно подмечая его красоту.       — Ну… Относительно, да, — Грей неловко кивнул, вновь отводя взгляд.       — Относительно чего? — Леон выглядел так, будто его это занимало. Будто он и не был серьёзен вовсе. — Относительно того, что ты испытываешь ко мне сейчас?       — А с чего вас это так интересует? — не выдержав, спросил Грей, резко вздернув голову вверх.       — С чего? — переспросил Леон, а потом, внезапно ухмыльнувшись, чуть склонился к Грею, оперевшись руками о края парт. — Не догадываешься?       Грей вздрогнул, покраснев сильнее. Леон находился так близко, Грей мог ощутить его дыхание на своих губах. А ситуация, в которую его загнал Леон, казалось такой интимной. Он был близко-близко, Грей ощущал его тепло, каждую нотку сильного запаха. Он ощутил всего. Грей будто выпал из реальности, на пару секунд зависнув в теплоте и силе альфы. После он резко отрицательно покачал головой, отводя взгляд.       — Ну, тебе же семнадцать, а я тебе, кажется, нравлюсь. С чего бы мне шанс упускать?       — Шанс? — голос Грея вышел тихим и будто более высоким, чем обычным.       — Шанс сказать тебе о своих чувствах.       Грей так и замер, не веря услышанному. Что, такое и вправду бывает? Он сейчас не спит и головой не ударился? И вот все, что с ним сейчас происходит — правда? Грей шумно сглотнул и невольно коснулся пальцами щеки альфы, будто так он хотел убедить в его реальном присутствие. Леон не растаял, рука не прошла сквозь, под подушечками пальцев Грей ощутил тепло чужой кожи. Осознав своё действие, он резко отдернул руку и опустил голову, пряча взгляд.       — Боишься меня, что ли? — ласково спросил Леон, и сам коснулся ладонью лица Грея, поглаживая горячую кожу. — Нравлюсь, да?       — Очень, — Грей кивнул, решив, что терять больше нечего.       Сначала повисла тишина — Грей, казалось, мог услышать ритм сердца Леона, услышать его дыхание, проникнуться им. Его ладонь прошлась от щеки, к шее, гладя, от чего Грей слабо вздрогнул и потупил взгляд, опустив его к полу.       — Посмотри на меня, — попросил Леон, коснувшись рукой затылка, пропуская между пальцами короткие волосы.       Грей вздрогнул, но голову поднял, посмотрев в глаза Леона. Бастия смотрел на него немного снисходительно, но ласково и как-то по-доброму. И он хриплым голосом сказал:       — Скажи это ещё раз.       — Вы… вы мне нравитесь, — голос Грея содрогнулся, а сам он будто находился в каком-то трансе.       Леон улыбнулся и, чуть нажав рукой на затылок, заставив податься головой вперёд. Грей вздрогнул всем телом, когда Леон мазанул по его губам своими, так, будто проверял. Грей лишь замер и судорожно выдохнул, попытавшись совладать с собой. Губы у Леона сухие, но горячие, и на вкус будто отдаются кунжутом. Прошло не более двух секунд, как неловкое касание их губ переросло в жадный, даже грубый поцелуй. Леон откровенно терзал его губы, сначала вылизывая, а после кусая, от чего у Грея не то что руки задрожали — всё тело.       Леон целовал глубоко, по-взрослому. Его рука скользнула вниз, к воротнику рубашки, а после, схватив за ворот пиджака, стащил его с одного плеча. Грей буквально подскочил на стуле, уперевшись руками в грудь Бастии, не отталкивая, будто прося о паузе. Леон едва отдалился, но был по-прежнему предельно близок.       — Не хочешь? Боишься?       — Хочу, — сдавленно сказал Грей, так, будто в его горле стоял какой-то комок, мешающий говорил. — Я… просто...       — Боишься? — ласково спросил Леон, поглаживая худое плечо, обтянутое тонким хлопком белой рубашки.       — Нет, — Грей покачал головой. — Вдруг кто-то зайдёт?       — О, вот оно что, — Леон понимающе улыбнулся. — Подожди секунду, — он выпрямился, идя в сторону двери, параллельно взяв со стола связку ключей.       Грей закусил губу, наблюдая, как Леон закрывал дверь на ключ. Он шумно сглотнул, когда тот повернулся к нему лицом, улыбнувшись. У Грея колени дрожали, а в горле пересохло, когда он окончательно осознал, что сейчас будет.       — Продолжим? — спросил Бастия, звякнув связкой ключей, кладя её на стол.       Грей лишь кивнул, опустив взгляд, стараясь успокоиться.       — Встань, пожалуйста, — голос у Леона возбуждённый, и Грею приятно осознавать, что причина его возбуждения — он.       Грей, на ослабевших ногах кое-как встал и тут же ойкнул, когда сильные руки подхватили его под бёдра, усадив на парту. Он опёрся одной рукой на парту, закусил губу, когда альфа, устроившись между его ног, настырно полез к шее, то целуя, то едва ли не вылизывая. Грей невольно вцепился свободной рукой в плечо альфы, и судорожно выдохнул, когда ласки становились настырнее.       Он откинул голову, когда альфа со слабым рыком сдёрнул с него пиджак, обхватив губами едва выпирающий кадык. Пальцы Леона быстро, без всякой дикости расстегивали пуговицы, оголяя грудь и плоский живот. Когда он невзначай касался его кожи, Грей шумно выдыхал, желая больше, чем эти мимолётные касания.       Грей закусывает губу, когда, будто не думая, берет руку Бастии за запястье, буквально направляя по своему телу. Когда широкая ладонь проскользнула по талии, Грей рвано вдохнул и прижался ближе. Только от этих касаний голова кружилась. Леон слабо улыбнулся, когда прошёлся кончиками пальцев по позвонку, заставив Грея выгнуться и сильнее прижаться к нему.       Леон дразнил — целовал плечи, вылизывал грудь, покусывал шею, ласково поглаживал, от чего Грей дрожал и тщетно пытался прижаться к нему ближе.       — У тебя ни разу не было? — неожиданно спросил Бастия, прикусив мочку уха.       — Ни разу, — на выдохе ответил Грей, стаскивая с Леона рубашку, оголяя широкие плечи.       — А сам себе доставлял удовольствие? — рука Леона гладила низ спины, а другой он медленно расстегивал бляшку ремня.       — Да, — дрогнувшим голосом ответил Грей, смущаясь такого вопроса.       — Как именно? — не унимался мужчина, медленно стаскивая с бёдер школьные штаны.       — Пальцами, — совсем тихо ответил Фуллбастер, уткнувшись лицом в плечо Леона.       — И сейчас ты совсем не боишься? — голос у него ласковый, успокаивающий.       — С вами — нет, — твёрдо сказал Грей, слабо прикусив шею Леона.       Леон улыбнулся и, ласково поцеловав в плечо, внезапно подхватил под колени, шире расставляя худые ноги. Грей ощущал через ткань нижнего белья крепкий стояк альфы, единственное, что их сейчас отделяло — тонкий хлопок белья.       Грей чуть отдалился от него, обняв за шею, так, чтобы они видели друг друга. Он чуть поёрзал, когда Леон, нагнулся вперёд, закинув его ноги к себе на плечи. Фуллбастер лишь вздрогнул, когда чужие пальцы коснулись его через ткань белья. Нет, он ни в коем случае его не боялся, и прикосновения были приятными, просто всё это было таким непривычным, всё это было впервой: требовательные касания, сильный запах, возбуждение, которое ему приносил другой человек. Всё это заставляло трепетать и вздрагивать от каждого движения, думая, что оно может принести что-то новое. Потому что каждое касание Леона было особенным, каждая часть его тела реагировала по-разному, и сам Леон касался то аккуратно, то нежно, то более грубо.       Грею было непривычно жарко, непривычно хорошо. Ему было трудно описать то, что он испытывал сейчас находясь с альфой. Каждое чужое поглаживание отзывалось мурашками и дрожью: будь то откровенные поцелуи, грубые покусывания или ласковые поглаживания. Всё это вызвало в нём вихрь эмоций и, самое главное, желание.       — Мистер Ба…       — Леон, — прервал его Бастия и, поцеловав шею, добавил: — на ты, малыш, на ты.       — Ты… ты мог бы…       — Нетерпеливый, — мурлыкнул Леон, потеревшись носом о шею. — Как скажешь.       Грей опёрся на локти, следя за действиями Леона. Сначала он аккуратно поглаживал бёдра, задевая ягодицы. Касания ласковые, медленные, от них Грею хорошо, но, одновременно с тем, ему слишком сильно хочется большего. И он шепчет, смотря в глаза с желанием и просьбой:       — Пожалуйста.       Бастия цыкает так, будто недовольно. Но, на самом деле, от такого взгляда у него просто подкашиваются ноги, и, блять, какой же он сексуальный. Леон резко подается вперед, обхватывая нижнюю губу, проводя по ней языком, а после настырно целует, наслаждаясь тем, как Грей неловко отвечает. Леону нравится, как он дрожит от нетерпения, как аккуратно гладит его плечи, ему нравится.       Леон дрожащими руками стаскивает с его бёдер бельё, настырно проталкивает один палец внутрь, из-за чего Грей ощутимо вздрагивает и сжимается. Внутри него горячо и влажно, и Леону не приходится сомневаться в том, что тот возбуждён до предела.       Грей тяжело дышит и дергает бёдрами на встречу медленным движением. Леон растягивает медленно, добавляя второй палец, и начинает двигать ими более ритмично. Грей кусает губу, утыкается лбом в плечо и скулит, ёрзая. Он интуитивно сжимается и пытается насадиться глубже. Леон не дурак и, увеличивая темп, слыша пошлые хлюпки, довольно улыбается. Грей всхлипывает и прижимается теснее, сжимая рукой его плечо.       Грей весь мокрый и горячий, совершенно не напряжённый и готовый специально для него. От таких мыслей Леон дуреет и, кусая губу, добавляет третий палец, внимательно следя за реакцией Грея. Тот лишь сжался, но даже не вздрогнул, и тут же, буквально через несколько секунд расслабился, позволяя делать всёвсёвсё, и даже чуть больше.       Пальцы у Леона длинные, и пользуется он ими так умело, что у Грея перед глазами всё плывёт, и он, уже не сдерживаясь, стонет в чужое плечо, неловко кусая, будто пытаясь заткнуть себя. Леон наклоняет голову вниз, прижимаясь губами к горячему уху, проведя языком по раковине, и спрашивает:       — Хочешь больше?       Грей ёрзает и, едва ли не проскулив, шепчет:       — Да.       Леон омегам отказывать не умеет. А тем более в таком плане, поэтому, спешно расстегивая ремень и ширинку, параллельно шепча что-то Грею, заставляя того смущаться сильнее, беспрекословно даёт это «больше».       Он, достав из кармана презерватив, нервно пытается натянуть его на свой член, говоря на ухо Грея, о том, какой он красивый, сексуальный, горячий, влажный.       Никакой резкости, лишь плавные движения и аккуратные поцелуи в шею, стараясь успокоить. Грей кусает губу и пытается прислушаться к ощущениям: член — это совсем не пальцы, и теперь, ощущая настоящий горячий член внутри, он долго не мог определиться, что чувствует. С одной стороны, странное чувство наполненности казалось таким непривычным, но с другой — он был так близко с Леоном, так интимно и так по-настоящему сокровенно.       Когда Бастия двинул бёдрами вперёд, войдя до основания, Грей странно дёрнулся и, ухватившись с силой руками за спину Леона, сдавленно простонал.       — Больно? — голос у Бастии волнующийся, а ещё хриплый и такой сексуальный, что у Грея мурашки по спине бегают.       — Странно, но не больно, — откровенно высказывает свои наблюдения Грея, целуя сильную шею, а после и проводя по ней языком.       — Могу я?.. — нерешительно спрашивает Леон, сильнее обнимая за спину.       — Да, — голос у Грея дрожащий, но такой призывающий.       Леон совсем уже нерешительно толкается, целуя худые плечи. Грей учащённо дышал, и тихое: «ещё» позволило Леону спокойно выдохнуть и двигаться более ритмично. Его движения с каждой секундой становились более резкими, а уж когда Грей открыто простонал, сам дернувшись бёдрами ему навстречу, и вовсе сорвался.       Леон двигался глубоко, резко, так, что Грей едва ли не вскрикивал от особо сильных толчков. Он оперся на руки, из-за чего Грей сильнее ухватился за шею, прижимаясь, чтобы ни миллиметра между ними. Его горячие дыхание чередовались со стонами, и из-за каждого судорожного выдоха, из-за каждого тихого, а то и громкого стона, у Леона сильнее кружилась голова, а толчки становились беспорядочнее, но сильнее. Более глубокими, резкими, такими, что Грей жмурился и из-за всех старался не закричать — так хорошо ему было.       Руки дрожали, ноги едва ныли из-за не совсем удобной позой, но Грей отчаянно прижимался ближе, обняв ногами за узкие бёдра. Грей кусает губы, Грей старается не потерять сознание, потому что каждый толчок — взрывы целых галактик, из-за чего дыхание пропадет, а пульс учащается. Потому что у Грея кружится голова, и одновременно с этим, тело будто отзывается — становится чувствительнее к каждому касанию, и на нытьё в ногах Грей уже не особо обращает внимания.       Грей стонет, и, слыша хлюпки и звуки от шлепков, краснеет, хоть и чувствует, что эти звуки почему-то возбуждают. Он утыкается носом в сильную шею, судорожно вдыхая в себя крепкий запах, от чего голова кругом, а сердце, кажется, подскакивает к самому горлу. Запах сильный, крепкий, желанный. Запах заставляет желать, и от чего-то сам Грей чувствует себя желанным.       Все чувства, что впервые, мешаются в один симбиоз, Грей путается, но точно знает, что ему очень хорошо. До неприличия хорошо, и пошлое желание шире раздвинуть ноги заставляет смущаться похлеще пошлых хлюпков.       В горле пересохло, и Грею уже откровенно всё равно, что его первый раз не в постели с лепестками роз. Его первый раз — с самым желанным альфой, с безумным наслаждением и глубокими поцелуями. И от этого срывает голову, и дрожь по всему телу.       Грей невольно сжимается, когда чувства накаляются до предела, а толчки Леона становится прерывистыми, но до основания, так глубоко, как это возможно, и из-за каждого такого толчка Грей крупно вздрагивает, сжимаясь.       Леон целует плечо, кусает за шею и Грей, не соображая ничего, чувствуя, как возбуждения достигает своего пика, шепчет, мешая фразы с пошлыми стонами:       — Боже, Леон, да, ещё немного.       Леон дышит тяжело и, крепко держа за бёдра, ускорятся, заставляя Грея натянутся в его руках.       У Грея перед глазами марево непонятных оттенков, и он не понимает уже ничего, когда кончает, лишь неосознанно громко стонет в чужую шею, царапнув недлинными ногтями. Леону хватает ещё нескольких толчков в расслабленном теле, чтобы кончить, прорычав и сильнее сжав нежную кожу на бёдрах Грея.       Пару минут они молчали. Грей уложил голову на плечо, пытаясь привести дыхание в норму. Руки всё ещё дрожали, да и всё тело, казалось, потряхивало после сильного оргазма. Он слабо вздрогнул, когда почувствовал ласковое касание к своей спине, которое сменилось поглаживанием.       — Господи, это было великолепно, — Грей слабо улыбается, чуть отдалившись от него.       — О, это ещё цветочки, — Леон улыбнулся в ответ, погладив по растрепавшимся волосам.       — Буду ждать ягодок, — Грей тихо засмеялся, а после сам подался вперёд, целуя.       Быть может, его первый раз произошел не в кровати, и даже не ночью. Главное, что его первый раз был с тем, кого он любил до помутнения и самых сладкий мечтаний.