Evil

- Да, Поньо, я замечательно устроился на новом месте, но боже, как же меня раздражают эти особы, которые считают своим долгом пялиться на меня неотрывно, пока я иду мимо. Видимо, у них, в Лондоне, так не принято. Кибом громко обсуждает с Джинки последние новости, активно жестикулирует и возмущается. Благо, никто вокруг его не понимает, все опять же лишь неодобрительно косятся на весьма странно выглядящего корейца и бормочут что-то вроде "Совсем эти китайцы офигели, никакой культуры". Ки сидит за столом местной пиццерии, и ему совершенно плевать на эти осуждающие реплики. Тем более что сейчас он явно выглядит менее странно, чем раньше. По крайней мере, он додумался осветлить волосы и теперь нормально их укладывает. Откровенно пидорские наряды сменились сдержанными рубашками и брюками, хотя Кибом все же не смог себя пересилить, прикупив пару огромных, а главное, женских свитеров. Ну разве он виноват, что они смотрятся так мило? - А как у тебя тут дела с соседом по квартире? Он красавчик? Голос Джинки звучит как-то хитро, словно у девушки, которая сплетничает со своей подругой. - Я его еще ни разу не видел. Знаю только, что его зовут Джош и ему тридцать пять. Да к тому же европейцы не в моем вкусе, - хихикает Ки, а потом благодарно кивает официанту, что принес ему огромную пепперони. Кибом, конечно же, собирается съесть её прямо сейчас и в одиночку, поэтому говорит Онью, что он перезвонит позже и кладет трубку. Насладиться пиццей ему не удается. Минут через пятнадцать ему на телефон приходит сообщение: "Какая-то маленькая у тебя квартира. И ты ее еще с кем-то делишь? Ну ты даешь. Хоть бы немного уважения к себе проявил, Бомми". Сердце замирает, а Кибом хмурится и слегка ничего не понимает. Его не называли так уже очень-очень давно. Да кажется, не называли вовсе, только если Онью, да и то в шутку. Что-то само тянет его пальцы к сенсорному экрану, чтобы напечатать короткий ответ: "Вы кто вообще?" Ответ приходит практически мгновенно. "Ох, конечно, ты же не сможешь меня сейчас вспомнить. Ты где?" Кибом раздраженно фыркает, отбрасывая телефон на другой конец стола. Похоже на какую-то тупую шутку, и он на нее не поведется. У него вообще дела, он собирается поесть, а потом пойти на собеседование с будущим потенциальным работодателем. И к вечеру он уже забывает об этих сообщениях. Да и к чему их помнить, если в голове столько иных мыслей. Например, о работе. Ну или о новом месте жительства. В Лондоне Кибому очень нравится. Его давно привлекал этот город своей атмосферой, да даже погодой. Ки любил частые дожди, туман по утрам, так что прижиться он сумел очень быстро. Ему не хватало здесь только Онью, и еще чего-то важного, что постоянно ускользало от мыслей, не давало иногда спать ночами и раздражало, словно комар, жужжащий над самым ухом. Кибом так и не смог вспомнить, что же его так сильно раздражает уже пару месяцев, что он живет в Британии. Да и не только эти пару месяцев, если уж совсем откровенно говорить, то последние года два. Киму все время кажется, что он упустил из виду что-то важное. Но все чаще это чувство уходит на задний план. Особенно теперь, когда он все-таки нашел работу. Домой парень возвращается уже за полночь, решив отметить удачное собеседование в ближайшем гей-клубе. Поглазев на английских парней, Кибом решает, что они "ничего так". Загадочного соседа по квартире он опять не находит, что от чего-то радует. В квартире темно и прохладно. Кибому это не нравится, потому что он помнит, как закрывал все окна перед уходом: он не любит холод. Ки щелкает выключателем, вспыхивает свет, и в этот же момент ему на глаза ложатся чьи-то теплые ладони. Сердце замирает от ужаса, а сам парень не в силах выдавить из себя хоть слово. - Угадай, кто, - шепчут ему прямо на ухо, а по коже от знакомого голоса бегут мурашки. Ладони Ки ложатся на чужие руки, а в мозгу отдельными отрывками вспыхивает что-то расплывчатое и сумбурное. Осознание маячит перед самым носом, но так и не желает всплывать на поверхность. Так что Ки резко и совсем не испуганно оборачивается. Знакомые карие глаза смотрят на него с какой-то нежностью и теплотой. И пусть глаза знакомые, совсем не знаком этот взгляд. Кибом помнит злость, раздражение, помнит хитрый и задумчивый прищур, помнит любовь и страсть. А этот взгляд, он какой-то человеческий, не проникающий в самую душу, но заполняющий чувством приятного, не обжигающего тепла. Имя вертится на кончике языка, и Кибом уверен, что знает его, но пока что просто не может произнести, когда чужие теплые ладони ложатся на лицо, а потом длинные пальцы обводят контур губ. - Ким Кибом, - чужой голос звучит как-то завороженно, - я скучал, ты не представляешь, насколько. Я так рад, что мы наконец-то можем встретиться. Скоро, Бомми, совсем скоро, подожди еще совсем чуть-чуть. Мужчина отходит от Ки, а тот удивленно и с полным непониманием смотрит на него, чуть приоткрыв рот и вытянув руку в бесполезной попытке поймать ускользающий мираж с таким знакомым именем. - Минхо? – Кибом вспоминает его с диким трудом, но все же вспоминает, - Минхо, это ты? Никто не отвечает, потому что в следующую секунду парень распахивает глаза и обнаруживает себя сладко посапывающим за барной стойкой в клубе. Мужчина за барной стойкой с недоверием косится на Кима, а потом вздыхает. - Приятель, а я уже думал, что ты умер. Не отзывался ни на что, я тебя даже за плечо потряс, ноль реакции. Слушай, вызови себе такси и езжай-ка домой, не рискуй, ты и так достаточно выпил. Кибом лишь согласно кивает, вряд ли соображая, что происходит. Перед глазами все плывет от количества выпитого, голова кружится, а конечности вообще отказываются слушаться. Парень с трудом выбирается на улицу, вдыхая прохладный зимний воздух. Мысли проясняются только в его далеких мечтах на трезвую голову, да и к тому же ему слишком холодно, чтобы сейчас думать. Остается только едва ли не синими от холода пальцами набрать на телефоне номер такси и ждать, пока за ним приедут. В надежде, что таксист не откажется подвозить в стельку пьяного клиента. Как ни странно, тот даже не морщится, когда Кибом заваливается на заднее сиденье и заплетающимся языком сообщает адрес. За время, пока он ждал такси, он успел здорово продрогнуть, но и протрезветь достаточно, чтобы хотя бы этот самый адрес вспомнить. Он сам не понимает, когда успел довести себя до такого состояния, в какой промежуток времени он так много выпил, что его вырубило прямо на барной стойке? Часы на смартфоне показывают три ночи, но даже сейчас Кибом точно помнит, что шел в клуб от силы часов в семь вечера. Вот вам и мораль: следите за собой, когда пьете. У дома он оказывается не через привычные десять минут, а почему-то через добрые полчаса. Видимо, в поисках мест, где можно хорошенько выпить, его унесло куда-то далеко. Ким давно уже ничему не удивляется, кроме своей способности бухать до полусмерти. Этому он удивляется каждый раз, а на утро упорно себя проклинает. Кибом протягивает водителю слегка помятые купюры, а потом таким же заплетающимся языком прощается. Таксист дружелюбно машет ему рукой и, кажется, даже следит за тем, как Ки доходит до подъезда, и только потом уезжает. - Какой странный сон приснился, - бормочет Ки себе под нос, параллельно пытаясь отпереть входную дверь, - Минхо…о господи, как же я мог забыть этого мудака? Стоп, а почему он мудак? Дверь открывается больно уж неожиданно, Ким вваливается в квартиру, чуть ли не падает и громко матерится. Потом вспоминает, что дома может быть сосед и очень тихо прикрывает дверь, пытаясь дальше передвигаться на носочках. Получается не очень, потому что после такого количества выпитого алкоголя координация явно страдает, Ки шатает в разные стороны, и тот пытается цепляться за все подряд. «Все подряд» оказывается слишком неустойчивым и постоянно падает, приводя Кибома в глубочайшее недоумение и даже заставляя немного злиться. Спустя кучу препятствий, матерных слов и одно падение парень добирается до собственной кровати, с трудом заползает на нее и даже не пытается укрыться одеялом, он засыпает прямо в верхней одежде, не особо заботясь по этому поводу. А перед тем как уснуть, бормочет под нос что-то про сволочь Минхо, который непонятно кто, но он определенно тот еще гад. Кибом прямо-таки нутром чует, что человек с именем Минхо и таким завораживающим взглядом просто не может быть хорошим. Правда, поспать долго ему не удается. Непонятное чувство тревоги заползает в самое сердце и заставляет распахнуть глаза, бесцельно вглядываться в темноту. Пару минут Кибом просто лежит, пытаясь собраться с отсутствующими мыслями и хоть немного понять, кто он и где он. В голове как некстати всплывают недавние смс весьма сомнительного содержания. - Черт возьми, - бормочет Ким себе под нос, садится и трет глаза, - ну и куда ты делся, загадочный псих? Тебе лучше убить меня сейчас, пока я не могу дать тебе в рожу. Кем бы ты ни был. Причина такого замечательного настроения парня более чем очевидна. Голова кружится и болит, просто раскалывается, опьянение никуда не делось после пары часов сна, так что Кибом чувствует себя просто отвратно. Так еще и непонятки всякие с жизнью творятся. Сообщения от незнакомцев, сосед, который появился в квартире ровно ноль раз, да и внезапный поход в клуб, который закончился тем, что Ки просто заснул за барной стойкой. Кибом искренне не понимает, почему сообщения он вспомнил именно сейчас, почему именно в этот момент они его напугали настолько, что заставили проснуться, но на всякий случай Ким внимательно оглядывает комнату. Мало ли, когда пришел, мог не заметить, что все перевернуто вверх дном. К счастью, на первый взгляд, все цело. Только вот окна распахнуты настежь, хотя Кибом уверен, что не трогал их. Он же любит тепло, так что лучше будет спать в душной комнате, чем кутаться в одеяло от холода. Уж тем более зимой. - Да блять, - тянет он с диким недовольством в голосе и пытается подняться, чтобы прикрыть окно. Попытка отдается гулом в ушах, явным намеком на то, что вставать Киму не стоит. Ну и ладно, хорошо хоть ему на работу только с понедельника, так что впереди есть целых два дня, чтобы привести себя в порядок после этой весьма странной ночи. Кибом с большими усилиями стаскивает с себя лишнюю одежду, бесцеремонно оставляя ее на полу, а потом ныряет под одеяло, заворачиваясь в него, чем напоминает сосиску в тесте. На всякий случай он проклинает себя всеми известными ему словами, чтобы не заниматься этим завтрашним утром, а потом закрывает глаза, собираясь долго-долго отсыпаться после незапланированной пьянки. Остается надеяться, что сосед окажется достаточно пофигистом, чтобы не заглядывать с утра в его комнату. Мало ли, приспичит поинтересоваться, почему же Кибом так поздно вернулся? А если сосед еще и принципиальным окажется, то пиши пропало. Еще скажет, мол, не хочу жить в одной квартире с алкоголиком. Кибома с его заскоками выносить могут только Джинки и Сумин. Последняя, кажется, вообще обзавелась парнем и уехала в Японию. За своими мыслями Ки и не замечает тихих шагов. А когда они раздаются совсем рядом с комнатой, Кибом ворочается и хрипло произносит: - Джаред? Дэн? – он честно пытается вспомнить имя соседа, но мозг отказывает ему в сотрудничестве, - а, Джош. Прикрой, пожалуйста, дверь, а то шумно и сквозняк. Ответа Кибом не получает, правда, через пару секунд он слышит шум закрывающегося окна и пытается что-то сказать в благодарность. Язык совершенно не вовремя заплетается, и в благодарность Ки скорее что-то мычит, чем говорит. - Да спи ты уже, алкоголик, - произносит насмешливый голос, и Ким слышит родную корейскую речь. Только вот до него быстро доходит, что говорит вовсе не его сосед. Тот, наверное, и корейского не знает, чтобы говорить на нем так чисто. И уж тем более Кибом почему-то сомневается в наличии у Джоша такого приятного, теплого, буквально обволакивающего тембра голоса. Слишком уж знакомого, чтобы Кибом очень испугался, и все же заставляющего вздрогнуть и попытаться быстро встать с кровати. Надо же, если что, бежать. Только вот не успевает парень хоть пальцем пошевелить, его обнимают сзади, с силой прижимая к себе. Кровать скрипит под чужим весом, а над ухом раздается недовольный фырк. - Тьфу, что с мебелью в этой квартире, ужас какой-то. Я с тобой завтра утром поговорю еще насчет этого, а пока спи, Кибом. Ошарашенный Ким слабо пытается вырваться или что-то ляпнуть в ответ, но чужие руки крепко его держат, а голос внезапно куда-то пропадает. - Вот еще, ты же помнишь меня. Ты сегодня уже называл мое имя, но почему-то старательно избегал встречи со мной, гуляя до ночи непонятно где. За это ты еще будешь наказан, но еще больше будешь наказан, если сейчас окажешь мне сопротивление, вместо того чтобы хорошенько подумать. - Какое думать, я бухой, почти в хлам, я не могу думать, - хрипит Ки, надеясь, что его не убьют и не изнасилуют. Сопротивляться ему слишком лень, да и не хочется, потому что не совсем добровольные, но крепкие объятия кажутся какими-то привычными. И Кибому даже не страшно, хотя должно быть, потому что прямо сейчас его обнимает какой-то непонятный мужик. - И за это тоже получишь. За пьянство, отдельно, так сказать, - заверяют его, - мне тебе по голове настучать, чтобы ты вспомнил меня? Ты же помнишь, на самом деле, ну же. - Ага, конечно. Псих какой-то. А я хочу спать и совершенно не хочу думать, что же я могу помнить. Имена всяких придурков не запоминаю. Кибом медленно произносит эту фразу, уже под конец не совсем понимая, о чем он говорит. За его спиной слышится тяжелый вздох, а потом его нагло целуют в макушку и шепчут: «Спокойной ночи, Бомми». Отчего-то наступает приятное и теплое умиротворение, и Кибом тут же проваливается в глубокий сон.

***

Первое, о чем думает Кибом после пробуждения, нельзя передать приличными словами. Но стоит ему в панике обернуться – он обнаруживает ровно ничего, только скомканное одеяло рядом и приоткрытое окно. Значит ли это, что все произошедшее было сном? Скорее всего, потому что голова после вчерашних приключений просто ужасно раскалывается, а во рту образовалась пустыня Сахара. Так что все, что произошло после его прихода домой, кажется не большим, чем какой-нибудь белой горячкой, галлюцинациями или сном на пьяную голову. Кибом уже почти убеждает себя в том, что все в порядке, когда на прикроватной тумбочке обнаруживает заботливо оставленные таблетки от головной боли и бутылку воды. Парень даже не трудится хотя бы взять это в руки, подскакивая с кровати как ужаленный, чтобы в панике оббежать всю квартиру в поисках вора и убийцы. Но он никого не обнаруживает и матерится, осыпая нелестными словами непонятно кого. Точнее, у всех этих возмущений наверняка есть адресат, но Кибом не может сказать, кто именно. Стоит ему начать думать об этом человеке, мозг пытается думать о чем-то другом, словно тщательно скрывая от своего хозяина определенные воспоминания. Но именно сейчас, отвлекаемый ужасным похмельем Кибом осознает, что он просто обязан вспомнить. Так говорил загадочный человек, пока Ки засыпал, так говорил Онью, еще очень-очень давно. Он говорил что-то про полгода. Про то, что нужно подождать чего-то всего полгода. Но вот уж проблема, этого неизвестно чего Кибом ждет уже почти два года, и с каждым днем он все больше недоумевает, а чего же он, собственно, так ожидает. Ким больше, чем уверен, стоит ему увидеть причину его беспокойства, он тут же все вспомнит. Но судьба, да и кто-либо другой не спешит давать ему подсказки. В полнейшей тишине раздается щелчок дверного замка, и Ки напрягается. Неужели сосед все-таки решает почтить его скромную персону своим присутствием? Потому что больше ни у кого ключей нет. Но почему-то сердце замирает, и вовсе не от страха, а от какой-то непонятной надежды. Только вот надежды на что? Ки на цыпочках выходит в коридор, на всякий случай прячется за комодом и внимательно смотрит на дверь. Человек за ней возится с ключом подозрительно долго, и Кибому уже хочется ляпнуть, чтобы там, снаружи, поторопились. И вот наконец-то дверь распахивается, и Ким видит нечто, обмотанное мишурой и с небольшой искусственной, но все же елью в руках. - Матерь божья, - изумленно выдыхает парень, - в смысле, доброе утро, простите, что я в таком виде, ночь выдалась очень, - он спотыкается, не зная, как бы помягче описать то, сколько за ту ночь он выпил, - утомительная. Вы мой сосед, Джош, верно? Половину своего соседа Кибом просто-напросто не видит, благодаря елке, но он точно мог сказать, что мужчина довольно высокий. Может, чуть выше самого Ки. - Стоп-стоп-стоп! – до парня не сразу доходит, что с ним говорят по-корейски. Точнее, до него вообще не доходит сей простой факт, - можно не на английском? Я, может, и демон, но в связи с последними событиями языки стали для меня проблемой. Я больше математик, нежели гуманитарий. - Что? – с полнейшим непониманием происходящего выдает Кибом, наблюдая за тем, как мужчина ставит ель на пол, а за ней скидывает с себя и всю мишуру, оказываясь взъерошенным, с красными от холода щеками корейцем. С до боли знакомыми чертами лица и чертовски привлекательной ухмылочкой. Правда, когда он замечает, что Ким понимает ровно ничего, малейшая радость исчезает с его лица, сменяясь легким раздражением. - Ничего, - фыркает мужчина, - я твой сосед, вот что. - Но ты не Джош, и тебе явно не тридцать пять! – на всякий случай сообщает Кибом и делает пару шагов назад. Если что – сбежать через окно второго этажа кажется не такой уж и плохой идеей. - Ну и что? Кто тебе вообще сказал, что я должен быть каким-то почти сорокалетним Джошем? Никаких доказательств у тебя нет? – в ответ Ким мотает головой, - вот и замечательно. Зови меня… - Минхо? Прежде чем Кибом перебивает его, проходит чуть меньше секунды. Но парню это время кажется вечностью. В голове всплывает чужое имя, как всплывало всего пару раз до этого, но теперь Ки точно знает, кому оно принадлежит. И в памяти отрывок за отрывком начинают проявляться давние воспоминания, затопляя сердце непонятной тоской, а еще странным чувством, которое особо романтичные натуры называют бабочками в животе. Ким нерешительно подходит к напрягшемуся Минхо, едва касаясь пальцами чужого плеча. Чувствует, что теперь это не сон и чуть сильнее сжимает руку, поднимая взгляд на демона. Да, точно. Демон. Который безмолвно пропал, не оставив даже намека на возвращение, не оставляя надежды, что Кибом сможет увидеть его снова. Демон, который свалил всю ответственность на Джинки, нагло смывшись по первому же велению Люцифера. И демон, который с раскрасневшимися щеками и в смешной шапке с помпоном выглядит так, словно он самый обычный человек. - Впечатление обманчиво, Бомми. Уж тебе ли об этом не знать, - хмыкает Чхве, с неприкрытой нежностью пытаясь обнять Кибома и получая в ответ смачную пощечину. - О, еще как обманчиво, - едва ли не рычит Ким, ощущая внезапный прилив весьма понятной злости. Он не пытается вырваться, зная, что это бесполезно, но всем своим видом показывает, что сейчас находиться в объятиях просто не хочет. Минхо реагирует на удар совершенно неожиданно, едва ли не смеется и еще ближе прижимает медленно офигевающего Кибома к себе. - Что-то в этой жизни не меняется. Я уже было испугался, что ты перестал быть той еще язвой. Наверняка ты хочешь узнать, что же случилось… - Минхо делает паузу, наклоняясь к раскрасневшемуся от злости лицу Кибома и заглядывая тому в глаза, - о, нет, ты хочешь еще раз мне врезать, ладно. - Смотрите-ка, ты тоже за эти почти два года совсем не изменился, - Ки пытается придать своему голосу как можно больше равнодушия, пытаясь показать, что ему на все плевать. Впрочем, кого он пытается обмануть. Правда, после этой фразы демон едва ли не отшатывается и хмурится, явно чего-то не понимает. Смотрит на потрепанный календарь, что висит рядом с зеркалом, и напрягается еще больше. Затем он нагло залезает в задний карман джинсов Ки, доставая оттуда телефон, и еще раз проверяет дату. - Как так? – бормочет он, - я думал, времени прошло гораздо меньше…чертов Люцифер! Кибом все-таки выпутывается из рук слегка ошарашенного Минхо, смотрит на него пару секунд, а потом истерично хлопает рукой по тумбочке. - А теперь объяснил мне, блять, что происходит, потому что ты тут всего пару минут, а уже меня бесишь! - Говорю же, что ничего в жизни не меняется, - как бы невзначай замечает Минхо, - но ты меня помнишь, надо же, помнишь! Отошедшего в сторону Ки снова обнимают, причем еще сильнее, чем прежде, с какой-то детской и наивной радостью. Кибом чуть вскрикивает, когда его нагло отрывают от пола и кружат в воздухе. - Твою мать, демон безмозглый, поставь меня на землю и объясни что-нибудь, а иначе вали на все четыре, потому что я все еще смертельно обижен! Ким пытается ударить Минхо по плечу или еще хоть чему-нибудь, но с этим демоном вечно все идет не так, и у него просто не получается. - Истеричечка моя, - демон все-таки ставит разозленную донельзя тушку на пол и нагло целует в нос, - ты можешь злиться, но отрицать тот факт, что ты меня помнишь, не можешь. А знаешь, что это значит? - Ничего не значит, пока ты не объяснишь, какого хуя ты забыл тут. Раз уж исчез, мог бы теперь не мозолить мне глаза и не появляться вовсе. В глазах Минхо мелькает знакомая хитрая искорка, и демон ехидно улыбается, отходит от парня и садится на тумбу, перед этим скинув с нее какие-то журнальчики. - Знаешь, я раздумывал над этим и заявился пару недель назад к Онью. Можешь поблагодарить своего друга, он вправил мне мозг. А теперь успокойся, побить меня ты еще успеешь. Я знаю, что сволочь, но честно, я поплатился за все. Можешь порадоваться дальше, мне было не лучше, чем тебе. По словам Люцифера, я слишком очеловечился. Благодаря тебе, конечно же, благодаря моей привязанности к тебе. И настолько «очеловечился», что этот процесс стал необратимым. Медленно, но верно, Бомми, я становлюсь простым человеком. Поэтому я и вернулся, - Минхо пожимает плечами, - Так, только вот не думай, что я тебя в чем-то обвиняю. В какой-то степени я даже рад. Мы ведь теперь сможем быть вместе. Кибом неодобрительно качает головой. Мозг уж очень не хочет прощать Минхо, приводя в довод очень известный факт, что если человек хоть раз тебя обманул – обманет еще раз. С другой стороны, демон обманул его не совсем по доброй воле. Да и сердце при виде Чхве медленно плавится в немом экстазе, потому что Кибом и правда ждал его возвращения. Сам того не зная, он ведь и правда ждал, постоянно маясь от чувства непонимания, чего же он ждет. А теперь все словно встает на свои места. - Хорошо, но с чего ты вообще взял, что я хочу быть с тобой? И не вздумай меня тут заваливать и упорно доказывать обратное своим любимым способом. Ки на всякий случай отходит к противоположной стене и мысленно считает воображаемых овечек. Чтобы Минхо не мог прочитать, о чем же он действительно думает. Ему хочется немного побесить демона, иначе он просто не будет собой. Однако Чхве совсем не бесится, не выглядит хоть чуточку раздраженным. Он улыбается и как-то снисходительно смотрит на Кибома. Это даже обидно. - С того и взял, что ты все еще помнишь меня. Не любил бы – не помнил бы. Так что не надо врать демонам, Кибом. Это заканчивается не очень хорошо. И даже если бы ты меня сейчас не вспомнил, думаешь, мне это бы не помешало? Ки долго думает, что ответить, и в результате просто закатывает глаза. Ну а что еще делать, если демон прав? Зная Минхо, он бы опять начал домогаться до парня, пока тот не признал бы поражение. А Кибом уже его признал. Признал давно, но вот все никак не решался это сказать. Но в этот раз он находит в себе смелость податься вперед, чуть ли не впервые самостоятельно обнимая Минхо. Все взвесив и обдумав, он утыкается носом ему куда-то в район груди и тихо шепчет: - А знаешь, я скучал. - Ух ты, - изумленно выдыхает Минхо. Ему на секунду кажется, что их долгое расставание пошло Кибому на пользу. По крайней мере, он не уверен, что Ким мог бы сказать что-то подобное раньше. Это совершенно не в его стиле, говорить что-то милое. - Я просто решил, что раз уж ты становишься человеком, то и заслужил чего-нибудь человеческого, - усмехается Ки, - считай, тебе повезло. Он торопливо отстраняется, а в глазах загорается радостный огонек. - Да, повезло, - хмыкает Минхо, а сам внимательно разглядывает счастливого Кибома, - тебе идет новая прическа, знаешь. - Она старая, - поправляет его Ки, - я ее поменял примерно после того, как ты нагло исчез. Так что ты отстал от жизни. Учитывая тот факт, что я скоро собираюсь перекраситься в малиновый… - Я тебе дам малиновый, - возмущенно перебивает его демон, - лучше бы что-нибудь разумное сделал, нежели опять портить свои волосы. Я вон елку тебе притащил. У тебя случайно нет елочных игрушек? А то я только мишуру купил. - У меня игрушки слегка другого рода есть, - тихо хмыкает Ки, - пошли на балкон, может, там чего-то найдется. Мне кажется, я там видел коробку с шариками. Кибом протягивает Минхо руку, даже не задумываясь, а тот про себя радуется, хватаясь за теплую ладошку и позволяя отвести себя на холодный балкон. Раньше он никогда не мерз, но все больше человеческих проблем дает о себе знать. Например, потребность в еде или в сне. Это доставляет кучу неприятностей, учитывая, что раньше он жил без этого. Демон кутается в пальто, пока Кибом выуживает откуда-то коробку и отряхивает ее от падающих снежинок. - А в Аду разве празднуют Рождество? – между прочим интересуется Кибом, а потом поднимает взгляд на озябшего Минхо, и его губы расплываются в милой улыбке. Он ставит коробку с шариками на место и на секунду жмурится, закрывая лицо руками. Минхо не совсем понимает смысла этого действия и даже не пытается выяснить, прочитав мысли Ки. Надо привыкать к тому, что его придется понимать просто так, без каких-либо способностей. Но единственное, к чему приходит демон, так это то, что он без них не понимает Кибома вообще. - Что-то не так? – осторожно интересуется Чхве, подходит к Ки и, повинуясь порыву, смахивает с его волос снежинки. Кибом убирает ладони от лица и внимательно смотрит на Минхо, словно завороженный. Ему хочется одновременно плакать и смеяться, он чувствует себя просто неприлично счастливым, и, как бы ему не хотелось отрицать, это все потому, что вернулся его демон. - Если у меня остановится сердце, в этом будешь виноват ты, - тихонечко выдает Кибом и закусывает нижнюю губу, пытаясь не улыбаться так глупо. - Ты, видимо, еще не понял, что я сделаю все, чтобы оно билось как можно дольше. - Похоже на клятву в вечной любви, - снежинки оседают даже на ресницах Кибома, отчего тот и вовсе становится похож на снежную королеву. Минхо с трудом удерживается, чтобы не наклониться и не поцеловать парня, но боится разрушить столь трогательный момент. Еще немного, и Ки наконец-таки скажет то, что должен был сказать уже давно, да все вредничал. - Это она и есть. - Я так рад, что ты вернулся, - Кибом продолжает нервно кусать губы в попытке не улыбаться. Мысленно он корит себя за то, что делает и говорит, потому что это совсем не в его стиле, вести себя, словно влюбленная дурочка. - Почему это «словно»? – ехидничает Минхо, ловит возмущенный взгляд Кибома и начинает смеяться, - боже, тебе так сложно сказать, что ты меня любишь? - Люблю, - кивает Ким, - оттого и сложно, придурок. И не смейся, ты выглядишь пугающе, когда пытаешься улыбаться. Минхо довольно и сдержанно хмыкает, старательно скрывая радость от долгожданного признания. На самом деле, кто бы мог подумать, что именно благодаря этой вредной стерве он сможет выпутаться из удушающей его тьмы. Минхо никогда не верил в любовь и в то, что она на что-то способна. Он всегда считал, что злу ничто не может противостоять. Но даже в жизни самого темного демона есть место сказке, где любовь побеждает зло. - Любишь, значит. А сможешь поклясться в этом так же, как и я? Учти, в моем присутствии это будут не просто слова. Так что подумай, прежде чем отвечать. - Ты берешь меня на слабо что ли? – возмущенно хмурится Кибом. - Все может быть. Так ты не боишься сказать, что ты клянешься? Ки шмыгает носом и скептически смотрит на замершего демона. Тот с каким-то трепетом выжидает ответа, что Кибому даже становится смешно. Хочется промолчать или ответить что-то в стиле «пошли наряжать елку», просто чтобы еще немного поиздеваться над Минхо. Но вместо этого Кибом неловко мнется с ноги на ногу, а потом глубоко вдыхает холодный зимний воздух. - Клянусь.