Альтернатива

Хоть класс и быстро хорошо сдружился, ещё оставались некоторые нюансы: присутствие Гого и Коко всё ещё напрягало Какеру, Софи и Хидэ. Они старались не подавать виду, чтобы не портить другим настроение, но это было трудно. Особенно для таких бунтарей как Ханамура и Тогами. Их отцы не славились в своё время такими скверными репутациями и характерами, но, что крайне вероятно, это они унаследовали от своих несносных матерей, коей у одного была жуткой задирой в любом возрасте, а у второго – всегда молодой душой металлисткой и панк-рокершей. Они оба буквально чувствовали одно и тоже: будто бы гены их непоседливых и непостоянных мам изо всех сил сдерживали гены отцов. Хоть парни и были в чём-то похожи, они всё же были разными, ибо Тогами всегда славились тем, что держали любую ситуацию под контролем. Какеру, чья «креветка» из волос на голове уже начала запотевать и растрёпываться, помнил, что его родители лишь на вид были воспитанными и более ни менее интеллигентными. Именно поэтому он надеялся, что многое вобрал в себя от своей несравненной бабулиты, ибо эта женщина всегда славилась ангельскими терпением и характером. Какеру и Хидэ смотрели строго друг на друга, клали на плечи друг друга руки. Если раннее блондинка, ради которой они были готовы порвать друг другу глотки, считала себя их предметом обожания, то теперь ей казалось, что эти парни нашли друг друга. К сожалению или к счастью, она не видела в этом ничего плохого, ибо подобное можно было наблюдать и в мире животных. - Эх, чайки вы мои, эволюционировавшие из петухов, - раскрасневшись сказала Танака, слегка улыбаясь и немного отсаживаясь от мальчиков. Юноши ничего не поняли. - Танака-сан, а разве чайки-самцы ведут себя так же, как они? Я думала, что подобное касается только самок, - поинтересовалось дитя прогресса, что всегда общалось с учителем на переменах. - Что?! – резко отреагировали молодые люди, резко оттолкнувшись друг от друга. Никто из их одноклассников не ожидал, что они не будут настолько тупыми. - Вау, я думала, что сейчас будет, как в каком-то низкосортном фанфике, где автор ради увеличения количества слов в тексте отупляет персонажей, - поразилась Гого, за что получила неожиданную затрещину от сестры. Настолько неожиданную, что девушка-ботаник даже подавилась и не смогла простить близняшку даже после того, как та использовала на ней приём Геймлиха. Они обе могли понять друг друга без слов, так как всегда были вместе, но порой они друг друга жутко бесили: Гого бесило то, что Коко обычно спокойнее и покладистее, а Коко – то, что виновницей всех бед является её сестра-задира, а винят в итоге их обеих. Семья Овада как обычно сидела вместе, но на сей раз к ним подсела Хаджимэ Каната. Чтобы устранить неловкую тишину, девушка-киборг начала рассказывать всем своим одноклассникам, сидевшим в круге и обедавшим вместе с ней, историю: - Знаете, мы как-то с Чиё в детстве нашли такую классную яблоню! На ней было очень много крупных плодов и я ещё была поражена, что они до сих пор висели на довольно тонких ветках. Я и так эту яблоню, и эдак, но в итоге всё закончилось тем, что я стрясла всего одно яблоко и то упало мне на голову. Оно было настолько тяжёлым, что я отключилась. Хорошо, что наш сосед увидел нас. К сожалению, это была его яблоня, но он не стал нас ругать, хоть то яблоко он растил специально для какого-то конкурса. - Вообще-то, он хотел попасть в книгу рекордов Гиннесса, - неожиданно для всех произнесла Фуджисаки Чиё, да ещё и абсолютно спокойно, ничуть ни стесняясь. Увидев на себе взгляды одноклассников, миниатюрная девушка с длинными рыжими кудряшками покраснела в один миг и затряслась от страха, приоткрыв рот. - И как? Он попал? Он смог осуществить свою мечту? – спросил с неподдельным интересом у Чиё сидевший возле неё Джи Кузурю. Фуджисаки посмотрела прямо на парня. Его щёки покрылись лёгким румянцем, а на губах играла лёгкая ехидная улыбка. Их взгляды встретились, зрачки расширились и казалось, что они вот-вот выпадут из орбит. Сразу так и нельзя было подумать, что она до ужаса боялась именно семьи Кузурю. Маленькая, миленькая и хрупкая на вид девушка пятнадцати-шестнадцати лет очень многое слышала об этой семье, было слишком много дурных слухов. Хоть доказательств и не было, но некоторые сплетники активно распространяли тему о том, что именно Фуюхико Кузурю напрямую причастен к смерти родителей Чиё и её дальнейшей жизненной трагедии, о которой не знала даже Каната, но знала Нанами. Тем не менее, как бы то ни было, и как бы странно это ни было, рестлерша тут же перестала бояться Джи, когда тот защитил её от других школьников, узнавших об её титуле или же узнавших её по нему и по кличке «Кудряшка Кувалди». Одни хотели доказать публично, что она – мошенница. Другие, что в ней нет ничего особенного. Третьи же, в свою очередь, грозили ей, что их дружки уже ждут за стенами школы, и когда она выйдет за её пределы, то она больше не вернётся домой, пока недоросли не получат то, что они хотят. Благо, Джи наблюдал за ней всё время, убегая от собственной сестры, которой он очень дорожил, но которую ненавидел за то, что она ему не даёт никакой свободы. Высокий и худой он подошёл к толпе зевак, наблюдавших за этой травлей. Хватило буквально пары ловких движений, чтобы вырубить их так же легко, как он это сделал с Какеру. Наблюдатели дрожали в ужасе. Джи бросил на них злобный взгляд из того самого угла, где хныкала бедная Чиё. На ментальном уровне ощутив на себе гнев будущего главы семьи Кузурю, сравнимого с гневом прайда голодных львов, они все разбежались, по пути стараясь удалять записи с телефонов, чтобы лишний раз не гневать рыжего беса. Разочаровавшись в преподавателях, а после вспомнив, что у тех совещание, Джи помог Чи встать и прийти в себя. На удивление Фуджисаки, он оказался очень добрым, понимающим и ещё более тактичным в плане психологии, чем сама Каюки Макото, которая настолько ценила свой талант, что ни один её совет не оставался неоплаченным. После они говорили обо всём: о родителях, о истории обеих академий, о их общих трагедиях, о прошлом, о схожести их историй, об их ужасных дедах… И вот даже сейчас стоило их взглядам пересечься, они могли смотреть друг на друга, забыв обо всём. - Ну так чем всё закончилось?! – буркнув прорычала Рен Кузурю, стараясь сдерживать внутреннюю озлобленную львицу. Влюблённые были настолько смущены, что еле отцепили друг от друга взгляды и не могли более говорить. Тогда положение вновь спасла Каната, которая была счастлива за свою тётю, что была с ней одного возраста: - Ну, он сказал что-то вроде «ну не судьба, я всё равно хотел уезжать отсюда, продавать дом, так что забирайте яблочки, девочки, сколько хотите, столько и берите». - Вот так просто? – поразилась Каюки, поглаживая нежную кожу рук своего молодого человека. - Представь себе, Каю, не все такие тщеславные, как ты, - спокойно, железным голосом произнёс юноша-фотомодель, чем заставил свою девушку ещё больше восторгаться им. Остальные прекрасно понимали, что если бы кто-то другой это ей сказал, то дочка директора бы быстренько смела с дороги всех недоброжелателей. Так или иначе, с одной стороны все были рады, что он так сказал, но с другой Каюки это даже понравилось, её гордость не была задета и она, в итоге, не поняла того, что ей указали на её недостаток достаточно грубо и прямо. В лице Нидай Хаято оставался всё так же невозмутим. Он всё время ел онигири так, будто ничего необычного не происходило и, в принципе, происходить не должно. Всё это время Гого обиженно поедала данго, в то время как её сестрица пыталась наладить хотя бы зрительный контакт с Софи и её двумя друзьями, а Икуто Асахина тихо завидовал Чиё и Джи, потому что мечтал, чтобы Аяка Овада смотрела на него так же, как те смотрели друг на друга. Его с самого юношества тянуло к ней. Его отец всегда заставлял его тренироваться в поте лица, с утра до вечера. Ему хотелось хотя бы немножко свободы, а Аяка не просто дитя свободы; она для него и есть сама свобода. Так бы они и сидели, если бы вновь тишина не была прервана. На сей раз строгая Дзихико взяла на себя инициативу растопить лёд: - Ребята, я тут кое-что вспомнила. Директор ещё до собрания учителей провёл собрание студенческого совета. Так вот, у школы не хватает денег на обновление старого и поломанного оборудования. Предлагается в скором времени провести фестиваль. - Он скоро будет? – поинтересовался заинтригованный Шима, вертя свою какёиновкую малиновую чёлочку вокруг пальца. - Через неделю, - безучастно ответила Дзи. - УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ?! – ошарашенно воскликнули все ребята, сидевшие в круге. - Да, здание у нас колоссальных размеров, а учителя не справляются с обеспечением безопасности всех учеников. Охрана, как таковая, расформирована, ибо все хорошие сотрудники поувольнялись сами, а оставшиеся разленились и ни за чем не следят вообще. Поэтому нужно что-то делать, а многие из нас очень известные личности, так что денег должно быть много. - А как же охрана здания во время фестиваля? – поинтересовался Хидэёши. - Практически все оставшиеся деньги уйдут именно на это. Но, вроде как, ещё могут подключиться волонтёры в лице бывших выпускников Пика Надежды, так что всё должно пройти гладко. Если только Гого снова не выставит себя и Коко в дурном виде. - Эй! Подбирай выражения! – огрызнулась рыжая бестия, махнув своим длинным хвостом в сторону предательницы-сестры, которая уже обрадовалась и с облегчением вздохнула, что поступки её близняшки не присуждают ещё и ей, как это обычно бывает. Это был первый раз, но он сильно облегчил душу Коко, поскольку она уже окончательно устала идти на поводу своей сестре, что была буквально на несколько минут младше неё. - Как бы то ни было, будет позорным делать мейд-кафе или комнату страха, - сказала аловласая Аяка. – Это слишком устарело, избито и вообще не интересно. - Согласен, сестричка, это хуже, чем платье, похожее на не сваренную лапшу быстрого приготовления, - откликнулся Шима, продолжая наглаживать свою волнистую широкую прядь-чёлку. - Хотя можно попробовать вместе с остальными классами поработать, - сказал изобретатель из семьи Овада и приготовил пальцы для перечисления своих идей. - Компьютерные специалисты пойдут в гейм-комнату, нянечки и дворецкие – в детскую, спортсмены могут показывать мастер-классы или просто удивлять народ трюками… - Ага, но это у нас ещё более ни менее нормальный коллектив по сравнению с другими классами, - сказал Шима. - Да, мы просто ангелы, если даже брать в сравнение класс нашей сестры, - сказала Гого. - Разве они её не боятся настолько, что не будут ей перечить или делать что-то такое, что её может разозлить? – задал вопрос Минору. - Тут уже, как говорится, животные похожи на своих хозяев. Так же работает и с учениками, - сказала Гого, чувствуя себя сверхразумом. – Ученики, так или иначе, похожи на своих сенсеев. - Ты это к чему? – не понимая, спросил Широ. - Наша старшая сестра ненавидит проигрывать, а её ученики – тем более! Коко оставалось лишь покачать головой, чтобы подтвердить её слова, что она, в принципе, и сделала, отчего её лицо заметно погрустнела. - Может мы разделим класс на несколько секций? – предложила Каната, сложив руки на коленях. – Да, он и так небольшой, но мы сможем его сделать более компактным, если постараемся. - И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась Каюки, ничуть не ожидая нормального ответа. - Ну, Софи может принести некоторых животных. В случае чего мы можем им сделать небольшой вольер или несколько клеток и… - Я отказываюсь, - резко перебила её Софи, нахмурив брови. - Почему? – удивилась Хаджимэ. - Потому что животные должны быть свободны, а не находиться там, где им будет некомфортно. Представь себя в узком пространстве, а куча глаз на тебя пялится, причём по идее на тебя добыча таращиться так, словно она стала хищником и жаждит съесть тебя. - Л-ладно, ладно, извини! – с искренним сожалением протараторила Каната, не заметив, что её хвост расплёлся. Резинка упала на пол и Шима, увидев одноклассницу с новой причёской, закричал: - Девчонки, мы спасены! Парни переглянулись, не особо понимая слов Шимы, впрочем как и девочки, но они ожидали, что если его брат и сёстры спокойны и даже улыбаются, глядя на него, то значит всё в порядке и стоит, наверное, даже ожидать чего-то достойного. - Это никто не должен услышать, поэтому я сейчас же напишу в наш общий чат, - подмигнув пробормотал он и тут же начал строчить что-то в своём смартфоне, прикрыв его своими пышными разноцветными волосами. Буквально через пару мгновений всем его одноклассникам на устройства пришёл его план: «Итак, устроим показ! Каждому сделаю наряд под стать его или её профессии! В классе сделаем также наши родословные, истории из жизни, трогающие за душу, и каждые 15-30 минут будем устраивать показ мод! Но мне нужны фотографии, чтобы мы смогли вдохновить людей на действия ещё больше!» Идея всем вполне зашла, так что все одобрительно кивнули. Всю неделю ребята пахали, перебирая склады в своих домах, расспрашивая очевидцев жизней их родственников, а больше всего – друзей родителей. Конечно же, они делали это всё свободное время и втайне ото всех, чтобы сделать сюрприз более неожиданным. Кто-то всё-таки пытался узнать, что там затеял класс 1-В, но Аяка и Минору тщательно старались держать всё в тайне: наблюдали за своими одноклассниками, за их социальными сетями и общими переписками. Из-за этого на Дзихико свалилось в несколько раз больше работы, но сложнее всего было Шиме. Он конечно получал безмерное удовольствие от своей работы, но в середине недели, когда он почти закончил коллекцию, на него напало ужасное чудовище – вдохновение. Безумный шарм старых фотографий, присланных в чат его друзьями, свёл его с ума – он решил скопировать одежду выпускников Пика Надежды. Его мать с отцом очень сильно переживали за него, но прекрасно понимали, что его уже не остановить – он выпил слишком много кофе, чтобы просто так останавливаться. В назначенный день за 3 часа до открытия фестиваля Дзихико приехала со всеми своими коллажами. Её родня помогала Шиме прийти в себя, ибо как только он закончил с последним костюмом, являвшимся самым важным, то вырубился и никак не мог проснуться. Эта работа так затянула его, что он не спал и даже не умывался семь дней подряд. Родственники не знали, что делать, но Минору и Ая решили сначала аккуратно перевезти костюмы в школу, а после уже разбудить бедного гения, обречённого постоянно страдать из-за постоянно возникающих от его руки шедевров. Соихиро-сенсей заранее пришёл раньше всех и хорошенько убрался. Когда староста, её помощница и глава студенческого совета вошли в класс, то первым делом заметили, что и учитель спал плохо. Тем не менее, он просто не мог уснуть из-за того, что волновался за своих ребят. - Сенсей, спасибо, что убрали лишние парты, - отблагодарила Дзихико своего учителя и классного руководителя в одном лице, не теряя собранного и ответственного вида. - Нет проблем, - сказал Широ, поправляя ворот своей парадной рубашки. – Мальчики скоро должны подъехать с подиумом. - А остальные с украшениями когда подоспеют? – поинтересовалась Каната, как всегда не теряя оптимизма. - Тоже вот-вот. Только учитель это сказал, как в класс вбежали Коко и Гого с кучей коробок, а за ними – Джи, Минору и Аяка. - Быстрее не можешь бежать?! – орала Рен на какого-то в коридоре. - Извини! – восклицала Чиё, стараясь не хныкать. - Рен, прекрати обижать её! – строго накричал на сестру рыжий якудза, смотря как две маленькие миленькие лоли вбегают в класс с огромными свёртками. - Давайте-давайте! Нам чуть-чуть осталось до открытия! Работы ещё много! – кричала Каюки, торжественно входя в класс. За ней плёлся её ухажёр, катавший на плечах свою маленькую загорелую версию в миленьком платьице цвета морской волны. - Вы когда это успели мелкого заделать?! – ошарашенно завопил Какеру. - Ты дебил? Это его младшая сестра! – возмущённо воскликнула Каюки. - А разве детям нельзя сюда до открытия? Она мешать не будет? – немного возмущённо и смущённо произнесла Рен. - Всё в порядке, я думаю такая милая маленькая леди не будет нам мешать, - сказал Соихиро, чем вызвал широкую одобрительную улыбку со стороны парня-фотомодели Хаято Нидая. - Ты же не будешь вредничать, Шион? – спросил у своей сестрёнки юноша, придерживая ей ножки. Та спокойно повертела головой, пообещав еле-слышно братику на ушко, что она будет послушной. - Ты же моя умница, - ласково произнёс своей сестричке синеволосый парень, приподнимая ножки своей сестры так, что почти казалось, будто бы это она дрыгает ногами, сидя у него на плечах. Рен, Коко и Гого всё равно заметно волновал тот факт, что их может замедлить маленький трёхлетний ребёнок. - Ладно, продолжим, - нервно выдохнув сказала Каю и начала распаковывать скатерти, в то время как близняшки начали развешивать стенгазеты разных размеров на стенах, предварительно плотно зашторив окна, чтобы свет не проникал в комнату. К открытию было всё готово: и передвижной многофункциональный глянцевый подиум, и красивые стенгазеты с фото, и неоновый свет для показа в темноте, и обычный свет для обычных экскурсий, и модели… Но оставалось одно огромное «но» - Шима так и не приехал! Аяке пришлось сесть на свой мотоцикл и поехать за ним, пока остальные пытались довести экспозицию до совершенства. - Братик, тут так душно, - пробормотала малышка, потирая глаза. - Шион, мы уже открыли окна настолько, насколько можно. Потерпи немного, - слегка устало произнёс Хаято, развешивая бумажный серпантин на стенах. - Ты обещал, что мы поедим тайяки, - чуть хныча говорила девочка, состраивая грустную моську. - Нидай, давай я с ней погуляю? – спросил Широ, закончив развешивать серпантин на своей половине. - Сенсей, мне очень неловко оставлять на вас её. - Не переживай, всё будет хорошо. - Вы уверены? - Да, я вырос среди таких же малышей и часто помогал нянчить своих братьев и сестёр. Хаято улыбнулся. - Ну, ваша работа закончена. Положитесь на нас. И приглядите за ней, пожалуйста. Модель снял девочку со своих плечей и поставил её на землю. - Пойдём, Шион, не будем мешать братику работать, - сказал с улыбкой Соихиро, протягивая руку трёхлетке. Шион начала колебаться, но увидев, что братик кивает, разрешая пойти с ним, взяла учителя за руку и пошла гулять с ним по зданию, потихоньку наполнявшегося людьми. Вместе они вдоволь наелись дайфуку, осьминогов, тамаго-яки, кексов и даже булочек с карри. Также они померили маски и полепили на гончарном круге. Им было очень весело вместе, пока Широ не увидел в толпе знакомого человека. Он был высоким, стройным, его тёмные волосы были зализаны назад, а рубашка уже немного запотевала. Тот человек выглядел потерянным. Казалось, что он кого-то искал, осматриваясь в разные стороны. Блондин с голубыми глазами покрепче взял руку девочки и взял её на руки, чтобы не потерять, так как боковым зрением ему казалось, что кто-то подзывает её к себе. Учитель отвлёкся всего на мгновение, но его хватило, чтобы потерявшийся мужчина вплотную приблизился к нему. - Где моя дочь? – со свирепым видом прошипел мужчина с серыми, как у голодного волка, глазами. - Танака-сан, Софи сейчас занята, - спокойно ей ответил Широ, прижав Шион плотнее к груди. - Она мне не отвечает уже час! Даже два! Что здесь происходит?! – сорвавшись таким образом Гандам до ужаса напугал Шион, вцепившуюся в рубашку учителя мёртвой хваткой. Гандам Танака оцепенел. Он совсем не хотел пугать маленького ребёнка, ему просто хотелось знать, где его дочь. Его руки начали трястись. - Здесь планировка, как в ваши молодые годы. Нам даже повезло оказаться в том же кабинете, что учились вы, - сказал Широ, успокаивая Шион, поглаживая её по спинке. Тут же мужчина с потерянным лицом умчался прочь, забежал вверх по лестнице, минуя толпы людей ловко и смело, и, быстро найдя нужный кабинет, открыл дверь. Люди не ожидали, что дверь откроется так резко, но музыка продолжала играть, а модель, находившаяся на подиуме, продолжала кружиться. Сердце мужчины ушло в пятки. Он знал, что его дочь очень похожа на свою мать, но в её одежде это даже пугало: та же грация, те же столь прекрасные локоны, бант на голове, то же мягкое и не очень пышное платье с коротковатым подолом, красный бант вокруг шеи, белая рубашечка с коротким рукавом, чулки, ремень, туфли… По лицу мужчины тут же сами собой потекли слёзы. Девушка почувствовала, что что-то не так и краем глаза заметила открытые двери, а в них – своего отца. Она тут же остановилась и впала в ступор. По ней было видно, что она боится своего отца. Её губы дрожали. Накануне он уже говорил ей, чтобы она не смела возвращаться в академию и оставалась на домашнем обучении. Но она ослушалась его и не раз. Все замолкли и ждали, что произойдёт дальше. Ждать долго и не пришлось. Гандам подошёл к своей дочери и крепко обнял её. Ошеломлённая девушка зарыдала прямо в отцовскую грудь, крепко прижавшись к ней. Не многим зрителям понравилась эта сцена, лишь тем, кто внимательно смотрел плакат семьи Танака. - Так, девочки, теперь мальчики! Гендер-бендер в студию! – торжественно восклицал Шима, находясь всё ещё в полудрёме, прикрывая своим телом семейную идиллию. Танака поняли, что сейчас произошло и быстренько сбежали за дверь, закрыв её за собой. - Танака-сан, я всё понимаю, но мириться со своей второй половинкой прямо посреди шоу – это не круто! – сказала Аяка, всё ещё находившаяся в образе Овады Мондо, своего отца, над чьим образом не удалось так хорошо поработать, как над образом Софи, ибо Ая унаследовала лишь высокий рост. - Сколько раз ещё объяснять? Он не её парень, а её отец, - прошипела сквозь зубы Каюки, которой всё же удалось повторить образ своего отца, поскольку она в абсолютно во всех смыслах папина дочка. - Серьёзно?! Простите, пожалуйста! – воскликнула Аяка, сильно удивившись; ей было очень неловко, ведь она, как и некоторые другие, неправильно поняла коллаж. - Эмм… Всё в порядке, - сказали синхронно отец и дочь, отчего обоим стало одинаково неловко. - Танака? – послышался ещё один знакомый голос из-за их спин. Папа и дочка обернулись. Директор стоял прямо за ними и улыбался. - О, Макото, давно не виделись, - с неловкой улыбкой произнёс Гандам, потирая локоть ладонью. – Как поживаешь? - Более чем хорошо, - ответил Наеги, скрестив руки на груди. – Ты что-нибудь решил по поводу перевода своей дочери в другое учреждение? Софи и её подруги были в полном шоке. - Знаешь, я решил, что она уже взрослая девочка, и раз ей нравится здесь, то пусть ходит, я не против, - с мягкой и заботливой улыбкой произнёс он, смотря на дочурку. - Правда?! Спасибо, папочка! – от счастья у девушки навернулись слёзы на глазах, когда она запрыгнула к отцу в объятия, обернув руки вокруг его шеи. Каюки стала ревновать и стала косо поглядывать на своего папочку, немного обиженно надув губки. Директор быстро заметил это, вздохнул и подошёл к своей девочке, раздвинув руки в стороны. - Здоровские у вас костюмы, девочки. Это Овада Шима так постарался? – поинтересовался Наеги, удивляясь, как всё-таки его девочка похожа на него в её годы. - Да, но он там чуть ли не помирает. У него недосып, - немного обеспокоенно произнесла Аяка. - Ох, бедный Овада-сан, не жалеет он свои ручки золотые, - максимально трогательно произнесла Каю, крепче обнимая отца, а тот обнимал её в ответ, думая, что его дочь очень сопереживающая и добрая молодая леди. Аяка была в ауте. Чего она не ожидала, так это такого поведения от Каюки. Она знала, что Макото та ещё змеюка, но врать собственному отцу… Для Аи это было просто отвратительно, но она старалась держать улыбку, чтобы не портить никому праздника. В это самое время вверх по лестнице вбежал Широ Соихиро-сенсей с сестрой Хаято на руках. Девочка попросилась обратно к брату, чтобы поделиться с ним мороженым. Как раз в это время закончилось выступление и гости вышли из кабинета, что означало набор в новую группу гостей шоу. Широ подошёл к двери. Танаке не повезло оказаться рядом с дверьми. Девочка, которую он обидел около часа назад, заметила его и пульнула в него остатками своего растаявшего мороженого прямо в лицо. Перед тем как скрыться с ничего не подозревавшим учителем, маленькая козявка показала язык. - Папа, твои галстук и рубашка! – испугалась Софи, прикрыв рот ладонями. - Всё нормально, солнышко. Я заслужил, - немного грустно, с поникшим и серым лицом произнёс Гандам, смотря на огромное пятно. Ближе к вечеру уже была собрана необходимая сумма, что означало, что фестиваль можно было смело закрывать. Ровно в шесть часов вечера фестиваль закрывал Хидэёши вместе со своими друзьями из музыкального клуба. Это было отличным поводом для демонстрации не только новых костюмов, но и песен. Его стиль всегда был похож на стиль его матери, но в отличие от неё он всегда знал, под какую толпу какую лучше песню исполнять. Это была его фишка. Его козырь. Толпа была в восторге, и все уходили исключительно с отличным настроением. Да, были какие-то косяки в виде толкучки, извращенцев в милых кафе, номера редко, но прерывались… Как бы то ни было, в целом у всех день был хороший. По случаю закрытия и окончания четверти, директор устроил вечеринку у костра для учеников, учителей и особенных гостей – выпускников Пика Надежды. Да, не только Макото и Танака смогли присутствовать на этом празднике жизни. - Парни, я так вас люблю! – говорил Хаджимэ своим друзьям, Гандаму и Наеги, целуя попеременно то одного, то другого в щёчку. Его жена, наблюдая за этим, лишь вздыхала, наслаждаясь запахом кострища. Внезапно её муж резко обернулся. - Милая, не переживай, я за них не вышел замуж! Это свидетельство того, что тебя я люблю больше! – орал пьяный в дрова Хината, чтобы его жена не ревновала. - Да-да, милый, и наша доча тому ещё большее доказательство, - Нанами чуть хихикнула. - Вот-вот! А помнишь, как я ей пытался памперс поменять? Она по всей квартире ползла! Даже по потолку! В какой-то момент я даже подумал сдаться, но только я так подумал и понял – а трусы её где? Они были у меня в руке и где они теперь?! В итоге они оказались у меня на голове! Как?! Я не знаю, это нужно спросить у Канаты! Что было в её голове в годик-два – для меня до сих пор большая загадка! - Пап, пожалуйста, хватит, - говорила девушка, чуть не плача, закрыв лицо руками. – Мам, скажи ему… Пожалуйста, умоляю… - Солнышко, папа не специально. Ты же знаешь, он не умеет пить, поэтому и пьёт редко, - утешала свою девочку Нана, приобняв дочку обеими руками. – Ты же моя малышечка… - Это ещё что, мужики! – раздались громогласные и пьяные слова Нидая Некомару. – Я сначала боялся, что у меня сын болеет: бледный, худой, без очков не видит. Я уже думал, откуда у него это могло взяться? Может, перепутали что-то или кого-то? А как он в первый раз в туалет при мне сходил, то сразу понял – это точно мой сын! Здоровый, прямо видно! Гандам ещё держался. Ему тоже хотелось поржать от души над историями о детях, но часть оставшейся у него трезвости подсказывала ему, что все детские воспоминания будут не очень смешными, а скорее трогательными, милыми, порой связанными с Соней, хоть та и особого участия в её воспитании и не принимала. В общем, вовремя одумался и сказал: - А нет, парни! Я забыл, извините! - А, да ладно, ничего! – сказал Макото и начал заполнять проблемы своими историями. - У меня тоже такое бывало! Вот Синдзи умный мальчик, добрый, заботливый у меня! Я думал, с чего вдруг такой вундеркинд, наверное, весь в маму пошёл, самостоятельный чуть ли не с самого рождения! - Макото, какой ещё Синдзи? – задал вопрос Нидай, прищурив глаза. Наеги не понимал, но через секунду в его груди что-то сжалось, а глаза начали закрываться сами собой. Ноги подкашивались, тело теряло равновесие начисто. - Эй-эй! Всё хорошо? – спросил Гандам, уже держа на одном плече спящего Хаджимэ. - Д-да, я отойду освежиться, не берите в голову, - еле выдавив из себя улыбку пробубнил Макото и поковылял в сторону умывальника, соседствовавшего плотно с мужским туалетом. - Что это с ним? – спросил подошедший к парням Овада, держа в одной руке банку пива, а в другой – разноцветные данго. - Может он расстроился, вспомнив, что его дочь не нарисовала на своём плакате Киригири? – задумался Гандам. - Ну, может, - ответил Нидай, отпивая ещё немного. – Но я видел, что не все ребятки гордятся родителями. Например, сын Ханамуры нарисовал родителей уродливыми, описал их ужасными, в люди выходил в костюме своей бабушки, а сын Тогами испортил фото и написал о нём только плохое, в то время как о Ибуки он настрочил только хорошее. - Погодите, он до сих пор скрывает от сына это?! – поразился Овада, чуть не выронив еду и напиток из рук. - Ты же знаешь Тогами, - сказал Нидай, ковыряясь мизинцев в ухе. – Он на всё готов ради Хидэ. Даже если тот будет его ненавидеть, и сколько бы тот его ненавидел, он всегда будет любить своего сына. Ведь он единственный его родственник. В то же время Дзихико укачивала свою маму недалеко от костра. Ей удалось вырваться из оков работы и немного погулять с ней. Однако она так и не смогла спросить у неё, почему Дзи больше похожа на пышнобрового, темноволосого мужчину, которого её мать целовала в молодости на фотографиях, а также кто эта странная девушка, ужасно похожая на неё, и почему на разных фотографиях мама здоровая поразительно похожа на ту таинственную девушку, а на других, где Амэ уже в коляске, эта девушка стоит в объятиях её отца, Овады Мондо, и целуется с ним. Она не хотела ругаться с матерью, но фото рыжего бейсболиста выбило её из колеи окончательно. Она посмотрела в телефоне список всех выпускников Пика Надежды. Результаты её ужасно шокировали. Теперь она не знала, стоит ли её матери доверять вообще.