Жизнь с ангелом

Через неделю, в среду, Кюхёну в обед звонит начальник ремонтной бригады и сообщает, что квартира полностью готова к сдаче: ремонт закончен, все комнаты тщательно вычищены женщинами из клининговой компании, осталось только хозяину приехать, принять, оплатить, и бонусом работники готовы задержаться и повесить картины, если парень привезёт их сегодня. Решив не медлить, Кюхён собирается, вытаскивает из сейфа в своём кабинете пачку денег, перетянутую резинкой, вызывает такси и, практически на лету предупредив Чонсу за барной стойкой, что отлучится, вылетает из кофейни. На улице дичайшая жара, июль, самый разгар лета, и долго на открытом воздухе находиться просто невозможно, поэтому парень сайгаком прыгает в машину, где приятно дует кондиционер, и расслабляется на мягком кожаном сидении, быстро строча сообщение Йесону, что прямо сейчас едет к нему. Наконец-то всё готово, сейчас глянуть квартиру, украсить её декором, доставить ту самую кровать, которую Чонсу подарил на день рождения Рёуку, и можно с чистой совестью заказывать газельку и перевозить вещи из квартиры Донхэ в их новый дом. Новое, со свеженьким ремонтом, семейное гнёздышко. Уже не терпится показать мужу! В красках представляя, как отреагирует Хранитель, Кю ёрзает, улыбается, прикусывая нижнюю губу, и, морщась от ослепляющего солнца, любуется блестящей водой реки Ханган, проезжая по самому её побережью. Мастерская Йесона находится в районе Mapo-gu, что достаточно далеко от Itaewon'а, поэтому, застряв на очередном светофоре, парень звонит другу, говорит, что опаздывает, и начинает почему-то дрыгать ногой от волнения. Или нетерпения. Хочется всего и сразу: сказать Рёуку о переезде, обрадовать Донхэ – ведь наверняка же он обрадуется, узнав, что два лишних персонажа освобождают его квартиру, – поделиться с Чонсу, хотя тот наверняка уже всё узнал из его мыслей, и позвонить Аре. В мастерской Чонуна он оказывается только в три часа дня, потратив на дорогу целый грёбаный час – водитель попался удивительно везучий, собрал по пути абсолютно все светофоры и одну детскую группу, долго переходившую дорогу. Влетев в просторную светлую комнату без стука, Кюхён застаёт ангела за работой и, чтобы не пугать его, идёт очень тихо, подкрадываясь, будто воришка. Мужчина полностью поглощён работой, он увлечённо создаёт дизайн в графическом редакторе на своём наикрутейшем, дорогущем компьютере с огромным монитором и прилагающемся к нему графическом планшете, щёлкает мышкой, тут же хватается за стилус, что-то подрисовывая, и шевелит блестящими крыльями, разложенными чёрным шлейфом по полу. В его мастерской всегда пахнет свежим деревом от мольбертов, растворителем, пластиком, нагретым солнечными лучами, пылью, и верх композиции – масло, акрил, и лак для дерева. Но это приятная смесь ароматов, вдыхаешь их, и сразу понимаешь, что в этом помещении всегда царит творчество, Муза мастерской никогда не покидает, и именно здесь рождаются настоящие шедевры. – Вижу тебя, – подаёт голос Чонун, чем пугает крадущегося парня, наивно полагавшего, что его не увидят в отражении экрана компьютера, – и слышу, – он щёлкает пару раз кнопкой мышки, сохраняя проект, и поворачивается лицом к младшему, приподнимая крылья, – привет. За картинами? – Да, – согласно кивает Кюхён, поправляя лямку рюкзака на правом плече, и осматривается по сторонам, ища свою заначку, – рабочие сказали, повесят их, если привезу сегодня, поэтому я первым делом к тебе приехал. Встав с крутящегося стула, ангел встряхивает крылья, оправляет свободную чёрную футболку, подходит к нише в стене, прикрытой тряпичной шторкой, которая заляпана пятнами краски, отодвигает её и недолго копается, выискивая картины, что привезли ему неделю назад по заказу Кюхёна. – Признаться, я был удивлён, – вытаскивая холсты, замотанные в пищевую плёнку, комментирует Чонун, – когда увидел их первый раз. У тебя хороший вкус! Очень аккуратная и чёткая рисовка, мазок уверенный, цветовая гамма идеальна, и стиль… рисовала девушка? – получив в ответ согласный кивок, Йесон улыбается и прислоняет к стене вторую картину. – Класс, мне нравится. – Он отходит от холстов, рассматривая их издалека, улыбается уголком губ, и вдруг замирает, с пару секунд пялится в одну точку на полу, а затем поворачивает голову, смотрит в карие глаза донсена, и расплывается в хитрющей, истинно дьявольской улыбочке. Старому ангелу даже мысли слушать не обязательно, он и так чувствует, что человека что-то гложет, а Кюхёна ещё и мерцающая аура с потрохами выдаёт. – Но ты здесь ведь не только ради картин. Сам спросишь или в голове твоей покопаться? От удивления Кюхён выпучивает глаза, приоткрывает рот, и лихорадочно соображает, что сказать и откуда вообще такой вопрос взялся. Вот же проницательная сущность! Как же легко он понял истинную причину визита своего друга. – Ответь честно, – вздохнув, наконец решается спросить Кю, – у тебя с Рёуком что-то… – Нет, – прежде, чем младший закончил предложение, резко отвечает Чонун, пару секунд молчит, испытующе глядя на хлопающего глазами человека, и продолжает, – во-первых, если ты не помнишь, я немножечко женат, во-вторых, Рёук-а ещё слишком молод и не в моём вкусе, и в-третьих, – он делает пару шагов навстречу парню, вставая опасно близко к нему, и, осмотрев его лицо, приподнимает шикарные чёрные крылья, блестящие в свете солнца, – я бы ни за что не стал покушаться на ангела, который связан Узами со своей парой, – мужчина делает паузу, чуть наклоняет голову, прикрывая глаза чёрной чёлкой, и прикусывает нижнюю губу. Невольно Кюхён ёжится и отступает, не в силах долго испытывать на себе тяжёлую, густую, дурманящую разум ауру Стража. – Значит, – задумчиво бурчит парень, отходя назад, – ты просто его обучаешь? – Да, – беззаботно пожимает плечами Чонун, и, сложив крылья за спиной, протягивает руку куда-то в сторону, ловя прилетевший к нему под действием чар телефон, – он спустился на Землю слишком рано, всего-то в двадцать шесть, и ему не хватает знаний, чтобы достойно носить звание Высшего Хранителя. Поэтому он пришёл за помощью ко мне. Свежо предание, да верится с трудом – первое, что приходит в голову Кю в эту секунду. Неужели они правда лишь занимаются, летая по ночам над городом? Нет, у Рёука способности однозначно улучшились после встречи с чернокрылой сущностью, и это тоже доказательство того, что он просто учится у старшего, а вовсе не изменяет с ним мужу. И всё же не дают ему покоя эти ночные полёты… Может, Йесон наряду с Рё всего лишь свистит ему в уши, скрывая истинное положение дел. – Я не привык лгать, если ты об этом, – что-то печатая в телефоне, подаёт голос ангел, и Кюхён мгновенно краснеет, сгорая от стыда. Чёрт бы побрал этих ангелов с их привычкой читать людские мысли! – А ты слишком громко думаешь, – услышав, хмыкает Йе, и донсен вовсе сливается даже ушами с цветом спелой вишни, отводя взгляд в сторону. Пока хён копается в телефоне, Кюхён вдруг обращает внимание на груду хлама в углу мастерской, лезет туда без спроса, и, отодвинув несколько старых мольбертов и холстов, находит три очень красивые акварельные картины. На одной изображена яркая лягушка, обнимающая стебель лотосового листа, на второй колибри, парящая над цветком, и на третьей красуется шикарная золотая рыбка поверх фона приятного песочного цвета. И чего только такие шедевры пылятся в углу мастерской?! – Хочешь – забирай, – бессовестно слушая поток его мыслей, говорит Йесон, – мне-то их девать некуда. – Кюхён уже хочет открыть рот, чтобы возразить, ведь такое произведение искусства стоит больших денег, однако старший, не желая слушать, обрывает его: – бери, не спорь. Давай, вызывай такси, я помогу погрузить холсты, и прокачусь с тобой, мне в центр надо. Кстати, если будет желание, можешь после проверки квартиры присоединиться, я буду на улице Инсадон. Ещё с пару секунд посверлив друга взглядом, Кю сдаётся, принимая картины, и, вынув телефон из кармана джинсов, заказывает в приложении машину, собираясь ехать к новой квартире. Всё же Йесон малость чудаковат. Но очень добр и щедр – взять и вот так запросто подарить смертному три картины стоимостью, наверное, как вся эта мастерская! Не каждый день такие подарки можно получить. Они вместе выходят на улицу, осторожно кладут картины на заднее сиденье машины, туда же прыгает и Чонун, говоря, что там больше места для крыльев, а Кюхён устраивается впереди, рядом с водителем, чтобы иметь возможность показать дорогу. Как только такси останавливается у новенькой жилой высотки, Йесон выходит первым, еле вытаскивает прилипающие друг к другу из-за плёнки холсты, и тащит все пять картин разом к лифту, при этом тихонько кряхтя от тяжести, затем дожидается, пока младший его догонит, и, занеся холсты в лифт и попрощавшись, уходит, напомнив ещё раз, что собирается лететь к улице Insa-dong. "Что же, хоть одна проблема разрешилась", – вздыхает про себя Кюхён, поднимаясь на десятый этаж, и непроизвольно улыбается, радуясь откровенному, пусть и короткому, разговору с чернокрылым ангелом. И чего было сразу не пойти к нему и не спросить? Нет же, мучил Рёука своими подозрениями, сжирал себя изнутри, ревнуя… И, хотя всю эту неделю, что прошла с того откровенного обещания, парень вполне успешно держал себя в руках и не устраивал сцен ревности, сейчас для этого усилия вовсе не нужны – душа и сердце на месте, теперь он совершенно спокоен и уверен в своём муже. В квартире его встречает один лишь бригадир: официально сдаёт законченный ремонт, вместе с Кю вешает картины на указанные места, получает за работу толстенькую пачку денег, и, поздравив хозяина с новосельем, прощается, оставив свою визитку на случай, если нужно будет что-то подправить или починить. С улыбкой вздохнув, Кюхён обходит в который раз все комнаты, любуясь проделанной работой, открывает балконную дверь в спальне и одну из створок окон на лоджии, чтобы впустить в дом, ещё пахнущий шпатлёвкой и малярным клеем, удушающий, влажный летний ветерок, и, вытащив телефон, звонит в мебельную компанию, чтобы заказать доставку. За тот час, что грузовик едет до этого здания, парень созванивается с Чонсу и Донхэ, предупреждая обоих, что задержится, в несколько ходок выносит весь строительный мусор, заботливо сложенный работниками в коридоре в огромных мусорных пакетах, и оставляет напоследок самое интересное: чёрную грифельную доску, прибитую к стене в прихожей. Он вытаскивает из рюкзака несколько фотографий, которые распечатал вчера в типографии неподалёку от "Белой Вороны", коробочку маленьких магнитиков, длинную гирлянду с жёлтыми лампочками, и крепит всю эту красоту на доску в хаотичном порядке. Идею с фото он подцепил от Канина: мужчина как-то рассказал, что у него в прихожей есть доска, на которую он крепит фотографии с друзьями и семьёй, по его словам, такая вещица создаёт уют в доме. В самом деле, доска с фотографиями смотрится очень тепло и мило: вот фото с их первой поездки в Анъян, а здесь они пьют пиво в маленьком ресторанчике, празднуя день рождения Рёука, а тут ангел в шапке и шарфике – в торговом центре после катания на коньках, когда пошли выпить горячего кофе и посмотреть кино. Романтика. При взгляде на эти снимки сердце ёкает, и возникает сильное желание увидеть мужа и крепко-крепко его обнять. Да, пусть со временем эта доска пополняется новыми фотографиями, наполненными хорошими воспоминаниями. Вскоре приезжает доставка. Трое крепких мужчин поднимают огромное круглое нечто на десятый этаж, еле заносят в квартиру, прямиком в спальню, поближе к окну, просят Кюхёна расписаться в бланке, и, тяжело дыша, покидают квартиру, оставляя хозяина радостно распаковывать огромную кровать-гнездо. Чонсу псих, надо же было додуматься заказать такую кровать! Хотя Рёуку она наверняка понравится, он ведь птица, должен любить гнёзда. После доставки Кю сразу же спускается в метро и едет в район Jongno-gu, прямиком к улице Insa-dong, где встречается с Йесоном, как раз закончившим свои дела. Они вместе ужинают, общаясь на личные темы, прогуливаются по узким улочкам, заваленным различными магазинчиками с вещами ручной работы, там же Кюхён покупает очередные четыре картины, вдруг вспомнив, что стена в спальне у него пустая, и, попрощавшись с другом на площади неподалёку от дворца Кёнбоккун, на такси едет домой, окончательно забив сегодня на работу. Смысл ехать в кофейню, если с документами он разгрёбся ещё с утра, а Донхэ в случае чего присмотрит и подстрахует? Да и шесть часов вечера уже, всё равно рабочий день окончен. Ввалившись в квартиру Рыбок с картинами в обеих руках, парень очень быстро прячет их в маленькой хозяйственной комнате, пока никого нет дома, мышью прокрадывается в спальню, чтобы взять чистое бельё и при этом не разбудить спящего ангела, и уходит в душ. День прошёл отлично: во-первых, можно наконец-то переезжать, а во-вторых, ужин и разговор с Йесоном его окончательно успокоили – мужчину не интересует ничего, кроме жены, работы, и полётов, а потому насчёт Рёука можно не волноваться, уж теперь-то Кю уверен, любимый ангелок чист. Он выходит из душа через двадцать минут, расслабленный и довольный, одевается в свободные штаны и футболку, и тихонько, чтобы пробуждение не было резким, заползает на постель, устраиваясь рядом с Рёуком и обнимая его со спины. Ангел спит, завернувшись в кокон из собственных крыльев, потому как в комнате прохладно благодаря кондиционеру, но, почувствовав руки, забравшиеся под крылья и обвившие талию, и чужое дыхание, щекочущее затылок, парень приоткрывает глаза и улыбается. – М-м, муж вернулся, – сиплым, хрипящим ото сна голосом тянет Рё, поворачивая голову и тут же получая быстрый звонкий чмок в щёчку, – ты вкусно пахнешь, – он шумно втягивает носом воздух, улавливая приятный аромат геля для душа и зубной пасты, и ластится к человеку, переплетая с ним пальцы. Сегодня Рёук вернулся чуть позже, чем Кю ушёл на работу, поэтому к семи часам вечера вполне успел отоспаться и теперь готов уделить время супругу. – У меня хорошие новости, – придвинувшись вплотную к старшему, Кюхён шепчет, чтобы не разрушить сонную атмосферу комнаты, и целует сгиб мягкого персикового крыла, которым укрыт Хранитель, – я сегодня был на квартире, – он делает паузу, а Вукки, поняв, к чему клонит подопечный, прячет крылья, быстренько переворачивается на спину, чтобы видеть его лицо, и ждёт продолжения. – Там закончили ремонт, навели порядок, даже привезли кровать, которую тебе подарил Итук-хён. Можем уже завтра паковать вещи и переезжать. Возьму выходной, найму грузчиков, машину, а вечером закажем какой-нибудь еды, позовём друзей, отметим новоселье. Как план? – Отличный, – Рёук расплывается в широченной улыбке, хватает младшего за шею и, притянув его к себе, нежно целует, – я так тобой горжусь! Мой человек самый лучший, – коротко чмокнув мужа в губы, он ласково оглаживает его щёку ладонью и всматривается в его добрые, живые глаза. Подумать только, ещё совсем недавно это был пятнадцатилетний юноша, против воли ставший его подопечным, а теперь… Теперь это взрослый мужчина, решившийся создать семью, и причём не с кем-нибудь, а с ним, своим Хранителем. Улыбнувшись, Кюхён сам целует старшего, проникает языком в его рот, правой рукой задирает майку, в которой тот спал, гладит ладонью округлившийся животик Рё, уже хочет перевернуться и подмять ангела под себя, как вдруг тот вздрагивает и упирается руками ему в грудь. – Не хочешь? – донсен сразу же останавливается, смотрит в карие, совсем не сонные глаза мужа, и возвращает майку на место, продолжая поглаживать его живот через ткань. – Я… неважно себя чувствую, – Рёук смущённо отводит взгляд, хлопает ресничками, хмурясь, и прикусывает нижнюю губу. – Простыл? – забеспокоившись, Кюхён приподнимается на локте, окидывает старшего взглядом, и пытается визуально определить, есть ли у него температура. Странно, вроде, всё в порядке, ни жара, ни пота, ни синяков под глазами, с виду здоров. Может, снова стесняется раздеваться, потому что, якобы, поправился? Или что-то с желудком и говорить не хочет? – Устал. Голова болит, бьёт прямо в виски, – ангел морщится, ворошит пшеничные волосы, зарываясь в них пятернёй, и вздыхает, – пойду умоюсь, вдруг полегчает. – Я пока тебе завтрак приготовлю. Рёук согласно кивает, встаёт с постели, снова расправляя персиковые крылья за спиной, и уходит в уборную, тогда как Кю идёт на кухню. Встав перед зеркалом и опёршись ладонями о раковину, парень приоткрывает крылья, разминает их, восстанавливая слежавшиеся после сна пёрышки, включает воду, подставляет ладони, сложенные лодочкой, плещет водой в лицо и, подняв голову, смотрит на своё уставшее, замученное отражение. Голова болит, ага… Если бы всё было так просто. Тяжело вздохнув, он поднимает правую руку, проводит ладонью перед лицом, и в следующую секунду уже рассматривает крупный, налившийся кровью, сине-фиолетовый синяк, разошедшийся ореолом от почти полностью затянувшегося пореза на лбу, справа, немногим выше виска. Чары надёжно скроют увечье от человека, а к завтрашнему вечеру от синяка не останется и следа. Однако сейчас рана выглядит жутко. Да и порез этот – далеко не единственная ссадина на его теле… – Святой Архангел Михаэль, дай мне сил пройти обучение до конца, – шёпотом молится Рёук, закрывая глаза, и ещё раз плещет водой себе в лицо, после вытираясь полотенцем. Следующий день становится для обоих выходным, однако уже с десяти часов утра парни на ногах: собирают вещи в большие клетчатые сумки, коробки, и чемоданы, при этом переговариваясь из разных комнат. Рёук справляется быстро, используя чары, а вот Кюхён копается, вытаскивая всё из шкафов и тщательно упаковывая вещи, затем, пока ждут грузовую машину, обедают, обсуждая переезд, и, как только к ним на этаж поднимаются два грузчика из транспортной компании, начинают вытаскивать вещи из квартиры. Двое крепких мужчин с лёгкостью закидывают коробки и сумки в машину, уточняют у Кю адрес, берут код от дверного замка, и уезжают на квартиру первее хозяина, чтобы там всё разгрузить, пока парни заканчивают сборы и наводят порядок в доме Рыбок, а то ведь грех бардак после себя оставлять. Как только от грузчиков поступает звонок с отчётом, Кюхён вызывает такси, на всякий случай ещё раз проверяет, всё ли забрали и чисто ли в квартире, по привычке закидывает на плечо лямку рюкзака, в котором всегда таскает кошелёк и документы, засовывает телефон в карман свободных клетчатых штанишек и говорит мужу, прихорашивающемуся в уборной, что им пора выходить. Всю дорогу Рёук активно ёрзает на заднем сидении, шелестя крыльями, что слышит, разумеется, только подопечный, крутится, глядя по сторонам, и открывает рот в широченной, удивлённо-восторженной улыбке, когда машина сворачивает с главной улицы и проезжает мимо красивой вывески с названием жилого комплекса – Hyperion. – Хайперион? – произносит Вукки на английский манер, и наклоняется к переднему сиденью, чтобы потрепать младшего за плечо. – Это же дорогущий район! Действительно, квартиры в этом комплексе стоят как сбитый боинг, но определённо оправдывают свою стоимость: отличная инфраструктура, рядом детский сад, школа, метро, автобусные остановки и магазины, а также набережная реки в шаговой доступности. Да и просто здесь красиво, и квартиры совсем новые, здание-то возвели всего года два-три назад. – И теперь мы будем жить в этом дорогущем районе, – с гордостью констатирует Кюхён. – О, Чонсу-хён живёт здесь! – глядя в окно, вскрикивает Рё. – Что? Где? – Вон, видишь? – он указывает на широкую стеклянную дверь огромного высотного здания по соседству, где красуется надпись WellPerion. – Он уже года четыре живёт в этом комплексе, во-о-он в том здании, на последнем этаже. Наклонившись, чтобы посмотреть куда показывает муж, Кюхён выпучивает глаза и в его голове неоновой лентой пролетают все известные нецензурные слова на корейском и английском языках. Квартиры в жилом комплексе WellPerion по стоимости сравнимы с маленькими квартирками в районе Gangnam-gu, а это, на минуточку, едва ли не самый дорогой район Сеула! Конечно, в чужой кошелёк не лезут, но… откуда у Чонсу такие деньжищи?! Ведь наверняка квартира на последнем этаже в настолько крутом доме стоит далеко не один миллиард вон, и зарплата у него не сказать чтобы была огромной, так как же он купил такую квартиру? Накопил? Взял кредит? Криминал? Хотя какой к чёрту криминал, он ведь ангел… А на самом деле, если подумать, это очень даже удачно – коль уж Чонсу живёт так близко, значит, можно с ним поговорить и, может быть, он согласится обучать Рёука вместо Йесона? Поднимаясь в лифте на десятый этаж, Кюхён весь светится от счастья, – в буквальном смысле, его аура сияет ярче любой лампочки, – и смотрит на дёргающегося в предвкушении мужа. Интересно, как он отреагирует? Пищать от радости, разумеется, не будет, но наверняка начнёт трещать без остановки. На десятом этаже они выходят из лифта, сразу сворачивают направо, в пару шагов подходят к металлической двери, Кю вводит четырёхзначный код и, глянув на встряхнувшего крылья Рёука, открывает перед ним дверь, пропуская вперёд себя. Всего секунда, и его оглушает короткий звонкий взвизг, который, кажется, способен стёкла бить. – А-а-а! Какая классная хрень! – но, быстро сообразив, что выглядит как ребёнок, Рё берёт себя в руки и просто тихо попискивает, снимая кроссовки и подходя к грифельной доске с гирляндами, на которой вчера младший развешивал фотографии. – Челове-е-ек, ты… ты… а-а-а, это офигенно! Фыркнув со смеху, Кюхён прикусывает нижнюю губу и, обогнув оставленные грузчиками у двери сумки и коробки, подходит к ангелу, обнимая его за пояс со спины. Раз хён использует человеческие жаргонные слова, значит, находится в состоянии крайнего удивления и восторга одновременно. – Ты ещё самого главного не видел, – хихикает парень, ласково прикусывая ушко мужа, и, отклеив его от доски, ведёт дальше, к гостиной и кухне. Рёука впечатляет вообще всё: огромный плазменный телевизор с крутой стереосистемой, картины на стенах, белые полочки с растениями и декоративными игрушками, полки с цветами в прихожей, которые он не сразу заметил, радуют подушечки с принтом цитрусов на молочном диване в гостиной, салатово-белая кухня с небольшой барной стойкой и стеклянным обеденным столом, но больше всего ему нравится спальня. Отодвинув створку двери-сёдзи, юноша мечтательно выдыхает "прямо как у Канина", вспомнив такие двери в его квартире, и в следующую секунду восторженно ахает – в уютной светлой спальне самое первое, что привлекает внимание, это огромное круглое гнездо на полу, на котором разбросаны салатовые и серые подушки, а посередине лежит аккуратно сложенное одеяло. Кровать-гнездо. Да это же мечта каждого ангела! Раскрыв крылья, Рёук сразу падает на мягкий матрас, закапывается в подушки, свешивая крылья с краёв кровати, и торжественно провозглашает, что сие гнёздышко его и только его, и что даже мужа сюда он полежать не пустит. – Единоличник, – хмыкает в ответ Кюхён, складывая руки на груди. Вот так, ты тут покупаешь квартиру, занимаешься ремонтом, день и ночь пашешь как проклятый на работе, а тебе даже в птичьем гнёздышке и минутки полежать не дадут. – Отвянь, у тебя вон целая своя кровать есть, – доносится бурчание из-под серой подушки, которая как раз закрывает лицо парня, – будешь спать как царь. – Эй, давай поднимайся! Ты ещё на лоджии не был, – в шутку попинав свесившиеся с края гнезда ноги ангела, говорит Кю, и тот убирает с лица подушку, заинтересованно глядя на младшего, – я там по заказу окна сделал, два из них можно открыть, так что теперь тебе будет удобно покидать дом и возвращаться, не тратя при этом время на лифт. Загоревшись любопытством, Рёук выползает из гнезда, еле сохранив равновесие от того, что внезапно всё поплыло перед глазами, складывает крылья за спиной, и идёт на огромную остеклённую лоджию, чтобы воочию увидеть те волшебные окна, через которые он может выпрыгивать с десятого этажа. Лоджия – бомба, откровенно говоря. Два окна можно распахнуть настежь несмотря на то, что в высотных домах такие окна никогда не ставят из соображений безопасности, сюда вот ещё поставить табуретку какую-нибудь, рядом обувь, шарфик, кофту, чтобы быстро одеться, и будет просто идеально, минута на сборы – и ты уже летишь на нужной высоте, остаётся лишь скорость набрать. – Нравится? – прислонившись плечом к дверному проёму и сложив руки на груди, спрашивает Кюхён, наблюдая за счастливым ангелом. Приятно видеть его таким, ведь он квартиру-то покупал в основном ради мужа, чтобы ему было комфортно жить, а заодно и сохранять своё происхождение в тайне. – Очень, – натянуто улыбается Рёук, шелестя преющими в жаре крыльями и щурясь от яркого солнца. Чёрт, не мешало бы установить здесь ролл-шторы, иначе в жаркие дни квартира будет прогреваться и никакой кондиционер парней не спасёт. – Спасибо, Кю, – приоткрыв крылья, Вукки подходит к своему человеку, обвивает руками его шею и чмокает в губы, – я так люблю тебя. Прости, от переизбытка эмоций больше никаких слов не могу подобрать… "А ещё от того, что голова сейчас лопнет", – думает вместе с тем Рёук, стараясь не выдать своего состояния. Из-за полученных вчера увечий у него до сих пор кружится голова, поскольку самый сильный удар пришёлся именно на неё, а всё остальное тело просто ноет, залечивая мелкие ссадины и синяки, и вдобавок нестерпимая жара на улице… Но ни в коем случае нельзя показать Кюхёну, что ему плохо, и уж тем более ни в коем разе он не должен узнать причину его плохого самочувствия. Поэтому ангел ещё раз целует младшего и, обойдя его, заходит в прохладную, благодаря работающему в полную силу кондиционеру, комнату, боясь, что под палящими лучами яркого июльского солнца голова совсем откажет. – Пойдём, разберём хотя бы часть вещей, – вздохнув, бодро говорит Кю, закрывая дверь лоджии, – я на семь часов доставку еды заказал, отметим, – он подходит к парню и приобнимает его за правое плечо, – а завтра вечером к нам Рыбки на новоселье придут. И Чонсу-хён, и Ара с мужем. – Класс, – через силу отвечает Вукки, – может, на завтра пиццу закажем? Лень готовить. – Закажем, – чмокнув старшего в висок, Кюхён его отпускает и уходит в прихожую, собираясь начать распаковывать коробки. Первым делом Рёук осваивает новенький телевизор с колонками и сеть Wi-Fi, пока супруг копается в чемоданах и коробках, подключает всё это чудо техники, настраивает, и ставит музыку, дабы было не так скучно заниматься распаковкой, а затем присоединяется к подопечному. Они очень быстро раскидывают самые большие коробки и два чемодана в основном благодаря ангелу – он ловко отправляет вещи на места с помощью чар, следуя указаниям Кю, дольше всего они обставляют ванную комнату, поскольку всяких бутыльков, полотенец и прочей мелочёвки ужасно много, и в последнюю очередь разбирают кухонную утварь. Однако до конца разобрать вещи не успевают – около пяти часов вечера у Рёука звонит телефон. С первого раза парень к нему не подходит, и без того зная, кто звонит, второй раз швыряется чарами, чтобы поставить на беззвучный режим, а с шестого раза, не вытерпев капающей на нервы вибрации, отвечает, уходя на лоджию, чтобы поговорить. – Кю-а, я улечу ненадолго, там Йесон-хёну моя помощь нужна, – зайдя обратно в квартиру, говорит Рёук, пряча телефон в карман домашних свободных бридж, – к семи вернусь. – Малыш… – едва Кюхён слышит о чернокрылом ангеле, как тут же в мыслях всплывает вчерашний откровенный разговор с ним, а сердце вновь загорается ревностью. Это их с мужем день, их переезд в новый дом, словно чистый лист, новая страничка в жизни! И нет никакого желания отпускать любимого Хранителя к какому-то там ангелу в этот день. – Хорошо, – встретившись с округлившимися, умоляющими карими глазками Рё, вздыхает младший, – только не опаздывай. Воссияв улыбкой, Рёук тут же разворачивается и бежит к лоджии, чтобы впервые испытать новенькие окна и удобство вылета из квартиры, как раз и момент подходящий. Оставшись в одиночестве, Кюхён заканчивает разбор коробок, выносит из квартиры весь мусор, немного прибирается, и даже успевает сходить в магазин и полностью затарить новенький холодильник продуктами. Он плещется в душе, уже не пахнущем герметиком, переодевается в свежую домашнюю одежду, наливает стакан холодного клубничного молока, которое за месяц сожительства привык пить вместе с Хёкджэ вечерами, и устраивается на диване в гостиной, собираясь немного поработать под вечер. Списываясь с Донхэ и Чонсу, парень проверяет почту, копается на нескольких профессиональных поварских сайтах в поисках нового оборудования для "Белой Вороны" и проверяет своё объявление на сайте Albamon*, опубликованное неделей ранее. В связи с последними важными событиями в жизни Кюхён решил переложить часть ответственности за свой бизнес на чужие плечи и обзавестись бухгалтером. Безусловно, Донхэ прекрасно выполняет свою работу, и сам Кю пашет как бессмертный пони, сутками просиживая за цифрами и документами, а в дни зарплаты вовсе впору вешаться… Поэтому они с Донхэ приняли решение взять бухгалтера, чтобы хоть как-то разгрузиться. Но есть особый фокус в этом самом обычном, на первый взгляд, объявлении: сразу под списком из требований, предъявляемых к новому сотруднику, текст дублируется на латинском языке – сделано это было специально, чтобы откликнулись сущности, ищущие работу. Однако пока папка сообщений пуста… Вдруг в соседней вкладке пиликает какое-то уведомление и привлекает внимание красная мигающая точка. Входящее сообщение на почту. Нахмурившись, Кюхён переключает вкладки, бегает глазами по экрану, в упор не видя никакого сообщения, и, наткнувшись на ту самую точку в углу экрана, понимает – письмо пришло не ему. Рёнгу. Это никнейм его ангела в социальной сети. И значок письма стоит прямо рядом с этим никнеймом. Рёук постоянно пользуется его ноутбуком и, безоговорочно доверяя мужу, не удаляет данные почтового ящика, зная, что супруг ни за что туда не полезет, а даже если и полезет – ничего интересного там не найдёт. Но почему-то именно сейчас Кюхёном обуяло дичайшее любопытство. Наверняка это какая-нибудь реклама, уведомление интернет-магазина, и просто ненужная ерунда, и всё равно парню стало очень интересно, что же там пришло. Пять минут он честно ведёт дискуссию с самим собой, думая, стоит ли лезть в личное пространство супруга или же нет, и в итоге, не удержавшись, открывает его почту. Уведомление из банка. Самое обычное письмо-уведомление, затерявшееся среди кучи ненужных писем-реклам, и всё бы ничего, если бы эти письма не носили постоянный характер. Подобные банковские уведомления встречаются в его почтовом ящике очень часто. Открыв одно из старых писем, Кюхён внимательно читает текст и… сердце пропускает удар. Эти сообщения – выписки с банковского счёта, который он открыл для Рёука незадолго до его дня рождения. Разумеется, своим новым счётом Рё волен распоряжаться как душе угодно, что он, собственно, и делает, понемногу дёргая оттуда деньги, но вопрос в другом – если зарплата в клубе у него достаточно неплохая, то на что ему ещё понадобились деньги? Опять задерживают зарплату? Может, какую одежду захотел купить? Не мешало бы обсудить это с ангелом, а то вдруг у него какие проблемы, о которых он опять не хочет говорить? Как-то это подозрительно… К семи часам, как и обещал, Рёук возвращается домой. Влетев через окно на лоджии, он тихо входит в квартиру, быстро выхватывает из шкафа своё любимое кигуруми, и, натянуто улыбнувшись мужу, сидящему с ноутбуком в гостиной, скрывается в уборной. Ангел моется слишком долго. По большей части он просто сидит в ванне, подтянув колени к груди и обхватив их руками, отмокает под тёплыми струями воды, расправив крылья, и шепчет что-то на латыни, залечивая новые, только что полученные синяки. Кто бы мог подумать, что обучение будет таким тяжёлым… И вроде всё замечательно, Йесон очень много знает, с пониманием и вниманием относится к нему, показывает, объясняет, но иногда, словно забывая, что Рё только учится, берёт его на серьёзные, настоящие задания, говоря, что это как бы практика. И после каждой такой практики юный ангел мало того, что выбивается из сил, но и вынужден залечивать раны, полученные в ходе таких вот заданий. Ему ещё не хватает знаний, не хватает сил, чтобы отразить чары более старших, сильных сущностей, и это сказывается на здоровье. Благо сильных увечий нет, лишь несколько синяков, однако всё тело болит так, будто его от души колотили битами два часа к ряду. Но ни в коем случае нельзя показывать свою слабость мужу, а иначе какой же он к чёрту Высший Хранитель? – Малыш, ты там жив? – от чар Рёука отвлекает тихий стук в дверь и тревожный голос любимого человека. – Доставка приехала, выходи, будем ужинать. – Да, сейчас. А сколько же он в итоге просидел в этой ванне? Время будто бы замедлило свой ход, пока он накладывал чары и обдумывал происходящее. Надо выйти. Собрать себя в кучу и выйти. А потом скажет, что устал, и пораньше ляжет спать, чтобы скорее восстановиться после сегодняшней "практики". Намывшись и одевшись в кигуруми, Рёук, стряхивая капли воды с персиковых крыльев, снова укрывается чарами, дабы подопечный не увидел его синяков, выходит из ванной и расплывается в широченной улыбке: на стеклянном обеденном столе расставлены тарелки с японскими роллами, салатами и закусками, открыта изумрудная бутылка красного полусладкого вина, рядом два бокала, и сияющий аурой Кюхён в смешных домашних шортах с принтом ромашек и в свободной белой футболке. Прикусив нижнюю губу, ангел подходит к младшему, целует его в губы и садится за стол, смотря как муж, строя из себя сомелье, наливает в бокалы рубиновое вино, и лишь потом садится напротив, торжественно поднимая бокал. – За переезд, – говорит он тост, и, коснувшись краешком стекла чужого бокала, отпивает сладкое, чуть терпкое вино, с удовольствием смакуя его на языке. Поедая очень вкусные суши и запивая их вином, парни просто разговаривают, говорят о переезде, строят планы на ближайшее время, делятся своими эмоциями, и оба чувствуют одно и то же – между ними будто бы вновь рождаются давно забытые чувства. За всё то время, что они вместе, различные недомолвки и отсутствие смелости, чтобы откровенно поговорить, разладили их семью, превратив пару просто в сожителей. Однако сейчас, сидя друг напротив друга, оба чувствуют, как их сердца притягиваются, на душе становится тепло, и будто весь прочий мир исчезает… – Кюхён-а, – набравшись храбрости, вздыхает Рёук, опираясь локтями о стеклянную столешницу, и виновато опускает глаза, – я хотел признаться… В общем… я уволился из клуба. – Шелохнув крыльями, разложенными по полу, он тянет на кисти рукава кигуруми и мнёт их, побаиваясь посмотреть в глаза мужу. Кюхён молчит, обдумывая услышанное. Теперь выписки с банковского счёта объяснимы – он уволился и попросту брал деньги оттуда, чтобы жить. Странно только, почему сразу не сказал, ведь, судя по датам сообщений на его почте, уволился он примерно две недели назад. Но тогда встаёт другой вопрос: где его носило, когда он говорил, что находится на работе? Он ведь стабильно, как по сменам, улетал куда-то и чёрт знает где проводил целые ночи. Чем же ангел тогда занимался? Ночами-то. – И? – обрывает Рё затянувшееся молчание. – Ничего не скажешь? – Малыш, знаешь, в свете последних событий, – вздыхает младший, беря в руку бутылку и доливая вина в бокалы, – я бы хотел тебе предложить вообще не работать. – Лицо Рёука в эту секунду бесценно. Он вскидывает голову, округляет глаза, приоткрывает рот, смотря на мужа, и, не удержавшись, подключается к его голове, встречая там неуверенные, но трезвые, полные решимости мысли. – Я вполне серьёзен. Мне кажется, я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечить нашу семью. К тому же, мне бы хотелось как можно чаще видеться с тобой и проводить время вместе. Поэтому предлагаю просто наслаждаться жизнью, учиться, делать Ловцы Снов, которые у тебя волшебно получаются, гулять, летать, в общем, заниматься всем, чем тебе захочется, – на пару секунд Кюхён замолкает, чтобы посмотреть на реакцию старшего, а затем продолжает. – Понадобятся деньги – у тебя есть свой счёт, я буду постоянно пополнять его. Да, и ещё… я задался целью найти бухгалтера, чтобы немного разгрузиться, так что в скором времени освобождаться с работы стану раньше и видеться мы будем чаще. Что-либо объяснять дальше просто бессмысленно: встав из-за стола, Рёук поднимает крылья, быстро обходит соседний стул и, обняв донсена за шею, расцеловывает его лицо, особо не задумываясь, куда попадёт. Кюхён не перестаёт удивлять. Ещё совсем недавно парень ревновал его к каждому столбу, устраивал допросы с пристрастием, контролировал каждый его шаг, да буквально душил контролем! Но с переездом в квартиру Донхэ он кардинально изменился. Разговоры ли с Хэ, правка ли мозгов от Хёкджэ, или же банальное самокопание, чёрт знает, что на него повлияло. Но Кюхён всего за полтора месяца стал совершенно другим – внимательным, ласковым, доверяющим, и больше не давит ревностью, успешно контролируя свои эмоции. Более того, он предпринял всё, чтобы вновь сблизиться со своим ангелом: купил квартиру, собирается освободить себе больше времени и не пропадать на работе целыми днями, счёт вон открыл, чтобы и Рё освободить от работы, и даже его аура вновь стала сиять так же ярко, как прежде, в самом начале их отношений. – Te amo, – на эмоциях шепчет Рёук, припадая к губам мужа в нежном поверхностном поцелуе. – Te quoque amo, – отвечает Кю прямо в губы своему Хранителю, при этом улыбаясь. Фраза "люблю тебя" на латыни была самой первой, что старший научил подопечного, и теперь они частенько говорят друг другу о своих чувствах именно латинским языком, это будто бы язык только для них двоих, нечто своё, особенное. И плевать, что на латыни говорят все подряд сущности, лишь для них латынь – особенный язык. – Фу, от тебя опять алкоголем несёт, – отлепившись от супруга, посмеивается Вукки. Младший уже выпил приличное количество вина, но, несмотря на это, всё ещё вполне себе трезв. – А от тебя рыбой, но я же молчу, – забавно сморщив носик, парень ещё раз целует ангела и отпускает его, позволяя вернуться за стол. После ужина, пока Кюхён убирает со стола и моет посуду, Рёук выбирает фильм, устроившись на диване в гостиной как король – усевшись посередине, он раскладывает крылья по всему сиденью и накидывает на голову плюшевый капюшон кигуруми с золотистым рогом, отчего превращается в милого пегасика с пшеничными завившимися волосами. Как только человек присоединяется к нему, Вукки пододвигается, обнимает донсена правым крылом, кладёт голову ему на плечо и включает знаменитое, и так любимое обоими, анимэ "Ходячий замок". За два часа просмотра парни, кажется, даже не шевелятся, поглощённые сюжетом, лишь ангел пару раз меняет положение, потому что тело всё ещё ноет от ушибов, младший же вовсе замер на месте и, кто его знает, может, вообще не моргал. Но, как только по экрану бегут титры и звучит основная музыкальная тема мультфильма, Рёук потягивается, расправляя крылья в полный размах, упираясь при этом маховыми перьями в стены, морщится от очередной порции ноющей боли, прошившей все мышцы, и натянуто улыбается мужу, тоже потянувшемуся в своё удовольствие. – Ещё посмотрим? – предлагает старший, хватаясь за пульт, однако, посмотрев в опасно блестящие глаза Кю, мигом понимает, что тот что-то задумал, тут даже мысли его слушать нет смысла. Вернее, задумал он одну конкретную пакость в отношении Вукки. – Кю-а, нет. Даже не думай. Проигнорировав слова ангела, Кюхён кладёт правую ладонь на его щёку, сперва целует поверхностно, совсем легко, затем, уже решительнее, проходится кончиком языка по нежным губам, чтобы тот открыл рот, и углубляет поцелуй. Сейчас его губы имеют терпкий вкус вина, хотя обычно у них привкус росы и дождя, однако это не менее приятно. Ласково поглаживая щёку Рёука, Кю превращает поцелуй из осторожного в страстный, напористый, он прикусывает его нижнюю губу, посасывает язык, и, ненадолго прервавшись, укладывает спиной на диван. Еле уместив крылья, поскольку диван для этого оказался ужасно узок, Рёук вдруг громко роняет пульт от телевизора на пол, отползает от младшего к подушкам, и упирается ладонями в его плечи. – Кюхён, стой, не надо. Из-за ушибов он не может моментами нормально двигаться, что же до секса… будет больно, очень. Все мышцы тянет, на местах, где заживают гематомы, кожа чешется и болит, кажется, где-то даже ломит кости. И к тому же, если подопечный увидит синяки – ангелу грозит жуткая взбучка. Да, все увечья скрыты чарами, однако на пике удовольствия он попросту не сможет контролировать свою магию и всё выйдет наружу. – Устал? – спрашивает Кю, заботливо убирая чёлку с глаз юноши и заодно снимая с его головы капюшон с единорожьим рогом. – Или опять старая песня "я толстый"? Оба заливаются смехом, а Рёук отчаянно краснеет, прикрывая рот рукавом кигуруми. – Нет, я… ну, не готов. Не сегодня. – Тогда… ты позволишь мне просто поцеловать тебя? – Кюхён понижает голос до приятной хрипотцы, которая запускает табун мурашек по телу Рё, и, наклонившись, поддевает носом собачку замка на кигуруми. – Лишь поцеловать, не более. Шумно выдохнув, Вукки расслабляется, хлопая левым крылом по полу, закрывает глаза и улыбается, позволяя своему человеку делать всё, что тому захочется. Встав на колени, Кюхён медленно расстёгивает молнию кигуруми до самого низа, будто мимолётом проводит ладонью по паху старшего, и открывает для себя соблазнительное тело с молочной кожей. К нему так и тянет, словно магнитом… А поправившийся ангел выглядит даже аппетитнее: теперь он совсем не хрупкий, каким был три года назад, у него хорошо виден рельеф мышц, хотя по-прежнему рёбра просвечивают как на скелете, появилось милое пузико, тазобедренные кости чуть сгладились и уже не выглядят так, будто вот-вот прорвут кожу. Чёрт, да он с любым весом идеален! Но каждый божий раз не упускает шанса поныть о том, как он поправился и что скоро его крылья в воздух не поднимут. – Расслабься, – наклоняясь к груди любимого, шепчет Кюхён, и в следующую секунду целует яремную впадинку, уже от неё начиная двигаться вниз. Парень целует каждый сантиметр нежной кожи, руками оглаживая бока Рё, обводит языком и втягивает в рот соски, решив обойтись сегодня без зубов, подбирается к животику, с удовольствием и тихим стоном трётся о него щекой, легонько покусывает, и накрывает ладонью пах, отмечая, что муж совсем не возбуждён. Странно, может, и правда устал? Или голова занята не тем… – Кю, всё, стой, – тихо, почти шёпотом просит Рёук, похлопывая младшего по плечу. Нельзя допустить, чтобы он касался ног, там самый болючий синяк, прямо на бедре, к которому подбирается супруг. Однако, не слушая старшего, Кюхён продолжает покрывать поцелуями его живот, отодвигая в стороны мешающие половинки кигуруми, разводит стройные ноги в стороны, и его рука, соскользнув на бедро, останавливается в опасной близости от ушиба. – Кюхён, – настойчивее зовёт ангел, говоря уже в голос, – остановись, слышишь? – он хватается за руку младшего, но по неосторожности сам же давит прямо на синяк. Зашипев и зажмурившись от боли, Рёук брыкается, хлопает крыльями, поднимая вихрь и едва не сшибая картины со стен, и, выгнувшись, с пыхтением ждёт, пока пульсация боли утихнет, Кюхён же в свою очередь, не понимая, что происходит, цепенеет, встав на колени, выпучивает глаза и быстро дышит, открыв рот. От страха мысли в его голове летят с невероятной скоростью, и единственная затормозившая – птиц серьёзно ранен. Вот только никаких увечий он на Хранителе не видит, ни одного синяка или царапины. Тогда в чём причина? Внутреннее повреждение? Ещё и в таком месте, рядом с пахом? Или… он просто… Всё. Скрыл. Едва Рёук открывает глаза, пережив вспышку боли, его сердце ёкает и пропускает удар – лицо Кюхёна непроницаемо, взгляд холоден, губы поджаты. Он зол. И вместе с тем растерян, хоть и старается это скрыть. – Сними чары, – ледяным тоном требует парень. – Кюхён… – Сейчас же! Вздрогнув, ангел с пару секунд мнётся, подбирает крылья и, отвернувшись, снимает с себя все маскировочные чары. Ему не нужно смотреть на человека, он и без того чувствует его тяжёлый взгляд, скользящий по телу. Сначала лоб, немногим выше виска, справа, где синяк почти выцвел и порез зажил, затем на мышце, слева, выше ключицы, и останавливается на бедре, где на тазобедренной косточке, прикрытой краем пижамы, расползлась огромная, сине-фиолетовая гематома. В это место при учебном рукопашном бое ему ловко и неожиданно попал локтем ангел, удар был настолько сильным, что Рёук свернулся в комок и упал на землю, долго переживая пульсацию, ведь удар по кости – это чертовски больно. – Что за… откуда? – еле подбирая слова, выговаривает Кю, рассматривая жуткие, налившиеся кровью гематомы, украшающие нежную молочную кожу. Почему-то раньше он не задумывался о том, что любимый ангел может драться. Нет, безусловно, он воспринимает его как сильного и независимого мужчину, но как-то слова "драка" и "бой" в его голове никак не вяжутся с привычно нежным и ласковым ангелом… – Рёук, откуда эти синяки? – Это часть обучения, – совсем тихо отвечает юноша. Он запахивает на себе две половинки кигуруми, подтягивает ноги и прижимает руки к груди, будто бы стараясь уменьшиться под пристальным взглядом мужа. – Мы учимся не только пользоваться своей магией в повседневной жизни… но и применять её в бою. – В бою?! – не справившись с эмоциями, Кюхён повышает голос и вскакивает с дивана. – Какого чёрта, хён? – у-у-у, если он обращается к Хранителю формально, называя его хёном, значит, дело плохо. – Так вот чем ты занимаешься по ночам? Поэтому с работы уволился? Дьявол… – парень шипит, отходит подальше, к раздвижной двери спальни, и зарывается пятернёй в волосы, закрывая глаза. Кажется, само сердце сейчас полыхает от злости, а перед глазами вот-вот всё поплывёт. Бой… Магия для боя, подумать только! Неужели муж всерьёз учится для того, чтобы участвовать в боях, в этих постоянных стычках между ангелами и демонами, которые, по словам Хёкджэ, в последнее время участились? Это ведь опасно! А что, если он вступит в настоящий бой с демоном? Если его не просто побьют, а что-нибудь сломают, искалечат? Что, если… если ему ранят крыло? Ведь для ангелов нет ничего важнее их крыльев. – Кюхён, всё нормально, каждый Хранитель обязан уметь сражаться, – слыша все его мысли, объясняется Рёук, – а я был слишком слаб, когда спустился, поэтому сейчас должен учиться вдвойне усерднее, чтобы суметь защитить тебя. К тому же я Высший, мне по статусу положено быть сильнее обычных Хранителей. Но Кюхён молчит, ходя туда-сюда по свободным метрам гостиной. Мечется, как тигр в клетке, не находя себе места от волнения. Фантазия рисует всякое – жуткие открытые переломы, кровоточащие раны, крики боли… От этого становится в разы страшнее. – Кю, услышь меня, – умоляет ангел, садясь на диване, – всё, что я делаю – делаю ради тебя, ради нашей семьи. – Это Йесон? – наконец подаёт голос парень, останавливаясь и поднимая глаза на мужа. – Йесон сделал это с тобой? – Что? Нет! Случайно получилось, во время практики! – сам от себя не ожидав, Рёук тоже начинает кричать, ведясь на эмоциональную связь со своим человеком, и даже приоткрывает крылья в пылу ссоры. – Ах практики?! – Кюхён уже просто рычит от злости, и Рё сразу замолкает, понимая, что болтнул лишнего. Кто за язык-то тянул?! – Я ему покажу практику… Рванув в спальню, Кю хватает телефон, лежащий на кровати, заказывает через приложение такси и, пролетев в прихожую, даже не глянув при этом на мужа, обувает кроссовки. – Стой, ты же не поедешь к нему? – вскочив с дивана, Рёук заворачивает за угол и останавливается, откровенно боясь подойти к злому подопечному. – Поеду. Поеду и крылья ему откручу. С этими словами Кюхён вылетает из квартиры как пробка из бутылки, совсем позабыв, что одет в домашнее. Сейчас нужно как можно скорее добраться до мастерской Йесона и вытрясти из этого чернокрылого Стража правду, ведь вчера он рассказал далеко не всё... *Альбамон (알바몬) – корейский сайт для поиска работы или подработки в любой сфере деятельности.