Hetalia: Russian world

За дверью загромыхала связка ключей. После тяжёлого дня на территории Сирии, Россия решил немного отдохнуть дома. Он устало подбирает нужный ключ к двери, но коснувшись ручки, и толкнув дверь вперёд, оказалось, что никто дом на ключ и не запирал. Кажется, кто-то уже выходил за порог особняка, и Иван надеялся, что выбегал на холод не Англия, так как ему строго на строго было запрещено выходить из дому одному в такой холод. На ступенях же видны следы, что ведут куда-то в даль. Шаги, видно, были размашистые и, кажется, кто-то очень торопился. Но сам Иван не обращал внимания на такие мелочи. Всё плыло перед глазами, и очень было бы неплохо вздремнуть часок другой… Но об этом Россия мог только мечтать. Он проходит на порог, разувается, расстёгивает пуговицы на шинели, и уже не желает ни с кем сегодня общаться из-за усталости. И только шагнув в залу, его взгляд устремился вперёд. Кажется, Артур за привычку взял долго смотреть в окно, любоваться голубыми лентами неба и улицей, робко качающимися голыми деревцами и шагающими куда-то горожанами. Однако стоило раздаться сигнальному щелчку и тут, — бах! -, всё. За всеми уследит и каждого взглядом поймает. Сейчас же, когда Англия на расстоянии чувствует Россию, то словно учуяв его присутствие, резко повернулся в сторону залы, и мягко улыбнувшись, поспешил выйти из кухни, чтобы встретить горячо любимого русского. Своего русского. — Ты пришёл! — Счастливо восклицает англичанин, с размаху бросившись русскому на шею. Отдохнул, что называется. После долгого отбытия, и уже несколько дней не бывая в собственном доме, порой так приятно почувствовать чьё-то родное тепло. Россия приобнял Англию в ответ, и с улыбкой произнёс: — Конечно пришёл. Куда мне деваться? Сколько он не виделся с Артуром? Неделю, две? Англия уже потерял счёт дням, когда в последний раз видел Россию. Наконец выпустив из цепких рук своего ненаглядного русского, Кёркленд выпрямился, и снизу-вверх принялся изучать его лицо. Потом зелёные глаза блеснули и Англия, нахмурившись, обхватил ивановы щёки ладонями, слегка придирчиво выдав: — Ты только глянь! В глуши этой щетиной покрылся… — и улыбнулся затем, словно просиял. — Но ты всё равно красивый. Вот. Россия уже и не помнит, когда Англия так хватал его за щёки… Похоже, этого момента в их отношениях не было. Иван только часто хлопал ресницами. — Удивляюсь, как ты ещё с таким «красавцем» живёшь, и до сих пор не сбежал, — Иван так же не изменен в своих шуточках, которые может понять только Артур. — А где Феликс? — задался он вопросом, и обвёл взглядом залу, в которой, что странно, было тихо, и нет Лукашевича, что-то и дело сидел на телефоне и с кем-то болтал. — Зато кроме меня к тебе больше никто не лезет, — едко отвечает англичанин, глядя Ивану прямо в глаза, и чуть краснеет, — хотя, и то не факт… Феликс? Он уехал куда-то к себе в Варшаву. Что-то там с правительством… — Будем считать, что у нашей няньки-поляка сегодня выходной. — Иван всё же снял с себя шинель, и бросил её на спинку кресла. — Устал как чёрт… — вздыхает и снова ловит на себе словно прожигающий взгляд любимого британца, после не растерялся и с любопытством спросил: — А ты как тут, не скучал? — Хэй, почему сразу няньки? Нянькой он будет потом, — парировал Артур, как бы невзначай. — Разумеется, я скучал по тебе. По тебе сложно не затосковать. — Глаза его блестели подозрительно ясно. — Хочешь, чаю сделаю? Почему-то этот вопрос сразу насторожил Ивана. Но так и быть согласился. — Можно было. — Если честно, чая не хотелось. — Сейчас всё сделаю, — не свойственно Артуру было строить из себя эдакую «хорошую жену», но на этот раз он даже чмокнул Брагинского в щёку, прежде чем уйти из комнаты. — Слушай, а кого ты хотел бы, мальчика или девочку? — задав этой каверзный вопрос, Артур тактично исчез в кухне, начиная греметь там посудой. Вопрос прозвучал одновременно неожиданно и странно. — Мне кажется, — Иван неловко улыбается, поправляя шарф на шее, — это не имеет значения. Все равно кто будет, лишь бы был. — Осмотрев пару журналов на стеклянном столике, русский еле держась на ногах, решил присесть на уютный, старый диванчик, с которого годами не снимали светло-пшеничный плед. — О, вот как… — раздаётся с кухни непонятным туманным голосом. Брякнула посуда, и вот Артур приносит чашки чая с блюдцами, поместив те на неизменный атрибут — поднос. — А я хотел бы заранее знать, кто это будет… — отметил он, немного погодя. Иван сначала подумал, что Артур обиделся, но секунду погодя, Россия берёт с подноса свою чашку, и даже не добавляя сахара, пробует. — А ты уверен, что точно хочешь это знать? — Он пытался немного отпить чая, но напиток оказался несколько горячий. Так не далеко и губы обжечь. — Конечно! — Горячо воскликнул британец, фыркая на все лады. — Так долго ждать ответа — с ума сойти можно. Эх, если бы узнать… — опустив ресницы, он постучал ложкой о стенку чашки. Поняв к чему клонит Англия, Россия постарался отойти от этого вопроса. — Нет, Артур, я никуда тебя не поведу. — Как-то слишком холодно ответил русский, даже не поведя бровью. — Ну Вань, я скоро с ума сойду… — заунывно прогнусавил Кёркленд прямо на Иванушкино ухо, громко, как кот. «Как я тебя понимаю… » — подумал Россия, бросив взгляд на свою чашку, с которой шёл пар. — А я устал, — Брагинский только переведя взгляд на столик, что стоит напротив дивана, заметил стеклянную вазочку, а в ней скромный букет подсолнухов. — Это ведь не долго… — продолжал уговаривать Кёркленд, искоса глядя на те же самые цветы, — а потом отдыхай, сколько душа пожелает… Поняв всю серьёзность этого предлога, русскому ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и согласиться. Польши нет, он отлучился ненадолго, получается, Россия единственный, кто сейчас должен терпеть козни Кёркленда, да и тем более, слышал однажды, что беременным ни в чём отказывать нельзя. Отпив немного чая, Иван переместил взгляд на округлый живот Артура, и тут же в мыслях прокручивал те картины, как будут на них смотреть другие пациенты в больнице. Уверенность в том, что некоторые будут в недоумении — будет стопроцентная. Иван этого побаивался, но больше боялся гнева Англии. — А в следующий раз никак, а? — Никак! — с улыбкой выдал Кёркленд, про себя сказав спасибо всем кельтским богам за то, что Иван ещё не заинтересовался букетом. — Да и близко ведь здесь… Ну? Ноги тяжелели, словно в них налился свинец, а в мыслях уже была навязчивая мысль о том, чтобы отказать. Но опять же, отказать Англии — накликать на себя беду. И снова начнутся истерики как тогда Артур выдавал Ивану до Нового года. Но к счастью, пара быстро мирилась, и на утро уже не помнила о чём была ссора. «У меня нет выбора.» — Быстро пронеслась мысль. — Ну хорошо, пойдём. Британец радостно хлопнул в ладоши, в эту минуту сам так похожий на большого наглого ребёнка. Он что-то сказал сам себе не родном наречии, и заулыбался: — Уии! Спасибо, я знал, что ты согласишься! — заявил он уверенно. Пока Иван собирался в путь, Англия то и дело повторял, какой его супруг замечательный и приятный человек. Хотелось лечь на пол карасём и не сдвигаться с места как минимум сутки. Эх, и почему этого нельзя? Вместо своей повседневной рубашки, Россия решил надеть свитер и не заморачиваться на счёт своего внешнего вида. Переодевшись, он вышел в залу и дожидался Англию. Зная, что бровастому колобку трудно быстро передвигаться, и что одеваться он будет достаточно долго, Иван пока что направился в прихожую, чтобы обуться.

***

Но вот из залы в прихожую неповоротливо проходит знакомая, тощая фигура. Решив своим долгом помочь Англии, Россия принялся одевать его. Как учил Польша. Британец немножко покраснел, взволнованный благодаря действиям Ивана, что наматывал вокруг шеи Артура ярко оранжевый шарф. У него дыхание сводило, стоило лишь представить толпу не понимающих мужчин и женщин в больнице. Вскоре, когда Артур был хорошо одет, и теперь больше напоминал эдакий зеленоглазый шарик, Иван умилился этому. Двое наконец вышли за пределы дома, и направились в сторону больницы. Англия взял Ивана за руку и долгое время не хотел отпускать. — …Потому что я поскользнусь и в обязательном порядке упаду. Ты ведь меня знаешь, — объяснил британец, обоими руками обняв большую лапу русского. Он тихо хихикнул, зная, что Иван не станет сопротивляться. Так и возникли они, сопровождаемые непонятными взглядами и охами, на пороге неприметной больницы. Сделав вид, что будто бы не замечает этих оханий, Россия упрямо зашагал к раздевалке. Помогая Англии снять пуховик, Иван нечаянно кого-то толкнул. Гардеробщица отложила в сторону свой журнал мод, и округлила глаза, только завидев Артура, что в принципе, был далеко не упитанный. Он весьма естественно вёл себя, не пытаясь прятать своё истинное состояние. — Нам бы номерок. — С улыбкой сказал Иван, потянув к гардеробщице два пуховика. Артуру же понадобилось время, чтобы понять, что неспроста женщина по ту сторону гардероба так взволнованно ловила воздух ртом и перепутала свои ключи с их номерами. Кёркленд держался теперь за руку русского, как за спасательный круг. Тем временем, в гардеробе наконец очнулась и заговорила некая барышня, ранее называемой гардеробщицей: — Всегда… Пожалуйста… Сначала женщина стала думать об Артуре нечто вроде: «Ух, какая странная девушка!», но присмотревшись и услышав его мужской, и с лёгкой хрипотцой голос, впала в когнитивный диссонанс. — Вот ведь, чего только не увидишь в наше время! — Сказала она первому попавшемуся посетителю, когда Иван и Артур вместе поднимались по ступеням на второй этаж. Нужный кабинет обнаружен был быстро. Артур не был бы Артуром, если бы скрупулёзно не разузнал все подробности заранее. Прыть его, однако, незаметно испарилась. Волновался всё-таки, думая, как показаться врачу и что делать, если тот упадёт в обморок сразу же, ещё не успев провести УЗИ. И когда двоих уже не было видно, гардеробщица достала из кармана своих джинс мобильник. Она быстро набрала на экране неизвестный нам номер, и прижала трубку к уху, чтобы поговорить со своей собеседницей. — Мариш, ты меня слышишь? Я тебе сейчас такое расскажу, ты упадёшь…